При этих словах Лида отпустила платье, которое она придерживала под грудью. Платье упало на пол. Лида настолько вошла в роль, что уже не понимала, кто же она – мать или невеста. Она повернула голову, толи к сыну, толи к жениху, и смущённо улыбаясь, попросила:

– Сними с меня чулки:

Андрей встал на колени, прикоснулся к узорчатому верхнему краю чулка и, неожиданно для самого себя, приник поцелуем к прохладной нежной коже выше чулка. Для Лиды это тоже явилось неожиданностью. Она чуть – чуть вздрогнула и растерянно прошептала:

– Подожди: Я сяду на кровать:

На кровати она протянула одну ногу жениху. (Теперь она была уверена, что это – жених) и более спокойным голосом скомандовала:

– Сначала сними туфель. Таак. Хорошо. Теперь берись за кружевную резинку и тихонько тяни её вниз. Тааак. Теперь с этой ноги. А теперь можешь целовать меня: Везде:

Лида опрокинулась на спину. Взгляд её затуманился, дыхание участилось. К этому моменту Андрей был уже так перевозбуждён, что даже не стал рассматривать великолепно – спелое женское тело, лежащее перед ним в одних трусиках. А посмотреть было на что: Хотя часть млечных желёз сползла к бокам, полные холмы белых грудей возвышались настолько, что их едва ли можно было накрыть ладонью. От взволнованного дыхания холмы грудей чуть заметно приподнимались и спадали. При этом по нежной мякоти грудей прокатывались едва заметные волны, про которые сказано:

Колыхание грудей возбуждает всех людей:

На белизне холмов заметно выделялись ореолы сосковых кружков с вишенками крупных сосков: Мягкий, чуть выпуклый, как у Данаи на картине Рембрандта, живот манил лечь на него, а полоска рыжеватых кудряшек, просвечивающих сквозь тонкую ткань трусиков, явно просила освободить их от тесного и уже слегка влажного шёлка:

Андрей почти упал на мамины бёдра и стал лихорадочно целовать, давно манившие его, места сгиба бёдер рядом с кружевами трусиков. Лида вздохнула, едва заметно прогнулась в спине, взяла ладонь парня и положила к себе на грудь, пробормотав:

– Целуй сюда:

Когда соски немного заныли, а мягкая плоть была достаточно помята страстными поцелуями и тисканьем, Лида подтянула голову жениха вверх и показала ему, как умеют целоваться настоящие женщины: Одной рукой она прижимала к себе молодого любовника, а другой рукой ухватилась за давно торчащий член. Откинув голову, Лида прижала жадные губы сына к своей шейке рядом с правой, а потом, и с левой ключицей:

"Звонок с верхнего этажа на нижний" дошёл до цели и дама почувствовала намокание в трусиках. Мать – невеста отодвинула жениха – сына и хрипло скомандовала:

– Снимай штаны и трусы.

Лида приподняла таз, сдвинула свои трусики вниз и, подняв колени, сбросила трусики совсем. Андрей от перевозбуждения не мог дрожащими руками быстро расстегнуть пуговицы, что немного развеселило опытную женщину. Она хихикнула, встала и, эротично качнув полными грудями, быстро обнажила молодое тело. Сделав шаг назад, дама, раздувая от вожделения ноздри, алчно окинула взглядом юношеский торс с плоским животом и, удовлетворённо оценив размер торчащего пениса, потянула жениха к кровати. Снова расположившись на кровати, "невеста" широко развела согнутые в коленях ноги, открывая (и раздвигая пальцами) лепестки тайной розы под кудрявым бугром лобка. Жадный затуманенный взор "невесты" не отрывался от возбуждённого члена "жениха". А вот Андрея вдруг охватила робость, и он стоял, не в силах оторвать взгляд от впервые увиденных им нежно – розовых лепестков. Видя ступорное состояние "жениха", "невеста" взяла его за торчащий член, потянула к трепещущейся розе и продекламировала с хриплым придыханием:

Войди в меня, мой властелин,

Я вся дрожу от нетерпенья.

Проникновение твоё

Родит безумство наслажденья!

: Когда первый заряд молодых гормонов оросил, пульсирующую от страсти, вагину, мать – невеста повернулась на бок лицом к своему сыну – жениху и, нежно поцеловав его в губы, проворковала:

– Теперь ты мой тайный супруг. Ты танцевал со мной свадебный танец, ты отвёл меня в спальню, ты снял с меня пояс и свадебное платье, ты полностью обнажил меня, ты целовал меня там, куда дозволено целовать только мужу, и, наконец, ты оросил моё лоно своими горячими гормонами. Весь обряд брачного таинства совершён. Наш брак утверждён МАТЕРЬЮ – ПРИРОДОЙ!

Не пугайся. Брак, который мы сейчас заключили в этой постели, останется тайной для всех людей кроме нас с тобой. Но теперь ты имеешь полное и святое право на владение моим телом. Ты можешь меня шлёпать, тискать, щипать, даже кусать, хотя мне было бы приятнее, чтобы ты меня ласкал и гладил. Теперь я буду с любовью и страстью отдаваться тебе каждый раз, когда ты этого захочешь, и рядом не будет посторонних. А в критические дни, я могу делать тебе минет, если ты этого пожелаешь. Я буду одеваться или раздеваться так, как тебе будет угодно. Однако, за пределами нашей квартиры, мы должны вести себя без фривольностей, как добропорядочные мать и сын, хотя я всегда буду знать и помнить, что ты не только мой любимый сын, но и ещё более любимый муж. Ты не беспокойся. С бытовыми и хозяйственными делами я прекрасно справлюсь сама. Твоя роль в нашем браке – это быть моим гендерным хозяином, получать от меня (и только от меня) всё, что может дать женщина мужчине для ощущения им полнокровного счастья жизни.

Обычно муж даётся женщине не "от бога", а "от людей" и всегда у жены есть какие – то прихоти и капризы, раздражающие мужа. А у мужа есть принесённые "со стороны" привычки, раздражающие жену. У нас с тобой всё иначе. Ты вышел из меня, ты – моя часть. Ты дан мне судьбой и все твои привычки сформировались при мне. Поэтому никакого раздражения для меня нет и не будет. Страстная любовь моя к тебе, как обожаемому мужу, умноженная на нежную любовь к сыну и украшенная покорностью рабыни рождает такое огромное, всёпоглощающее чувство, которое не оставляет даже малейшего местечка для чего – либо другого: Со временем, ты, конечно, найдёшь себе другую жену помоложе. Будь уверен, что я приму её с любовью, радуясь вашему счастью, и буду всегда готова вновь стать твоей любовницей, если тебе это понадобится при беременности жены или, если тебе будет не достаточно секса от неё:

На этих словах Андрей притянул мать к себе и, прижавшись к ней восставшим членом, требовательно поцеловал её в сочные губки, охотно ответившие ему взаимностью. Восставший был тут же допущен в тайный пещерный дворец, где влажно – бархатистые стены ласково довели своего господина до высшего наслаждения, а, затем, сжимаясь и расслабляясь, выдоили из него ответную благодарность. Закончилось любовное соитие долгим и страстным поцелуем. Более долгим и более страстным, чем предыдущие. Когда уставшие губы разъединились, мать – жена, не разрывая объятий, продолжила объяснение в любви:

– Пока ты будешь, как сейчас, орошать меня своим живитильно – омолаживающим нектаром я долго не буду стареть. Ты будешь взрослеть, мужать и наливаться зрелостью, а я буду всё такая же, как сейчас. Пока женский организм обильно получает мужские гормоны, женщина почти не стареет. Или стареет совсем не заметно. Ты, наверное, встречал женщин, которые рядом со своими взрослыми сыновьями смотрятся как брат и сестра. Это верный признак наличия у них постоянного и полноценного секса. Если ты захочешь, чтобы я родила тебе ребёночка, пожалуйста. Если не захочешь, то я умею предохраняться: Я охотно и с радостью выполню любую твою волю. Ну, а если у нас родится ребёночек, то моя любовь к тебе ещё раз умножится на любовь к отцу моего ребёнка. Так что не сомневайся в нашем будущем – оно будет прекрасно!

– Милая мамочка! Я тоже очень люблю тебя как страстно желаемую женщину. Говоря слово "женщина" я подразумеваю, что ты – не только моя любимая мать, но и моя (с сегодняшнего вечера) прекрасная любовница и в скором времени – мать моих детей и просто моя красавица, любоваться которой я никогда не перестану. Я всегда буду желать обладания тобой как женой и любовницей. О! Если бы ты знала, какое невыразимое блаженство я испытал сегодня, войдя в тебя, ты бы никогда не сомневалась, что никакого счастья кроме тебя я никогда не буду иметь или желать. Теперь ты вся – вся – вся моя!! Раньше я мог любоваться тобой только как сын – на дистанции и без надежды на сближение: Чтобы увидеть тайком хоть маленькие частицы твоего чудного тела мне приходилось изощряться в подглядывании. А о том, чтобы увидеть всё и, тем более, прикоснуться к манящим прелестям, я даже не мог и мечтать: О!! Если бы ты знала, какое невыразимо огромное счастье ты мне подарила сегодня!!!. .. И сколько ещё будет впереди – в волшебной стране любви!!! Никогда, никогда, я не буду желать от жизни ничего кроме твоей любви!!!. ..

Теперь уже мать игриво зарыла ладонью рот сына и, прижавшись к уху любовника, знойно прошептала:

– Сейчас у меня в голове сложились стишки. Послушай:

Если ты в меня войдёшь, счастье ты во мне найдёшь

Будем мы тела сплетать и любовно ворковать,

Лишь бы вынесла кровать!

Андрюшенька, милый, когда мы в постели (а здесь мы теперь будем часто и подолгу) не называй меня, пожалуйста, мамой. Меня это смущает. Называй меня Лидой, Лидусей, Лидочкой. Даже, если, в порыве страсти, захочется сказать более грубо, можешь называть меня похотливой самкой или сексуальной подстилкой. Правда, мне такие названия не нравятся, но я вытерплю их от тебя, от моего обожаемого супруга. А можешь называть меня просто "Ли". Если ты будешь так обращаться ко мне, я буду отвечать "Да" и кивать головой. Эти шифро слова будут означать: "согласна ЛИ ты сейчас отдаться мне?" и "ДА, охотно". Для посторонних это будет звучать просто как имя Лида. Но мы с тобой поймём больше:

Мать – любовница хихикнула, извиваясь всем телом, прижалась плотнее к сыну, нащупала ладонью его обмякший член и, похотливо улыбаясь, начала щекотать, ощущая, как любовный инструмент сына наполнятся и твердеет: