Когда я учился в мединституте, на первом курсе, у нас преподавал один пожилой странный профессор. Вернее, он продолжал потом преподавать у нас и дальше. Но история, о которой я хочу рассказать, случилась со мной именно тогда – когда я был вовосемнадцатилетним первокурсником.
Однажды меня, и ещё одного парня – привлекательного девятнадцатилетнего Руслана, с которым мы учились вместе – попросили зайти между лекциями к тому самому профессору. Мы с Русей тогда мало общались, но тут, конечно, немного разговорились. И решили, что препод, наверно, опять будет требовать от нас сдать все «хвосты».
И правда, когда мы вошли в кабинет к профессору – он напомнил, что у нас ещё не сданы некоторые зачёты, в том числе и по его предмету.
— И что вы намерены делать, молодые люди? Сдавать? Или дальше дурака валять? Так и до отчисления недалеко! – сказал препод. А надо заметить, что преподавателя этого многие студенты побаивались. Нет, вёл он себя неагрессивно, но вид имел какой-то пугающий. «Каменное» лицо, зализанные назад, непонятного цвета полуседые волосы… Дополняли картину огромные очки. Зрительно они сильно увеличивали его и без того недоброжелательные глаза, поэтому впечатление старик производил неприятное. Не знаю, кто и когда придумал ему эту кликуху, но за глаза мы называли профессора «Удавом» - за его холодный, гипнотизирующий взгляд.
В ответ на предъявленные преподом претензии мы с Русланом залепетали что-то невнятное насчёт того, что мы скоро всё сдадим. Но Удав прервал нас:
— Не знаю, как вы другим сдадите, но мне прям сейчас можете сдать. – он как-то нехорошо улыбнулся. – Часок максимум попыхтите, и всё. Зубрить даже ничего не надо. У меня тут демонстрация как раз назначена, коллеги придут. А вы у нас вроде подопытных будете. Согласны?
— Какая демонстрация? – не понял я, представив себе почему-то уличную демонстрацию протеста.
— Мы тут аппарат придумываем с Артёмом, - профессор кивнул в сторону сидевшего рядом молодого аспиранта, - ну, для вас он Артём Валерьич уже. Для колонотерапии. Доделали почти, вот сейчас демонстрировать будем на вас, коллегам.
И тут я вспомнил, что Удав нередко обращался во время своих лекций к этой теме – теме колонотерапии, а проще говоря – клизмы. Не то чтобы он говорил об этом ОЧЕНЬ часто. Но фразы типа «Таблетки это хорошо конечно, но лучше клизмы никто ещё ничего не придумал» - иногда у него проскакивали. Вспомнил я также и о том, что препод уже вызывал к себе раньше других студентов – молодых симпатичных парней – и отсутствовали они довольно долго. Может, он испытывал на них своё изобретение?
Я окинул взглядом комнату. Прямо напротив профессорского стола, перпендикулярно к стене, стояла какая-то странная медицинская кушетка. По бокам у неё были пришпандорены какие-то непонятные металлические зажимы, а по центру, прямо в скользкую клеёнчатую поверхность – врезано белое медицинское судно (причём книзу от него отходили толстые пластиковые трубки). Но самой необычной частью этого приспособления был прикрученный на противоположном от изголовья конце кушетки диковинный агрегат – нечто вроде выдвижного металлического кронштейна, с несколькими прикреплёнными на конце, по-видимому, автоматически заменявшимися, насадками. Я присмотрелся, и понял, что насадки эти, скорее всего, выполняли роль клизменных наконечников. Но – КАКИЕ это были наконечники! Огромные, длинные, разноцветные – совсем не такие, как в аптеке…
— Нет, Виктор Романович, я не буду, наверно. Я сдам лучше, а вы другого попросите кого-нибудь, - робко пролепетал я, глядя на чудовищную машину.
— Да когда ты сдашь-то, сколько у тебя времени осталось? – Удав откинулся на спинку стула, и посмотрел на меня через очки своим леденящим душу взглядом. – К тому же, мне такой как ты как раз нужен. У тебя рост какой?
— Сто семьдесят.
— Ну не 170, а сантиметров 160-165 наверно будет. – практически угадав, поправил меня Виктор Романович. – А вес?
— Пятьдесят два, - смущаясь, уже честно ответил я. Мои «героические пропорции» давно были для меня больной темой – ведь в 18 лет я выглядел, как 18-летний подросток. Я обиделся на профессора – к чему это он? Он бы ещё про размер члена спросил!.. Орган у меня на самом деле был не самый маленький – 16 сантиметров. Но выяснилось это только потом, со временем… А тогда я был ещё девственником, и имел о нормальных размерах только отдалённое, теоретическое представление. Единственное, что меня успокаивало – так это то, что внешне я был довольно симпатичным. Мне казалось, что на такую попку, и на такую мордашку рано или поздно, но какая-нибудь девчонка да клюнет! В то время я ещё искренне считал себя натуралом…
— Ну вот, - продолжил Виктор Романович, - а нам как раз разнокалиберные такие ребята для испытаний нужны! Ты маленький, а Руслан вон – большой наоборот. Рост за 180, вес – за 80 наверняка…
В дверь постучали.
— Да-да! – крикнул профессор.
В кабинет зашли трое пожилых мужчин, и среди них я узнал ещё одного нашего преподавателя. Четвёртой была женщина лет 45-ти, тоже из нашего института.
Поздоровавшись со всеми за руку, Удав встал перед ними посреди комнаты.
— Так, коллеги, ну демонстрация неофициальная сейчас будет у нас… промежуточная, так сказать, я говорил вам уже, - начал он, - поэтому доклад я не буду зачитывать вам обширный… Ребят, а вы что стоИте-то? Раздевайтесь пока!
— Я не буду, - тихо пробурчал я, уставившись себе под ноги.
— Что значит «не буду»? – Виктор Романович пристально посмотрел на меня. – Странно, а ты нормальным парнем вроде мне казался. Гомосексуалисты обычно раздеваться стесняются!
— Чёёё??? – я с возмущением и удивлением поднял глаза, но сразу опустил их, потому что выдержать взгляд профессора было невозможно.
— Да, я давно уже такую закономерность подметил. Казалось бы, наоборот – голубые должны с удовольствием перед мужчинами раздеваться, да? – Удав улыбнулся и посмотрел на гостей. – А вот нет! Стесняются!
Услышав это, мы с Русликом, как по команде, принялись стягивать с себя одежду.
— Да вы и психолог, Виктор Романыч, оказывается ещё! – засмеялся Семён НатАнович, единственный из всех вошедших в комнату знакомый мне мужчина.
Смысл этой фразы я понял далеко не сразу – только спустя годы…
— Так, - продолжил Удав, когда мы уже стояли перед ним в одних трусиках, - ну идея простая. То, что пол-страны у нас запорами мучается, это известно вам конечно, коллеги, это объяснять не надо, да?
Гости закивали.
— Ну вот. А почему мучается? Да потому что стесняются к врачам обращаться по такому вопросу элементарно! Стесняются клизмы ставить. Думают – направят их в процедурную, а там медсёстры молоденькие, и всё такое… Ну понятно, да? Так ВОТ: я аппарат для автоматического клизмирования разработал уже почти. Ну, при помощи Артёма вот, конечно. Доработать его, внедрить – и решена проблема! Человек заходит один в процедурную, кнопку нажимает, указаниям следует компьютерным, и проблем нет никаких! Ни стеснения тебе, ни комплексов – в туалет же не стесняется никто в одиночку ходить, к примеру!
— Нет, ну Виктор Романыч, - опять рассмеялся Семён Натанович, - ну это… Вы извините меня, конечно, но это полный бред по-моему!
— «Бред»? – спокойно, но осуждающе переспросил Удав. – А проблемы, запором вызванные – тоже бред? Сколько людей здоровье теряют, на операции ложатся? А аппараты вот, например, по продаже презервативов – тоже бред? Казалось бы, зачем их конструировать, да? Любая ж продавщица в любом ларьке вам без всяких автоматов продать может! Но стесняются же люди! И - делают автоматы!
— Ну вообще-то да, что-то в этом есть, - согласились приглашённые.
— Ну вот! Мы вам и продемонстрируем сейчас… Так, Прохоров, - обращаясь ко мне, скомандовал Удав, - трусы снимай, и к аппарату подходи. Что ты жмёшься? Давай, не стесняйся!
К этому моменту я уже успел сильно смутиться и перепугаться. Сердце стучало учащённо. Подрагивая от волнения, я неуверенно стянул с себя обтягивающие трусики, и, прикрывая руками свои органы, подошёл к аппарату.
— Вот пациент, допустим, прошёл уже обследование у врача в поликлинике, и в процедурную зашёл… - начал комментировать Виктор Романович. – Давай… Гоша тебя зовут? Гош, красную кнопку нажми вон там…
Дрожащими от предвкушения чего-то ужасного пальцами, я нажал красную кнопку. Аппарат негромко загудел, замигал лампочками, и произнёс записанным на компьютер голосом (кажется, это был голос Артёма):
«…Здравствуйте. Вам предстоит пройти процедуру автоматического клизмирования. Это не причинит вам никакого вреда, и никто при этом не будет наблюдать за вами. Стесняться абсолютно нечего!...»
«Ну да, нечего! – сказал я просебя. – И никто не наблюдает!»…
«…Снимите, пожалуйста, с себя всю одежду, и разденьтесь полностью, догола…» - предложил аппарат всё тем же голосом аспиранта.
— Ну вот, больной раздевается пока, допустим. Минуты полторы мы на это отводим, но время регулировать можно, - прокомментировал Удав.
«…Лягте, пожалуйста, на спину на кушетку точно по центру - так, чтобы ваше анальное отверстие немного свисало над судном…» - продолжил через полторы минуты компьютер.
Я почувствовал, как у меня краснеют от стыда щёки и уши. Но что мне оставалось делать? Нужно было повиноваться. Я лёг на кушетку, как было сказано, и что-то внизу подо мной щёлкнуло – видимо, агрегат среагировал на мой вес.
«…Теперь просуньте, пожалуйста, руки и ноги в металлические разъёмы, расположенные по краям кушетки. Это зафиксирует вас в нужном положении, но не причинит вам никакого вреда…»
Забыв на секунду о том, что на меня смотрят, я резко выдохнул (так, как я это делал обычно, когда хотел справиться с волнением), и, отняв руки от половых органов, быстро просунул их в зажимы. Присутствующие заулыбались, и я покраснел ещё больше. Потом просунул в зажимы ноги. Не знаю, каким образом, но железные крючья тут же плавно защёлкнулись, и я оказался раскоряченным на кушетке – с раздвинутыми, приподнятыми, и слегка согнутыми в локтях и коленях конечностями. Пошевелив ими, я понял, что мои запястья и щиколотки надёжно зафиксированы.
«…Сейчас аппарат введёт в ваше анальное отверстие специальный наконечник… - услышал я знакомый голос. - …Это не причинит вам никакого вреда. Пожалуйста, расслабьте всё тело, и максимально расслабьте анус…»
Я зажмурился. Смотреть на впившихся в меня глазами семерых человек было просто невыносимо! В ногах у меня что-то зажужжало, и вскоре я почувствовал, как к моей попке подъехал на кронштейне, и упёрся в неё уже смазанный заранее Артёмом наконечник.
— Так, интересно…
— А он останавливается сначала, автоматически?
— А прицеливается как он, как в анус попадает? – сразу оживились наблюдающие.
— А вот это – ноу-хау наше! – с гордостью заявил Виктор Романович. – Врач осматривает больного сначала, и в зависимости от телосложения одну из пяти программ в компьютере запускает. И в зависимости от этого кронштейн под определённым углом подъезжает – а пациент-то по центру лежит! Я специально двоих ребят пригласил – большого, и маленького, чтоб показать вам.
— Что ж вы девушек не пригласили? – с улыбкой спросил Семён Натанович.
Я заметил, что женщина, имени которой я не помнил, посмотрела на него с осуждением.
— Ну, девушек – это совсем неудобно было бы, - усмехнулся Удав, - я и этих-то еле за зачёты уговорил, двоешников!
Уткнувшийся мне в анус наконечник, тем временем, начал слегка вибрировать, смазывая мне дырочку вазелином.
«…Не беспокойтесь, пожалуйста, сейчас наконечник будет введён. Это может доставить вам некоторые неприятные ощущения, но не причинит вам никакого вреда. Расслабьте, пожалуйста, анальное отверстие…»
Я инстинктивно напряг попку, но потом, собрав всю волю в кулак, постарался её расслабить. Аппарат натужно загудел, и с силой вдавил в мою маленькую дырочку толстый силиконовый наконечник. Стиснув зубы, я тихонько запищал от боли. Совершая возвратно-поступательные движения, и продолжая вибрировать, наконечник пролез глубоко внутрь, и начал выстреливать из себя воду (ритмично и резко, небольшими порциями). Я затрясся в такт пульсирующему у меня внутри инструменту.
— Ой, а ему больно, наверно? – спросила женщина.
— Нет, ничего страшного, - ответил Виктор Романович, - мы ректоскопию им потом сделаем, посмотрим…
Я тихо застонал, и болтик у меня стал подниматься.
— Ничего-ничего, прогульщик! – Удав подошёл ко мне, и похлопал меня по животу. – Будешь знать, как пиво бухать вместо учёбы!
Наконечник выехал из меня, и я, облегчённо выдохнув, вдруг смачно пёрднул, и почувствовал, как из меня полилась в судно клизма.
«…Теперь поднатужтесь, и постарайтесь выпустить из себя всю клизму…» - продолжал электронный голос. Но я за несколько секунд справился и без его подсказок! В переделанном под мини-унитаз судне автоматически включился слив – я определил это по характерным звукам.
«…Теперь в ваше анальное отверстие будет введён другой наконечник, и вам будет сделана очистительная клизма…»
Между ног у меня, под попкой, снова что-то зажужжало – вероятно, это крутились, сменяя друг друга, наконечники. «Только бы не тот, здоровый! – пронеслось у меня в голове. – Который на фаллоимитатор похож!»
— А где вы наконечников понабрали таких, Виктор Романыч? – спросил кто-то.
— Ну, в этом нам извращенцы помогли! – рассмеялся Удав. – В аптеках у нас мы не нашли наконечники подходящие, пришлось секс-шоп посетить! Там выбор большой – не то что…
— Да, там вон даже из разных материалов как будто сделан каждый, - подметила женщина…
Я ощутил, как в мою задницу упёрся, и начал въезжать наконечник средних размеров. К счастью, это был не тот – огромный… Но в какой-то момент я вдруг почувствовал резкую боль, и не смог удержаться, чтобы не застонать.
— Терпи, бездельник, это в наказание тебе, за плохую учёбу! – не уставал напоминать мне препод.
Наконечник проехал всю мою прямую кишку насквозь, упёрся на секунду там, внутри, в невидимое препятствие, и решительно двинулся дальше, вызвав у меня очередной приступ боли. Похоже, он заполз ко мне глубоко в живот, и остановился там, подрагивая. И тут к размеренному жужжанию аппарата добавился какой-то незнакомый звук. Я затаил дыхание. Наконечник надувался у меня внутри! Причём не весь, а только в двух местах – там, где заканчивалась в животе прямая кишка, и в районе ануса. Надувшись, он надёжно заблокировал мою попу, и агрегат, затарахтев ещё громче, стал подавать в меня воду мощной струёй, под большим давлением.
Стручок у меня встал, и начал пульсировать, максимально напрягаясь при каждом спазме кишечника. Я сильно вспотел, и начал тяжело дышать от напряжения и возбуждения. Учёные обсуждали что-то, спорили… И вдруг я заметил, что Руслан, сидевший неподалёку на стуле, как-то странно на меня смотрит. Я недовольно пискнул, и мотнул головой – типа отвернись, не надо! Парень меня понял…
«…Теперь вам нужно будет потерпеть, удерживая в себе воду… - объявил компьютер, когда гудение прекратилось. - …Раздувшийся у вас внутри наконечник поможет вам это сделать. Полежите, пожалуйста, спокойно, и дышите глубже, животом…»
Я огляделся по сторонам. Все семеро находившихся в кабинете внимательно смотрели на меня, с нескрываемым интересом. Один из них, незнакомый мне толстый лысый мужчина с маленькими похотливыми глазками, смотрел на меня, как мне показалось, даже с удовольствием…
«…Сейчас аппарат вытянет из вас наконечник, и вы сможете опорожниться…» - сообщил голос.
Машина зашипела, и потянула кронштейн назад – так, что вслед за ним потянулось и всё моё тело. Мне снова стало больно в попе, и я опять застонал.
— Так, а что это у нас? – Виктор Романович склонился над агрегатом, и, как бы виновато посмотрев на наблюдавших за ним коллег, улыбнулся. – Нет, ну я ж говорю – это пробная демонстрация ещё! Накладки случаются иногда у нас. Наконечник не сдулся.
Повозившись немного с электро-клизмой, он нажал на какие-то кнопки, и внутри у меня всё сдулось. Наконечник тут же выскочил из моего зада, и из меня хлынула вода вперемежку с калом. Мой член уже разрывался от напряжения…
«…Теперь, пожалуйста, примите другое положение… - услышал я через некоторое время из колонок, и мои руки-ноги вдруг одновременно освободились. - …встаньте, пожалуйста, точно по центру кушетки, на локти и колени – так, чтобы ваша попа также оказалась прямо над судном…»
— Виктор Романыч, - заметила пожилая дама, - ну «попа» - это не совсем культурно, некорректно как-то. Лучше было бы – «таз», или «седалище», я не знаю…
— Вы знаете, я боюсь, что наоборот как раз. – парировал ей Удав. – Мы над текстом работаем ещё, и есть мнение, что попроще наоборот надо – «попа, дырка, прокакайтесь». Не все ж пациенты такие как вы, культурные!
— Ну я не знаю даже…
Пока они «научно» спорили, я подтёр по совету аппарата свою задницу, и встал в означенную позу. Машина приказала мне снова засунуть руки и ноги в зажимы, которые изменили теперь своё положение – подстать моей новой позиции.
«…Сейчас в вас будет введён новый наконечник, и аппарат промоет вас уже окончательно. Кала в вашем кишечнике осталось немного, и поэтому вам не придётся часто приседать на судно – клизма будет удаляться из вашего живота автоматически, через трубку…»
Я приготовился к худшему… Да, так оно и было! В мою невинную, жестоко раздроченную уже попку начал въезжать тот самый, здоровенный, наконечник.
— Всё автоматически происходит, да? И кронштейн автоматически приподнимается сам? – с интересом спросил лысый.
— Да-да, всё автоматически! – подтвердил Виктор Романович.
Толстый наконечник упёрся в мою дырку, и кажется согнулся, потому что прицелиться ТОЧНО у аппарата на этот раз не получилось. Электропривод загудел так, что у меня по коже побежали мурашки – мне вдруг показалось, что меня сейчас ударит током. Но ничего такого не случилось, и вскоре этот здоровый инструмент, практически фаллоимитатор, мгновенно распрямился и вмазался в мою бедную дырку – чуть ни разорвав её. Я вскрикнул и застонал.
— Не бойся! – Удав шлёпнул меня по заду. – Всё, это последний раз уже, последний раз вводит он тебе. Дальше уже не будет больно…
Я опять заскулил, так как наконечник начал въезжать вглубь моего тела, и одновременно впускать в меня воду. Силиконовая оболочка снова начала раздуваться… И тут мне показалось, что я вот-вот кончу – такое ощущение часто посещало меня во время мастурбации, перед семяизвержением. Я учащённо засопел, и попытался думать о чём-то постороннем, чтобы отвлечься… Но сзади вдруг как будто что-то с силой взорвалось – послышался громкий хлопок, и прямо мне в ягодицы, снаружи, ударила мощная струя воды. Отвлечься у меня не получилось, и я задёргался в сладких судорогах, непроизвольно постанывая, и сгорая от смущения…
— Говорил я Тёмке, лучше закреплять надо этот! – едва не срываясь на ругань, и налаживая наконечник, сокрушался профессор. – Мы ж специально обговаривали это!.. Что ты, Прохоров, кончил там? Ну это ничего, бывает. Это от напряжения просто…
Я не знал, что мне делать от стыда – попытаться вырваться, и убежать прямо голым на улицу, или попробовать внушить себе, что я сплю, и всё это мне снится.
Удав с Артёмом тем временем наладили наконечник, обвязав его для надёжности проволокой:
— Всё, теперь не сорвёт уже. Он просто больше чем переходник, по диаметру, коллеги, вы не думайте! Это не проблема вообще!
Захлёбываясь обуревающими меня эмоциями, я ощутил, как машина начала закачивать в меня воду, а потом – отсасывать её обратно, через тот же шланг. Так повторилось несколько раз. И, когда экзекуция наконец закончилась, аппарат предложил мне прокакаться ещё раз, на всякий случай, самостоятельно…
— Даа, это интересно конечно, Виктор Романыч, - сказал, всё так же похотливо поблёскивая глазками, толстый, - но зажимы… Их убрать, наверно, придётся. А то это нездоровым чем-то попахивает.
— Нездоровым? Да нет – это здоровьем наоборот попахивает! – возразил Удав.
— Ну не знаю, не знаю… Вряд ли это внедрить получится…
«…Процедура окончена. Подотрите, пожалуйста, тело туалетной бумагой, и можете одеваться…» - донеслось из динамиков. Зажимы на моих конечностях расщёлкнулись, и я, сплюнув на прощание в судно остатки клизмы, кинулся к своей одежде.
— Да подотрись, куда ты, - Артём остановил меня, и протянул мне рулон туалетной бумаги, - на вот, ты мокрый весь!
Отвернувшись от всё ещё смотревших на меня людей, я торопливо вытер себе попу, потом всё остальное.
— Да, и нам надо ж ректоскопом проверить тебя! – вспомнил профессор. – Становись-ка в коленно-локтевое опять…
Мне пришлось подчиниться, и препод, смазав мне дырку на этот раз уже пальцем, ввёл в неё ректоскоп… Его коллеги по очереди подходили ко мне, и смотрели:
— Вот тут, мне кажется…
— Да, повреждения есть… но незначительные.
— Ну вот! Я ж говорю! – обрадовался Виктор Романович. – Да половина медсестёр в поликлиниках районных хуже сделают по пьяни! Что, не так? И это ж мы не доделали ещё, и сломался он у нас!...
…Когда медики закончили меня осматривать, я, сам не свой уже от стыда и страха, слез с кушетки, и наконец-то натянул висевшие на стуле трусики.
— Куда ты задом-наперёд-то! – усмехнулся Удав.
Краснея, я переодел трусы нормально.
— Так, ну а теперь, коллеги, мы на крупном вот этом вот молодом человеке продемонстрируем, другую программу введём…
Одеваясь, я краем глаза заметил, что Руслан тоже покраснел, и, с неохотой стащив трусы, обречённо поплёлся к кушетке…
* * *
После этого случая я всегда старался сдавать зачёты вовремя, причём не только Удаву, но и другим преподавателям. Кто знает, думал я – а вдруг кто-нибудь из них захочет испытать на мне какой-нибудь автоматический катетер, или электрический шприц, или ещё что-нибудь? Но испытаний больше не последовало – Виктор Романович вызывал для демонстрации своего аппарата других симпатичных юношей…
Ещё месяца два после этой истории я продолжал считать себя натуралом. Правда - подрачивал иногда, вспоминая о случившемся. Но по поводу ориентации своей я при этом как-то не задумывался. Пока… Пока Руслик – тот самый, с которым мы испытывали электро-клизму – не пригласил меня вдруг неожиданно… в кино! Но это, извините за банальную концовку – уже совсем другая история…
