Два раза Сергею Петровичу удалось выпороть Светлану, предварительно привязав. Ему очень хотелось этого, и он долго готовился. Пошёл в магазин товаров для животных, стал выбирать самые маленькие ошейники. Оказалось, что это шлейки для гуляния с кошками. Он купил сразу четыре. Продавщица долго умилялась, говорила, что сама обожает кошек, и расспрашивала Сергея Петровича о породах и повадках его предполагаемых любимцев. Он прекратил разговор, сообщив, что едет за границу, и шлейки нужны для подарка пожилой родственнице.

Светлана согласилась попробовать. Он постелил на обеденный стол ватное одеяло и простыню. Она разделась, легла и долго ждала начала порки, пока Сергей Петрович неумело привязывал к ножкам стола её руки и ноги. Он волновался, боялся, что беззащитность Светланы заведёт его слишком далеко, и, в результате, выпорол её слабее обычного.

После каждой порки он с особым удовольствием целовал её попку. Светлане это очень нравилось. Она прерывисто и сильно дышала, раздвигала ноги и приподнимала попку, стараясь направить его поцелуи к самым возбудимым местам. Однажды случилось то, что должно было случиться. Его язык, гладивший расщелину между половинами её горячей, покрытой полосами и кровоподтёками попы, углубился дальше обычного и достал до дырочки анального отверстия. Светлана вздрогнула и застонала. Он руками раздвинул попу и в страшном восторге стал лизать эту, бешено привлекавшую его дырочку. Он стал целовать её, как целуют в губы женщину. Светлана выгнулась, облегчая его ласки и открывая до возможного предела доступ к отверстию. Она умоляюще стонала. Он понял её, приподнял попку руками и стал целовать ниже, там, где были гениталии и клитор. Он освободил одну руку, стал ласкать дырочку пальцами, нажал, и указательный палец вошёл внутрь.

Анальный половой акт понравился им обоим. Светлана кончила почти сразу, он тоже не смог долго сдерживаться.

Они попробовали несколько разных позиций, но самой любимой и сексуальной оказалась поза миссионера. Они ложились, как при обычном акте. Светлана поднимала ноги повыше, и он попадал не во влагалище, а попку.

Теперь почти каждая порка приводила их к анальному акту. Сергей Петрович ещё раз уговорил Светлану разрешить привязать себя к обеденному столу. На этот раз она стояла на прямых ногах, а на столе лежала только верхняя часть её тела. Он привязал её за руки и начал пороть. Сергей Петрович со временем стал смелее. Наверное, Светлана привыкла к поркам, и для получения прежнего удовольствия ей требовались всё более сильные удары. На этот раз он бил её особенно сильно. Посредине порки Светлана потянула руку, будто хотела освободить её из шлейки. Рука не вынулась, Светлана спокойно положила её обратно и молча терпела до конца порки.

На этот раз, как и следовало ожидать, он совершил анальный акт с привязанной Светланой.

Через некоторое время порки стали реже, а потом и вовсе прекратились. Он продолжал спрашивать Светлану, не хочет ли она ремня. Однажды после долгого перерыва она согласилась, легла, но сказала:

– Только так, пожалуйста, чтобы следов не осталось.

Сергей Петрович отказался от порки, понял, в чём дело, и стал ждать неприятностей. Он очень хотел заставить себя не просить, но не мог удержаться, и иногда, не надеясь на согласие, задавал вопрос о ремне. Светлана каждый раз отказывалась. Однажды он расслабился – и совершенно напрасно – и сказал:

– Как я хочу тебя выпороть!

– Вот уж без этого я легко смогу обойтись, – ответила Светлана и неприятно, резко рассмеялась.

Через две недели после этого события Светлана встретилась с Сергеем Петровичем в очень нервном и злобном настроении. Она не хотела разговаривать, долго поливала цветы, стоя к нему спиной, и, наконец, разозлила Сергея Петровича, что в последние недели стало совсем не трудно сделать. Он предложил вместо секса попить чайку и разойтись. Светлана охотно приняла новый повод для продолжения ссоры. Она говорила всё громче, и визг начинал превращаться в крик. Наконец, она дошла до нужного состояния и под грохот споласкиваемых чашек сообщила Сергею Петровичу, что ему необходимо пойти и провериться на предмет трихомонад – хламидий – лямблий, и что она уже проверилась и принимает таблетки.

Приблизительно четыре месяца назад она уже вынудила Сергея Петровича пройти через все эти неприятные процедуры. Сцена и тогда получилась крайне неприятной. Она хотела заставить его поверить в то, что он сам виноват и подцепил простейших где – то на стороне. Он не верил, конечно, но секс был прекрасным, попку под ремень Светлана подставляла тогда часто и охотно. Сергей Петрович решил, что проще поверить и закончить это дело. Кроме того, он прекрасно понимал, что не может обеспечить молодой и сексуальной девушке необходимого количества оргазмов в неделю, и какие – то приключения у неё обязательно будут.

Теперь всё было по – другому. К тому же Сергей Петрович сделал разумное предположение о том, что Светлана заразилась от того самого человека, что и в прошлый раз. Это означало, что у неё мало того, что есть ещё один постоянный любовник, но и то, что любовник этот – какой – то нечистоплотный и неприятный тип. Сергей Петрович почувствовал себя униженным. Он чуть было не разозлился по – настоящему, но тут взглянул на Светлану. Она истратила на крики всю энергию и сидела на краешке стула в очень короткой юбочке и блузке с несколькими расстёгнутыми пуговицами.

Через минуту Светлана уже была у него на коленях. Он гладил ею по груди и по попе и говорил:

– Ну, что? Трахалась с кем – то?

Она молчала.

Он повторил свой вопрос, добавил:

– Завела себе любовничка. Хоть бы приличного человека, а то помоешника какого – то. Ну, давай, говори. Ведь и так всё ясно.

К его изумлению Светлана кивнула. Он повторил вопрос, она кивнула снова. Сергей Петрович действительно почти рассердился. Он отказался заниматься сексом с использованием презерватива, отказался остаться и ушёл. Он сказал, что подумает, что делать, и позвонит.

Они встретились в Таврическом саду на следующий день. Сергей Петрович сразу спросил:

– Ты хочешь, чтобы мы остались вместе?

Дурацкий вопрос. Светлана надела белые брюки на голое тело и коротенькую кофточку. Конечно, насчёт голого тела нельзя было быть совсем уверенным, может быть, какие – нибудь крошечные трусики там и были, но попка была видна прекрасно. Хотела бы расстаться, оделась бы поприличнее.

– Очень хочу. Не бросайте меня.

Он стал ругать её, она стала оправдываться. Ругань становилась всё мягче, а оправдания всё веселее и небрежнее. Наконец, Сергей Петрович сказал:

– Ладно. Но я должен тебя наказать, как следует.

– Хорошо.

– Ты согласна?

– Конечно.

– Как я тебя буду наказывать?

– По попке.

– Как это называется?

– Ну... Я стесняюсь.

– Трахаться с каким – то уродом не стесняешься? Попу подставлять за свои художества не стесняешься? Нечего придумывать. Говори.

– Вы меня накажете.

– Как это называется?!!!

– Отшлёпаете.

– Шлёпают ладошкой. Говори.

Неужели она действительно стеснялась? Светлана встала на цыпочки и прошептала:

– Вы меня выпорете.

– По какому месту.

– По попке.

– Чем?

– Ремешком.

– Теперь скажи всё вместе.

– Выпорете ремешком по моей сладенькой попочке.

Ни черта она не стеснялась! Сергей Петрович решил удовлетвориться сказанным и продолжил:

– Всё правильно, только не ремнём, а розгой. Чтобы больнее было.

– Нет, давайте ремнём.

– А что такое? Попу бережёшь?

– Не в этом дело. Просто не хочу прутиком. Хочу ремнём. Моя попка ремень любит, а больше ничего.

– Ну ладно, только тогда моим ремнём из брюк. Он тяжелее.

– Ладно.

– Имей в виду: я буду пороть тебя по – настоящему. Не для удовольствия, то есть не для твоего удовольствия, а потому что ты виновата. Понимаешь?

– Да.

– Ну, давай, поехали тогда.

– Сегодня нельзя.

– А что такое?

– У меня начинается...

Во время месячных пороть действительно было нельзя. Пришлось отложить. На следующий день Сергей Петрович пошёл в магазин и купил четыре кошачьих шлейки. Он был уверен, что те, первые, подевались куда – нибудь.

Наконец, день порки настал. Светлана сидела на диване и смотрела на него сердито и безо всякого чувства. Сергей Петрович тоже решил рассердиться. Он выдвинул стол на средину комнаты, постелил одеяло, достал шлейки, сказал:

– Ну, давай. Ты всё знаешь. Юбку вверх, трусы вниз, и ложись попой кверху. Помочь тебе забраться?

– Что это вы достали?

– Как что? Тебя привязывать.

– Я не собачонка. Я не дам себя привязывать. Наказывайте так.

– Как, так? Мы же договаривались.

– Я не знаю, с кем и о чём вы договаривались. Но я не собачонка и привязывать себя не дам.

– Раньше же давала.

– Раньше давала, а теперь нет.

Она так и не разрешила себя привязать, а по – другому Сергей Петрович не захотел её пороть. Он сердился, вставал, махал руками, собирался уходить, возвращался. Всё кончилось заурядным половым актом и неискренним примирением.

После этого он ни разу её не выпорол. Всё вообще пошло наперекосяк. Чувства ослабевали со временем. Их заменяла похоть, то есть примитивное желание сексуальной близости. Постепенно похоть уступила место привычке. Потом привычка тоже исчезла. Они расстались одним вечером холодно, без ссоры и без желания увидеться ещё. Пообещали созвониться, но как – то не случилось.

Интересно, жив ли ещё тот ремень, и надевает ли его иногда Светлана?