Меня тогда отправили на летние каникулы в Крым к маминой сестре тете Вали. Надо сказать, что я и раньше у них гостил, но всегда приезжал либо с сестрой, она старше меня на n лет, либо с мамой. В этот раз, посчитав, что я уже взрослый меня отправили одного. Тётя Валя жила в деревне с мужем, детей у них не было и они всегда радовались когда я приезжал.
Дел особых, летом в деревни у них не было (они были учителями, т.Валя преподавала литературу, а д.Миша, так звали её мужа - был химиком) и поэтому мне традиционно уделялось много времени. Мне всегда у них нравилось. Я был окружен вниманием и при этом совершенно свободен. Так было всегда, но в это лето тете Вали пришлось уехать в Симферополь по каким-то делам. Дел у неё оказалось на целый месяц.
В целом это не сильно меня огорчало поскольку дядя Миша был свой в доску парень. Дяде Мише было лет сорок семь или больше. Он был грузный, даже толстоват, с небольшим животиком и очень волосатыми руками. Постоянно шутил и очень любил показывать мне разные эксперименты с химическими препаратами. Днём мы ходили на реку и ловили рыбу, а вечером дядя Миша готовил ужин и внимательно следил, чтобы я всё съедал. После этого был, либо телевизор, либо чтение книги на ночь. Детских книг у них не было, поэтому читал он различные детективы. Детективы были скучные и я всегда быстро засыпал.
Так прошло дня три. Но однажды мне захотелось помидоров и я пошёл на огород. Тропинка на грядку вела через летний душ. Когда я поравнялся с ним то увидел там моющегося дядю Мишу. У него была намыленная голова и он стоял зажмурившись с мочалкой и мылом в руке. Голый дядя Миша очень меня насмешил.
Уморительно было видеть большого пузатого дядьку совсем голого с маленьким писюном (он был действительно маленьким) фыркающего и слепо щупающего пространство вокруг себя. Я стоял и лыбился. Зная, что меня не видят, я беззастенчиво разглядывал дядю Мишу. Но тут рука его нащупала-таки кран и из душа полилась вода. Она сразу смыла шампунь с головы и дядя Миша открыл глаза. Всё это произошло настолько неожиданно, что я не успел не то что скрыться, но даже убрать с лица гадливую улыбку. Мне стало стыдно и я поспешно ретировался в дом.
К вечеру у меня поднялась температура и дядя Миша взялся меня лечить. Неловкость от дневного происшествия у меня ещё не прошла и я постоянно краснел встречаясь с ним глазами. Но в хлопотах по моему лечению все события прошедшего дня отошли на задний план. Дядя Миша дал мне лекарств и касторки.
Последняя, по словам дяди Миши нужна была для того, чтобы прочистить мне желудок. Он был уверен, что я съел что-то немытое и мой городской организм не справился с избытком микробов. Меня поносило весь вечер и к полуночи я изнемождённый и усталый заснул мёртвым сном. Утром я чувствовал себя разбитым и слабым. Было ощущение опустошенности и слегка побаливала попка. Но это было объяснимо. Вчера ей пришлось пропустить через себя всё содержимое моего кишечника.
Температура ещё сохранялась и я провёл весь день в постели. Вечером я опять принимал лекарства, но без касторки. Лекарства были горькими и одно, особенно противное я, в тихушку, выбросил в окно. Пришёл дядя Миша поинтересовался всё ли я принял и убедившись, что все лекарства выпиты удовлетворённо закрыл за собой дверь.
Было уже поздно и ночь наступила без предупреждения. Сна не было. Сказывалось и то, что прошлой ночью я проспал почти четырнадцать часов. Раньше я никогда так долго не спал. Сейчас же я ворочался и пытался заснуть, но сон всё не шёл. Так я промучился больше часа и был очень обрадован когда услышал телефонный звонок в коридоре. Это вносило хоть какое-то разнообразие в ночную скуку. Сверху послышался скрип лестницы. Это дядя Миша спускался к телефону. Звонила тётя Валя беспокоилась о моём здоровье. Дядя Миша сказал, что со мной всё в порядке и можно не беспокоиться. Перечислил все мои симптомы и сообщил, что я иду на поправку.
Затем он рассказал, чем меня лечит и тогда мне стало понятно почему я так долго проспал прошлой ночью. Горькое лекарство, которое я сегодня незаметно выкинул в окно было снотворным. Ясно. Значит, если я не хочу спалиться, то должен изображать из себя мёртво-спящего ребёнка. Ладно. Буду похрапывать.
Закончив разговор дядя Миша зашёл в мою спальню. Я честно изображал спящего и несмотря на полумрак, сквозь неплотно закрытые глаза всё прекрасно видел. Дядя Миша сбросил с себя халат и я увидел его маленький писюн торчащий к верху. Сердце у меня заколотилось и я зажмурил глаза боясь выдать себя не спящим. Так затаив дыхание я пролежал несколько минут, а может быть и секунд. Сейчас я не уверен, что прошло больше минуты.
Затем послышался шорох открывающегося комода и через некоторое время я почувствовал учащенное дыхание дяди Миши над своей кроватью. Он негромко позвал меня по имени, но мне было настолько стыдно признаться, что я не сплю, что я и не подумал отзываться. Стыд сковал меня полностью. Тогда дядя Миша позвал меня немного погромче и даже попробовал растормошить, но я был непреклонен. Изобразив только сонное мычание и даже немного поворочался для достоверности. Сделав ещё несколько попыток меня разбудить дядя Миша вернулся к комоду и через мгновение я почуствовал его руки на своём теле.
Он ухватился за мои трусики и спустил их вниз. Затем пододвинув меня на кровате прилёг рядом. Сердце моё замерло и я понимал, что происходит что-то странное, но единственное спасение для себя я находил только в полной симуляции сна. Рядом с моей головой улеглась голова дяди Миши и я почуствовал его дыхание на своих волосах. Затем его рука переместилась на мою попку и начала гладить самую дырочку. Раньше мне бы было щекотно, но сейчас мне было только страшно.
Погладив мою дырочку он начал потихоньку вставлять в неё палец проталкивая его всё глубже и глубже затем высовывая и вновь вставляя. Так продолжалось совсем недолго. Он перестал вводить палец и что-то стал делать со своим писюном. Об этом я скорее догодался, чем увидел. Да и не мог я ничего видеть поскольку лежал на боку спиной к дяде Мише. Обхватив меня за талию он изменил моё положение так чтобы моя попка торчала наружу как если бы я нагнулся за чем-нибудь.
Следующее что я почуствовал был опять палец, который он ввёл мне в дырочку в попе. Палец вошёл сразу и дядя Миша прижался к моей попке всем телом. Затем он его вынул и снова вставил и так несколько раз подряд продолжая при этом прижиматься к попке всем телом. Делая это он сразу как-то запыхтел и повторив несколько раз эти движения обхватил моё тело обеими руками и крепко ко мне прижался всем телом. Словно маленький ребёнок обхватывает плюшевого медведя в постели. И тут я понял, что пальчик в моей попке, который сейчас так часто входит в меня и выходит вовсе не палец, а маленький писюн дяди Миши.
Сказать, что мне было стыдно значит ничего не сказать. Я просто лежал не подавая признаков жизни. В попке уже было горячо, а дядя Миша потихоньку наращивал темп. Было ли мне больно – нет. Было ли мне приятно… врать не буду - я не помню. Помню, что в какой-то момент я перестал думать и лишь ощущал как меня переворачивают ,то на спину, то на живот.
Вот в таком положении я неожиданно и ощутил у себя в попке какое-то новое движение и затем влагу на своих ногах и простыне. В тот момент мне пришла дикая мысль, что дядя Миша пописал мне в попку, но в эту ночь было столько диких мыслей, что эта была ничуть не дичее всех остальных. И я еще долго был убежден, что тогда, в ту ночь он после бесконечных всовываний и высовываний своего писюна и впервые сделав мне по настоящему больно, сильно придавив руками мою попку к своему телу, помочился в неё. Притянув меня к себе и как бы натягивая на писюн он замер и я почувствовал пульсацию внутри себя и потекшую влагу. И это был первый явный момент когда мне было приятно.
Правда тогда я ещё этого не осмысливал, а только чувствовал, что это мне нравиться, где-то глубоко на подсознании. Закончив свои «труды» дядя Миша аккуратно протёр меня влажным полотенцем, одел на меня трусики и накрыв одеялом поднялся к себе. Я ещё долго лежал трупом и боялся пошевелиться. Мой собственный писюн стоял торчком, попа немного ныла, а сам я был оглушён. Я конечно был ещё мальчик, но уже знал о том, чем занимаются дяди и тёти когда спят вместе.
Дворовое образование в этом возрасте уже на многое открыло глаза, но я никогда раньше не думал, что может быть и такое. Во дворе все пацаны знали что-такое «ебаться», что писюн мальчика вставляют в писю девочки и так получаются дети и что некоторые нехорошие тети позволяют, некоторым нехорошим дядям это делать, с некоторыми нехорошими тётями и всё это было страшной тайной.
Словом в общих чертах я понимал, что меня, только что… ебали. И мне было и стыдно и страшно. Стыдно понятно почему, а страшно потому что завтра надо будет как-то общаться с дядей Мишей. А вдруг он знал, что я не спал. Или, если не знал, то вдруг догадается или как-то узнает. Нет, твёрдо решил я, - ни за что не признаваться.
Продолжение следует…
