Третье. Как поступает работник, получивший от босса сорокаминутный инструктаж? Начинает лихорадочно выполнять указания, так? Но Полина ничего подобного не делала. Более того, положив папку на стол, она какой – то расслабленной, я бы сказал, блаженной, походкой, направлялась в туалет. А вернувшись, продолжала работать в том же режиме, что и до визита в кабинет.

Апогей моих наблюдений был достигнут при помощи Ее Величества Случайности. Украдкой наблюдая за Полиной, я заметил, что ко взятой ей папке случайно приклеился желтый стикер. Так вот, когда она вернулась, стикер был на месте.

Это кристально ясно показало, что она не только не открывала папку, но и не пыталась это делать. Более того – была настолько увлечена чем – то другим, что даже не заметила столь очевидной детали.

На следующий день, улучив момент, когда Ирина Сергеевна вышла в туалет, я, будто собираясь сделать то же, вышел на лестничную площадку, и отпер дверь. В кабинете Ирины Сергеевны стояли несколько шкафов, отделяющие сам кабинет от подсобки. В щель между шкафами открывался отличный обзор на рабочий стол начальницы.

Поскучав несколько минут, я услышал тот самый щелчок ключа в двери. Вошла Ирина Сергеевна, подошла к столу и нажала кнопку селектора. Повинуясь указанию, вошла Полина. Меня удивило, что Ирина Сергеевна не садилась за стол, а стояла, опираясь на него попкой и скрестив руки на груди. Вся ее поза выражала ожидание. Дождавшись, пока Полина положит папку на тумбочку у двери, Ирина Сергеевна оттолкнулась от стола и... я начал выпадать в осадок.

Неторопливо, но вместе с тем деловито, обе женщины стали... раздеваться. Их движения были одновременны, привычны и точны, как у мастериц синхронного плавания. Сначала они сняли сорочки (сиреневая у Ирины Сергеевны и белоснежная у Полины). Потом аккуратно повесили их на спинки стульев. Вслед за сорочками снялись с тел бюстгальтеры. Тут – то я впервые увидел грудь начальницы – среднего размера, с крупными сосками, очень хорошей формы, хотя немного отвисшая. Грудь Полины меня заинтересовала гораздо меньше – маленькая, плоская, с острыми сосками. Кстати, секретарша была единственной, кто не заигрывал со мной. Мне казалось, что причина в том, что она просто сидит слишком далеко от меня, в противоположном углу комнаты. Ну и я не испытывал к ней никакого влечения – она была некрасива.

Между тем стриптиз продолжался. Ирина Сергеевна сняла свою черную миди – юбку и столь же аккуратно сложила ее и положила на тот же стул. Полина носила брюки, что было естественно при ее коротких и кривых ногах. И, в качестве завершающего аккорда, обе дамы так же синхронно стянули трусики. На каждой остались лишь туфельки и чулки, только на Полине был еще пояс.

Я уже понимал, что произойдет дальше. Собственно, я догадывался об этом, еще входя в кабинет. Но видеть мысленным взором и видеть воочию – совершенно разные вещи.

Ирина Сергеевна, не глядя, оперлась руками о стол, слегка подпрыгнула, села на него, а затем и легла. Неслышно ступая по ковру с высоким мягким ворсом, Полина приблизилась к ее широко раздвинувшимся ногам, опустилась на колени и начала... Я видел все очень хорошо: Полина располагалась почти спиной ко мне, а влагалище Ирины Сергеевны было открыто жадному взору.

Вообще – то, честно, я не любитель ни наблюдения за лесбийским сексом, ни куннилинга. Конечно, однажды, уступая просьбам жены, я попробовал пощекотать ее языком, но, по нашему общему мнению, сделал это настолько неумело, что попытку решили не повторять.

Однако ответьте откровенно – часто ли вам приходилось наблюдать подобную сцену? Не в порнофильме, а в реальной жизни? И еще учтите, что обе участницы подобной сцены – не абстрактные женщины, а ваши коллеги, с которыми вас связывают какие – то отношения, с которыми вы выполняете одну работу, с которыми обедаете за одним столом, с которыми здороваетесь утром и прощаетесь вечером, с которыми обсуждаете разные вопросы! Пусть Полина меня не привлекала, а об Ирине Сергеевне я просто не думал в подобном смысле из – за разницы в возрасте и служебном положении, но сейчас обе эти женщины были совершенно обнажены и самозабвенно занимались сексом! Чтобы полностью понять мое состояние, мужики, представьте себе двух своих сотрудниц в качестве персонажей этого спектакля, и вы не останетесь равнодушным, ваш член помимо вашего желания встанет и потребует разрядки!

Я завороженно наблюдал, как Полина целует, лижет и сосет влагалище, лобок и ляжки Ирины Сергеевны, а она стонет, мотает головой, лежащей на столе, как ее руки то бесцельно блуждают по собственному телу, то щиплют груди, приподнимая их за соски, то гладят голову секретарши, то раздвигают губки влагалища. Минуты шли, Полина зарывалась во влагалище начальницы всем лицом, подключая к языку и губам даже нос, захлебывалась и задыхалась, а потом ее руки поднялись и стали щупать, гладить и тискать торчащие груди начальницы...

Я отстранился от наблюдения, сделал шаг назад и расстегнул ширинку. Мой член крепчал на глазах, из него капала смазка. Сжав зубы, чтобы не закричать, я стал яростно делать то, чего не делал уже давно.

В эту секунду Ирина Сергеевна, похоже, стала кончать. Ее дыхание стало громким, частым, сиплым и прерывистым, срываясь на стон и почти перекрывая дыхание Полины и характерные шуршащие звуки движения языка по коже. Это звуковое сопровождение подхлестнуло меня, и мы с моей начальницей кончили одновременно. Я не смог сдержаться и тоже застонал, но ее вопль заглушил мой. К счастью, дверь ее кабинета была обита толстым дерматином и все звуки оставляла по эту сторону...

Когда я пришел в себя и стал способен адекватно воспринимать реальность, не знаю. Однако первое, что я услышал, был хриплый стон Полины: "Да, да, хорошо". Значит, они поменялись ролями. Я достал носовой платок, вытер остатки спермы с члена, растер подошвой капли на полу, но ширинку предусмотрительно застегивать не стал. Собравшись с духом, я осторожно выглянул из – за шкафа.

Ирина Сергеевна по – прежнему лежала на столе, но уже глубже. Ее ноги, упираясь друг в друга туфельками для устойчивости, были широко раздвинуты, открывая восхитительный обзор ее несколько дряблого, но все еще привлекательного влагалища. Длинные тонкие пальцы медленными продольными движениями ласкали его, поглаживая набухшие губки, обнажая выпуклый клитор и погружаясь во влажную глубину.

Полина была повернута ко мне уже лицом, но стояла коленями не на полу, а на столе, над головой начальницы. Я представлял, как проворный язычок Ирины Сергеевны раздвигает губки ее полового органа, колеблет их, вдавливает внутрь щели. Однако зрелище распахнутого влагалища самой Коростелевой привлекало меня гораздо сильнее. А Полина раскрывала его все шире, возбуждала все смелее, погружала пальцы все глубже...

Я понимал, что надо дождаться оргазма Полины, чтобы ее крик (как я на него надеялся!) заглушит звук ключа в замочной скважине. Испытав и разрядив невероятное возбуждение, я не был способен на большее, по крайней мере в ближайшие несколько минут. Я стоял у двери с ключом в руке и прислушивался, но Ирина Сергеевна, похоже, не спешила довести любовницу до оргазма. Когда секретарша замолкала, я слышал причмокивание и шорох, а потом Полина вновь начинала стонать и бормотать что – то восторженно – нечленораздельное...

Нет, гадкая секретарша обманула мои ожидания и кончала, тихо скуля и сотни раз повторяя шепотом: "Да, да – да, да... ".

Стоя у двери, я по звукам догадывался, что происходит в нескольких метрах от меня, за высоким шкафом. Сначала обе женщины успокаивали дыхание, обмениваясь легкими поцелуями. При этом Полина сообщила начальнице, что любит ее всей душой, что ей было сегодня так же хорошо, как и всегда. Ирина Сергеевна хранила молчание. Потом они долго одевались, шурша одеждой. Наконец я услышал столь долгожданный звук ключа в замке.

Я так стремился наконец выбраться из кабинета, что утратил всякую осторожность и... столкнулся и Ириной Сергеевной. Она видела меня, но ни единым мускулом не показала, что удивлена, раздражена или, наоборот, довольна. Она просто скользнула по мне взглядом и пошла по коридору. Я смотрел вслед, не веря, что эта суровая женщина в строгом дорогом костюме несколько минут назад страстно вылизывала влагалище своей секретарши.