Я долго ехал и долго не решался, но всё-таки приехал.

— Скажите, а квартира такая-то здесь? – спросил я у сидевших возле подъезда старушек.

— А вы к кому?

— К Диме.

— А-а, - сказала одна из них и встала, чтобы проводить меня. Зачем – не знаю. Я бы и сам нашёл.

Дверь открылась. Молодой, небритый мужчина непонимающе смотрел на нас. Старушка ждала, не уходила.

— Здравствуйте, я… из Перми, - сказал я.

— Что? – не понял он.

— Из Перми. – повторил я.

— А, - сообразил он и открыл дверь пошире, чтобы впустить меня.

Старушенция, удовлетворённая полученной информацией, пошла по лестице вверх.

Дима впустил меня в квартиру, которая была двухкомнатная и было в ней очень и очень не прибрано. Жилище одинокого мужчины. Я попросил Диму сходить за выпивкой, сам в это время переоделся в лосины и ждал. Потом я почистил картошку, сварил. Мы сидели рядом, смотрели телевизор, говорили мало. Алкоголь не брал меня и я очень устал. Наконец, я вытянулся на тахте, ничком. Тогда он погладил меня по голове и я потёрся об его руку.

Он быстро встал, а я перевернулся на спину, не понимая, куда он. А он уже полностью голый подошёл к тахте и лёг рядом, навалившись на меня, начал целовать. Небритый, он меня царапал.

— Колючий, - сказал я ему. - Тебе придётся меня изнасиловать…

Он ничего не говорил, начал стягивать с меня лосины вместе с трусиками. Получалось у него не очень умело, поэтому я всё-таки вынужден был вывернуться из-под него и раздеться саммостоятельно. Не могу сказать, что я был очень возбуждён, скорее наоборот. Но назвался груздем… Теперь я понимаю, что надо было вести себя иначе. Однако это был мой первый раз.

— У тебя есть вазелин? – спросил я. Он встал, взял крем, намазал мне попу, чем удивил меня, потому что я думал, что смазывать надо его член. По комнате распространился сладковатый запах детского крема. Потом снова встал, убрал крем, вернулся на кровать. Я попробовал было встать на четвереньки – я думал, что так будет правильно. Но самец рулил и самка, которой я в этот момент стал для него, должна была подчиняться. Он перевернул меня снова на спину, сам сел мне на грудь и поднёс член к моему лицу. Я раскрыл рот и он начал вводить в мой рот свой член. Я не умел сосать и ему, наверное, не очень понравилось.

Он перевернул меня на живот, я снова попытался встать на четвереньки, но он приподнял меня, сам сев на колени и разом усадил меня на свой член, мой зад разорвало болью, а он принялся поднимать меня и опускать обратно. Он просто дрочил мной свой член. Несколько движений я терпел, а потом закричал от боли. Я кричал и прыгал на нём, ничего не чувствуя, кроме боли в заду. Наверное, он думал, что я кричу от наслаждения. А может, ему просто было всё равно, он просто меня трахал. Ведь я сам выбрал такую роль! Я сам сказал, что я – пассивный, что я – самка, а значит сам отдал ему право делать мне больно, делать со мной то, что он посчитает нужным.

Наконец, он выпустил меня и я упал ничком на тахту. Тогда он перевернул меня на спину, раздвинул коленями мои ноги, так что я вынужден был подогнуть колени, открывая ему попу, и снова вошёл в меня. На этот раз не было больно, я уже просто ничего не чувствовал. Он трахал меня и трахал, как бы натягивая на свой член, я лежал, раскинув руки, потом, сообразил, что ему будет легче кончить, если я буду издавать какие-то звуки и начал постанывать.

Он трахал меня, а я лежал и просто ждал, когда это кончится. Понимая, что если просто лежать бревном, дело затянется, я начал постанывать. Руки мои были раскинуты, я сгребал ладонями простыню и изображал, как мне хорошо от того, что он меня имеет. Он дёрнулся и остановился. И вышел из меня, крепко проведя ладонями по моим бёдрам.

— Ты не кончил? – жалобно спросил я, уже совсем утомлённый – долгая дорога, секс без удовольствия и всё такое…

— Ты что! – сказал он, наверное, имея в виду, что как я мог такое подумать.

Он посидел немного. Я просто лежал.

— Я просто давно ни с кем не был…

— А ты у меня первый, - вдруг сказал я.

— Да ну? – не поверил он. Но снова ничего не сказал.

Потом он говорил о чём-то, рассказал, как много здесь «наших» и что завтра, может быть, сходим в гости.

— Я завтра уезжаю, - сказал я.

— Как так?

Я действительно хотел уехать, потому что мне просто не понравился этот секс! Хотя на самом деле я был просто уставший. А ещё… Ещё это было не совсем так, как мне фантазировалось. То есть, совсем не так. И ещё – я тогда не знал, что таковы все мужчины, что отымев тебя, они теряют к тебе интерес. Что это я сейчас лишился девственности, то есть меня сейчас лишил девственности этот небритый красавец, но он кончил и всё. В пассивной роли самки я не мог ожидать чего-то ещё.


Поэтому я хотел уехать.

Но я не уехал.


Я так и уснул, лёжа ничком на тахте, голый. Спал я как убитый, а утром проснулся от того, что он потрогал меня за плечо и сказал, что пора вставать.

— Чай? – спросил он и, когда я кивнул, принёс чаю мне в постель. Наверное, всё-таки ему понравилась прошедшая ночь. В отличие от вчерашнего он был гладко выбрит и выглядел гораздо красивее. Он действительно был красив. И… Я не уехал. Он ушёл на работу, в свой театр, а я остался у него дома.

Уже собираясь, я вдруг почувствовал страшную лень куда-то идти, добираться до аэропорта… И я сказал:

— А, не поеду я никуда.

Он посмотрел на меня, а потом сказал:

— Ну, тогда оставайся дома, я постараюсь прийти пораньше.

Потом он показал мне, как открывается дверь и дал ключи, если я вдруг решу куда-то выйти. В магазин, например.

— Ну, я пошёл, - сказал он. – Закрывайся.

И потрепал меня по плечу на прощанье. Не знаю, почему ему не захотелось меня целовать. И я остался один.

Первым делом я привёл себя в порядок – долго умывался, вода была холодной и приходилось себя пересиливать, чтобы плеснуть её в лицо. Но она – холодная вода сделала своё дело, я почувствовал себя лучше. Хотя, проходя мимо зеркала, понял, что выгляжу страшненько. Потом я сходил в магазин – потому что знал, что мне нужно кофе. Растворимый кофе я купил, и купил дорогущий – по тем временам – коньяк «Наполеон», благо, деньги у меня ещё оставались.

Прогулка, пара чашек кофе и две стопки коньяка окончательно привели меня в чувство и хорошее настроение. Я вспомнил, как Дима ночью трахал меня, представил себя женщиной, ждущей мужчину с работы, и решил, почему бы нет? Вполне приятная роль. Пусть мне не очень понравился секс, но не в сексе счастье! Приятно само это ощущение, сама эта роль, принятая мной на себя. Окинув ешё раз квартиру, уже женским взглядом, я пришёл к выводу, что необходима уборка. Но я решил начать не с этого. Достав из сумки косметичку, я сделал то, что не решился сделать вчера – накрасил глаза и напомадил губы, покрыл лаком ногти на руках и ногах.

Примерно через час я смотрел на себя в зеркало с удовольствием – вполне привлекательная девица. В одной рубашке, с голыми ногами, очень сексуально. Сам бы трахнул. Теперь можно было приниматься за уборку – женское дело! Но я не успел – в дверь позвонили. Испугавшись, что это может быть та бабка, я подошёл к двери и спросил:

— Кто там?

— Э, а Дима дома? – раздался с той стороны двери мужской голос.

— Нет, он на работе, - ответил я, по-прежнему не открывая.

— А можно я ему оставлю, он просил.

— Минутку, - сказал я, лихорадочно соображая, что делать. Смывать косметику было поздно, одеваться – тоже. Я провёл рукой по губам, авось, не заметит, и приоткрыл дверь.

На площадке стоял невысокий и немолодой мужчинка, с животиком, в кепочке. В руках он держал какой-то свёрток, а в глазах его я прочитал сперва удивление, которое быстро сменилось понимающей улыбкой. В этот момент сверху по лестнице застучали шаги – кто-то спускался, возможно, та самая бабка.

— Привет, - сказал мужичок. – Я войду?

И, не дожидаясь ответа, надавил на дверь. Шаги сверху приближались, я не мог ни возражать, ни спорить, и впустил его внутрь, отойдя от двери. Он вошёл и, не отводя взгляда от моего лица, захлопнул дверь за собой. Окинув меня сверху вниз оценивающим взглядом, он улыбнулся ещё шире.

— Какая девочка, - сказал он. – Давай знакомиться.

И, притянув меня к себе, впился ртом в мои губы. Одной рукой, той в которой держал свёрток, при этом он обхватил меня за талию, а другой – за ягодицы, залезая в трусики.

Не отпуская, и не давая сказать ни слова, он стал теснить меня в комнату, причём делал это быстро, буквально толкая перед собой. Я вынужден был отступать, хотя попробовал упереться ему в грудь руками, но босые ноги скользили, он едва не наступал мне ботинками на пальцы, и я вынужден был отступать. Потом, вспоминая, я понял, что он вёл себя просто по-хозяйски, просто как опытный кобель с бессловесной и бесправной самкой, а в тот момент я ничего не понимал, а просто вёл себя именно как эта бессловесная и бесправная самка, просто подчинялся. Сзади, наконец, оказалась тахта и я, разумеется, упал на неё, навзничь, наконец оторвавшись от него.

Но продолжалось это недолго, буквально секунда ему потребовалась, чтобы кинуть свёрток куда-то в сторону и расстегнуть штаны, после чего он, не снимая ботинок, взгромоздился на тахту, сел на мою грудь, придавив коленями мои руки, и похлопал по губам обнажённым членом. Я сделал единственное, что мог и даже должен был сделать в избранной мной для самого себя роли – открыл рот. И он сунул мне в рот свой член, сделал несколько движений, заставляя давиться. Мне это совсем не нравилось, но оставалось надеяться, что долго это не продлится. Член его был нетолстым, но довольно длинным.

Это и не продлилось долго. Мужичок, убедившись, что самка не собирается оказывать сопротивления, поёрзал на мне, и слез на пол. Я так и лежал навзничь, раскинув руки, свесив ноги, как готовая отдаться баба. Он, продолжая с ухмылкой глядеть на меня, торопливо скинул ботинки, разделся. Когда он двинулся к тахте, я подвинулся, забираясь весь на тахту. Он властно, как игрушку, повернул меня на живот, сдёрнул плавки и навалился сверху, его член ткнулся мне в зад, и он вошёл в меня! Наверное, в попе моей ещё оставалось достаточно смазки после прошедшей ночи. Я чувствовал его в себе, хотя мне не было больно. Я чувствовал его движения, хотя он не разрывал меня на части.

Я опять начал постанывать, понимая, что так он быстрее кончит. Однако он неожиданно вышел из меня и, взяв руками за живот, поднял на четвереньки. И снова вошёл. Я видел перед собой подушку, он пыхтел сзади, вдруг он начал трогать мой член. И мне стало приятно! Впрочем, до оргазма я не дошёл, он остановился… А потом вышел из меня и отпустил меня. Я растянулся на тахте ничком.

Он посидел немного за моей спиной, потом хлопнул меня по заднице и шумно слез с тахты. Я слышал, как он одевается. Слышал, а не видел, потом что лежат лицом к стене. Он оделся, громко хмыкнул, сказал:

— А ты ничего. Скажешь Диме, что Саша заходил. Увидимся ещё. Пока.

Я повернул голову, посмотрел на него. Он осклабился, довольно подмигнул и вышел. Я слышал, как захлопнулась дверь. Я продолжал лежать. И чувствовал я себя паршиво. Как оттраханная сука. Которой попользовались и всё. В которую мужик сунул, кончил, вынул и пошёл себе дальше довольный. А ты валяешься, как использованный презерватив. Впрочем, разве не этого я хотел сам, назначая себе пассивную роль, избирая себе роль самки? Разве не об этом фантазировал? Может, паршиво я себя чувствовал не просто, как оттраханная самка, а как недоёбанная сука?

У меня возникло желание подмыться. После ночи с Димой такого желания у меня не было, хотя, возможно, я просто очень устал и хотел спать. А сейчас я захотел пойти и подмыться. Женское такое желание избавиться от мокроты между ягодиц, от ощущения горящей, натёртой членом задницы.

Я встал, но, заметив на столике сигареты, решил перекурить и сел в кресло. Да уж, подумалось мне, тебя оттрахали. Ну и что ты теперь чувствуешь? Кем ты себя ощущаешь? Рука при этом машинально опустилась на член и я начал его поглаживать. Надо сказать, что до этого времени я никогда не мастурбировал. Но сейчас мне это было нужно! Я ощутил это. Перебирая в уме все моменты произошедшего со мной, я ласкал себя всё интенсивнее.

При этом мне вспоминался не секс с Димой, а то, как меня внезапно и без всякого на то согласия с моей стороны попросту изнасиловал нежданный гость. И мне становилось приятно при этих воспоминаниях. Не от того, что это было со мной, а от того, что я ласкал себя сейчас. Но какая разница? Мужик оттрахал меня и ушёл, баба должна о себе позаботиться сама! Я об этом читал! В этот момент мне захотелось, чтобы в меня опять вошёл член, чтобы меня трахали, валяли по востели… И я кончил.

Сразу же на душе стало опять противно, наступило опустошение. Как будто я совершил что-то нехорошее, непристойное. Затушив сигарету, я поплёлся в ванную. Да, милая, сказал я себе, а что ещё предстоит вечером? Ты ведь не сможешь уклониться. Кто тебя будет спрашивать. Хотя, Дима, может быть, и спросит. Но назвался груздем…

В ванной неожиданно обнаружилось, что дали горячую воду. Подумав, я помыл ванную и начал напускать в неё воду. Вернулся в комнату, хлопнул стопку коньяку. Скинул с себя рубашку – это была единственная одежда, которая на мне оставалась, и снова пошёл в ванную. В прихожей остановился, взглянул на себя в зеркало. Размазавшаяся косметика придавала моему лицу вид оттраханной шлюхи. Впрочем, ею я и был. И стал. По собственной воле. Но вот остальное… Надо бы сбрить волосы, подумал я, отовсюду. Сделать тело попривлекательнее. А то, конечно, неопрятная бабища, которая не следит за собой… Блин, решил играть в женщину, так и будь ею! Встречи с мужиками тебе не избежать, так изволь соответствовать!

Перенастройка и аутотренинг, однако, стоили мне некоторых усилий. Я не чувствовал теперь в себе ни малейшего желания продолжать играть принятую на себя роль. Ни малейшего! Вода, впрочем, набралась и я забрался в ванную, растянулся в ней.

Погружение в воду, соприкосновение с ней немного меня успокоило, а ешё через некоторое время всё произошедшее уже не казалось мне таким мрачным и отвратительным. Скорее так: да ничего особенного не произошло, ничего такого страшного. Ну, оттрахали меня, и оттрахали, мир-то не перевернулся! А сделав над собой небольшое усилие, я заставил себя взять бритву и побрить ноги, и аккуратенько подбрить лобок, оставив на нём небольшой аккуратный кустик волос. Усилие потребовалось потому, что мне было лень это делать, но мысль про «назвался груздем, подставляй попу», непонятное чувство обязанности возымело действие. То есть, я уже вроде бы и не хотел быть женщиной, но поскольку роль предписывала, ничего не попишешь. Взял в рот, не говори, что не баба.

Потом я тщательно вымылся, вылез из ванной – взял висевший на вешалке халат (он оказался длинным), надел на себя. Чувствовал я себя вполне хорошо. Я включил телевизор и начал прибираться в квартире. Подмёл, протёр всюду пыль, развесил в порядке половички. Затем мне пришла в голову мысль, что надо будет и постирать и начал стаскивать в ванную все грязные вещи, которые нашёл, благо, они в изобилии были разбросаны по квартире. Наконец, я взялся за мытьё полов.

Уборка так увлекла меня, что я не заметил, как вернулся Дима.

Странно, но пока я убирался, протирал пыль, мыл пол и всё такое прочее, я совсем не ощущал себя ни женщиной, ни отраханной мужчиной, вообще ни о чём таком не думал. Но когда вернулся Дима, стало понятно, что ОН так обо мне думал и так меня воспринимал.

Он открыл дверь своим ключом и прошёл в комнату, когда я, забравшись на стул, протирал пыль на шкафу. Я обернулся, глядя на него немного сверху вниз – очень немного, потому что Дима был высок. Забавная, наверное, была сцена – я, с тряпкой в руках, в полураспахнутом халате (автоматически рука потянулась запахнуть), босой, стою на стуле и смотрю сверху вниз на рослого красавца, который широко улыбается и протягивает мне гвоздику! Мне! Гвоздику! Белую, между прочим.

— Привет, - сказал Дима.

— Привет, - сказал я, принимая гвоздику. Наверное, надо было ещё что-то сказать, но я не знал что. А Дима, обхватил меня за ноги и снял со стула, некоторое время подержав в воздухе так, что я почувствовал себя полностью в его власти. Он поставил меня на пол и поцеловал взасос. Я ответил на поцелуй, беспомощно разведя руки – в одной мокрая тряпка, в другой – белая гвоздика, делай, что хочешь.

— Я соскучился, - сказал Дима.

— Я тоже, - соврал я. – Погоди, у меня руки грязные.

Похоже, я применил первую в моей жизни женскую уловку – Дима выпустил меня из объятий, пока я сходил в ванную, убрал тряпку, потом спросил, есть ли у него где-нибудь ваза под цветок, вазы, естественно, не было, тогда я набрал воду в литровую банку, поставил туда цветок. Когда я закончил с этими манипуляцями, Дима уже сидел в кресле, первый сексуальный порыв у него, кажется, прошёл. Однако я подошёл, присел перед ним на корточки, положил свои руки на его и сказал:

— Спасибо.

И потёрся головой о его руки. Он погладил меня по волосам и сказал:

— Сделай что-нибудь перекусить, а потом пойдём в баню, там сегодня наши собираются.

— А горячую воду дали, - сказал я.

— Да? Ну и что, в баню всё равно идём, это в честь твоего приезда.

Что я ощущал потом, довольно трудно пересказать. Что я делал – легко. Дима пошёл умыться, а я принёс ему чистое полотенце, которое нашёл на дальней полке шкафа, принёс – потому что то полотенце, которое было, я кинул в кучу грязного белья, предназначенного мной же для стирки. Потом Дима сидел в кресле, курил и смотрел телевизор, а я пожарил быстренько яичницу с помидорами, сделал бутерброды, накрыл на стол… Ничего особенного я не делал, НО! Но я хлопотал для мужчины и в присутствии мужчины. Мужчины, который трахал меня сегодня ночью, который подарил мне цветок. Мужчины, который – и я знал это, и он знал это – мог захотеть взять меня и мог взять меня… Странное, непривычное ощущение. Непривычное, несмотря на все мои фантазии до того.

Это сексуальное самоощущение дающегося было главным. Позднее, переживая и пережёвывая те свои ощущения, я понял, в чём тут фокус. Женщиной я не был – на самом деле не был. Но я определил для себя такую роль. Но иной формы, кроме как быть готовым дать мужчине, подставить попу для удовлетворения похоти самца, иного способа определиться как женщина для меня не существовало на тот момент. Он активный, я пассивный, он самец, я самка, но в чём это могло выражаться? Только в том, что если он захочет, то возьмёт. Он захочет, а я раздвину ноги. Прирождённым женщинам в этом смысле, наверное, наверняка проще. Они изначально таковы и, как ни странно, именно это обстоятельство избавляет их от необходимости давать, отдаваться непременно. Они могут пококетничать, пофлиртовать, а потом обломать и при этом они останутся женщинами. Я же в данном контексте и в данной ситуации, в данном моём физическом теле мог быть и считаться женщиной только посредством секса. Только посредством признания права самца овладеть мной.

Потом уже, когда избранная мной роль за мной закрепится, когда мужчины, самцы будут видеть во мне самку уже априори, без того, чтобы сразу же завалить меня, потом уже может быть иначе… А пока, первоначально, изначально главенствующее значение играло это, совершенно животное распределение ролей.

Впрочем, на данный момент, в данный момент времени этого оказалось вполне достаточно.

Дима поел и я немножко тоже перекусил. Я спросил, как прошёл день, он сказал, что нормально, сказал, что стало заметно чище… Мне показалось, что в этот момент он тяготился необходимостью разговаривать. Я, в принципе, тоже не знал, о чём говорить. Потом я убрал со стола, сразу вымыл посуду, потому что не люблю оставлять грязную посуду, она имеет свойство накапливаться. Потом я вернулся в комнату и… в нерешительности остановился, не зная, что делать. А в самом деле – что я должен был делать?

Но мне и не нужно было знать. Мужчина уже всё решил – наверное, заранее обдумал, пришёл к выводу и сделал. Дима встал, потянулся, сделал шаг ко мне (комната, всё-таки была очень маленькая), положил руки на плечи и… Надавил, так что я опустился на колени. Не знаю, чего больше ему хотелось – ощущить свою власть надо мной или действительно кончить. Как я уже сказал, минет делать я не умел, этой ночью у меня был самый первый опыт, но когда мы знакомились с Димой по переписке я как-то обмолвился, что хотел бы почувствовать себя рабыней… Фантазия у меня такая была.

Как бы то ни было, я опустился на колени, а Дима расстегнул ширинку и освободил свой член. Я взял в рот и некоторое время старательно сосал. Я натянул губы на зубы и старался ласкать ободок его члена – помня, что, когда я мастурбировал сегодня, именно это место мне было приятно гладить. Хотя сосал я старательно и даже причмокивал, вспомнив, как это делали девицы в немецкой порнухе (я не виноват, что все вспоминают именно эти сцены… наверное, первое, что приходит на ум тем, кто в жизни слабо знаком с девушками), Дима не выказал своего удовлетворения. Он оторвал мою голову от себя, прихватив руками за голову потянул теперь вверх, я встал. Он сжал мои щёки пальцами так, что я открыл рот и плюнул в него. Потом подтолкнул к тахте.

Я скинул халатик и хотел было лечь на тахту, но Дима удержал меня, повернул к себе спиной и заставил нагнуться. После этого раздвинул мои ягодицы, плюнул промеж них и... Ткнулся в меня членом. Я вскрикнул от боли. Он остановился. Я не поворачивал головы и покорно ждал, и уже через секунду почувствовал как он смазывает мне попу – по комнате снова распространился всё тот же сладковатый запах цветочного крема. И я снова, уже третий раз за эти сутки почувствовал в себе другого мужчину… Или лучше сказать: я почувствовал в себе мужчину, в меня вошёл мужчина? Потому что сам-то я… Мог ли я называть мужчиной себя? Меня - трахали! Я – давал! Да и хотел ли я называть себя, считать себя мужчиной? Когда я собирался ехать в этот Ачинск, когда ехал… Впрочем, сейчас уже было даже неважно, чего хотел я – меня трахал мужчина, к которому я приехал в качестве самки.

Дима двигался во мне сильно и уверенно, я стоял раком, расставив пошире и чуть согнув ноги, упершись руками в тахту, подняв повыше зад и поэтому низко опустив голову – потому что Дима был выше меня. Я так стоял и только поахивал и поохивал в такт его движениям. В такт тому, как он меня трахал. Наконец его пальцы впились в мои бёдра, он замер. И резко вышел, отпустив. Я не удержал равновесия и упал на тахту животом. Он тут же прилёг рядом, несколько раз погладил по спине и попе… попке. Я повернулся к нему. На этот раз я был умнее – спрашивать, кончил ли мужчина, я не стал. Уже догадывался (правда, правда, не знал, а именно догадывался!), что если самец больше не трахает самку, значит, он своё получил. Своё взял.

— Принеси полотенце, - сказал Дима.

Я улыбнулся, чмокнул его в грудь – мы так лежали, что до лица его мне было не дотянуться, поднялся и пошёл в ванную за полотенцем. Новые ощущения продолжались! – я шёл за полотенцем для мужчины, который только что меня отымел! Я чувствовал, что он на меня смотрит… Может быть, он на меня и не смотрел, но мне казалось, что он на меня смотрит, смотрит на меня обнажённого, на самку, которую он только что имел, я чувствовал это и… И совершенно инстинктивно – я это тоже вдруг осознал – я шёл, покачивая попкой, вертя хвостом как самочка. Я шёл так, чтобы моему мужчине нравилась его самка!!! На этой мысли я поймал себя, когда ужё зашёл в ванную. Вот нифига себе. Интересно, а это был точно я или та пресловутая, глубоко законспирированная в каждом мужчине (но в каждом ли?) женщина? Или это была та самка, на роль которой я назначил сам себя и она уже начала овладевать моим телом помимо моего сознания? Я взглянул в зеркало – там был вроде бы я и… Нет, это всё равно был я!

Однако долго задерживаться самке не следует, если мужчина послал её за полотенцем. Я взял полотенце, вернулся в комнату. Дима лежал на тахте, на спине, заложив руки за голову, широко раскинув ноги, и смотрел на меня, ничего не говоря. Как будто я сам должен был догадаться, что требуется. Хотя догадаться было несложно, а разместился на коленках на тахте и аккуратно, осторожно отёр Димин член. Дима протянул руку, потрепал меня по голове.

— Давай собираться, - сказал он. – Уже пора.

И это всё??? И это всё, что мужчина говорит удовлетворившей его самке???



Окончание главы 3

Не могу сказать, что я был до глубины души возмущён, до такой степени моё женское самосознание ещё не развилось. Скорее, разочарован. Мы занимались сексом уже второй раз и второй раз мужчина мной попользовался, но чрезмерных эмоций и восторгов у него это не вызвало. Нет, ну вообще-то я был оттрахан уже трижды и… И это всё? Поставили раком или раздвинули ноги, сунули в попу, кончили и гуляй, детка? Ну и какая разница между тем насильником и Димой? В подаренной гвоздичке?

Однако я постарался улыбнуться, лукаво (как мне показалось) и игриво, потянулся, как кошка и прилёг рядом с Димой, прижавшись к нему всем телом. Рукой я легонько поглаживал его член и яички. Честно говоря, мне приходилось несколько пересиливать себя – чтобы играть с членом другого мужчины. Но я знал, что ему это понравится. Во всяком случае, наверное, должно понравиться.

— Мур, - сказал я, продолжая играть роль довольной самки. Кажется, это была вторая женская уловка, которую я использовал в отношениях с Димой. Неважно, что ты думаешь, что ты чувствуешь, доволен ты чем-то или чем-то недовольна – подластись.

Дима потрепал меня по волосам и сказал:

— Дай сигарету

Ну вот! Опять! Я снова встал, нашёл пачку, хотел протянуть, но потом вынул сигарету из пачки., прикурил и протянул уже прикуренную Диме. Потом принёс пепельницу, поставил рядом с Димой на тахту. Сам взял сигарету, закурил тоже.

— Хорошо, - сказал Дима, докурив. – Давай собираться.

Я послушно кивнул, потянулся, зная, что Дима сейчас на меня смотрит, и встал. А как одеваться? Это же на улицу выходить…

Я пошёл в ванную, подмылся. Ещё раз осмотрел себя в зеркало. Какое-то странное, тянущее ощущение было у меня в низу живота. Не неприятное, а странное. Как будто там у меня действительно была матка и она сжалась в ожидании чего-то. Да, девочка, ты уже не девочка, сказал я своему отражению в зеркале. Тебя трахают, ты берёшь в рот, ты подмываешься. Ну и как оно тебе?

А никак. Никак оно мне не было. Мне надо было привести себя в порядок, чтобы… Чтобы хотя бы самому себе в зеркале нравиться. Я принялся умываться. Потом пошёл в комнату, отыскал трусики, подумал и достал из сумки другие – стринги, заранее заготовленные, но ни разу не надёванные, натянул их. Подумал, лосины надевать не стал, надел джинсы, рубашку навыпуск, снова пошёл в ванную, там обнаружил среди прочего тональный крем, тщательно намазался, потом причесался. Подумал ещё – чуть-чуть подвёл тушью глаза и совсем чуть-чуть подправил ресницы. Это на самом деле получилось дольше, чем собирался Дима. Когда я закончил, он уже явно терял терпение.

— Всё, - сказал я. – Полотенце или ещё что-то брать?

— Там всё есть. Крем возьми, - сказал Дима. – На всякий случай.

— Ага, - сказал я. Нашёл тюбик, сунул его в карман. Потом понял. Крем. Ага. А ты как думала? Девочка в баню с мужиками отправляется. Без крема тут никак.

До бани мы доехали в такси.



Глава 4

Это было обычное одноэтажное здание с зелёными стенами, без окон, с вывеской у дверей. Городская баня № 1. Понятно – общественное такое заведение. Возле входа курили и негромко переговаривались несколько мужчин. Все в простой одежде – в баню собрались, с полиэтиленовыми пакетами в руках, один – с большой сумкой. Все старше меня и даже Димы, хотя нет, один был примерно ровесником Димы. Их было шестеро и они явно кого-то ждали и, как сразу выяснилось, ждали они нас. Дима пошёл впереди меня и остановился рядом с мужчинами, со всеми начал здороваться за руку, а мужики разглядывали меня (я остановлся чуть позади Димы). С интересом, оценивающе, изучающе. Кроме одного – тот самый Саша смотрел на меня весело, широко улыбаясь, как на давнего знакомого. Впрочем, скорее – как на давнюю знакомУЮ.

— Здорово, Нюшка! – сказал Саша и, обращаясь к Диме, добавил – Девушку представь, фараон!

Дима с лёгким недоумением посмотрел на меня, на Сашу, но промолчал, а, приобняв за талию, слегка шлёпнул по попе, подтолкнул к своим знакомцам и сказал:

— Знакомьтесь.

И начал перечислять, показывая рукой:

— Витя (черноволосый, высокий, усатый, кажется, ровесник Димы), Коля (тощий, лысый, в очках), Семён Семёнович (крепко сложенный, с широким лицом и очень-очень густыми бровями)…

Мужчины по очереди протягивали мне руку и пожимали моё. Я в ответ старался не жать, просто подавал им ладошку. Как должна себя вести дама? Не демонстрировать же крепкое мужское рукопожатие. А они пожимали крепко, уверенно, а Семён Семёнович взял мою ладонь в обе свои, и сказал: «Очень приятно».

Дима, держа руку у меня на бедре (да он хвастается мной! сообразил я) продолжал:

— Анатолий (совсем пожилой мужчина с седой шевелюрой), Сергей (простоватого вида увалень), Саша…

— Мы уже знакомы, - сказал Саша и подмигнул мне. Но руку протянул и пожал меня за предплечье. Дима снова недоумённо посмотрел на меня, но ничего не сказал.

— Сейчас Алла вернётся, - сказал Витя, - за пивом убежала.

— Сразу купить не могли? – недовольно пробурчал Анатолий. – Эту пидовку только за смертью посылать.

— Не ругайся при даме, - сказал Саша. «Дамой» явно был я. Сказать, что я при этом чувствовал себя дамой, женщиной, самкой, нельзя. Я никак себя не чувствовал, просто тупо стоял и молчал, оглядывая мужчин, но стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Хотелось спрятаться за спину Димы, но Дима отступил от меня на шаг и прятаться за ним было бы смешно.

— А вон она, - сказал Витя. - Идёт

К нам приблизился парень, чуть моложе меня, в лёгкой майке и легкомысленных шортиках, весьма симпатичный шатен, в руках он нёс тяжёлый пакет, в котором позвякивало стекло бутылок.

— Привет, Дим, - сказал парень и окинул меня взглядом с ног до головы. Это был взгляд самки, изучающей соперницу.

— Ну всё, пошли, пошли, - заторопил Анатолий, прерывая беседу, которая даже и не собиралась начинаться, а грозила неловкой паузой.

Все двинулись к дверям бани, Дима убрал от меня руку и пропустил меня вперёд. И по-прежнему ничего не сказал.

Изнутри эта баня тоже не представляла собой ничего особенного. Мои новые знакомые шли уверенно, я, естественно, следовал за ними. Мы повернули направо, у двери стоял стол, за которым скучал старик в белом халате, Сергей задержался и сунул ему деньги, старик кивнул, даже не пересчитывая. Наверняка, всё было заранее оговорено. Мы вошли в раздевалку, из которой вели два выхода – один к парной с маленьким бассейном (это было видно), другой – явно в помывочную. Там стояли мраморные столики, тазики и всё такое. Раздевалка была обычной раздевалкой, тесной, человек на двадцать, не больше. Вдоль стен стояли скамьи, над скамьями – вешалки (на вешалках даже номерки были!). Посреди раздевалки стоял большой деревянный стол.

— Люблю это дело! – провозгласил Саша.

Мужчины спокойно начали раздеваться. Дима – тоже, не обращая на меня внимания. Я в нерешительности стоял. Парень, которого называли Алла, поставил пакет возле стола и, явно поняв моё смущение, сказал, улыбаясь:

— Ну мужики вы, дали бы сперва женщинам переодеться. Девочку смущаете! Толпа незнакомых голых мужиков!

И подмигнул мне. Я слабо улыбнулся в ответ.

— Вот и познакомимся, - возразил Коля, плотоядно разглядывая меня.

— А чего смущаться? – откликнулся то ли Витя, то ли Сергей.

— Пусть привыкает, - заржал Анатолий. – Что она, хуя живого не видела? Щас исправим!

— Пошли на хуй, кобели драные! – уставив руки в боки, сварливо закричал Алла. И уже добавил для меня:

— Не бойся их. Грубые животные.

Мужчины ответили смехом

— Ну, не все! – возразил Коля. – Мы секс-туристок любим.

А Алла прошёл мимо меня, тронув за спину, и сказал

— Пойдём раздеваться, а то они как рассядутся в парилке, как напустят пару, не выгонишь. Или ты любишь погорячее?

— Не, - отважно сказал я. Я посмотрел на Диму. Он стягивал штаны и одобрительно мне улыбнулся.

Я выбрал вешалку рядом с той, с которой начал раздеваться Алла, снял кроссовки, снял носки, расстегнул джинсы, стянул их, аккуратно сложил…В этот момент я вдруг обратил внимание, что Алла тоже первым делом стянул с себя и бросил на скамейку шорты, потом плавки. «Только девки сначала трусы снимают», - вспомнилось мне однажды прочитанное. Я это вспомнил и сам себе удивился, потому что желание сначала снять джинсы, даже не расстегнув рубашку, у меня возникло совершенно инстинктивно, как будто я всю жизнь только так и раздевался. Я подумал и стянул с себя трусики. На удивление – ощущение с голыми ногами, голой попой, но в рубашке, застёгнутой рубашке! было вполне комфортным.

— Ай! – вскрикнул Алла – это Саша, уже полностью голый, шлёпнул его по заду, и пошёл дальше. Возле меня он задержался, схватил меня за локти, потряс с каким-то дурацким гыканьем, типа, подержался, и, переваливаясь, мелко засеменил в сторону парной, приговаривая:

— В баньку, в баньку, париться, париться.

— Скажи – дурак, да? – сказал Алла мне. Я неопределённо пожал плечами.

Остальные мужчины никуда не торопились, они развалились на скамейках, кто-то закурил, заговорили о своём.

— Алка! Дай пивка, - попросил Витя, Алла, уже полностью раздетый, нимало не смущаясь своей наготы, взял банку пива, отнёс Вите… А я своей наготы сейчас смущался. И их, мужской наготы – тоже, и старался смотреть куда-то в сторону, не глядеть на их голые торсы, волосатые груди, обвислый животик Семёна Семёновича… А вот мужчины меня разглядывали, не стесняясь. Я не видел, но чувствовал это и мои уши горели. Женское смущение? Понятия не имею. Я просто чувствовал, что меня изучают и оценивают. Не меня даже, а моё тело, оценивают меня, как… да, именно, как самку. Рассматривают меня, как то, во что можно «засадить». Кажется, в этот момент я понял, что такое – попой чувствовать.

— Алка, давайте быстрее уже, - недовольно сказал Анатолий.

— Щаз, - огрызнулся Алка, - Саша освободит плацкарту.

— Ага, ты Саньку застеснялась! – заржал Анатолий.

— Не я!

В этот момент из сауны в бассейн прошлёпал босыми ногами Саша, с плеском рухнул в воду и что-то заорал.

— Ну чё, Нюшка, пошли? – сказал мне Алла и пошёл в сауну. Я поспешил за ним. Провожаемый мужскими взглядами. Спиной чувствовал. И попой. И совсем, совсем в этот момент не думал ни об эротике, ни о сексе, ни о чём – лишь бы быстрее спрятаться за закрытой дверью.

Закрыв дверь, Алла забрался на верхний полог и растянулся на нём.

— Сейчас ещё нормально погреться можно, но Кузьмич постепенно температуру поднимает, потом я уже не выдерживаю, - пояснил он. – Да ты садить.

Я присел на ступеньку. Чувствовал я чсебя по-прежнему скованно.

— Какой-то ты стеснительный, - сказал Алла.

— А я скромный, - нашёлся я, что ответить.

— А чё тогда приехал? Секс-туристочка, бля! – неожиданно агрессивно сказал Алла. – Чё, у себя не мог найти кого-нибудь?

Логики в его упрёках я не наблюдал, но спорить мне не захотелось, хотя было обидно. Насчёт логики – это во мне говорил мужчинка. А насчёт обидно и спорить не хотелось – женщинка. Женщина явно залезшая на чужую территорию, хотя этот парень был и моложе меня, а я пришёл с Димой, и Дима провёл ночь со мной. Но – это была чужая территория. Я отвернулся, помолчал, а потом, набравшись решимости, признался:

— Я просто попробовать хотел. Не знал, как. Вот, по переписке с Димой познакомился. Сегодня первый раз… трахался.

Сказать: «меня трахали» у меня не повернулся язык.

— Да не пизди, - уже миролюбиво сказал мой собеседник. Потом добавил. – А фигурка у тебя ничё. Мужики уже запали. А чё ты Нюшкой назвался?

— Да я не назывался, - пожал я плечами. И сообразил, что, да, меня сегодня уже несколько раз назвали Нюшкой – один раз Саша и один раз этот Алла. Сам я никак не назывался. И Дима меня никак не называл. В письмах я представлялся своим именем – Валера. Хотя, с другой стороны, Нюшка, так Нюшка, почему нет? Я снова пожал плечами. В действительности, это переименование позволяло мне как бы отстраниться от той роли, которую я сейчас играл. Это был как бы я, и как бы не, я просто моё тело, которое даже называется по другому, а я, как бы, отстранённо наблюдаю.

— А как тебя зовут? – спросил Алла.

— Валера.

— Так нормальное имя - Лерка. Меня, вот, Алексей в паспорте записали, так поэтому и Алла.

- Ну-ка, девки, освободили плацкарту! – скомандовал Витя, заходя в сауну. За ним зашли и остальные мужчины, расселись по ступенькам полога, Алла в свою очередь резво соскочил. Мы вышли в казавшуюся теперь прохладной раздевалку.

— Я под душ пойду, а ты пока там на стол накрой, - сказал Алла.

Он вернулся, когда я резал колбасу… Натягивать стринги было как-то неудобно и я чувствовал себя очень неловко полностью голым, а Алла вернулся вытащил полотенце, растёрся и завернулся в простыню – так как заворачиваются женщины, прикрыв грудь и оставляя открытыми ноги. Я последовал его примеру.

Примерно через полчаса все уже собрались за столом. Распарённые, разгорячённые, краснощёкие. Включили музыку – какую-то иностранную, разлили водку по стаканчикам.

— Ну, за знакомство! – сказал Анатолий.

Началась обычная пьянка. Выпили – закусили, о чём-то болтали… Я сидел рядом с Димой, зажатый между ним и Семёном Семёновичем. При этом Семён Семёнович как бы невзначай положил руку мне на бедро и принялся щупать и поглаживать, я замер… А он продолжал. Мне ничего не оставалось делать, как изобразить, что не замечаю этого. Я молчал, постепенно хмелел, что-то говорил невпопад, стеснительно улыбался пошловатым анекдотам.

После очередного тоста Семён Семёнович, кряхтя, вылез из-за стола и потянул меня за руку.

— Позвольте пригласить вас на танец!

— Её, кстати, Лерка зовут! – выкрикнул, смеясь, Алла, восседая в это время на коленях у Вити.

— За Леру, за Лерочку! – пьяно закричали мужики.

Семён Семёнович настойчиво тянул меня за руку, а посмотрел на Диму, Дима улыбнулся. Я вылез из-за стола, встал перед Семён Семёновичем, он тут же обхватил меня за талию и прижал к себе, я положил руки ему на плечи. Он стал раскачиваться, ведя меня в танце и жадно щупая мои ягодицы. Во мне всё сжалось, я чувствовал как пульсирует моя дырочка… и это доставляло странное удовольствие. Член мой поднялся, я почуствовал себя совсем неловко, отодвинулся от мужчины и сказал:

— Хватит.

Он выпустил меня.

За стол я садиться не стал, отошёл к своей одежде, сел на скамейку, достал сигарету, закурил. Компания тоже пьянела, хохотала…

— А что это наша девочка так скроменько в уголок забилась? – закричал пьяный Коля.

Я улыбнулся, помахал рукой с сигаретой, мол, курю. Вставать не хотелось и никуда идти не хотелось. Между тем, компания рассыпалась, кто-то пошёл снова в сауну, Алла и Витя, взявшись за руки, побежали в бассейн, оттуда донёслось бултыхание и смех. Догадаться, что они – пара, было нетрудно. А вот интересно, у них здесь что, одна самка на всех была? Я поймал на себе взгляд Семёна Семёновича, который снова вылез из-за стола и.. . направился ко мне. Я скромно опустил глаза. Не знаю, застеснялся его откровенного взгляда, наверное, или ещё что.

Он подошёл ко мне и встал прямо передо мной, я посмотрел ему снова в лицо, опустил глаза – он стоял передо мной и надрачивал свой член. Придвинулся ближе, член оказался на уровне моего лица, я снова посмотрел на него, теперь совсем снизу вверх, а он смотрел сверху вниз и приглашающее улыбался, ничего не говоря. Самец смотрел сверху на самку. Я покосился в сторону, ища глазами Диму, Дима бросил взгляд на меня и отвернулся, заговорив с Сашей. А Семён Семёнович властно положил ладонь мне на голову и подвинул к члену. Я помедлил секунду и открыл рот, и он надел мою голову на свой член. И, энергично двигая тазом, принялся трахать меня в рот. Я снова натянул губы на зубы и просто подчинялся (он держал меня обеими руками за голову). Меня снова трахали. Я делал минет. Баба, соска, вафлёрша…

Сейчас я осознал, что мужские члены бывают разными на вкус. Я упёрся рукаи в бёдра мужчины, чтобы было удобнее, и принялся причмокивать. Мне показалось, что пошло минут десять или даже пятнадцать этого ритмичного энергичного траха, и мой рот наполнила сперма. Я поперхнулся, но он не выпускал моей головы и я проглотил.

Не знаю, из каких порнофильмов авторы порнорассказов высмотрели про переполненные спермой рты, которая стекает с губ – наверное, так бывает, если не глотать. А я проглотил.

Ну вот, подумалось тут же, теперь ты ещё и спермоглотка.


Семён Семёнович отодвинул меня от себя, потом прижал меня лицом к волосатому паху, потёрся об него, и выпустил мою голову из рук. Я откинулся спиной к стенке, а Семён Семёнович… Повернулся ко мне толстым задом и пошёл к столу. Сел, налил, выпил. И на меня даже не смотрел. Чудовище! Самец! Разве можно так?! Мне только что впервые в жизни мужчина кончил в рот! Я первый раз сосал так – от начала и до конца, как самая настоящая… женщина, а он… А он… А что он? Он сунул бабе в рот, кончил и пошёл восвояси.

Я поймал на себя взгляд Саши (Дима уже куда-то ушёл) и понял, что он всё видел. Саша заулыбался во весь рот и сделал мне знак большим пальцем: молодец, мол, и поманил средним (средним!!!) пальцем к себе, иди сюда, мол. Я инстинктивно вытер рот, облизнул губы (чёрт, какое же женское это действие!), и пошёл к столу.

— Куда-куда-куда?!! – закудахтал неведомо откуда появившийся Коля. Он очутился возле меня, обнял за попу и решительно повлёк в сторону. – Моя очередь!

«Очередь?» - мелькнула у меня мысль. А, ну да, очередь. Меня трахают в очередь…

Коля вдруг подскользнулся и, выпустив меня, шлёпнулся на пол.

— Коляну больше не наливать! – возгласил Анатолий, выходя из сауны. Он мазнул по мне взглядом, и сказал:

— Пойдем выпьем, Лера.

Мы снова сели за стол, подошли остальные, я уже не наблюдал, кто что-то делал. О чём-то говорили, играла музыка, я пил. Я пил быстро, добиваясь того состояния… Не знаю (опять – не знаю!), какого состояния я добивался. Но в какой-то момент будто лопнула струна, я перестал ощущать двойственность, разбираться, где моё мужское тело, где женщина во мне, всё стало казаться естественным.

Мне захотелось встать – я встал. Показалось правильным куда-то пойти, я пошёл.. или пошла? Я зашёл в сауну, растянулся на самой нижней полке, где было не жарко, но тепло и приятно, полежал…

— А вот где наша девочка! – раздался голос Коли, он вошёл в сауну, закрыл за собой дверь, подошёл ко мне и сразу же навалился на меня, принялся щупать и тискать за бёдра, попу. Я чувствовал на себе тяжесть навалившегося на меня мужчины, Коля был маленький и лёгкий, и я легко мог бы сбросить его с себя, но я всего лишь положил свои руки ему на грудь, как бы отталкивая, но не отталкивая на самом деле. Как женщина, имитирующая сопротивление.

Он встал с меня, взял за ноги и развернул н полке так, что я опёрся спиной о верхний полог. Он развёл мои ноги в стороны, задирая их и положив их себе на плечи, так что моя попа задралась вверх. Его член ткнулся мне в попу… Но не вошёл. Моя дырка ещё не была настолько разработана и не была на этот раз смазана. Он надавил сильнее и даже несмотря на то, что я был достаточно пьян, мне стало больно, я вскрикнул. Он тут же отпустил меня и отступил на шаг. Я полусидел перед ним, широко раздвинув ноги… И мой член стоял! А моя попа – я чувствовал это – хотела принять в себя член! Я чувствовал, я ощущал, что я хочу, чтобы этот мужчинка меня трахнул! Я хотел члена в себе!

— Подожди, я схожу за смазкой, - сказал я, встал и на цыпочках, как будто всю жизнь ходил на шпильках, выскользнул из сауны, прошёл к своему месту в раздевалке, нашёл тюбик с кремом… Оглянулся. Мужчины сидели за столом – я не стал даже обращать внимания, кто именно, главное - на меня, казалось, внимания не обращал. Однако всё равно было неловко и я зашёл за перегородку, делившую раздевалку на две части.

Зря зашёл. А может и не зря, но по любому неудачно – там, лицом ко мне, нагнувшись, уперев руки в колени, стоял Алла, и его трахал… ну да, конечно, Витя, кто ещё? Витины глаза были прикрыты, он явно испытывал удовольствие. А его партнёр поднял глаза на меня и подмигнул. Возможно, он хотел что-то ещё сказать, но я уже выскочил обратно и, подумав, пошёл в душевую. Вариантов других не было – смазывать анус при Коле мне почему-то не хотелось.

В душевой я раскрыл тюбик и, выдавив себе на ладонь крем, густо и обильно смазал попу. От всех этих передвижений моё желание куда-то пропало… А не тут-то было. Я повернулся и увидел прямо перед собой Сергея. Пьяно пошатываясь, увалень смотрел на меня в упор, потом сделал шаг, положил руки мне на бёдра и развернул к себе спиной. И держа меня за бёдра, не говоря ни слова, засадил в меня член. Я ойкнул от неожиданности и лёгкой боли, упёрся руками в стену, чтобы не упасть, а Сергей уже вовсю… жарил меня. Наяривал. Драл. Меня. Тупо. Как самец самку, кобель сучку, бык корову.

А мне нравилось. Мужчина двигался во мне вперёд и назад, и я чувствовал его член в себе, и поддавался на его движения. Я начал гладить свой член, он у меня встал, мне стало ещё приятнее. Непроизвольно с моих губ, из глубины души стали слетать стоны удовольствия. Ещё! Ещё! Ещё немного!

Я кончил первым и на какое-то время от испытанного удовольствия превратился просто в безвольную куклу, тряпичную марионетку, мои ноги напряглись и ослабли, руки соскользнули, мне захотелось остановить мгновенье, чтобы весь мир вокруг меня остановился… Но Сергей не дал мне ни остановиться, ни расслабиться, властным шлепком по попе вернул меня к реальности и продолжал трахать. Самка, знай своё место! Обязанность самки – давать, удовольствие самки – побочный эффект, я должен доставить удовольствие мужчине, и он пользуется мной, пока не кончит сам. Но сейчас мне это казалось естественным и правильным. Я давал!

На этот раз я стал стонать уже намеренно, упершись руками в стену покрепче, энергично задвигал задом, подмахивая. Наконец, он тоже кончил. Вышел из меня, вынул из меня, отпустил мои бёдра, я смог выпрямиться. Я повернулся к Сергею, он шлёпнул меня по заду и пошёл прочь, тяжело дыша. Из раздевалки донёсся взрыв хохота. Наверняка, на мой счёт. Ничего другого я подумать не успел, потому что услышал громкое: «Ну-ка, я теперь пойду», и в душевую вошёл Анатолий.

Его появление смутило меня, хотя, вроде бы, и не должно было. Но я смутился, как женщина, и инстинктивно повернулся к нему слегка боком, прикрывая интимные места… и показывая попку. А он просто подошёл ко мне, прижал к себе, схватив за задницу, сказал: «Ну-ка, проверим как тебе подойдёт мой размерчик». Он отодвинулся, я невольно опустил глаза вниз – его член был огромен! Батон колбасы. Нет, не особо большой, но в сравнении с теми членами, которые мне довелось увидеть за последнее время… «Нравится?» - спросил он и, не дожидаясь ответа, подтолкнул к одному из помывочных столиков, властно положил меня на него животом, пинком по щиколоткам расставив раздвинуть ноги на всю ширину, я как бы лежал на столе верхом. Он сунул мне в попу палец, я ойкнул, он поводил пальцем во мне, недовольно буркнул что-то, вынул палец, вытер об меня.

В следующее мгновение тяжесть мужского тела придавила меня, а я закричал от боли – его дубинка входила в меня! Резко, сильно и на всю глубину, я всем телом, каждой клеточкой прочувствовал в себе его! Как будто меня надели на толстый шест! Слёзы брызнули у меня из глаз, я даже попытался вырваться, но разве может сорваться мясо с вертела? Он лежал на мне и был во мне, и я не чувствовал ничего, кроме боли и полной беспомощности. Вот теперь меня имели по-настоящему, меня не трахали – ебали! На всю ширину и во всю глубину. Вот теперь я оказался безвольной куклой, самкой под самцом, не только психологически, но и физически неспособной сопротивлятья и противиться. Мне оставалось только жалобно орать, но звуки из моей груди вырывались сдавленные и писклявые, скорее это был визг насилуемой женщины.

Время остановилось, существовала только боль и ощущение во мне чужого тела. Казалось, этот член доставал меня до мозга, я был на самом его конце, это, кажется, и называется: «на х#ю вертеть» (потом сформулировал я)… Вот меня на х#ю и вертели. А я визжал, стонал и подвывал…

И вдруг всё кончилось. Ушла боль, снялась с меня тяжесть… мужчина слез с меня… осталось только напряжение в ногах, ощущение влаги внутри меня и между ягодиц и полное бессилие… Я так и остался лежать, животом на столике, как брошенная кукла, безвольное тело. Оттраханое, изнасилованное, измусоленное, попользованное, употребленное тело.

Из раздевалки донёсся дружный, громкий хохот. Мужчины откровенно ржали. Надо мной. Я лежу тут, весь оттраханный, изнасилованный, обессиленный, а они там ржут. Мне показалось, что среди громких голосов я различил голос Димы, который что-то возбуждённо рассказывал, после чего последовал новый взрыв хохота. Сволочи. Самцы. Скоты. Мужланы.

Послышалось шлёпанье босых ног, повернув голову я увидел, что в зал вошёл Алла. Мимолётно глянув на меня, он прошёл мимо, включил воду в душевой и принялся плескаться. И кажется, он что-то даже напевал при этом!

Однако лежать мне стало неловко – как-то глупо изображать из себя жертву изнасилования, когда рядом, как ни в чём не бывало, моется… подмывается? такой же… такая же? Я сполз со столика и осторожно, широко расставляя ноги, дошёл до душевой кабинки, стараясь не смотреть на Аллу. Включил воду… Осторожно притрагиваясь пальцами, начал подмываться. Сперва прохладной водой остудил свою дырочку, потом тёпленькой… Боль постепенно отступала. Но ощущение себя как разъёбанной дыры оставалось. Ну, или не себя, но ощущение разъёбанной дыры в себе. Именно разъёбанной в самом прямом смысле этого слова.

Алла выключил воду, вышел из своей кабинки, заглянул в мою.

— Пошли, погреемся, - сказал он, как ни в чём ни бывало, нимало не сочувствуя мне. Меня, блин, только что отымели по полной, а он… А чего, собственно, я хотел? Собственно, для этого я сюда и приехал, разве нет? Я здесь именно для того, чтобы меня трахали. Чтобы меня имели. Как и он, кстати. Мы тут две девки, не больше и не меньше, а в самое то. Наши попы и наши рты предназначены для ИХ членов. МОЯ попа и МОЙ рот – это всего лишь две дырки для ИХ членов. Назвался груздем… Сам хотел!

Я выключил воду и поплёлся за Аллой. Когда мы вышли в предбанник, я старался не смотреть в сторону стола, за которым сидел мужчины, и весь внутренне напрягся, ожидая очередного взрыва хохота, насмешек и всего такого… А ничего не произошло. Удовлетворённые мужчины не обратили внимания на наше передвижение. Я шмыгнул в парилку, Алла, задержавшийся возле стола, зашёл за мной.

— Колян надрался, - хихикнул он, закрывая дверь.

Коля, свернувшись клубочком, лежал на полу и спал.

Мой… моя… подружка переступила через лежавшего на полу мужчину и забралась на самую верхнюю полку, растянулся на ней во весь рост. Я последовал его примеру. Лёг на полку пониже, вытянулся, потянулся…

— Расслабляйся, - сказал Алла. – Жопа-то болит?

Меня покорбило это «жопа» и я ничего не ответил.

— Толян, он такой, - продолжал Алла, как ни в чём ни бывало. – До слёз дрючит. Привыкнешь.

Я молчал. Тепло делало своё дело – боль уходило, мышцы расслаблялись.

— Как тебе, понравилось общей девкой быть? – спросил Алла.

Я снова промолчал.

— Чё молчишь, хуесоска? – обиделся Алла.

Я тоже обиделся.

— Сам-то! – и поправился. – Сама-то!

— Ладно, не обижайся, - сказал Алла, - меня один раз тоже по кругу пустили, заебали так, что на ногах ноги не держали. А Толян, сука, ваще садист, без смазки ебёт, как бревно.

— А… Дима тоже? – спросил я. – С тобой?

— Димочка – лапочка, - ответил Алла.

Рассказать, что он имеет в виду, Алла не успел, потому что в сауну заглянул Витя и сказал:

— Девчата, чё вы тут? Без вас скучно, выходите. Собираться пора.

Смотрел при этом он на меня и облизнул губы.

— Коляна подними, - сказал Алла.

Я сел на пологе, Алла спрыгнул вниз и направился к двери, я последовал за ним. Когда я проходил мимо Вити, он ущипнул меня за ягодицу, я дёрнулся и обиженно посмотрел на него. А он улыбнулся, как будто сделал мне комплимент. Ох уж эти мужчины!

Вопреки словам Вити о том, что без «девчат» скучно, компания встретила нас довольно равнодушно. Анатолий уже деловито одевался, Семён Семёнович что-то втолковывал Сергею, Саша копался в магнитофоне, меняя кассету, а Дима спокойно курил. Ну да. Какой интерес теперь может быть у мужиков к оттраханным уже девкам? Да никакого, они своё удовольствие получили. Но ведь я же существую! Пусть, ладно я в этой компании играю пассивную роль, да меня трахнули и в рот, и в попу, но я же существую, я есть! И тогда я опять поступил так, как поступают в подобной ситуации женщину, я сел рядом с Димой, прислонился к его плечу, добиваясь тем самым его внимания. Он никак не отреагировал. Я погладил его по бицепсу, потом чуть приподнялся и шепнул:

— Ты – лучший.

Он усмехнулся. Хотя ничего не сказал, но было очевидно, что ему приятно.

Шепнув так, я отодвинулся от Димы, взял стаканчик, налил себе водки. В это время из сауны вышел Коля, поддерживаемый Витей. Витя довёл Колю до стола, усадил за стол. Коля увидел меня, помотал головой, словно отгоняя наваждение, потом попытался улыбнуться и что-то сказать. Я пожал плечами и постарался сделать виноватое лицо, мол, понимаю, что ты хотел меня трахнуть, но извини, дорогой, не сложилось.

— Иди, одевайся, - сказал Дима.

— Сейчас, - ответил я и залпом выпил водку.

С учётом всего, что со мной происходило в этот день, с учётом баньки, с учётом того, что я выпил (в голове у меня и без того было мутно, хотя во время секса с Анатолием я чуть не протрезвел), эта стопка меня доконала. Я не знаю, упал ли я без чувств (скорее всего нет), или что-то делал, я просто ничего не помню из того, что было дальше.



Глава 5

Проснулся я в постели с Колей. То есть это я потом понял, что рядом со мной спит не кто-то другой, а именно Коля. Сперва я просто проснулся, было ещё темно, я лежал на спине, я был голый, потом я сориентировался в пространстве и почувствовал, что рядом со мной кто-то лежит и сопит, потом ко мне начала возвращаться память о предыдущем дне –до определённого момента, потом я понял, что нахожусь в незнакомом месте, потом, повернув голову, я обнаружил мужчину, который спал, повернувшись ко мне голой спиной, потом до меня дошло, что это не кто-нибудь, а Коля. Как это произошло, и что произошло, я не помнил.

Зато я помнил, что меня вчера трахали. Несколько мужчин. Трахали меня в попу и в рот. Я поискал в себе, в своих чувствах какие-то изменения, какие-то новые ощущения – ведь меня вчера пользовали как самку, как бабу, я был в натуральном смысле в роли девки! – но никаких НОВЫХ ощущений не было. Я по-прежнему был я. Всё произошедшее как бы осталось в тумане, за гранью, жизнь продолжалась – да, я находился в другой постели, да, рядом сопел мужчина, но никакого нового качества себя я не чувствовал. Да и вообще, мысли путались у меня в голове. Меня немножко мутило и ужасно хотелось пить. Короче, вчерашняя попойка, хоть и не замечал я вчера воздействия алкоголя, не прошла даром. Теперь – какой, нафиг, секс, какие ощущения самки и всё такое? – организм мучился похмельем.

К счастью, похмелье было не очень сильным. Однако меня мучила жажда. А ко всему я захотел в туалет. Выбора не было, как бы беспомощным и разбитым я себя ни чувствовал. Я осторожно, стараясь не шуметь и не разбудить Колю, слез с постели (к счастью, она оказалась не пружинной, а просто обычный разложенный диван). Преодолевая лёгкое головокружение, я… Нет, первым делом я накинул на плечи первую подвернувшуюся рубашку. Не трусы, не штаны, а именно рубашку. Этого оказалось достаточно, чтобы я почувствовал себя более-менее комфортно, одетым. Потом, не включая свет и стараясь не шуметь, я нашёл туалет, а потом и кухню. Да здравствует стандартная планировка квартир. Стакан я не нашёл, зато нашёл чайник и напился прямо из горлышка. От этого голова закружилась сильнее – что называется, на старые дрожжи, - я почувствовал слабость в ногах и желание побыстрее прилечь.

Не тут-то было. Зажёгся свет и в кухню вошёл, морщась от света, Коля. На нём были только рваные семейные трусы

— Чё не спишь? – спросил он.

Я не успел ответить, не знал, что ответить, только пожал плечами, но ему и не нужно было моего ответа. Оно прошёл мимо меня к холодильнику, достал бутылку пива, открыл её ударом об угол стола, приложился к горлышку и принялся глотать. Пока глотал, он повернулся ко мне и пальцем поманил к себе. Я подошёл, а он пальцем же указал мне вниз, я непонимающе посмотрел вниз, а он положил мне руку на плечо и надавил. Давил он несильно, но я понял, чего он хочет и опустился на колени. Продолжая пить пиво, свободной рукой Коля приспустил трусы и перед моим лицом оказался его торчащий член. Членик, маленький и слегка загнутый. И я снова понял, чего он хочет, и открыл рот, и взял его член своим ртом. Я не хотел этого, меня мутило и больше всего мне хотелось прилечь. Но я послушно открыл рот и стал сосать член, который сунул мне в рот мужчина. Сунул походя, пока пил пиво. Тебя как рыбу к пиву… Меня как рыбу к пиву…

Ни о чём таком я в тот момент не думал. Я вообще был не в состоянии думать. Это потом я понял, даже нет, это сейчас я понимаю, что я вёл себя едва ли не инстинктивно, как вела бы себя в такой ситуации любая другая самка, женщина, живущая во мне, полностью контролировала все мои действия, раскрыла рот, и мужчина сунул в него член… Мне в рот. Впрочем, очень скоро меня замутило настолько, что я вынужденно прервался, оторвался от члена, отвернул голову. Мне плохо! Неужели ты не понимаешь?

Не тут-то было. Коля ухватил меня пальцами за ухо и потянул вверх. Я легко мог бы вырваться, но я поднялся, ноги меня едва держали, но я послушно повернулся к Коле спиной, и нагнулся, упёршись руками в стол, и почувствовал как Коля тычет мне в попу, я расставил ноги пошире и… И принял его в себя. Было ни больно, ни приятно, и я ничего не сознавал, ни о чём не думал. Просто Коля меня трахал. А я стоял и давал. На этот раз именно давал (напомню: все формулировки у меня родились позднее). Мужчине захотелось меня взять, и я послушно дал. Хуесоска и давалка. Делал то главное, для чего женщины нужны мужчинам. Вернее, не делал, а позволял с собой делать. Да даже и не позволял, а тупо нагнулся, раздвинул ноги, а дальше во мне, в моей попе шоркался чужой член. Член мужчины.

Коля остановился. Вышел из меня и моя попа хлюпнула. Он ещё немного постоял, держа меня за ягодицы. Потом легонько шлёпнул меня по попе. Я выпрямился, не глядя на него, а он, не глядя на меня, ушёл в ванную. Пока в ванной шумела вода, я присле на корточки, и тупо ждал. Коля вышел, сказал:

— Иди, подмойся.

А сам пошёл в комнату. Я встал, пошёл и подмылся. Без всяких чувств и мыслей. Потом тоже вернулся в комнату, скинул рубашку и лёг на диван с краю. Рядом с Колей. Лёг на живот, потому что мне было так комфортнее. Коля повернулся ко мне и закинул на меня ногу. Я сразу провалился в сон.

Второй раз я проснулся от того, что кто-то (Коля? А кто ещё это мог быть?) лежал на мне и что-то твёрдое пыталось пролезть между моих ягодиц. Ну да, он снова пытался вставить… в меня? Мне? Сунуть мне между ног… недовольный стон невольно вырвался у меня, но спать хотелось так, что я просто раздвинул ноги и позволил ему войти. Он запыхтел надо мной. Неугомонный. Маленький да ебливый. Но сейчас это было легче всего. Я спокойно отлежал всё это время, пока Коля старался, и даже задремал. Когда Коля, наконец, отвалился, я сразу же заснул опять.



Глава 6.

Противный звон будильника разбудил меня. Коля лежал, раскинувшись, на спине, с открытым ртом, с уголка рта у него стекала струйка слюну и выглядел он… противно. Я постарался совсем не думать о том, что это противное существо минувшей ночью отымело меня и в рот, и в попу, кто тут самка, кто назначил себе пассивную роль и всё такое. Дождь смывает все следы, ночь прошла и всё в прошлом…

Ага. Как же. Будильник добудился и до Коли. Он раскрыл глаза, увидел меня, поморщлися, вспоминая, кто я, потом схватил за руку и притянул к себе, надавил на голову так, что я уткнулся лицом ему в пах. Я попытался отвернуть лицо, но он ухватил меня за волосы и снова повернул меня к члену. Тогда я сделал то, что на моём месте сделала бы любая женщина - раскрыл рот и стал облизывать и обсасывать его член, который стремительно начал выпрямляться. Он продолжал меня держать за волосы и это было больно, я накрыл его руку своей ладонью, продолжая интенсивно сосать, он разжал пальцы, а я стал сосать с большей интенсивностьью. Послушно стараясь доставить мужчине удовольствие. Прекрасно понимая, что это мой пропуск отсюда. Без этого он меня не выпустит и не отпустит. Самка во мне следовала инстинкту подчинения. И мужчина во мне не противился. Да полноте, какой там мужчина во мне? С членом во рту! Я зажмурил глаза, полностью сосредоточившись на минете, и трудолюбиво сосал.

Видимо, это сосредоточение помогло мне (мне, а кому ещё? Кто тут старательно сосал, чтобы поскорее избавиться от этого мужчины, в постели которого провёл ночь?) – на затылок мне легла Колина рука, задерживая движение, а в рот мне брызнула сперма. Спермы было немного – после ночных-то Колиных подвигов, но глотать было противо и я задержал её во рту, одновременно обхватив губами ствол члена, чтобы капельки не упали на постель. Однако Коля не убирал руку с моей головы и мне пришлось всё-таки проглотить производное его семенников, а потом я принялся вылизывать член мужчины.

— Ладно, пора вставать, - сказал мужчина. Самым обычным тоном. – Чайник поставь.

И, отодвинув меня, сел на диване, потом встал и пошёл в ванную. Весь такой собой гордый и довольный.

А я поплёлся на кухню. То есть, сперва подобрал давешнюю рубашку – она оказалась мн коротка, поскольку Коля был меньше меня ростом и щупленький - но всё же лучше, чем ходить голышом, застегнулся, правда, только на нижние пуговицы. Потом пошёл на кухню. Причём, обратил я внимание на втором шаге, на цыпочках, как ходят женщины, привычные к высоким каблукам. Я обратил внимание на это, но мне такая походка показалась очень удобной, и даже ощущение дыры, натуральной раздолбанной дыры во мне, не казалось чем-то неестественным. То есть, я попробовал встать на всю ступню, но тут же почувствовал, что моя дырка мне мешает! И я снова пошёл на цыпочках. На кухне я первым делом прополоскал рот водой из-под крана, чтобы избавиться от вкуса и вязкости спермы во рту. Потом нашёл спички, включил газ под чайником. Нашёл на холодильнике полупустую пачку сигарет. Закурил. Сел на табуретку, по-женски закинув ногу на ногу.

Вот, значит, как. Вторая ночь, второе утро. Меня имеют как женщину. Со мной обращаются как с девкой, которую подсняли для весёлого времяпровождения. Я как девка беру в рот, подставляю попу, мужики снимают на мне физиологическое напряжение и дальше, гуляй, детка, ты сделала своё дело. Я приехал, чтобы побыть самкой, и самка во мне получает то, зачем приехала. В попе дырка, чувствуется, что дырка, чувствуется, что губы распухли от минета, а мужчинка, которому я только что сделал минет, чувствует себя героем и победителем. «Чайник поставь».

— А чё ты ещё не оделась? – вышедший из ванной Коля был совсем не настроен пить чай. – Быстрее, мне на работу надо!

Он смотрел на меня как на пустое место. А я… А я смотрел на него как девка, которой попользовались, а теперь выставляют за дверь. Мне было обидно. Но что я мог сказать? Я встал, пошёл в комнату. Джинсы свои и рубашку я нашёл быстро, хотя они и валялись в разных углах комнаты (интересно, как это произошло?), а вот ни стрингов (я ведь был вчера в стрингах?), ни носков я не обнаружил.

— Давай, давай. Давай быстрее, - торопил меня Коля.

Пришлось натягивать одежду на голое тело. Ничего, замечу я вам, эротического в этом нет. Во всяком случае, для меня не было. Неумытая, затраханная девка без трусов и с похмела… Кого-то это может возбудить, наверное. Но сам я ощущал себя неприятно. А Коля чуть не подталкивал меня.

— Давай, иди, всё, я потом.

Не успев опомниться, я оказался на улице.

В кармане – ноль рублей ноль копеек. Куда идти – не знаю (хотя Димин адрес я с трудом, но вспомнил). Холодно, утро всё-таки. Обхватив себя руками за плечи, я побрёл вдоль улицы. Навстречу мне попадались первые прохожие. Я ловил на себе их взгляды и…И пнял, что мне не всё равно, как на меня смотрят мужчины. Более того, я воспринимал всех встречных мужчин как… как самка воспринимает самцов. И у меня было ощущение, что встречные мужчины это чувствуют.

Я не наслаждался этим ощущением. Я просто брёл по дороге, не зная, как мне быть и куда идти. Вокруг меня начинались трудовые будни маленького городка. Господи, как же, наверное, я страшно выгляжу при свете дня! Как ж ты мог, Дима, так со мной поступить? Ты подложил меня под своих друзей! Ведь, я приехал к тебе! А ты бросил меня, у этого Коли! Господи, я не хочу больше быть женщиной! Я не хочу быть послушной самкой! Да что там не хочу, мне сейчас придётся снова становиться мужчиной и выкручиваться из этой неприятнейшей ситуации! Вот если бы хоть кто-то мне помог, хоть кто-то обратил внимание, может, вот этот мужик подошёл ко мне, позвал с собой…

…Я сидел на скамейке в каком-то попавшемся по пути сквере, и время от времени провожал глазами проходящих мимо людей. Мужчин. Я сидел как самая распоследняя шлюха, призывая мужчин взглядом. Нет, я не делал этого специально. Я просто думал о том, может ли этот прохожий подойти ко мне, позвать меня, или этот. А может быть, этот? Или вон тот? Мой взгляд сперва устремлялся к мужским ширинкам, я живо представлял себе мужские причиндалы, притаившиеся за ними, мужчике члены, которые могли бы войти в меня. И именно эти мои мысли делали мой взгляд призывным.

Спешившие мимо мужчины, встречаясь со мной глазами, отводили их. Но некоторе не отводили, а перехватывали мой взгляд и смотрели прямо в лицо, и тогда глаза отводил я. Но не совсем отводил, а просто приспускал, продолжая глядеть на мужчин из-под ресниц. Я строил глазки!

Возможно, если бы был вечер, это бы и сработало. Но было утро.



Глава 7

— Чё, милая, мужика ищешь? – голос раздался совсем рядом, я вздрогнул от неожиданности. Рядом со мной на скамейке сидел потрёпанный старикашка, присевший рядом очень тихо и незаметно.

— С чего вы взяли? – неприязненно глядя на него, спросил я.

— А у тебя тушь вокруг глаз размазанная, - пояснил старикашка, ехидно ухмыльнувшись. – И помада на губах.

Я похолодел, это звучало как жестокий привет из реального мира, в котором мужчины не красят глаза и губы, не берут в рот, мужчин не трахают, потому что это – грехопадение ниже нижнего, а меня трахали, я брал в рот и у меня на лице размазанная косметика… А старикашка, хихикнув, добавил:

— И вообще в этом скверике голубые тусуются.

— Я… я не знал, - выдавил я.

— Приехала откуда? Видать, бурная ночка выдалась? – старикашка положил руку мне на колено, сжал. – Да ты не бойся.

Я уже, понятно, не был целочкой. Но ощущения самки, которую начал обхаживать самец были для меня, тем не менее, внове. Тем более, что никакого секса я сейчас не хотел. Я, кажется, вообще никогда больше не буду хотеть никакого секса. А старикашка, поглаживая мне колено, продолжал:

— Что, нравится девкой быть? Нравится, скажи?

Сказать «нет»? Это будет выглядеть глупо. А что ж тогда я всю ночь делал, если не раздвигал ноги и давал мужчине? Отдавался. Как девка. И временами с большим энтузиазмом. Сказать «да» - раззадорить старикашку. А этого не хотелось. Я неопределённо пожал плечами.

— А пошли, девонька, со мной, - нашёптывал старикашка. - Как тебя зовут, сладкая? Пошли, чаю попьём, поболтаем. Как тебя зовут?

— Лера, - выдавил я из себя.

— Ай, как красиво, - рука старикашки работала всё активнее, он уже запросто ощупывал меня. – Какая ты робкая, девонька. Ну пойдём, тут недалеко.

Я поймал на себе понимающий взгляд проходившей мимо нестарой женщины. Понимающе-насмешливый. Мол, ну да, старый козёл тебя клеит. А ты, молодая дурочка, дашь ему. Потому что дурочка. Куда денешься. От этого понимающего взгляда внутри меня всё перевернулось, кровь прилила к щёкам.

— Я… Мне, - пролепетал я, а старикашка уже встал и решительно тянул меня за руку.

— Пошли-пошли, не ломайся.

Эта сцена начала привлекать внимание прохожих, а может быть, мне так просто показалось, во всяком случае, чтобы избежать чужого внимания, я встал и послушно пошёл за старикашкой.

Идти действительно оказалось недалеко, мы зашли в подъезд девятиэтажного дома, поднялись на лифте. Я стоял, не зная, куда девать глаза, а время от времени поглядывая на старикашку, видел, что он смотрит на меня прямо и нагло, по-хозяйски, рассматривает, чуть улыбаясь.

— Всё хорошо будет, - сказал он мне, когда лифт остановился. – Не бойся.

— Я не боюсь, - пожал я плечами.

— Ну и умница, - сказал он.

Мы вышли из лифта, он открыл своим ключом дверь и пропустил меня вперёд.

— Проходи, раздевайся, - сказал он.

Я снял сандалии, нерешительно остановился в прихожей, он подтолкнул меня в комнату. В комнате было совсем немного мебели – какой-то шкаф, стол, стул, пружинная койка… Видно было, что живёт старикашка небогато.

— Чего не раздеваешься? – спросил он, уже сняв рубашку и расстегнув штаны. – Давай-ка быстренько. – И шлёпнул меня по заду.

— Стесняюсь, - ответил я.

— А чего стесняться? Давай-давай, быстренько.

Он неожиданно обхватил меня и крепко поцеловал, обе руки его в этот момент залезли мне в джинсы и крепко сжали ягодицы, я автоматически положил ему руки на плечи, потом шевельнул губами, как бы отвечая на поцелуй. Он выпустил меня и подтолкнул к койке.

— Трусов не носишь, - сказал он изменившимся от нетерпения голосом.

Я, стараясь не смотреть не его вздыбившийся небольшой кривой член, быстро скинул с себя одежду, лёг на кровать, он тут же лёг рядом и принялся меня щупать, гладить и целовать. Я… Я вёл себя как неумелая девушка, послушно подчиняясь его ласкам. Опустил руку вниз его живота, робко начал гладить его член. Через некторое время он понял, что от меня ничего не дождёшься, отодвинулся от меня и надавил на плечо, чтобы я лёг на живот. Я послушно лёг на живот, он забрался сверху и…

Его член коснулся моей дырочки и стало очень больно! Вчерашний день и вчерашняя ночь не прошли даром. Я заорал и задёргался, но мужчина был безжалостен и продолжал совать в меня свой член.

— Не надо! Смажь! Не надо, пожалуйста, смажь! - заверещал я, из глаз у меня брызнули слёзы - смажь, пожалуйста!

Он буркнул что-то, слез с меня, с кровати. Я лежал, уткнувшись в подушку.

— На! – услышал я недовольный голос. Я повернул голову, голый старикашка стоял возле стены и бросил мне тюбик. Я открыл тюбик и стал смазывать себе зад. Послушно. Послушная сучка. Мысль встать, уйти (мне же больно! мне же неприятно! Я же не хочу!) мне даже не пришла в голову! Я послушно готовил себя для мужчины. Готовился к тому, чтобы меня оттрахал этот, совершенно незнакомый старикашка, который подцепил меня на улицы, как дешёвую шлюху…

— Блядь, быстрее! – сказал старикашка.

Я отложил тюбик на пол и послушно лёг на живот.

Он сразу же, покряхтывая лёг на меня, почувствовал как в меня входит его член, снова стало больно, но уже терпимо. Я стал стонать, стараясь попадать в ритм его движений во мне. На моём лице высыхали слёзы. Меня опять брали. Мной владел мужчина. По моему согласию, но против моей воли. Я не хотел, но он меня имел. Я подчинялся и давал. А он меня шоркал. В этот момент я понял значение и этого слова.

К счастью, отшоркал он меня достаточно быстро. Дёрнулся несколько раз, замер, ослабил руки, кряхтя, навалился на меня. Полежал на мне. Слегка прикусил мне ухо, щекотка пробежала по всему моему телу, стало странно приятно, захотелось ещё. Но он, удовлётворённо крякну, слез с меня, в сторону стенки, а я автоматически подвинулся, уступая мужчине место.

— Классная жопа, - сказал он некоторое время спустя, похлопав меня по ягодице. – Молодец, девка! Давай, вставай, жена скоро придёт.

Нифига себе? Он ещё и женат!

Я возмущённо посмотрел на него, он поощрительно улыбнулся и по-хозяйски подпихнул меня в бок, мол, давай-давай, пошевеливйся. Я опёрся колянми в койку, протащил себя назад, сгибаясь и выгибаясь, стараясь не потревожить свою натруженную дырку. Получилось очень так по-женски. Потом спустил с кровати ногу, встал. На цыпочках подошёл к валявшимся на полу джинсам. Хотел наклониться, но почувствовал, что из меня что-то начинает течь, и поднял их в полуприседе, старательно сжимая ягодицы. По-бабьи, мелькнуло у меня в голове. Надевать джинсы при нём совсем не хотелось, стоять перед ним голым – тоже, я сделал нерешительный шаг к выходу из комнаты, пересиливая себя, посмотрел на него. Старикашка, нисколько не стесняясь своей наготы, седых волос на груди и животе, опавшего члена, теперь сидел на кровати и самодовольно рассматривал меня.

— Можно, я хоть подмоюсь? – спросил я.

— Конечно, - старикашка махнул рукой, встал, потянулся. При этом, хотя он был ниже меня, мне показалось, что он смотрит на меня сверху вниз. Как на вещь. Как на только что употреблённую вещь.

— Ты чем-то недовольна? – спросил он. Видимо, мои чувства отражались на моём лице. Он сделал шаг ко мне и, улыбаясь (улыбаясь!) ущипнул меня за попу. – Классно посношались. Молодец!

Он искренне считал, что меня это должно обрадовать – то, что он получил удовольствие! Я неопределённо пожал плечами, натянуто улыбнулся, сказал:

— Всё хорошо, - и пошлёпал в ванную.

Горячая вода, к счастью, у него была. Сперва я охладил свою истерзанную попу прохладной водой, потом промыл тёплой, с мылом. Немножко пощипало, поскольку зад мне за истекшие сутки разорвали капитально, но стало легче. Полотенце в ванной вислео только одно и маленькое, видимо, для рук и лица, но я с мстительным удовольствием подтёрся именно им. Потом мой взгляд упал на батарею, на которой висели женские трусики. Розовые, с оборочками. Поношенные, но чистые – видимо, после стирки. Чёрт побери, должен же я хоть что-то получить от этого старикашки за доставленное ему удовольствие? Поколебавшись буквально секунду, я взял эти трусики и натянул на себя. Они пришлись мне вполне впору. Потом натянул джинсы. Настроение моё странным образом сразу поднялось. Особенно, от мысли, какой скандал закатит старикашке его жена, когда вернётся и не обнаружит своего нижнего белья. После этого я вдруг вспомнил о размазанной по лицу косметике и тщательно умылся. Посмотрел на себя в зеркало… Даже без косметики на меня смотрела девушка. Ладно, будем надеяться, что это заметно только мне.

Выйдя из ванны, я прошёл в комнату, взял свою футболку, которая оказалась на стуле, натянул её. Даже самодовольный вид старикашки, которому по случаю досталась молодая попка и который приписывал этот факт своему сексуальному обаянию, меня не раздражал. И, когда в прихожей, старикашка потянулся меня поцеловать, я даже подставил ему щёку. Правда, он тянулся к губам, но я чуть наклонил голову и у него получилось в уголок губ и щеки. Мило так. Я тебе дал, ты меня поимел, всё, разбегаемся.

— Придёшь ещё? – спросил старикашка.

Я согласно угукнул, прекрасно понимая, что больше не приду. Но зачем обижать мужчину? Они ведь такие ранимые…

«Они»! Я подумал о мужчинах как о «них», явно ассоциируя себя с… с другим полом. С каким? Женским, а каким ещё?

— Пока, милая, - он хлопнул меня по попе, я кокетливо дёрнулся, и дверь за мной закрылась.



Глава 8.

Дырка между ног. Я ощущал её. Физически. Но ещё сильнее я ощущал её разумом. В уме я пробовал это ощущение разными словами и всё время выходило как нечто новое, незнакомое… И в то же время я.

Я. Во мне был мужской член. Меня трахали. Меня оттрахали. Меня дырявили. Я дырявый. У меня между ног дырка. В меня входил хуй. Мне вставили хуй. Я дал. Меня взяли. Меня отъебали. В попу и в рот (когда я думал про рот, он тоже сразу представлялся дыркой, предназначенной для мужского члена). Меня отмели как шлюху и спровадили…

Когда я глядел, поглядывал на женщин, я тут же понимал, представлял, чувствовал, что между мной и ними есть общее. У них дырка между ног, влагалище. В них вставляется мужской член. И в меня так же вставляется мужской член. Со мной делают то же, что и с ними. Я такой же, как они. Они для мужчин, я для мужчин, они – самки, я – самка. Или как самка.

Когда я глядел, поглядывал на мужчин, мой взгляд прежде всего падал на ширинку, потом я отмечал фигуру, руки, плечи, походку… И чувствовал, именно, что чувствовал, что вот этими руками этот мужчина может взять меня за талию, повернуть к себе задом, а член, тот который у него под ширинкой, может войти в меня. Член в меня. В мою дырку между ног. Я слабый, он сильный, я самка, он самец. От этого чувства моя попка сладко сжималась и начинала пульсировать.

Впрочем, это ощущение быстро проходило – я чувствовал себя слишком усталым. Да-а-а, оттрахали меня за последние сутки по полной программе…

Кстати, Дима. Добраться бы ещё до его дома. Мысли мои перешли в практическую плоскость. Поскольку адрес всё-таки я вспомнил, я остановил женщину, показавшуюся наиболее добродушной (к мужчинам я почему-то побоялся… или постеснялся? словом, не стал подходить) и спросил дорогу. Женщина, не старая ещё, а вполне в самом соку, смеряла меня оценивающим взглядом и, не знаю как, явно почувствовала во мне НЕ мужчину, что-то неуловимое изменилось в её поведении, она объяснила мне, куда идти, как объяснила бы подруге. Ну, не подруге, а знакомой по работе. Или просто прохожей. Словом, как объяснила бы другой женщине.

Поблагодарив, я пошёл в указанном направлении. Из объяснений женщины я понял, что идти не так уж и далеко, да оно и было в самом деле недалеко. И по мере приближения к дому, в котором жил Дима, во мне силилось желание… Остановиться, присесть и обдумать ситуацию и моё собственное положение.

В сауне вчера (это было только вчера? А казалось, что сто лет назад) после определённого количества алкоголя, и потом, ночью у Коли, и даже утром, у этого старикашки, который даже не назвал своего имени, мне было не до размышлений. Всё шло само по себе, я делал то, что требовалось, я отдавался мужчинам, меня пользовали, я послушно открывал рот и подставлял попу, меня пользовали и я не задумывался ни о чём, я просто вёл себя как должна себя вести самка, как ведёт себя женщина, попавшая в распоряжение мужчин. Сейчас пришло время обдумать всё. И своё настоящее, и своё дальнейшее. С учётом только что состоявшегося прошлого. С учётом дырки, которую я ощущал между ног.

Стрельнув у прохожего сигаретку («мужчина, угостите сигаретой!», я так и сказал: «мужчина») и прикурив, я выбрал лавочку у подъезда дома, соседнего с Диминым, присел.

Значит, так. Начнём… С чего же начнём? С самого главного. Я приехал сюда, обозначив себе пассивную роль, назвав себя пассивным и… меня трахали, как пассивного. Мужчины. Они были мужчины, а я был для них самкой. Предыдущей ночью, этой ночью, этим утром… А дальше? А дальше, милая моя, тебе уже некуда деваться. Твой рот для члена, привыкай к этому. Выражение «хуй тебе в рот» теперь относится к тебе буквально. Мужик нагнёт тебя и сунет свой хуй тебе в рот. Твой рот для этого предназначен, ты хуесоска. И зад твой, разодранный членами, для членов теперь всегда предназначен. Ты давал мужикам, мужики знают, что у тебя между ног дырка, в которую они могут совать свои отростки. Твоя доля – женская, твоя участь – бабья. Моя участь – бабья, Я – БАБА.

От этих мыслей у меня в штанах зашевелился… Хм. Клитор? Я не знал, как его теперь называть, но одновременно у меня сладко заныла и моя дырочка. И кажется, даже увлажнилась. Опа. Потёк как сучка?

Так, ладно. С этим понятно, дальше посмотрим, как оно будет. Девкой, точнее бабой ты уже стал, теперь узнаем, каково оно так жить. Вот, например, это – я приехал к Диме. Он лишил меня девственности, стал моим первым мужчиной. Я стал ЕГО женщиной. А потом я трахался с другими мужчинами. Не вполне добровольно, но, между прочим, и без особого сопротивления, а иногда даже с большим энтузиазмом.

Теперь дальше. Я приехал к Диме. Я как бы стал женщиной Димы. А потом он привёз меня в сауну, где меня оттрахали другие мужики. Оттрахали. По очереди. Я им всем дал. Хотя был женщиной Димы. А теперь я снова иду к Диме. Ну и как он должен на меня теперь смотреть? Мой первый мужчина… Который лишил меня девственности… И который спокойно привёл меня в компанию своих друзей, которые меня оттрахали. Собственно, я ни в чём не провинился перед ним. Он сам меня отдал им. По идее-то это я должен быть им недоволен! Он позволил посторонним мужикам трахать меня, свою женщину! Я приехал к нему, доверился ему, отдал ему свою девственность, а он, мерзавец, отворачивался, когда чужой мужик совал мне в рот свой член! Он хохотал, когда чужой мужик грубо драл меня, а я визжал от боли!

Так. Стоп. Не горячись, милая, сказал я себе. Ты в чужом городе. Единственное место, куда ты можешь пойти и где находятся все, все! твои вещи – это Дима. Единственные люди, с которыми ты знаком, те мужки, которые тебя трахали. Денег и документов у тебя нет. Следовательно, вариантов у тебя… Ну ни-ка-ких. Идти к Диме и дальше играть твою роль. Женскую роль. Вернулась девка с поблядушек. А дальше – как мужчина скажет.

Я отбросил окурок, глубоко вдохнул - выдохнул, встал и пошёл в сторону Диминого дома.



somework@mail.ru

4255   1 80211    2  +7.45 [11]