Не успела коленопреклонённая женщина до конца отпустить боль от предыдущего удара, как последовал следующий, не менее сильный удар. За ним еще и еще.

Только приняв по крайней мере с десяток жалящих ударов, Юля смогла выдавить из себя слова о пощаде.

– Девочки, я всё сделаю. Остановитесь, прошу. – И, превозмогая спазмы своего раненого тела, потянулась губами к промежности Светланы.

При первом же касании языка мокрых и солоноватых внешних половых губ подставленной вульвы, поперёк ягодиц лёг сильный хлёсткий удар. Упругое средство наказания пришлось на обе ягодицы, но при этом проняло и между ними, зацепив промежность. И в этот момент произошло замыкание. Сдерживаемая внутри энергия, словно при запале во взрывчатке, моментально вырвалась лавиной неудержимой энергии наружу. Юля кончала. Кончала настолько сильно, что понимала – она не управляет своим телом сейчас. Скорее наоборот.

Такой оргазм она никогда ранее не испытывала. И даже представить его себе не могла. В голове шумело, будто от внезапного перепада давления. В глазах помутнело.

Женщины смеялись, перекидывались фразами, но это было не более, чем фон, доносящийся издалека. Сейчас молодая женщина была далеко от маленькой кабинки санузла, в которой она стояла в непристойной позе, содрогаемая сладострастными судорогами.

Тем временем её хозяйки поменялись местами. И вот уже перед носом молодой женщины вновь журчит мощная золотистая струя. Теперь Любовь Викторовна опорожняла свой мочевой пузырь.

Юля уже на автомате стала подлизывать промежность языком, после окончания мочеиспускания. В этот момент в её анальное отверстие Светлана вставила наконечник клизмы. И внутрь полилась прохладная жидкость. Видимо, теперь в туалет ей придётся ходить только так...

Хорошо хоть прекратили пороть. Впрочем, издевательства на этом не закончились. На полу между расставленных юлиных ног образовалась лужица из её же выделений. И следующим приказом было прибрать за собой. Языком.

– А ты что думаешь, шлюха, кто – то будет за тобой все твои художества убирать?

Юля уже частично отошла от оглушительного оргазма к этому моменту. И от того предстоящее было еще более унизительным. Унизительным и вызывающим вновь приятную ломоту внизу живота. "Как бы убираясь, не накапать еще?" – промелькнула у неё мысль.

Тем не менее, тяжесть от воды в кишках и попытки не выпустить её ненароком наружу мигом отвлекли Юлю от нарастающего вновь возбуждения. Всё так же на четвереньках, аккуратно наклонясь, она стала слизывать уже холодную слизь с пола.

– Хорошо хоть недавно вымыла полы. – Пронеслась у неё в голове обнадёживающая мысль.

Слизывать свою холодную смазку с пола было через – чур болезненно для самолюбия молодой женщины, и она чувствовала, как кровь прилила к щекам, шее и груди.

– Тщательнее убирай. – Светин небрежный тычок ногой в аппетитно выставленную ягодицу поторапливал. – И быстро на горшок. Долго с тобой возиться?

И только выпуская из себя мутную воду на унитазе, Юля смогла увидеть воочию, чем же наказывали её зад. В руках у Любови Викторовны была деревянная указка. Такие были в советских школах, когда она еще училась.

И вот теперь она стоит в ванне, её спину нещадно трёт жесткой мочалкой Светлана, а во влагалище орудуют четыре пальца хозяйки. И последние признаки протеста выражаются в беззвучных слезах, уносимых проворными потоками воды.

– Хорошо я тебя высекла, куколка? – Свободной рукой Любовь Викторовна ощупывала рубцы на юлиной коже, причиняя тем новую боль. – Понравилось?

Вопрос требовал ответа. Но Юля не знала, что отвечать. Сама по себе порка была болезненна, и не могла вызвать положительных эмоций. И тем острее и унизительнее выглядел сумасшедший оргазм, испытанный на коленях под ударами указки. Стыд – вот главная движущая сила, приведшая в действие сокрушившее молодую женщину сладострастие. И это сладкое ощущение стыда всё еще не покинуло Юлю, а напротив, постепенно усиливалось.

– Да, я Вам очень благодарна, Любовь Викторовна. – Слова сами срывались с губ, рождая ощущение, что их произносит кто – то другой. – Спасибо Вам за усилия по моему воспитанию.

В знак принятия этих слов в её лоно добавился последний палец ладони хозяйки. "Хозяйки" – именно так, с большой буквы. Теперь Юля стала понимать, что это не просто хозяйка комнаты. Теперь это её, Юли, Хозяйка! И она принадлежит теперь не себе, а этой женщине.

Это пронеслось в голове молодой женщины даже не сформулированной мыслью, а каким – то ощущением, наитием. Но теперь всё стало просто и ясно. Как будто по старому запыленному стеклу провели тряпкой, и под ним стало видно, то, что раньше рассмотреть было нельзя.

– Нет, девочка. Видимо мало я тебе всыпала! Ну – ка, скажи как надо.

– Спасибо Вам за воспитание вашей шлюхи, Хозяйка! Вашей бляди. Я Вам очень благодарна за урок. – Со стоном слова вырывались изо рта.

Обе женщины одобрительно засмеялись. При этом вся кисть уже была внутри живота, натягивая кожу ниже пупка. А аккуратные губки влагалища плотно обхватывали мясистое запястье Любови Викторовны. Потеки юлиной смазки были уже на пол пути к локтю Хозяйки.

При особенно сильных толчках руки в лоне с губ Юли срывались вскрики, она начинала шипеть, причитать и даже привставала на цыпочки.

Тем временем Светлана отбросила мочалку в сторону и прижалась к раскрасневшейся спине молодой женщины своей грудью. Её рука проскользнула подмышкой и пальцы мягко сжали торчащий сосок правого холмика. Такое поведение резко контрастировало с предыдущим поведением бывшей заключенной.

Более того, мягкие губы прикоснулись к мочке уха Юли. А потом спустились лёгкими поцелуями на шею вдоль позвоночника и перешли на спину. Каждое касание мягких губ кожи вызывало мощнейший прилив возбуждения (хотя казалось, куда уж еще?) и лёгкое покалывание, вроде электрического.

Дойдя до юлиного копчика, Светлана остановилась и принялась поглаживать отставленный зад, почти нежно проводя пальцами вдоль свежих рубцов и припухлостей кожи на округлых женских ягодицах. Это вызывало необычайный контраст с резкими, грубыми толчками кулака внутри. И вскоре внимание пальцев переместилось к обделённому до сих пор лаской сфинктеру. Собрав быстрым движением с запястья сестры смазку, она стала мягко, но настойчиво разминать пальцами сморщенное отверстие.

Первый палец проник на фалангу почти не встречая сопротивления. Только некий на него намёк. Светлана немного потрахала им юлину попку, введя ненадолго указательный палец еще на фалангу, а затем добавила к нему средний. И сопротивление стало заметнее, а дыхание прижатой к кафельной стене женщины участилось и стало более глубоким.

В обеих дырочках молодой женщины сейчас находились руки сестёр. Они могли чувствовать друг дружку через тонкую перегородку. И это ощущение нанизанности на две руки двух разных людей вызывало непередаваемое ощущение: Юля уже как бы не принадлежала сама себе. Она подчинялась воле и желаниям посторонних для неё людей. Людей, которые не были для неё близкими, или даже просто друзьями. Людей, с которыми она даже не была знакома еще месяц назад. И вот сейчас они просто распоряжаются ей, пользуются как своей игрушкой; даже не домашним животным, а... своей собственностью. И осознание этого, своего стыда, того, как низко она опустилась, и продолжает опускаться без сопротивления, вызывало в женщине жгучий стыд, разливающийся по всему телу. Слёзы не прекращали капать на дно ванны. И лишь стали нарастать стоны, когда в попке добавился светин безымянный палец.

Три пальца, пусть и субтильной Светланы, было пока многовато для её попки, когда во влагалище во всю орудует не маленький кулак Любовь Викторовны. При этом Хозяйка игралась костяшками кулака с входом шейки матки, вызывая каждый раз нечто вроде онемения и озноба в области живота, как от лёгкого удара током.

Наверняка, если бы молодая женщина не была так возбуждена, то корчилась бы от боли при таких воздействиях. Но сейчас она лишь ощущала лёгкую тягучую боль, которая была ей... приятна? Нет, это не совсем верное слово. Молодая женщина просто "тащилась" от происходящего с ней. Это было что – то вроде наркотика – она понимала, что это неправильно, скверно и аморально, но уже не могла ничего изменить и получала мучительное удовольствие.

Через некоторое время настойчивых фрикций рукой, попка Юли расслабилась и уже принимала 3 пальца Светланы более менее свободно. И поигравшись с раскрывшейся розочкой еще немного, сестра Хозяйки извлекла пальцы. А после покинула ванную комнату, заговорщически подмигнув.