– Анна Михайловна, я прочитал ваши характеристики с прежних мест работы. Мне кажется, что вы с этим делом справитесь быстро и легко. –

Особист говорил негромко, но чётко, Анна слушала.

– Задача несложная, но очень важная. Поручена непосредственно товарищем Петерсом. В течение месяца, вам необходимо подготовить в сексоты одного заключённого, которого в принципе, можно было бы и в расход пустить, но он друг одного видного политического деятеля, о котором необходимо получать сведения, есть подозрения.

Для этой цели, я выбрал вас специально. Вы молоды, красивы, изобретательны и главное, умеете ломать характер и волю. Как вы будете это делать, вам решать, я думаю, что его надо опустить, в общем мне главное, чтобы он был через месяц в строю и готовый выполнять любые поручения, он интеллигент, профессор, преподаватель истории в одном из главных университетов страны, учёный почти с мировым именем, с такими справится труда не составляет. –

На следующий день, Андрея Николаевича должны были расстрелять. Он уже стоял в очереди, голый и совершенно потерявший голову от страха. Назвали его фамилию, он вышел и вдруг в дверь ворвалась женщина.

– Подвойский. Мне нужен Подвойский Андрей Николаевич. Он жив? –

Обратилась она к начальнику расстрельной команды.

– Здесь он, среди этих – кивнув на готовых к смерти людей.

– У меня распоряжение от начальника особого отдела, смертную казнь отложить, Подвойский поступает в моё распоряжение –

Анна сунула ему бумагу.

– Забирайте – ответил главпалач, не особенно даже изучив её, так как был в курсе спектакля.

– Подвойский, Андрей Николаевич, пойдёмте со мной, ваша казнь отменяется. – позвала Анна и подошла к человечку с бородкой, так как видела фотку в деле.

Андрей ещё до конца не осознав, что происходит, послушно пошёл за женщиной.

– Одевайтесь, я Анна Михайловна Зотова, следователь, ваше дело вернули на доследование и вести его буду теперь я –

Они вошли в предбанник, он нашёл свою одежду среди вороха другой и стал одеваться, не будучи в силах вымолвить ни слова. В это время раздалась короткая команда – Пли – и вслед за этим оглушающий залп, он вздрогнул и понемножку стал приходить в себя.

Они долго шли по коридорам из подвала, поднимаясь по лестницам, их сопровождал конвоир. Наконец пришли, конвоир отворил дверь камеры и пропустив их внутрь, сам остался снаружи.

– Извините, Андрей Николаевич, я здесь человек новый, своего кабинета у меня ещё нет, поэтому пока будем с вами работать вот здесь –

Он огляделся. Господи. Так это пыточная. В камере стояли различные станки, топчаны, тиски для рук, ног, головы. На стенах плети, клещи и другие непонятные приспособления. В углу чан с розгами. Но есть и душевая с умывальником, параша и даже стол со стульями.

– Надо же, я думал, что подобное уже в прошлом, а оно вот оно как –

сказал Андрей Николаевич.

– А что это у вас с лицом? – Спросила Анна, подойдя вплотную к нему и взявшись пальцами за подбородок и поворачивая изучая раны на лице.

– Синяк под глазом, разбитая губа, нет, это не мои методы, а это: ? Она огляделась вокруг, мне почти тут ничего и не надо, ну разве, что плётки, розги и топчаны, но это только в том случае, если вы мне будете врать или что то недоговаривать или не делать то, что я вам говорю. А остальное, в том числе, она кивнула на его лицо, указывая на раны, мне ни к чему. –

– Господи, но это тоже пережиток –

– Я воспитывалась в детском доме и если бы вы знали сколько я на себе этого испытала там, вы бы так не говорили, а тем более вы учёный и не можете не знать, как воспитывают нерадивых учеников, допустим в Оксфорде –.

– Но я не ученик –

– Но это не значит, что вас пороть не за что. В перехваченном нами письме, профессору Сорбонны, вы жаловались, на происходящее в России и сравнивали это с адом, вы шпион, товарищ Подвойский и я час назад вытащила вас из расстрельного подвала, а вы мне про розги толкуете, что это непедагогично, смех прям –

– Я не шпион –

– Следствие покажет – парировала Анна

– А сейчас я пойду на обед, а вы с часок посидите в камере, потом продолжим, конвойный? –

Крикнула она.

Вошёл конвоир. – В 47 – ю его –

– Да, но там же: – пытался что то сказать конвоир

– Молчать. Выполнять распоряжение –

– Есть – Растерянно ответил служака. – Руки за спину. Пойдём –.

Они вошли в камеру, Андрей Николаевич сначала не понял, почему конвойный так воспринял 47 – ю. Но оглядевшись и увидев, что там женщины, ужаснулся.

– Одесса, Одесса – мама, ты только посмотри кого к нам заслали –, закричала одна. Женщины стали окружать его, их было человек тридцать.

– А ну расступись, дай посмотреть – грубо всех расталкивая к нему подошла та, которую назвали Одессой, она очевидно была смотрящей.

– Это очевидно вместо обеда – сказала она.

– Сирота, разложите его, отминеть и как только у него встанет, обвяжешь вот этим яйца, я первой буду. –

Женщины подошли вплотную, Андрей пытался выставить вперёд руки отталкивая их, но был схвачен и отнесён к койке. Они придавили его со всех сторон, держа за ноги и за руки. А одна, ту которую назвали Сиротой стянув с него одежду, принялась профессионально делать минет. И хоть у Андрея Николаевича сегодня был совершенно неподходящий день, природа взяла своё и у него встал. Кто то из женщин стал завязать яйца.

– Одесса, Одесса иди, готов, я вторая, все слышали? – кричала Сирота. Подошла Одесса. –

Ну ка расступись –. Сняв с себя нижнее бельё, она села ему на ноги и стала насаживаться к нему на немаленький, прямо скажем член подправляя его руками.

Не успела. Дверь лязгнула, отворилась и с криками подбежали к койке вертухаи оттаскивая женщин по сторонам. Вошла Анна Михайловна.

– Ну Андрей Николаевич, вас право на час оставить нельзя, прям гарем тут устроили, как падишах, – пыталась отшутиться она.

Женщины недовольные и притихшие стояли по сторонам, а Андрей Николаевич сорвав с яиц обрывок полотенца, стал одеваться. Они вышли из камеры с конвойным и пошли в пыточную.

– Андрей Николаевич, вы уж извините, я тут человек новый и не знала, что тут две камеры, 47 – я, там сидят женщины и 47 прим, это одиночка. Я считала, что вы в одиночке будете сидеть, но ведь с вами ничего не успели они сделать? –

– Ещё немножко и успели бы, а вы точно не знали, что здесь две 47 – е камеры? –

– Андрей Николаевич, даже если бы я и знала, что здесь две 47 – е камеры, то это не ваше собачье дело. Говорить правду обязаны только вы, не забывайте своё место. Вы поняли? –

– Да, понял, – нахмурившись ответил он.

Зайдя в пыточную, и подождав когда конвоир закроет дверь за ними, она предложила ему сесть, на столе лежали яблоки, крупные, красные, спелые. Она предложила ему.

– Угощайтесь, это из моего сада –

Он голодный схватил и стал хрустеть, она его расспрашивала о работе, близких, друзьях. Она слушала, что то записывала. Он говорил и ел.

– А теперь снимите штаны – сказала она

– Что – не понял Андрей.

– Я вам больше повторять не буду. Встаньте, снимите штаны и наклонитесь вперёд. Ноги прямые, руки на коленях –

– Зачем – переспросил Андрей –

– Мне конвоиров позвать? – она встала, подошла к чану с розгами, повыбирала. Выбрав помахала ею в воздухе, попробовала на себе ударив легонько по руке и оставшись удовлетворённой, обернулась к нему.

– Ну, готовы? – Он стоял держась руками за штаны не решаясь их спустить.

– Я не шутила, когда говорила, что бить по лицу, это не мой метод, я говорила, что мой метод воспитания и допросов другой. Я не собираюсь вас сейчас сечь, но хочу дать вам попробовать, что такое розга в умелых руках и что будет, если вы мне соврёте или если заставите вот так ещё повторять вам по нескольку разголос был её вначале тих, но в течении монолога повышался и Андрей понял, что лучше не шутить, а спустить штаны как от него требовалось и встал в позу, нагнувшись.

Она размахнулась и хлестнула Андрея Николаевича по заднице. Это надо было видеть.

– Аааай – Андрей Николаевич из согнутого вперёд, резко выгнулся назад, голова его тоже запрокинулась назад от удара а руки схватились машинально за попу. Потом он запрыгал на месте. Потом остановился но стал быстро – быстро приседать от невыносимой боли.

– Ну как, Андрей Николаевич? – томным голосом спросила Анна

– Вы меня хорошо поняли, что будет если я буду вами разочарована и решу вас высечь по полной программе? –

– Да – да – да. – Андрей ещё не отошёл от удара.

– А сейчас можете одеться. Завтра встретимся. Яблоки можете взять с собой. И запомните, одно слово лжи и сотня розог вам обеспечена. Я проверю кстати, что вы мне сегодня рассказали и тогда пеняйте на себя, если что. Кстати, если розги не помогут, то плеть тут есть одна, рассекает кожу сразу, насколько я её рассмотрела. –

– Конвойный – позвала она вертухая – отведите в камеру 47 прим. Яблоки пусть с собой заберёт.