Глава 3. Вообще – то, нельзя. Но...

Вчера на работе меня спросили, что со мной? Не заболела ли? Да я и сама чувствую, что что – то во мне разладилось. Стала, вдруг, интересоваться такой экзотической темой, как инцест. Недавно по телевизору была передача о происхождении людей. Так там утверждали, что все люди произошли только от нескольких предков. Значит, в древности у этих людей происходили половые связи внутри узкого круга, где все быстро становятся родственниками. Выходит, у них был инцест. И они не только не вымерли, но и очень – очень размножились. Пожалуй, они размножались даже намного лучше, чем сейчас! Такие вот странные мысли стали крутиться у меня в голове! А этот ежевечерний стриптиз перед не занавешенным окном? Утром я говорю себе: "Ну, что же я делаю? Так нельзя!". А вечером не могу удержаться и, задыхаясь от раздирающих душу противоречивых чувств, всё таки иду и делаю... А потом, обессилев от душевных терзаний, проваливаюсь в странные сны. Недавно ночью мне приснилась бабушка.

Она рассказала мне о странных родственных отношениях в её семье. Я, вообще – то, знала, что бабушка родила мою мать довольно поздно, когда бабуле было уже около сорока лет. Но я раньше не знала, что бабушка родила мою мать от своего же сына, которому тогда было 18 лет! Приснится же такое! Я так удивилась, что в тот же день после работы заехала к бабушке и, рассказав ей о своём сне, прямо спросила её об этом. Бабуля задумалась, помолчала, как – то странно посмотрела на меня, и сказала: "Да. Это так и есть. Но этого никто кроме нас не должен знать. Я бы и сейчас не призналась в этом, но сегодня я тоже видела вещий сон. Ко мне явилась моя мама и сказала, что пришло время Ларочке узнать. Но что узнать она не сказала. Я думаю, она имела в виду именно эту историю. Только поэтому я и открываюсь тебе. Но помни – это тайна!".

Признание бабули меня сильно шокировало, и в подсознании закрутились и засвербили мысли о дозволенном и запретном. Я задумалась о том, почему же некоторые взрослые женщины влюбляются в молоденьких парней, выходят за них замуж или становятся их любовницами? Вот пушкинская мадам Керн в сорок лет вышла замуж за двадцатилетнего и, к тому же, за своего племянника!! Мне показалось, что я нашла разгадку таких отношений. Вот я, например, совсем не чувствую своего возраста. Если не смотреть в зеркало, то я внутренне не ощущаю себя намного старше, чем была, когда я заканчивала школу. Наверное, и те женщины тоже внутренне воспринимали себя ровесницами своих возлюбленных, и для них не было возрастной или родственной преграды! Однако, какой – то червячок сомнений продолжал копошиться где – то в душе, не давая всецело поддаться манящему влечению зарождающегося чувства.

Несмотря на все сомнения, я продолжала по вечерам порочные представления для своего сына, делая вид, будто мне не известно его зрительское участие. С каждым вечером, помимо моей воли, спектакли становились всё эротичнее. Я ощущала себя как бы в трансе. Интересно, что чувство усталости после шоу стало ослабевать. Теперь, лёжа в постели, я вновь начала мучиться от неудовлетворённости и опять стала тормошить себя пальчиком. Раньше такие занятия сопровождались фантазиями о каких – то актёрах, сослуживцах или случайных попутчиках в транспорте.

Теперь же в мечтах постоянно фигурировал мой дорогой Пашенька. Этот образ тревожил и мучил меня своей эфемерностью и неспособностью дать мне реальное освобождение от терзаний и неудовлетворённых желаний. И вот однажды меня вдруг осенило: "А почему я только мечтаю, можно сказать "в сухомятку"? Почему бы мне не пойти по следам бабули?". С этого момента я как – то покончила с внутренним раздвоением, наконец поняв, чего же мне хочется. Теперь мои мысли направились в сторону поиска варианта исполнения желания. Из – за последствий воспитания, мне показалось, что если я сумею так отдаться Пашеньке, чтобы он не знал, с кем имеет контакт, то это, вроде бы и не так страшно...

Я перебирала разные варианты, но все они мне не подходили. И вот однажды я вспомнила давнишнюю историю с одной своей подругой. У неё муж не мог сделать ей ребёнка и она сказала мне, что хотела бы найти парня, с которым можно было бы сделать дело в полной темноте и в чужой квартире, чтобы этот парень не видел и не знал её и не мог впоследствии найти её и как – то скомпрометировать или шантажировать. Она рассказала мне об этом потому, что хотела воспользоваться моей квартирой. Я помогла ей с квартирой и всё вышло, как она хотела.

На следующий день я завела с Павликом такой разговор:

– Паша, ты, как мне кажется, уже достаточно взрослый, чтобы можно было поговорить с тобой на одну щекотливую тему... .

А сама слежу за его реакцией. Вижу – занервничал, но смотрит внимательно и, даже, с некоторым интересом. Ну, раз так, продолжаю:

– У меня есть одна подруга, которая хочет забеременеть от молодого парня, потому что ей кажется, будто от молодого будет более здоровый ребёнок, и, кроме того, молодые парни относятся к ЭТОМУ ДЕЛУ более легко, а ей нужно, чтобы кто – то сделал ЭТО и забыл!

Вижу – удивление, но без протеста. Поэтому продолжаю:

– Эта подруга хочет, чтобы ЭТО сделал ты! Она как – то видела тебя и решила, что ты ей подходишь.

Вижу – брови приподнялись, а нижняя губа слегка выпятилась. Значит – что – то не так... Но, тут он спрашивает:

– Ты, что? Прикалываешься?

"Ага. Значит, отторжения нет. Просто он не понимает, что я это говорю вполне серьёзно. Ладно". Продолжаю:

– Паша, мне, конечно, неудобно тебе это говорить, но ты, как мне кажется, уже достаточно взрослый, чтобы познать женщину.

Вижу – краснеет, но молчит. Продолжаю:

– Она придёт под вуалью в темноте. В квартире будет отключено всё электричество. Она молча покажет тебе что и как делать, а потом так же молча уйдёт. Ты её не знаешь и не увидишь.

Вижу – какие – то эмоции забурлили, но молчит. Я заканчиваю разговор:

– Паша, я понимаю, что всё сказанное мной очень необычно. Тебе сложно сразу ответить, согласен ты или нет. Поэтому подумай. А когда ответ созреет, ты мне сам скажешь. Ладно?

И я ушла к себе в спальню.

Утром, за завтраком, Паша, глядя в чашку с кофе и заметно запинаясь, пробормотал:

– Ты вчера говорила что – то насчёт своей подруги. Ну, я, в общем, согласен...

– Ну, и хорошо. Я с ней сегодня поговорю и тогда будет ясно, когда она придёт.

Сказать – то я это сказала, но у самой что – то замутилось и в голове и животе, сползая вниз – в самый заповедник... . И потом – дома, по дороге на работу и там – всё время, дурманно и бурливо – тревожно боясь и болезненно желая, думала только о том, что – вот ОНО... Вот уже скоро... Не в силах вытерпеть более, я позвонила Пашеньке и, стараясь говорить спокойным голосом, сообщила, что ОНА придёт уже сегодня вечером.

У меня внутри был пожар и смятение, как будто я снова влюблённая девушка и впервые выхожу замуж. Напор чувств был так силён, что отразился в цвете лица и необычном сиянии глаз, которые сразу заметили коллеги и стали спрашивать: "Что с Вами?". В начале, я не поняла, о чём они спрашивают, но когда мне сказали, что у меня покраснело лицо, я притронулась к щекам и сразу ощутила исходящий от них жар. Я растерялась и, слегка запинаясь, попыталась объяснить, что со мной всё в порядке, но никто не поверил и меня отправили домой, чтобы я отдохнула пару дней.

Придя домой, я воспользовалась тем, что Пашеньки ещё нет и достала спрятанный пакет с такой одеждой, запах, покрой и материал которой не могли бы выдать меня при тактильном контакте в полной темноте. Отнесла пакет подруге из соседнего дома. Попросила оставить пакет до вечера, сказав, что хочу сделать сюрприз сыну (и это, кстати, была чистая правда). Вернулась домой, приняла противозачаточную таблетку, выпила, для "храбрости", а вернее для снятия стресса, пол стакана коньяка и стала ждать возвращения сына.

Когда Паша пришёл, в нём было заметно какое – то напряжение. Чтобы не выдать своё волнение, я сразу стала одеваться и, пряча лицо за надеваемой косынкой, пробормотала, что подруга придёт в девять часов, и что у неё будут мои ключи от квартиры, и что я пойду в кино, а вернусь поздно. Продолжая прятать лицо, выскочила из квартиры. До девяти часов было ещё далеко. Чтобы скоротать время пошла в мегамаркет, где можно долго бродить не привлекая внимание.

В половине девятого забрала пакет, прошла к тому строящемуся дому, с которого всё началось, через отодвигаемую доску пролезла за забор. Не чувствуя холода, сняла свои пальто и платье. Одела приготовленные вещи и парик, чуть – чуть ароматизированный такими духами, которых никогда не было в нашем доме. Свою одежду сложила в пакет и спрятала под какими – то досками. Надела шляпку с вуалью и, нервно вздохнув, пошла...

На лестничной площадке я открыла щиток с электросчётчиками и отключила электричество в нашей квартире. На всякий случай выключила свет на площадке и, стараясь не шуметь, прошла в квартиру. Громко захлопнув за собой дверь, я дала знать, что пришла обещанная "подруга". Послышались неуверенные шаги Пашеньки. В полной темноте он, нащупывая дорогу вытянутыми вперёд руками, пробрался в прихожую. Я молча сняла пальто и, на ощупь, сунула ему в руки. Добавила сверху шляпку и, повернув его спиной к себе, подтолкнула вперёд – мол "двигайся, а я за тобой". Вероятно, от растерянности, он продолжал нести пальто. Но, тем не менее, прошёл в свою комнату, где остановился, не зная, что же делать дальше. Я легонько ударила его по рукам, чтобы он выпустил пальто, сняла платье, расстегнула его брюки и, нащупав кровать, показала жестами, что ему надо лечь.

Сунув руку ему в трусы, обнаружила, что член ещё мягковат. Тогда я взяла его руку и положила себе на грудь, освобождённую от бюстгальтера. Член сразу затвердел. Я торопливо содрала свои трусы и, держась за его член, закинула ногу так, чтобы наши любовные инструменты совместились. Тихонько покачиваясь, я стала опускаться на кол. От сильного перевозбуждения у меня вагина сжалась так, что член не мог войти. Продолжая держать пенис рукой, я стала двигать головкой вдоль малых губ и массировать клитор. Эта привычная ласка усилила выделение моих соков, мышцы влагалища расслабились, и член, поливаемый моими выделениями, начал погружаться внутрь меня. Ощущение проникновения, наверное, можно сравнить лишь с эмоциями мучаемого жаждой, которому спасительная вода капает в иссохший рот. Безумно хочется ещё, ещё, ещё... Так и здесь – хочется всё глубже, глубже и глубже... И всё, что есть в мире, исчезает, а остаётся только одно ненасытное желание – глубже, глубже, глубже...