…Я спустил за собой воду, встал с унитаза, и тщательно, раздвигая себе пальцами левой руки ягодицы, подтёр правой рукой, мягкой туалетной бумажкой, свою нежную маленькую дырочку. В ближайшее время ей предстояло выдержать немало проникновений, и примерно столько же, если не больше (я никогда не считал) опорожнений кишечника. Ведь мама собиралась до понедельника на дачу, к своей подруге…
Помыв руки, я вышел из туалета, и направился в свою комнату. Там, в условленном месте – в моём старом школьном пенале на полке – должна уже была лежать записка от папы. С приказаниями, что мне нужно делать. Дрожащими от приятного волнения руками, я достал из пенала свёрнутый клочок бумаги. На нём, уверенным отцовским почерком, было написано: «Сучёнок. Возьми на кухне мусорное ведро, и иди его выносить. Но только не выскакивай в подъезд сразу, а задержись на минутку в прихожей. Если не выполнишь приказ – отшлёпаю! Это – мини-свидание».
Папа частенько писал мне такие записочки, ведь мы скрывали наши отношения от матери. В них он всегда давал мне короткие, но интересные эротические задания, или назначал мне «мини-свидания», как мы их называли. Например, я должен был, по отцовскому приказу, заходить в туалет, и ставить себе клизму – причём строго определёнными, и всегда разными способами. Или – должен был незаметно ласкать, не кончая, свой член. Либо – гладить, пощипывать попку, фантазируя о том, как папуля мне задвигает… Как задания, так и мини-свидания назначались мне только тогда, когда в квартире находилась мама… Ох уж эти непредсказуемые мини-свидания! Папик назначал их мне то в коридоре, то в прихожей, то в моей комнате, то в ванной… Он встречался со мной всегда только на несколько секунд, и – то просто чмокал меня в щёку, то хлопал по попке, то трогал за пенис, то щипал небольно за сосочки…
Взяв на кухне мусорное ведро, я вышел в прихожую, и с замиранием сердца стал ожидать отца. Он, безусловно, слышал мои шаги из своей комнаты. Но не торопился подходить ко мне – нарочно заставлял меня томиться в сладком предвкушении… Наконец, папа встал с дивана, прошёлся неторопливо (опять – нарочно!) к окну, захлопнул форточку. И только потом лениво подошёл ко мне. На лице у папочки играла блудливая улыбка, а на вытянутом перед собой среднем пальце красовалась смачная горсть вазелина. Дурманящий запах смазки сразу же ударил мне в нос. Не говоря ни слова, папуля нагнул меня раком, просунул мне в штаны руку, и вогнал смазанный палец наполовину в мою попку. Я вздрогнул и слегка затрясся.
— Это авансик пока, шлюшка, - прошептал отец мне на ухо, - думай пока о том, что я с тобой сделаю.
— Хорошо, папочка, - также шёпотом ответил я. Отец чмокнул меня напоследок в ушко, и, вынув из моих штанов руку, жадно вдохнул аромат побывавшего только что в моей попе пальца. Потом шлёпнул меня по заду:
— Выноси ведро…
Примерно через час мама, собравшись, вышла за порог. Мы с папой проводили её взглядом, наблюдая из окна, как она садится в автомобиль подруги.
— Ну что, козочка моя, ты готова? – Улыбнувшись, папик приобнял меня за талию, и его рука скользнула ниже – на мою ягодицу. – Давно мать не уезжала, так что большая программа у нас с тобой намечена!
— Конечно, Папочка. Я готов выполнить всё, что Вы мне прикажете. Я же Ваша вещь, Ваша шлюшка, поэтому я всегда готова, Вы же знаете!
— Что значит «Вы же знаете»? – отец влепил мне несильную пощёчину. – Что ты имеешь в виду, сучка? «Вы же знаете – так какого х… спрашивать»?!... (папа говорил строго, но не торопясь, спокойно) …
— Нет-нет, Папочка, что Вы! Я совсем не это имел в виду! У меня даже и в мыслях не было! – залепетал я.
— Ну ладно, - папа щёлкнул меня по носу, и поправил на мне перекосившиеся очки, - прощаю. Но ещё одна такая оговорка – и получишь по полной, козёл, понял?!
— Я всё понял, Папочка. Я постараюсь следить за своим поганым языком, и больше никогда не огорчать Вас…
Во время всех наших сексуальных игр я всегда называл отца «Папулей», «Папочкой», и на «Вы» - так он меня попросил когда-то. И мне это нравилось. А чего тут особенного? Кто-то манерничает, кто-то постоянно сюсюкает дурным голосом. Ну а мы привыкли развлекаться таким вот способом!
— Сними очки, ботаник, и разденься, - проговорил отец, - только не забудь очки одеть обратно потом…
Я последовал его приказу. Признаться, раньше я сильно комплексовал из-за своих очков. Но потом папа сказал мне, что в этом что-то есть, это даже сексуально – так я ещё сильнее похож на скромного стеснительного ботаника, которого особенно сильно хочется совратить, и трахнуть в попку. Отец даже купил мне очки в узкой модной оправе. И сказал, что в них я «просто неотразим». Я успокоился…
Раздевшись догола, я снова нацепил очки, и вытянулся перед отцом по стойке «смирно» - сдвинув ноги, и прижав к бокам руки. Папа не спеша обошёл меня со всех сторон. Похлопал по заду. Ущипнул за живот. Сжал пальцами, и покрутил соски. Потом довольно улыбнулся:
— Шлюшка моя подрастает, настоящим юношей уже становится! Попочка округлилась ещё сильней, талия тоньше стала… грудка мышцОй налилась уже слегка… А то раньше худенький был, как тростинка!...(папик поправил на моей голове волосы)… И писюлька даже подросла немножко, да? Или нет? Ну-ка подними её быстренько!
Спеша исполнить распоряжение отца, я быстро заработал сразу обеими руками…
— Вооот, сейчас проверим…- папуля прислонил к моей пичужке линейку. – О! На пол-сантиметра длинней вроде! Ну загадка просто какая-то! Молодец, Дашенька! У всех в твоём возрасте обычно не растёт уже, а у тебя… Ну, у тебя задержка в развитии просто… Нет, ну что ты надулась? Не обижайся, козочка, задержка в ФИЗИЧЕСКОМ развитии, не в умственном же! Ты умненькая девочка у меня, очень!
— Какая задержка? Я высокий! – обиженно возразил я.
— Так, а ну не спорить! – отец больно шлёпнул меня по ягодицам. – Мне лучше знать. Ты худенький, и писька у тебя маленькая… Ну ладно, давай я ручки тебе свяжу, и становись в коленно-локтевое… Вот так, умница. А сейчас я тебя накажу немножко, доченька, за то что ты моё предыдущее задание плохо выполнила. Помнишь? Карандашик себе в попку не полностью засунула. Я проверил – а он торчит из дырочки немножко. Нехорошо. ОЧЕНЬ нехорошо! Плохая девочка… (папа взял ремень)…
— Папуль, но он длинный слишком был! Он упёрся там, во второй сфинктер! – заныл я.
— Надо было и через внутренний сфинктер пропихнуть, я ж говорил тебе! Очень плохая девочка…
— Больно было!
— Не важно!.. Ладно, давай, Дашка, оттопырь попку посильнее. Сейчас я выпорю тебя по попочке по твоей – гораздо больней будет, шлюшка!..
Вообще-то, меня звали Демьян, Дёма. Но с некоторых пор папа называл меня во время сексуальных игр «Дашенькой». И это меня сильно возбуждало…
На мою попу обрушился первый обжигающий удар. Я вскрикнул, и прерывисто выдохнул, нечаянно закапав пол слюною. «Нравится?» - отец хлестанул меня второй раз, и я затрясся мелкой дрожью… Удары посыпались на меня один за другим, я затрясся уже конвульсивно, попёрдывая от страха, и снова закапал слюной ковролин. Пиписька моя то повисала вниз головкой, то опять вставала.
— Папочка!.. Пожалуйста!.. Не надо, пожалуйста! Мне больно! Очень больно! Я всегда буду карандашик до конца засовывать, и другие Ваши приказания исполнять! Пожалуйста! Потише! – зажмурив глаза, заныл я полушёпотом.
— Ну ладно, - минут через десять сжалился надо мной папик, - попка у тебя вся красная уже, достаточно для первого раза. Поднимайся, я в ротик тебе пописаю.
Я приподнялся, и сел на коленях. Папа сунул мне под нос свой полу-эрегированный член, и продвинул его в мой послушно открытый рот. Я закрыл глаза, и приготовился глотать мочу – чтобы не проронить на пол ни капли (за такое можно было схлопотать по заднице дополнительно!). Отец помог мне – он выпускал мочу не сразу, а порциями – так, чтобы я успевал глотать её.
— Умница, Дашенька, - когда всё было кончено, похвалил меня папуля, - а теперь поползай немножко на локотках и коленках по кругу, как тогда, помнишь? Перед сексом…
— Конечно, Папочка, а разве… Разве Вы клизмочку не поставите мне сегодня? – я удивлённо приподнял брови.
— Вот какая ты нетерпеливая, дрянная девчонка! – папик ударил меня ладонью по щеке. – Ползай, говорю! А клизму – потом! Указывать она мне ещё будет…
Я опустился на пол, и старательно, не торопясь, заползал по кругу, сексуально вертя попой…
Мне вспомнился почему-то мой минувший день рождения – тогда, восемь месяцев назад, мне только-только исполнилось восемнадцать…
— …Дёмчик, просыпайся! – в то утро папа самолично разбудил меня, присев рядом со мной на кровати. - С днём рожденья! …(он наклонился, и чмокнул меня в щёку)… Ты в 9.16 родился, так что ты прямо сейчас уже взрослым стал, поздравляю! …(я смущённо улыбнулся)… А подарок… (отец улыбнулся – на этот раз уже как-то загадочно)… Подарок я тебе вечером сделаю. А сейчас… (он слегка спустил с меня простыню, и потрогал пальцами мой живот)… Нууу, с таким животом тебе нельзя просто за праздничный стол садиться! Что ты съешь-то, если у тебя пузо, как барабан, набито? А? Готовься, клизму будем делать!
Я смутился, как никогда – наверное, именно потому, что за несколько минут до этого мне исполнилось восемнадцать лет. Но перечить отцу я не решился – я хорошо знал по опыту, что лучше подчиниться, это в моих же интересах…
Торжественно внеся в комнату тазик и спринцовку, папа стянул с меня трусы, и перегнул меня через стул (я упирался в спинку стула лобком, а локтями – о сиденье). Вскоре я почувствовал, как в меня, порциями, потекла вода… А через несколько минут я уже громко пердел, просираясь в туалете. По лицу у меня текли слёзы – в то время я ещё сильно стеснялся папу…
А вечером он отвёз меня на машине загород, и неожиданно, остановившись на обочине, пересел ко мне, на заднее сиденье.
— Знаешь, что это? – улыбаясь, отец сунул мне прямо под нос упаковку презервативов. – Это гондон, презер, ты знаешь наверняка. Не пользовался ещё ими, нет? Ну я так и думал – ты скромняга у меня… Но я тебя научу сейчас. Доставай член, дрочи…
То, что произошло потом, ужасно меня смутило. Но в то же время и возбудило не меньше – папа трогал мой член!.. Он показал мне, как нужно правильно натягивать презерватив. И хорошо бы, если б всё на этом и закончилось, но… Потом отец провёз меня немного дальше по трассе, и заставил выбрать себе девушку-проститутку. Оставил меня с ней в машине… Нет, у меня получилось. Но это было просто кошмарно!..
— …Всё, хватит ползать, - отец поманил меня жестом к себе, - ползи сюда, сучка. Да нет, задом подползай, глупая девчонка! Вот так, да. И оттопырь попочку, дай мне её. Покажи, как ты клизму хочешь, чтоб я без слов всё понял!
Я удивился. Обычно папуля любил, когда я упрашивал его – сделать мне клизму, или трахнуть меня в попку (мне и самому это нравилось). Но спорить было нельзя – и я с силой оттопырил задницу, изо всех сил стараясь показать, как она (задница) хочет клизму.
— Неубедительно, - сказал папа, - непохоже. Желания настоящего не видно! Что это за сантехник пьяный стоит тут передо мной, который ванну чинит? Ну никакого секса! …(я оттопырил попу ещё сильней – хотя, казалось, это было уже невозможно – и слегка сексуально повертел ею)… Ну вооот… это уже похоже на что-то! …(папик с одобрением потрепал меня за мошонку)… Больше секса! Больше! …(я напряг мышцы ануса, потом расслабил их; потом принялся напрягать и расслаблять сфинктер постоянно)… Ну вот, можешь ведь, когда захочешь! …(отец был явно доволен)… Сейчас, доченька, сейчас я клизмочку тебе поставлю…
Через минуту в моей попке уже оказался толстый пластмассовый наконечник.
— Пей, пей водичку, попочка моя любимая, - приговаривал папа, вливая в меня мыльный раствор из подвешенной надо мной на напольной вешалке грелки, - сейчас прокакается моя попочка, и папочка туда задвинет. Да, попочка? …(он пощекотал мне пальцем навазелиненный анус, и я вздрогнул)… Да. Сейчас папочка е…ть будет свою доченьку, свою маленькую девочку…
Я вспомнил, как у нас с папой впервые произошло ЭТО…
…Случилось это примерно месяца через два после моего восемнадцатилетия.
В тот день я лежал у себя в комнате на кровати, и, замирая от страха, читал газету с объявлениями о знакомстве. Помимо обычных, гетеросексуальных, там были и гомосексуальные предложения ( в и-нете я, почему-то, объявлений от геев нашего города не нашёл). В коридоре послышались шаги – это был явно отец, и направлялся он явно в мою комнату. Я с ужасом отбросил газету в сторону. В ту же секунду дверь распахнулась. «Что читаешь? - скучающим тоном спросил папа, но я делал вид, что читаю уже институтский учебник. – А, учебник… (папуля уже было отвернулся, но тут взгляд его упал на ту самую газету!)… А это что ещё?.. ЧТО??? Дём, я не понял – ЧТО ЭТО?!» Побелев от страха, я начал сбивчиво объяснять, что я смотрел объявления девушек, но папа не поверил – «Девушки? А почему страница открыта, где одни мужики только?!». Отец сел напротив меня в кресло, и долго молча смотрел на меня испепеляющим взглядом. Потом поднялся: «Я давно подозревал! Снимай штаны, пороть тебя буду!..»
Исполосовав мою попу чуть ли ни до крови, папа вышел из комнаты, как мне показалось, в состоянии растерянности… Но через день – вернулся. «Так, Дёмчик, не перебивай, слушай меня внимательно. Я долго думал, что с тобой делать. Обычная порка тут не поможет. Тут по-другому надо. Я придумал, короче… (всё это папик говорил очень серьёзно, опустив глаза вниз)… Мне… мне придётся… я подчёркиваю – ПРИДЁТСЯ в задницу тебя вы…ть. Ты ж не пробовал с мужиками ещё, так ведь? Ну я так и думал. Вот. А я вы…бу тебя – и ты поймёшь сразу, как это неприятно, и больно. И не захочешь уже мужиков никаких. А потом – выпорю тебя, чтоб у тебя условный рефлекс выработался: МУЖИК – ЭТО БОЛЬНО, ПЛОХО, НЕЛЬЗЯ ЭТО. Но главное – это чтоб ты сам понял, что нельзя это делать, что извращение это. И чтоб ты сам исправиться захотел. Хочешь я помогу исправиться тебе? Таким вот способом?». В голове у меня помутилось… То, о чём я так долго мечтал, сделает со мной сейчас МОЙ ПАПА?!... Конечно же, мне было очень страшно. Но я, несмотря на это, согласился…
После этого отец долгое время вообще не подходил ко мне. Мы только обменивались иногда дежурными фразами – но не более того. А подошёл ко мне где-то через неделю… мой родной брат. Он был старше меня на целых n лет, давно уже жил отдельно, и приехал в гости, когда родителей не было дома.
— Слушай, Дёмчик. А правда… что отец в жопу е…л тебя? – спросил он прямо с ходу, усевшись рядом со мной в гостиной на диване.
— Откуда ты знаешь??? – даже поперхнувшись от неожиданности, проговорил я.
— Да он мне сам по пьяни рассказывал, позавчера, блин. Так напился – сам уже и не помнит, наверное. – брат усмехнулся. – Слушай, ну раз ты это… петушок уже, давай я тебя – ТОЖЕ, а? Ну что тебе стОит-то? От тебя не убудет ведь уже, а я ещё не пробовал ни разу с… петушками…
Я сидел, не зная, что ответить.
— Клизму надо сначала поставить, да? Чтоб говном не измазаться. Мне отец рассказывал… Да ты не бойся, я пороть не буду тебя, наказывать… Мы не скажем никому вообще. Раздевайся…
Я обречённо разделся…
…С тех пор брат ещё несколько раз приезжал к нам, но мы делали вид, что ничего не произошло, и ничего между нами не было. Родители, похоже, ни о чём не подозревали…
Но отец продолжал ещё иногда меня наказывать – вырабатывал у меня «условный рефлекс», когда ему казалось, что я опять мечтаю о мужчинах… В то время ни я, ни папа ещё не научились говорить открыто о своих желаниях…
…Утром следующего после отъезда мамы дня я встал раньше папы. Умывшись, и сделав в туалете свои делишки, я – прямо голый – надел на себя женские, на высоких каблуках, туфли, пояс с чулками, кружевной маленький передник, и отправился на кухню. Папочка любил, чтобы я – в редкие дни наших «полноценных» свиданий – готовил ему завтраки именно в таком виде…
Мы долго не могли признаться друг другу, и самим себе в своих чувствах, но однажды оба напились, и… В тот день папуля впервые попросил меня одеться так – оказалось, что он давно уже приобрёл для меня эту униформу служанки, но никак не мог решиться предложить мне поиграть с ним в открытую… В дальнейшем мы часто играли с папиком, используя этот костюмчик. По обоюдному желанию – папа никогда не заставлял меня ублажать его силой… Папуля вообще почти всегда был очень добрым и ласковым со мной. Однако с другими взрослыми мужчинами он общаться мне категорически запрещал: «Узнаю – выпорю!». Не ревновал отец меня только к моим ровесникам, и к девушкам…
Я приготовил папе всё так, как он любил – поджаренные тосты, яичницу, и крепкий кофе.
— А… доченька… доброе утро!... (войдя в кухню, папуля поцеловал меня в щёку, и широко улыбнулся)… Завтрак на столе уже? Умничка!
Он похлопал меня по голой попке. Потом достал из кармана маленькую спринцовку, наклонил меня над столом, и впустил мне в дырку немного ледяной воды. Я сладострастно застонал и задвигал ягодицами. Открыв холодильник, папа достал из морозилки ледышку, обсосал её, чтобы сгладить острые края, и засунул мне в жопу. Я весело взвыл, и запрыгал на одном месте, стуча каблучками по полу.
— Это авансик опять небольшой тебе, - улыбнулся отец, - ща поем, и на природу поедем…
…Гараж находился прямо во дворе нашего дома, и меньше чем через полтора часа мы с папой уже сидели у костра, в пригородном лесу, и жарили шашлыки с картошкой. Дома я одел спортивные брюки и футболку прямо поверх своего эротического костюма, а теперь – снял их, и, напялив обратно вместо кроссовок туфли, намазал яркой малиновой помадой губы и сосочки.
— Папуль, Вы должны будете сегодня наказать меня ещё раз, - допив шампанское, и потупив глаза, сказал я.
— За что, козочка моя?
— Я изменил Вам всё-таки один раз, со взрослым мужчиной… (я имел в виду брата)… Только я не могу Вам сказать, с кем. Не требуйте от меня этого, пожалуйста. Лучше выпорите меня посильнее – ну, сильнее, чем если бы я сказал Вам, кто это…
Папочка задумался.
— Ну ладно, девочка моя. Это хорошо, что ты сама призналась. Но я надеюсь, ты не собираешься больше изменять мне с мужчинами, да? Ну вот и хорошо. Но наказать я всё равно должен свою нехорошую девочку! Сейчас мы шашлычков поедим, и я больно отстегаю тебя по попочке, и вы…бу мою сладкую шлюшку – в ротик, и в твою развратную сладкую дырочку…
Минут через двадцать я уже стоял на четвереньках со связанными руками, оттопырив попку, и отчаянно, во весь голос, орал:
— Ай! Папочка! Не надо!!! Я не буду изменять больше! Пощадите! Ау! Аааааааа!!!...
Ремень обрушивался на мою истерзанную задницу с чудовищной силой, и я дрыгался и заливался слезами, как сопливый мальчишка (а вернее – девчонка). Вскоре пошёл слепой летний дождь, и по моей попке, помимо отцовского ремня, забарабанили тугие мощные струи воды. Ремень вскоре намок, и от этого папины удары получались ещё тяжелее…
— Ну ладно, грязная моя похотливая шлюшка, - сказал, наконец, отец, - перерывчик сделаем. Ползи вон туда, вон под ту ветку – видишь?
Я послушался, и подполз под нависавшую над полянкой крепкую дубовую ветку. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался…
Запястья мои уже были связаны. И папа, связав мне щиколотки, крепко стянул мне руки и ноги вместе – так, что я оказался уже максимально обездвиженным, и абсолютно беспомощным. Перекинув длинную верёвку через ветку, отец привязал один её конец к моим скрученным вместе конечностям, и потянул за другой… Постанывая, я постепенно поднялся примерно на метр над землёй. Папик привязал свободный конец к какому-то торчавшему из земли корешку, и похлопал меня по раздвинувшимся ягодицам:
— Сейчас мы ещё раз попочку твою помоем, доченька…
Взяв в руки спринцовку, и канистру с водой из багажника, он смазал мне дырочку кремом, и воткнул туда на всю длину наконечник, придерживая меня за яйца… Я не мог не то что сопротивляться – даже просто пошевелиться было почти невозможно! Единственной моей свободной от верёвок «конечностью» оставался член (яички, кстати, папа тоже перетянул шнурком) – и он быстро поднимался, увеличиваясь в размерах. Дрянная маленькая шлюшка ощущала над собой полную, безраздельную власть сильного активного мужчины!..
Залив воду, папочка заткнул свою «доченьку» анальной пробкой, и, снова взявшись за ремень, принялся раскачивать беспомощное хрупкое тельце на верёвке. Отлетая от него, я пару раз ощутимо стукнулся затылком о ствол дерева, а подлетая к папе – получал жестокие удары ремнём по заду. Сил на то, чтобы кричать, у меня уже не было, и я только тихонько скулил и постанывал – но терпел, зная, что я заслужил это своим блядским, недостойным поведением…
Вынув пробку, отец начал стегать меня, пытаясь попасть ремнём точно в район ануса, и перебить хлынувшую оттуда грязную струю. И тут я бурно, ярко кончил, задёргался на верёвке всем телом, и издал громкий, протяжный вопль!.. Я всё ещё продолжал качаться по инерции, и папа пару раз промазал, попав мне по мошонке – отчего я отчаянно взвыл, и прокусил себе губу до крови.
— Папочка, пожалуйста! Миленький!!! Ну не надо! Прости свою глупую козочку!..
— Ну ладно, хватит с тебя, шлюха. Ты своё получила. Надеюсь, это станет для тебя хорошим уроком. Не будешь изменять своему папочке больше…
Отец спустил меня с дерева. Мне предстояло удовлетворить все его изощрённые сексуальные потребности. И от осознания этого, от ощущения собственной развратности и беспомощности, по всему телу у меня разлилась тёплая приятная волна возбуждения…
