– Стало быть, тебе приятно подолгу грезить о тех знакомых девушках, с которыми ты общаешься?

Подперев подбородок ладонью, она неторопливо смерила Стаса с ног до головы пристальным задумчивым взглядом прямо через четырёхугольный экран.

С недвусмысленной иронией.

Стас вздрогнул, испытав невольный приступ желания выключить камеру или вообще оказаться где – нибудь в другом месте. Худощавый веснушчатый парень, фактически подросток, которого угораздило некогда обзавестись модным в современной среде увлечением в виде сетевого дневничка – и даже заполучить кое – какую популярность в лице полутора десятков привлечённых его философствованиями читателей – никак не ожидал, что среди читателей этих могут найтись и весьма миловидные особы вроде нынешней его собеседницы.

Кем она была?

Называть себя она предлагала на западный манер – Люччио, в чём ему мерещилось нечто сказочное или фольклорное. Судя по фотографиям, кои Стас уже успел невольно окинуть не вполне скромным взглядом, выглядела она ехидной черноволосой особой.

Не юной – явно старше двадцати пяти. Строгой, взрослой, деловитой и интеллигентной с виду – но почему – то как будто едва скрывающей пляшущих чёртиков в глазах.

И ещё она утверждала, что работает психологом.

Устрашающе?

Он и сам не помнил, как ни с того ни с сего завёл с ней беседу в комментариях к её виртуальному фотоальбому. Беседа неуловимо перетекла из фотоальбома в чат, а из чата в видеоконференцию, благо что у обоих собеседников оказались в наличии вебкамеры – хотя лично Стас не пользовался своей камерой очень давно.

Сейчас он чувствовал, как попросту умирает от смущения под её всепроницающим взглядом.

– Ну, я... не говорил этого. Про... грёзы, в смысле. Я просто сказал, что среди моих знакомых есть симпатичные девушки... ну и...

Щёки его охватило огнём.

Люччио усмехнулась. Чуть отодвигаясь от камеры, так что обозрению стал доступен не только кое – как накинутый ею белый купальный халат, но и приоткрытые выше коленей ноги.

– Брось. Не пытайся обмануть психолога. Тебе ведь сейчас захотелось, – пальцы её на миг крепко сцепились вокруг краешка её мохнатого одеяния, – чтобы я приподняла край этого халата подальше, выше бёдер, не правда ли? Признайся?

В глазах её перекатывались смешливые искорки. Противостоять им было почти невозможно.

Молча склоняя голову, Стас сглотнул слюну.

– Значит, я права. – На миг уголки её губ разошлись совсем далеко в стороны, делая её улыбку насмешливо – торжествующей. – Тебе нравится грезить о симпатичных девушках... и обо мне тоже?

Он закусил губу, не зная, что ответить.

– То есть ты не считаешь меня симпатичной? – тут глаза её недоумённо расширились, а личико стало почти обиженным.

– Почему... – безвольно вылетело из Стаса. – Считаю.

Мягкая улыбка вновь коснулась её губ.

– Значит, я и тут оказалась права. Тебе нравится, – кончиками пальцев она вновь тронула краешек халата, – фантазировать о разных вещах, прокручивая их в своём воображении, распаляя себя до ослепительного жара перед сном. Рассматривая мои фотографии, задерживая взгляд на плечах, на груди, на ногах... ведь правда?

Лицо Стаса жгло.

С той же невозмутимой, доброй улыбкой медсестры Люччио чуть повернула вебкамеру, направляя её ниже.

Крупный план её нагих коленей и бёдер.

– Тебе нравится, – тут ладонь её коснулась открытого колена, – представлять себе, как я неторопливо провожу рукою по собственной коже, лелея её, наслаждаясь её теплом. Тебя вгоняет в жар, – тут пальчики её на миг скользнули под край халата, – мысль о том, как рука моя касается территории запретного, раздвигая границы. Ты просто сходишь с ума, воображая себе происходящее за заповедной чертою, в средоточии первобытной страсти, где клокочет вековечное пламя и царит буйство вечных стихий.

Рука её меж тем заметно сдвинула край халатика, обнажая бёдра и даже ягодицы чуть менее чем полностью, проводя пальцами по ним.

Ощущая, будто взаправду сходит с ума, не отводя от экрана затуманенный взор, Стас...

... непроизвольно устремил под стол собственную руку.

Почти не осознавая этого.

– Эй. – В голосе Люччио звучало возмущение. – Что это вы делаете, молодой человек?

Чувствуя, как кровь в ушах стучит колоколом, Стас панически выдернул руку из – под стола.

О боги.

Совсем забыл о несимметричности видеосвязи, о том, что, хотя он благодаря её действиям видит сейчас лишь столь сладко приоткрытые ею бёдра, – она – то по – прежнему видит его целиком.

А о том, чего не видно, легко может догадаться.

– Вы полагаете, нормально заниматься этим на глазах у незнакомой девушки? – Интонации Люччио почти звенели от гнева.

Напускного ли?

– Простите. – Воздух заглотнуть получалось лишь через раз. – Пожалуйста...

Несколько мгновений она грозно рассматривала его, затем гнев в её глазах как будто понемногу угас, уступив место подозрительным холодновато – колючим искоркам.

– Что ж, – улыбка вновь тронула её губы. Чуть – чуть. – Я, в конце концов, психолог. Мне ли удивляться думам и деяниям насыщенных гормонами организмов? Открою тайну, – тут улыбка её стала почти по – прежнему широкой, – мне даже нравится общаться с ними.

– Правда? – неосторожно поинтересовался Стас.

– Правда.

Люччио продолжала беспечно улыбаться, бёдра её по – прежнему были бесстыдно обнажены. Стаса меж тем всё ещё периодически пробирало остаточными сполохами сумасшедшего желания.

– Быть может, я прощу вам то, что вы совершили прямо в эфире. Ведь, в конце концов, у всех бывают необычные желания. У меня тоже есть некоторые бесстыдные мечты, которые иногда хочется осуществить.

Она взглянула Стасу в глаза.

Взгляд её тёплым потоком как будто промыл всего его изнутри, вплоть до самых окраинных – и без того разгорячённых – частей организма.

– Какие?

Он просто не мог не спросить.

– Ну, например... – Люччио облизнула губы. На миг потупив взор, как будто застеснявшись, но как – то чересчур театрально. – Нет, я не могу рассказать. Это слишком необычно.

– Расскажите, – почти взмолился Стас.

Если исполнение её грёз подарит ему хотя бы шанс...

– Ну, если так... – Она опустила веки. Как будто гася ресницами подозрительно вспыхнувший в глазах огонь. – Мне бы хотелось увидеть парня обнажённым. Голым. Связанным – или связавшим себя, например, привязав к трубам парового отопления. Увидеть его в беспомощном виде, насладившись тем, как он дёргает путы.

Она вновь пристально взглянула на него.

Из – за отлива крови от мозга у Стаса чуть потемнело в глазах, он кое – как выкарабкался из кресла и направил вебкамеру в центр комнаты. Слегка трясущимися руками начал расстёгивать одежду, смутно сознавая, что раздевается при незнакомке – не обещающей при этом ничего взамен, по сути просто играющей с ним. Но если понимание это как – либо и повлияло на него, то лишь обратным путём – ввергнув в озноб сладкого возбуждения.

Самое сокровенное слетело вниз с его бёдер.

Люччио рассматривала его через прищуренные веки, всего его целиком, видя все признаки его состояния, чётко видя исступление, в которое его ввергла. Губы её приоткрылись на миг, меж ними скользнул кончик языка.

– У вас ведь есть верёвки? – Глаза её почти горели. – Я знаю, есть.

Даже если бы он захотел в этот миг ей воспротивиться, он был бы уже не в силах этого сделать – почти что физически.

Его смущало лишь то, что он не умеет вязать узлы.

– Это ничего. – Голос Люччио был столь сладок, так вяжущ, что от одних этих интонаций Стасу хотелось сделать с собою нечто непоправимое. – Я научу, как...

Инструкции ввергали в своеобразный транс, полуусыпляющий и полувозбуждающий, заставляя чувствовать себя словно в эротическом сне.

– Теперь проведи вот эту петлю под верхней... теперь чуть – чуть затяни, но не до конца, сделанный минуту назад узел... закрепи этот узел на том же месте отопительной трубы, а другие два витка – чуть ниже около батареи.

Шаг за шагом.

Кто бы мог подумать, что так сложно выглядеть связанным? Тем не менее он слепо повиновался ей, перенаправив вебкамеру уже в тот угол комнаты, где стоят отопительные трубы.

– Сделай шаг вперёд.

Он выполнил сказанное. Ноги его оказались в полузатянутых петлях, размещённых внизу у батареи.

– Теперь продень руки в верёвочные кольца над головой.

Выполнено и это.

Пусть ему и пришлось для этого изогнуться на манер "тянущегося вверх за ягодой" гимнаста.

Она ослепительно улыбнулась:

– Затяни кольца.

С неотвратимостью взрывающегося коллайдера Стас осуществил названное действие. Руки его фактически повисли в воздухе на туго затянутых петлях, ноги его туго опоясало безжалостною петлёй.

Он слегка дёрнулся в путах.

Верёвки были размещены так, что до них не дотянуться зубами, а до узлов не получалось дотянуться даже кончиками пальцев. Чёрт, как же ему отсюда выбраться, когда ей надоест любоваться его состоянием?

Глаза её меж тем блестели всё ярче.

– Тебе хорошо?

Стас попытался сглотнуть комок в горле.

– Мммм. Да. Но...

Брови её невинно взлетели вверх:

– Что?

– Как снять эти верёвки?

Люччио улыбнулась. Улыбнулась так, что Стаса пробило странной смесью жути и возбуждения одновременно, вновь приводящей к кратковременному затемнению в глазах.

– Я ещё, признаться, не задумывалась об этом. А что, – тут голос её приобрёл театрально – встревоженные интонации, – тебе, наверное, надо срочно освободиться от пут? Иначе тебя могут обнаружить в таком виде твои родственники... или кто там ещё?

– Да, – выдохнул он.

– Ты ведь не в силах освободиться сам, – тем же фальшиво – сочувствующим голоском проворковала Люччио. – Правда? Тебя обнаружат совершенно без одежды, привязанным к батарее... более того, привязавшим себя самого.

Стас тщетно дёрнулся в путах, ещё раз и опять.

Лишь убеждаясь в её правоте.

– Наверное, развернётся такая сцена... – сладко протянула она. Ладонь её меж тем подозрительно пошевелила пальчиками под краешком халата, с каждым мгновеньем всё надёжней укрываясь там. Личико её залилось странным румянцем, меж тем как улыбка стала приобретать уже совершенно неприкрытые оттенки стервозности.

Руки Стаса вздрогнули почти непроизвольно.

Дикость, но...

... то, что творила сейчас эта извращенка, эта странная психологическая садистка, заводило его несмотря ни на что.

Она меж тем вновь кинула на него взор.

– Причина, по которой мне, – губы её дрогнули в улыбке, – и вправду нравится общаться с гормонально насыщенными организмами. С ними так легко играть... особенно, если ты – психолог.

Голова её запрокинулась назад, ладонь целиком скрылась за краем пушистого халата.

– Освободи, – прохрипел Стас.

Не то чтобы веря в эту возможность.

– Что ж. – Приоткрыв глаза и как будто вынырнув на миг из приятной нирваны, Люччио прищурилась. – Быть может, есть способ развязать эти путы, о котором я не сказала тебе. Быть может, я бы даже могла открыть его тебе. Но к чему?

Собеседница сладко потянулась.

– Пожалуйста, – Стас не узнал своего голоса.

В глазах её заплясали чёртики.

– Мне бы хотелось, – приглушенно прошептала Люччио, – чтобы ты насладился своим положением. Я ведь видела, что тебя это заводит... так дай же этому волю.

Ещё один бессильный рывок в петлях.

Взгляд его почти непроизвольно упал ей в глаза, скользнул по её изогнутым в коварной улыбке губам, и он с некоторым оцепенением вдруг понял, что ситуация и впрямь заводит его, причём неимоверно. Его изловили в ловушку, ловушку безжалостную и жестокую, но выполнение этого странным образом дурманит разум и пробуждает вожделение – к ней, к коварной искусительнице, которая мастерски осуществила комбинацию и заключила его в путы.

Стас дёрнулся.

Бёдра его сдвинулись и раздвинулись вновь...

Искусительница меж тем, так же улыбаясь, наблюдала за его потугами, за планомерно разгорающейся в нём похотью, сдвинув пальцы колечком вокруг глаз на манер импровизированного шутовского бинокля.

Вряд ли она на самом деле освободит его...

Вряд ли она знает способ...

Она.

Лишь.

Играет.

На этой безысходной вроде бы мысли Стас ощутил, как судорога сумасшедшего наслаждения проходит через всё его тело, от затылка и через позвоночник, неумолимо завершаясь сладким извержением внизу и выплёскиваясь наружу водопадом белого пламени...

Раздался, словно издалека, его же собственный стон.

– Как хорошо, что тебе понравилось, – прожурчал вновь обманчиво сладкий голос. Желания открывать глаза не было. – Жаль, способа освободить тебя от пут я не знаю – это ведь было лишь предположение, что я могла бы знать способ, помнишь?

В интонациях вдруг появилось что – то ещё.

– Но, чтобы тебе не было скучно, – тут собеседница сделала паузу, – я поставлю тем временем тебе на экран кое – какое видео.

Видео?. .

Еле дыша, Стас всё же изыскал в себе силы кое – как приподнять веки и кинуть взгляд на экран.

И увидеть себя.

Один и тот же зацикленный видеоролик, со связанным голым парнем, конвульсирующим в путах, дёргающим бёдрами и в итоге извергающим семя прямо на пол квартиры. Ролик, бесконечно повторяющийся вновь и вновь. Ролик, который будет повторяться на экране даже тогда, когда Стаса обнаружат.

Непрерывно.

– Мне пора тебя оставить, – беззаботно произнесла особа за кадром. Ничуть не скрывая насмешки, голос в динамиках чуть ли не вибрировал от неё. – Хотя видеопоток с твоей камеры я поставлю на запись, так что в каком – то смысле останусь мысленно рядом. Мне же интересно узнать, к чему приведёт... шалость?

Он уловил еле слышное хихиканье, вслед за чем связь оборвалась уже окончательно.

Совсем.

Оставив Стаса наедине с ознобом, беспомощностью и тишиной.