Так уж получилось, что один год мне пришлось проработать учителем математики в своей бывшей школе. Мне дали 8-е и 9-е классы – самый проблемный возраст. Ученики по большей части были пустые, туповатые и совсем не заинтересованные в учёбе. Но, признаться честно, среди них было довольно много симпатичных мальчиков, некоторые выглядели старше своих лет. Особенно мне нравился Герман из 9-го «А»: высокий, широкого сложения, голубоглазый, светлые волосы собраны в маленький хвостик (как выяснилось позже, он начал отращивать волосы только в этом году). На лице у него уже пробивалась рыжеватая щетина, голос был очень низким. В общем, в n лет половое созревание у этого мальчика, похоже, уже было на стадии завершения.
Герман был из тех, кого называют «обаятельными двоечниками», «обаятельными хулиганами»: он мог натворить что угодно, не выучить урока, однако ни у одной учительницы, даже у самой строгой, не хватало духа наказать его. Выигрышная внешность, светлые волосы, прекрасная улыбка делали своё дело. И Герман привык к такому отношению, расслабился, ни во что не ставил преподавательниц. С учителями-мужчинами он, правда, ничего подобного не позволял себе делать – видимо, уважал – но их в школе было только трое, и поэтому простора для хулиганства и ничегонеделания у Германа было предостаточно.
Однако я не собиралась потакать этому пусть и красивому, но наглому мальчишке. Во-первых, потому что у меня характер не слишком мягок, и, во-вторых, в отличие от коллег, которые просто умилялись его противоречивым выходкам, у меня были особые виды на Германа. Мне хотелось совратить его.
Конечно, думалось мне, вряд ли Герман был девственником. Я постоянно видела его в окружении самых «крутых» девчонок, славящихся своей блядовитостью и постоянными пьянками и гулянками. Он и сам ежедневно вращался в тусовке малолетних пьянчуг – наверное, поэтому у него никогда не хватало времени, чтобы выучить уроки. Однако наверняка ни одна из этих соплячек даже не догадывалась о том, что, помимо неумелого минета и быстрого перепихона в подъезде, может преподнести женщина мужчине.
А ещё мне хотелось впервые опробовать на мальчике его возраста своё любимое предпочтение в сексе. Меня безумно заводило и заводит наблюдать за парнем, который нестерпимо хочет в туалет по-маленькому, и не разрешать ему опорожнять мочевой пузырь. Власть, элементы садизма (обожаю в такие моменты надавливать парню на живот) – вот что мне больше всего нравится. Однако я не знала, как вовлечь в это Германа и как, если всё получится, заставить его сохранить произошедшее в тайне.
Возможность неожиданно представилась мне в начале декабря. Проходя мимо раздевалки на первом этаже, я увидела, как Герман допивает там литровую бутылку пива. В голове мгновенно созрел хитроумный план. Через несколько минут прозвенит звонок, и парень, если не решит прогулять, побежит в класс. А сейчас у него мой урок – математика. В расписании он и у меня, и у 9-го «А» последний. Я попрошу Германа задержаться и наконец-то помучаю своего любимого ученика всласть…
Главной задачей сейчас выступало затащить Германа на урок. Я дождалась, пока он спрячет пустую бутылку, и как будто случайно вошла в раздевалку…
— Герман? Как хорошо, что я тебя встретила. Помоги мне, пожалуйста…
Я как раз собиралась перенести из библиотечного хранилища в класс пособия по алгебре – надо было потихоньку начинать готовить девятиклассников к экзамену. Мы поднялись на третий этаж и взяли каждый по стопке тоненьких белых книжечек. В тот момент, когда мы вошли в кабинет, прозвенел звонок. Я улыбнулась про себя.
— Спасибо тебе большое. Садись.
Герман занял своё место на «камчатке». В класс торопливо вошли несколько опоздавших. Я начала урок с того, что объявила 9-му «А» о самостоятельной работе, которую собиралась провести на следующем уроке. По классу пронёсся стон.
— Ну-ну, я и так вас жалела, давно уже ничего не писали. И к экзамену пора начинать готовиться.
Я стала вызывать ребят по одному к доске и разбирать примеры из последних двух тем. Соображали они еле-еле, и я в очередной раз подумала о том, какие сейчас тупые дети. Хотя, в моё время из всего класса нормально учились тоже человека два-три, в том числе я… Остальные прожигали жизнь. Если честно, я всегда им завидовала…
Примерно в середине урока я заметила, что Герман стал ёрзать на стуле – видимо, как минимум пол-литра пива уже «перебазировалось» в его мочевой пузырь. Подумав об этом, я почувствовала, что трусики мои намокли. Однако я собрала волю в кулак и продолжила разбирать пример вместе с самой красивой (но при этом ужасно глупой и вульгарной) девочкой 9-го «А».
Когда до конца урока осталось минут пять-семь, я вызвала Германа. К тому моменту он окончательно извертелся, однако разрешения выйти почему-то не попросил. Что-то мешало. Я дала ему нарочито сложное задание. У доски он вёл себя очень рассеянно, постоянно пытался сжать или скрестить ноги. Тело его била едва заметная дрожь. Я тоже едва ли не дрожала – от возбуждения. Наконец прозвенел звонок. В глазах Германа вспыхнула радость, однако я мигом остудила его пыл:
— Задержись. Надо закончить этот пример, а не то опять на «двойку» напишешь. Домашнее задание – повторять пройденное. Можете идти, - это уже классу.
Поняв, что в ближайшее время поссать не получится, Герман сник, глаза у него потухли, однако противиться он не посмел – знал, что спорить со мной бесполезно. Вздохнув, он снова повернулся к доске и невидящим взглядом уставился на написанное. Я стала объяснять ему решение, но нарочито медленно и многословно, чтобы протянуть время.
— Вера Дмитриевна, можно я на минутку отлучусь? – во взгляде явно читалась мольба.
— Да ведь немного уже осталось. Потерпи…
Последнюю фразу, не удержавшись, я произнесла с таинственной нотой. Герман втянул в себя воздух и снова скрестил подрагивающие ноги. Я представила, как он сейчас сдерживается изо всех сил, как раздут и переполнен его мочевой пузырь… Внизу у меня всё уже пылало. Я взглянула исподлобья на живот Германа. Форму его хорошо было видно – сегодня парень заправил футболку в джинсы. Обычно идеально плоский, сейчас живот моего любимого ученика сильно выпирал. Наверное, в его мочевом пузыре был уже почти литр. Литр пива!.. «Пивную» мочу всегда труднее сдержать, чем «обычную». Удивительно, что Герман до сих пор терпел. Я не без удовольствия заметила, что его живот был сильно затянут ремнём с «рокерской» пряжкой. Кстати, одевался этот парень очень красиво, так, как мне нравилось - в «неформальском» стиле. Сегодня на нём были светло-голубые джинсы, в которые, как уже упоминалось, была заправлена футболка (чёрная, с изображением какой-то группы), просторная чёрная рубашка с рукавами ¾ и «Гриндерсы».
Прозвенел звонок, ученики разбрелись по классам. В коридоре стало тихо. Герман честно пытался сосредоточиться на примере, однако у него не получалось. То, что говорила ему я, он явно не слышал. Внезапно он согнулся чуть ли не пополам, во взгляде у него промелькнуло отчаяние. Рука метнулась к ширинке.
— Всё, Вера Дмитриевна, больше не могу!
Джинсовая ткань между его пальцами намокла и потемнела. Я метнулась к двери, захлопнула её и повернула ключ. К тому моменту, когда я снова взглянула на Германа, его джинсы стали мокрыми уже до колен.
Не обращая более на меня внимания, парень подскочил к раковине, вытащил член и пустил с трудом удержанную струю. При этом с его губ сорвался стон. Я подглядывала ему через плечо и с трудом подавляла желание запустить руку в трусы. Наверное, если бы я только дотронулась до клитора, то сразу бы испытала оргазм.
Тем временем Герман закончил писать, застегнул мокрые джинсы и повернулся ко мне с каким-то затравленным видом. Наверное, ожидал, что я наброшусь на него с руганью. Вместо этого я нежно привлекла его в себе и поцеловала. Обалдевший парень даже не сразу ответил на мой поцелуй. Однако через несколько секунд он сориентировался, и его руки сомкнулись на моей талии. Он потерял всякий стыд, его не смущали уже даже собственные обоссанные джинсы!..
Мы целовались очень долго, и при этом руки Германа скользили по моим бёдрам, попе, мяли грудь. Я запустила ему руку под футболку и с удивлением отметила, что у него уже в n лет достаточно много волос на теле.
— Пойдём ко мне. Тебе нельзя в таком виде домой. А у меня есть похожие джинсы… - прошептала я Герману на ухо.
— А после займёмся чем-нибудь интересным… Да? – шепнул в ответ этот малолетний нахал.
— Да, - улыбнулась я.
— Только как я такой пойду? У меня штаны до колен мокрые.
— Сейчас уже начался урок, и в коридорах, надеюсь, никого нет. Ещё я дам тебе пакет с тетрадями на проверку, ты вроде как помогаешь мне его нести, - прикроешься им. А сама пойду сзади, хотя сзади, кстати, меньше видно, - сказала я, крутанув Германа на 180 градусов.
— О’кей.
Мы благополучно добрались до раздевалки, Герман забрал свою косуху и присел на скамеечку, ожидая меня. При этом он сильно сжал ноги.
Я жила в доме, который было видно из окон школы, и поэтому мой любимый ученик не успел замёрзнуть, пока мы шли. По пути я всё время озиралась, но никто из знакомых и, самое главное, учеников, к счастью, не увидел, как мы идём вместе ко мне в подъезд.
Дома я сразу забросила джинсы и трусы Германа в стиральную машину и отправилась наливать ему горячую ванну. Пока я хлопотала, мальчишка несколько раз успел ухватить меня за попу и за другие места. Я диву давалась его наглости. Всё-таки я его учительница, пусть и «расколовшаяся», плюс на n лет старше… Однако всё это мне безумно нравилось и возбуждало.
Наконец Герман разделся и залез в ванну. Сделал он это очень быстро – наверное, всё-таки немного стеснялся – но я успела заметить, какие у него красивые бёдра и попка. Из пены он выглянул уже с искрящимся и хитрым взглядом.
- Можно теперь на «ты»? – улыбаясь, спросил он.
— Когда наедине – да. И, надеюсь, ты сохранишь в тайне всё, что сегодня произошло и… должно произойти. – я откупорила и подала ему бутылку пива. Надо, чтобы мочевой пузырь у него снова наполнился.
— Конечно-конечно, - захихикал этот наглец. Однако я не испугалась. Всё равно ему никто не поверит: репутация у меня идеальная.
Я стала на колени и поцеловала Германа в мокрые губы. Он обнял меня мыльной рукой и, не отрываясь от поцелуя, потянул к себе. Меня, конечно, подмывало залезть к нему в ванну, однако я всё-таки уже составила совсем другой план.
Я пошла в комнату, чтобы не смущать его. Минут через двадцать Герман пришёл ко мне, завёрнутый в полотенце. Он распустил свои светлые волосы (оказалось, они отросли у него уже почти до плеч, в школе Герман никогда не развязывал хвост) и выглядел безумно соблазнительно. Полотенце пониже пояса выразительно оттопыривалось. Неожиданно парень скинул его и предстал передо мной во всей своей юной красе. Прежде чем он завалил меня на кровать, я отметила, что тело у него почти такое же волосатое, как у взрослого мужчины…
… Герман оказался просто неутомимым. Я испытала несколько оргазмов, а он запачкал своей спермой всю простыню. Через полчаса после того, как мы оказались в постели, Герман снова захотел писать, и я оторвалась, изо всех сил нажимая ему на мочевой пузырь. Парень стонал, корчился (чем ещё сильнее раззадоривал меня), однако не пошёл в туалет, пока я ему не разрешила.
Ушёл он от меня часов в шесть, когда за окнами уже стояла темень. Я дала ему свои голубые джинсы, в которые он еле влез, и пообещала завтра вернуть его одежду. На прощание Герман поцеловал меня глубоким поцелуем (от которого подкашивались ноги) и прихватил за писю. Я чуть было не крикнула, что не хочу его отпускать…
Мы встречались с ним до конца года (и иногда я мучила его мочевой пузырь), а летом, после окончания экзаменов, я нашла себе другую работу. Германа встречаю на улице частенько. Он всё время таинственно улыбается мне…
