Одежда.

Сексом, конечно же, занимаются голыми. Я, демонстрируя свою опытность, мог бы привести примеры обратного, но чаще всего, все – таки, одежду снимают. Так гораздо удобнее. Это во – вторых. А во – первых, так можно увидеть и почувствовать тело партнера, так можно доверить ему свое тело. А без этого, как заниматься любовью? Именно любовью, а не механическими фрикциями?

Если бы я вчера задался вопросом, будем ли мы с Серегой раздеваться, если все же решим трахнуться, я бы даже не воспринял этот вопрос всерьез. Скорее, я бы задумался над словом "если"...

Сегодня же со мною что – то происходило. Я был будто в другом мире. Я сам был будто другим. Я не думал о сексе. Меня переполняло ощущение единения, которое окутывало нас. Мне было его более чем достаточно. Возбуждение, желание, жажда удовольствия, стремление подарить наслаждение ему, моему прекрасному Сергею – все это было, но их заслоняло счастье просто быть вместе с ним. Даже теперь, когда его футболка приподнялась, мелькнула полоска загорелой кожи, и я испытал удар вожделения, я все же не думал о сексе. Если и в голове и остались какие – то мысли, то это было восхищение. Как же Серега красив! В каждом своем проявлении!

Я задохнулся от вида этого обнажившегося на секунду кусочка живота, всего несколько сантиметров.

Поразительно! Все утро Серега передо мной ходил в коротких шортах и футболке. Голые ноги и руки, удивительно красивые, как и все в этом мальчишке, были у меня перед глазами, и я их видел. Да, я их замечал! Я их боготворил! Однако же краткого мига, когда под краешком футболки мелькнула узенькая полосочка Сережиного тела, оказалось достаточно, чтобы я, наконец, осознал, почувствовал сердцем, а не разумом, что ведь Сережа там, под одеждой, наг!

Задохнулся я. Почувствовав прикосновение прохладного воздуха к своему животу, вздохнул и Серега.

Я провел рукой обратно, вниз по мягкой шершавости хлопка. Помня о приступе лихорадочного тискания Сереги, охватившего меня всего несколько минут назад, я заставил себя действовать медленно. Потянул футболку вверх. На этот раз – потянул ее вверх нарочно!

Тонкая ткань заскользила по Сережиному телу. Над поясом шорт появилась полоска обнаженной кожи. Она расширялась, росла по мере того, как ткань поднималась, и вместе с ней росло чувство, не позволявшее дышать, заслонявшее от меня весь мир вокруг, заставлявшее останавливаться сердце.

Перед моим воспаленным взором обнажался живот парня. Впалый. Два тяжа напрягшихся от волнения мышц. Едва проступающие зачатки того, что когда – нибудь можно будет назвать кубиками. Темная ямка пупка. Редкие волоски, уходящие от этой ямки вниз, под пояс шорт. А еще через секунду – дуга ребер, рельефно проступающая над впалым животом. И тут же, один за другим, из – под края футболки замелькали полосочки ребер и зубчики мышц по сторонам. И еще через мгновение – тонкая грудь с двумя тонкими плитками мускулов и красно – коричневыми булавочками сосков, окруженными узенькими ареольчиками.

Когда футболка дошла до плеч и остановилась, собравшись жгутом подмышками, Серега, поколебавшись секунду, взглянул на меня и естественным движением поднял обе руки. Его тело вытянулось, и внутри у меня что – то сжалось, таким тонким, столь похожим на прутик он стал.

Я потянул футболку еще выше. Обнажились плечи, бугорки бицепсов и подмышки с кустиками волос. Я ощутил легкий запах дезодоранта. И тут же из – под ткани выскользнули остренькие локти, тонкие поросшие редкими волосками предплечья, кисти, длинные пальцы.

Футболка соскользнула с Сережиных рук, и я бросил ее на пол.

Мальчишка опустил руки и замер. Глаза его неуверенно смотрели на меня. Живот подрагивал в такт пульсу. Ребра поднимались и опускались.

М – да... Я оторопело смотрел на Серегу. Скорее, даже с изумлением. К красоте его лица я уже привык. К стройности фигуры – тоже. Но теперь, глядя на обнаженную грудь и живот, я совершенно явственно, абсолютно ясно видел, насколько он... Как это выразить словами? Прекрасными могут быть не только девушки. Сергей был прекрасен. Несомненно. Совершенно точно.

Я стоял с открытым от восхищения ртом.

Сережа, конечно, увидел мое восхищение, он не мог не увидеть, насколько я сражен его красотой. На лице его опять проступили пунцовые пятна.

Я слегка отклонился в сторону, чтобы взглянуть на мальчишку сбоку, и тут же понял, что я ведь могу просто обойти его вокруг и все увидеть.

Я сделал несколько шагов, и передо мной оказалась тонкая спина с проступающими треугольниками лопаток и заметной дорожкой позвонков. Те же полосочки ребер по бокам. Шорты немного съехали вниз, и над ними проступила узенькая полоска белой незагорелой кожи.

Мне было трудно дышать.

Все так же, едва переступая ставшими ватными ногами, с широко открытыми глазами, я шел вокруг Сережи. Не знаю, понимал ли Серега, как он красив. Осознавал ли, как его вид действует на меня.

Я почувствовал, что дрожу. Во мне поднималось странное ощущение, в котором перемешивались и страх перед совершенной красотой, и нежность к наивной девственности, и вожделение.

Я не смог сдержаться, шагнул вплотную к парню и обвил его руками сзади. Тонкая спина оказалась прижата к моей груди, выпуклый зад упруго уперся в низ моего живота. Я почувствовал, что мой твердый, рвущийся наружу член оказался прижат к Серегиной попе, точно к бороздке между ее половинками.

Я обнял сзади такой волнующий торс, положил дрожащие ладони на плиточки грудных мышц и поцеловал тонкую шею, сразу под затылком, под линией волос.

Серега стоял, не шевелясь. Мои ладони ощущали, как часто билось его сердце.

Под моими пальцами заскользили вверх бороздки ребер. Я продолжал целовать шею, а ладонь опускалась по торсу. Съехала на живот. Серый напрягся, от чего полоски мышц под моей рукой слегка приподнялись. Какое волнующее ощущение!

Под ладонью скользнула ямка пупка.

Пальцы наткнулись на край пояса шорт.

Серега слегка отклонил голову назад, подставляя моим губам лицо. Я скользнул губами вверх, дотянулся, хоть это и было трудно сделать сзади, до щеки, и еще через мгновение наши губы встретились...

Я непроизвольно выгнулся, сильнее вдавливая бедра в Серегину задницу. Мне было впору стонать. В ладонь, замершую на животе у самого края шорт, били волны Сережиного пульса. Кожа ощущала, как напрягаются, расслабляются и вновь напрягаются мышцы под рукой.

Моя вторая рука скользнула вниз, с Серегиной лопатки по тонкой спине до пояса шорт и дальше, не останавливаясь, по горячей ткани, обтягивающей желанное полушарие. Здесь не было места для руки – в зад парня с силой вжимались мои бедра – и ладонь прошла по боковой поверхности ягодицы, прямо по ямке, появляющейся при напряжении мышц. Я провел рукой вверх – вниз, млея от ощущения этой ямки, и опустил руку еще ниже, на тонкое твердое бедро. Пальцы коснулись обнаженной кожи, ощутив мелкую дрожь под ней.

Я вновь целовал Сережин затылок, мучаясь от того, что обе мои ладони замерли совсем рядом от члена мальчишки. Я предвкушал, ощущал почти физически, как я схвачу этот пенис, как я буду его мять и сжимать. Мне мучительно, неодолимо хотелось этого. Но... Одновременно с диким, непреодолимым желанием, я ощущал в себе и сопротивление, неожиданно поднявшееся из подсознания. Трогать член другого мужчины? Да как же так! Как я мог оказаться так близко в этому! Это не игра. Это порок. Извращение. Безумие, после которого нельзя остаться таким же реальным пацаном, каким ты был всю свою жизнь...

Будто почувствовав мои колебания, Сережа окаменел. Он тоже ждал.

Моя ладонь, та, что лежала на его животе, отодвинулась от края шорт. Под кожей проползла ямка пупка...

Я заставил свою руку заскользить вниз. Ниже, ниже, через пояс шорт, по горячей ткани. Еще ниже. Нельзя останавливаться. Остановишься – и опять всего тебя заполонять колебания и сомнения. Ниже. Что же я по миллиметру – то сдвигаюсь! Ну, решительнее! Вниз!

Ребро ладони наткнулось на что – то неожиданно большое, неожиданно твердое и неподатливое, неожиданно горячее, ощутимо горячее даже на фоне горячей ткани шорт...

Я вздрогнул всем телом. Рука инстинктивно дернулась прочь, вверх.

Я вдруг подумал, что надо бы спросить Серегу. Хочет ли он этого? И тут же отогнула от себя эту мысль, злясь на себя за нерешительность. Неужели могут быть сомнения, хочет ли Серый? Вопрос в другом – зайдя так далеко, почему я сам сомневаюсь?

Я, будто выпрыгивая из самолета с парашютом, просто сделал последний шаг. Рука сдвинулась сразу на сантиметры и накрыла длинную твердую палку...

Это ни с чем нельзя было сравнить. Это непередаваемо. Это немыслимо – и потому что в нашей жизни ничто не готовит нас к этому, и потому что это невыразимо, до боли прекрасно. Член мужчины под ладонью... Как я понял в то мгновение, это неописуемо и это восхитительно... Никогда до этого момента я не думал, что ощущение горячей твердой палки в чужих штанах может быть таким сладостным, невероятным, великолепным! Она была совершенна, эта палка. Она была ровной, длинной, горячей. И твердой. И живой. И неожиданно большой.

Серый издал какой – то звук.

Моя ладонь чувствовала напряжение члена, стремящегося преодолеть сопротивление ткани и выпрыгнуть вперед. Ниже эта палка терялась в мягкости мошонки, и я слегка сжал эту мягкость своими пальцами, даже не осознавая, что именно я щупаю. Просто для меня это было столь прекрасно – твердая длинная палка, заканчивающаяся мягким мешочком внизу. Яички я в тот момент не прощупал, но я знал, что я они там, и едва – едва позволил себе прикасаться к мошонке. Зато по Сережиному члену я водил ладонь с силой. Твердый, как камень, стержень, мне, неопытному, казавшийся толстым, длинным, упруго – неподдатливым, шел вверх, чуть наискосок, заканчиваясь у самого пояса шорт. Точнее – упираясь в него.

Сережа сглотнул. Глаза его закрылись.

Второй рукой я невольно сжал упругую ягодицу. И тут же осознал, что мои ладони находятся совсем рядом друг с другом – одна лежала на Серзином пениса, вторая – на его заду. Это было так прекрасно! Невыносимо прекрасно! Невыразимо прекрасно!