Те события, о которых пойдет речь, произошли в США в период с 1999 по 2002 год. Меня назвали Полом. Не знаю, где я родился, и кто были мои родители, но первые n лет жизни я провел в детском приюте. Мне нравилось там, много детей, много общения, много игр и совсем не так много учебы, но несмотря на все это у нас (как и в любом детском доме, наверное) у всех детей была мечта: усыновление. Это то, о чем думали перед сном и что загадывали, когда задували свечи. Что-то невообразимо прекрасное и недостижимое. Но по каким-то причинам, детей у нас забирали редко, кажется, условия отбора (родителей) были очень жесткими. Но тем прекраснее день ото дня становилась Мечта.
Меня усыновили сразу после моего 12ого дня рождения. Описать мой восторг было невозможно, тем более семья была идеальной: отец Джеймс был священником, мать Сьюзан бывшая учительница, теперь домохозяйка, сын Джек 16ти лет и дочь Оманда 14ти. В семью я влился очень хорошо, спал в одной комнате с остальными детьми, а это была огромный зал площадью в 50 квадратов. Меня ничем не обделяли, а где-то даже оказывали больше внимания. Я хорошо учился в ближайшей школе. Все было как в сказке…
До тех пор, пока не произошла ужасная трагедия. Мама (как я полюбил это слово…) не справилась с управлением и слетела на своем Ситроене с обрыва. По сути даже нечего было хоронить. Отец замкнулся в себе, и мы с ним практически не разговаривали около месяца. Мы же толком ничего не поняли, так что отошли довольно быстро. Через пару месяцев жизнь понемногу начала возвращаться на круги своя. Отец Джеймс как будто бы стал прежним, вновь стал вести проповеди, даже улыбаться. И вот примерно через неделю после его первой улыбки и случилось это.
Я чистил зубы перед сном, когда увидел в зеркале его отражение. Он зашел и закрыл дверь. В его глазах было что-то безумное, не от мира сего. Я замер. Он колебался пару секунд, а потом с него как будто спала тонна камней. Он выпрямился, в глазах появилась уверенность. Казалось, что он принял какое-то важное решение. Отец заговорил:
— Пол, ты же не хочешь возвращаться в приют?
— Конечно нет, папочка!
— Тогда ты должен оказать мне одну услугу.
— Все что угодно, папа!
Ужас охватил меня. Я НИ ЗА ЧТО не хотел расставаться со своей мечтой. Сейчас кажется, что я скорее бы отдал свою ногу, лишь бы остаться там. Отец же тем временем опустил сидение унитаза, приспустил свои трусы и сел. Тут нужно сказать, что представления о сексе я не имел никакого. То есть СОВЕРШЕННО НИКАКОГО. Я зажмурился и отвернулся, он тут же схватил меня за руку и подтянул к себе.
— Открой глаза!
Я повиновался.
— Папе нужно, чтобы ты помог ему, а ты вздумал от него отворачиваться?
Мои глаза были прикованы к его члену. Я понятия не имел, какого размера должен быть член, но по сравнению с моим он был огромен. Мои пиписька была 3 см в длину, а по утрам, когда она вставала - максимум 8. Его же член в полустоячем положении был все 18.
— Пожалуйста, все о чем я тебя прошу – возьми его в руку.
Я не двигался. Тогда она схватил мою руку и положил на член. Это было очень необычное ощущение. Мягкий, упругий, он мелко пульсировал и продолжал увеличиваться.
— Обхвати его, как поручень. И двигай вверх-вниз.
Я следовал его указаниям. Он полностью встал, головка раскрылась, и теперь я смотрел на «поручень» длиною где-то в 22 см. Я продолжал медленно водить по нему рукой с завороженным видом.
— Быстрее!
Я ускорил темп. Головка стала красной, а потом бордовой.
— Быстрее, сученок! Сильнее сдавливай и двигай как можно быстрее!
Отец никогда не матерился (в отличие от некоторых парней из школы), поэтому я не на шутку перепугался. Я делал все, как он говорил, даже подключил вторую руку. Он стал тихо постанывать. Так я дрочил ему минуты две, пока он не сказал:
— Лизни его.
Я и до этого не понимал, для чего все это, но этот его приказ просто поверг меня в шок. Зачем? Это же неприятно, оттуда же писают… Я не мог этого сделать.
— Если ты не возьмешь его в рот, то завтра же отправишься в свой интернат!
С этими словами он схватил мою голову и направил к головке, которая стала уже почти черной. Я открыл рот и лизнул ее, как мороженное. На удивление, ничего противного я не почувствовал. Тогда я перестал сопротивляться, сам подался вперед и стал лизать и лобзать его.
— Вылижи его весь, выблядок!
Я убрал руки и стал лизать его член по всей длине. Потом перешел к яичкам. Обсосал одно, потом другое. Потом Я хотел вернуться к головке, но он оттолкнул меня, встал и начал яростно дрочить себе. Его глаза налились кровью, он обрел действительно дьявольские очертания.
— На колени!!! – проорал он.
Я был напуган до смерти и повиновался уже в каком-то трансе, сам не понимая что делаю. И вот я стою на коленях, а его набухшая черно-красная головка в пяти сантиметрах от моего лица.
— Слушай меня выродок, если ты сейчас не проглотишь все, то считай, ты здесь уже не живешь. Открой рот и высуни язык!!
Я сделал все, как он приказал, он же вышел на какую-то немыслимую скорость, рука двигалась с такой скоростью. Что ее не видно было, глаза его затаились и вот изо рта послышался сдавленный стон. В этот миг он положил свой член так, что его головка расположилась на моем языке. Я почувствовал сильные содрогания его плоти. Одно… Второе… Третье… И вместе с четвертой мне в глотку ударила струя того, что я должен был глотать. Больше всего на свете в тот момент я боялся упустить хотя бы каплю. Вслед за первой последовала вторая, а потом и третья... Всего их было 7. И моя ротовая полость оказалось полностью заполнена липкой пахучей субстанцией. Я ждал, когда он уберет член, чтобы я мог сглотнуть, но он не спешил. Так мы простояли около минуты. Я на коленях и смотрящий на него, он на ногах с закрытыми глазами. Потом он убрал член, натянул трусы и быстро вышел... Я стоял и думал, нужно ли мне глотать теперь. Страх был настолько велик, что я попытался, но сразу же подавился и вся сперма выплеснулась на пол. Я отплевался в раковину, протер пол тряпкой и пошел спать…
После этого случая, я сосал ему каждый божий день, чаще всего в ванной, но иногда и в его комнате, а иногда в гараже или подвале. Я во всем ему подчинялся, хотя уже понимал, что то, что он делает со мной – неправильно и что с остальными детьми так не обращаются. Время от времени он трахал меня в рот, схватив двумя руками и долбя мою глотку своим железным колом. Сначала ничего не получалось, но через некоторое время вошла головка, и в конце концов разработал меня так, что весь его агрегат помещался во мне. Также он разрабатывал и мою попку. Делал мне клизмы, потом растягивал дырочку одни пальцем, постепенно стали входит два, а потом и четыре. Потом, в один из вечеров, он, обильно смазав меня, пропихнул-таки свой член в меня и почти сразу кончил, вцепившись в мои ягодицы. Так прошел месяц…
***
Новый этап наших взаимоотношений наступил, когда отец объявил на очередном завтраке, что переделает свой кабинет под мою личную комнату. Весь наш городок стал шептаться о том, какой же все-таки прекрасный человек отец Джеймс. О том, что любит приемного сына больше своих собственных детей – многие видели в этом пример идеального христианства. Даже я не сразу понял, с чего это он так щедр ко мне ( все-таки мне было неполных 13...), хотя и были мысли, что это благодарность. Вообще, если не считать наши встречи, папа был образцовым родителем.
Он никогда не злился, ни к чему нас не принуждал, во всем нам потакал и помогал. Я даже подумывал, что это награда за то, как я ему «помогал» и что теперь он осознал все, и больше не будет так поступать со мной? И он действительно не зашел в ванну в тот вечер, и на следующий. Тогда мне было трудно себе в этом признаться, но сейчас я понимаю, что мне даже не хватало «этого» те два дня. Я маялся, чувствовал, что мне что-то нужно, но не мог своим невинным, в общем-то, детским мозгом понять что.
Все мои сомнения разрешились в первую же ночь в новой комнате. Я закрылся изнутри и уже засыпал, как вдруг услышал , что дверь открывается. Это был Он. Папа закрыл за собой дверь, положил ключ на тумбу и двинулся ко мне. Вид у него был воистину сумасшедший. Косая улыбка, безумные бегающие глаза. Я от страха вжался в подушку но не смел отвести своих глаз от его.
— Что, сучка, хорошо устроилась тут? Нахлебник хуев! Почему мои дети теснятся вдвоем, а ты спишь тут, как королева?! Ты же понимаешь, выблядок, что придется отрабатывать? – с этими словами он стал расстегивать ширинку на своих джинсах.
Хоть я и был смертельно напуган, но я понимал, что сейчас нельзя ни в чем ему перечить, поэтому робко к нему потянулся, стараясь поймать его член своим ртом. В ответ я получил звонкую пощечину! Я отлетел в сторону, схватился за ушибленную скулу и тихонько заныл.
— Ну уж нет, шлюшка, ртом ты уже отработал, теперь пора и твоей задней дырочке послужить папе.
Он набросился на меня, перевернул на спину, спустил мои трусики и приподнял попку. Его член стоял как столб, он плюнул себе на пальцы и растер слюну по головке, потом засунул два пальца в мой рот, обслюнявил и засунул их в мою дырочку. Сделал несколько движений, потом приставил свою орудие и надавил всем телом. Я чуть было не взвыл от боли. Член вошел примерно наполовину, но мне казалось, что меня разрывает на части. Он же продолжал давление, вошел еще на пару сантиметров, потом подался назад и ударил с новой силой. И так до тех пор, пока его яйца не ударились о мою попку. ВЕСЬ он был во мне. Я стонал и весь извивался, он же замер, вцепившись в мои полупопия своими большими ручищами и не давая мне отодвинутся ни на миллиметр.
Вдруг он резко двинулся назад, так что только головка осталась внутри, а потом ударил меня всем телом. Член, с характерным «чпок» почти полностью вошел. Он помедлил несколько секунд и повторил эти действия. И вот через минуту он уже неистово долбит меня как отбойный молоток. Я ужен мог сдерживаться и завыл. Он лишь приговаривал:
— Вой, вой, сучка, не зря же я заплатил за звукоизоляцию! Можешь орать как сто сирен – тебя все равно никто не услышит!
Я практически ничего не разобрал, мой мозг был затуманен от боли, но сдерживаться я уже не мог совершенно и поэтому действительно заорал во весь голос, как будто меня режут. Его же это только раззадорило, удары стали еще в два раза чаще и сильнее. Представьте себе эту картину: ночь, огромная кровать, освещенная только лунным светом, подросток с щуплым тельцем с головой на подушке, руки вцепились в простынь, попка максимально задрана кверху и сорокалетний огромный мужчина, как колосс, возвышается над ним. А тот звук до сих пор стоит в моих ушах: мой почти безумный крик и звуки ударов его плоти о мою. Гулкие, хлюпающие удары. По меньшей мере, 200 в минуту, куда чаще любого пульса. Так он работал надо мной не меньше десяти минут.
Я уже перестал орать, погрузился в какой-то транс, он же под конец сбавил темп и стал бить меня действительно с невероятной силой, как будто бы хотел выбить из меня дух. Удар. Еще Удар. Еще Удар. Еще. После очередного он застыл, я ощутил как вздрагивает его член всем своим телом, а потом и почувствовал как мои внутренности начинают заполняться его соком. Кончив, он вышел из меня почти сразу и поднес свой орган к моему рту. Я без слов понял его и стал тщательно его вылизывать. Потом взял его головку в свой ротик и, смотря снизу вверх в его глаза, стал посасывать. Кажется, я увидел благодарность в его взгляде…
После этого все пошло по наклонной. Он заходил ко мне каждый вечер, первое время все так же трахал мой ротик и попку. Я привык, а потом даже стал получать какое-то удовольствие от анального секса. Через какое-то время ему стало мало, его уже не так возбуждало это все, поэтому он стал придумывать все новые и новые извращения, которые, в конце концов, стали просто немыслимыми. Но я всегда ему подчинялся. Нужно сказать, что теперь я ощущал себя Его вещью, а Он стал для меня всем. Я окончательно замкнулся в себе, стал хуже учиться, меня ничего не интересовало, я ничего не хотел. Единственное, что доставляло мне удовольствие по-настоящему – это служба моему Хозяину. И Он сполна воспользовался моей покорностью…
Далее я расскажу о наиболее запомнившихся мне наших «встречах», чтобы вы поняли, о каких извращениях я веду речь.
***
Летняя ночь. Я стою на коленях в своей комнате перед дверью, абсолютно голый, но в черном ошейнике. Подо мной постелена клеенка два на два метра. Я стою уже больше часа, я жду Хозяина, с замиранием сердца прислушиваясь к каждому шороху. Еще не по собственному желанию, а из страха. И вот Он вставляет ключ в мой замок (в этот момент мое тело всегда как будто ударяет заряд электричества). Дверь опять закрыта, но Он уже внутри, проходит мимо меня и садится на мою кровать. Я ползу к Нему на коленях, зубами снимаю с Него домашние тапочки и потные носки.
Он приподнимает левую ногу, и я начинаю вылизывать ее. Сначала подошву, потом верхнюю часть, а потом сосу каждый пальчик в отдельности. Также и правую. Его ступни немного грязные и потные, я же должен сделать их идеально чистыми. Это стало нашим ритуалом, обязательной частью. Мытье ног. Когда я закончил, он встает и говорит открыть рот, естественно я беспрекословно повинуюсь. Тогда он вкладывает свой невставший член в мои уста, убирает руки и закрывает глаза. Я жду. Через несколько секунд на мой язык выплескиваются первые капли мочи. Он писает в мой рот, пока не наполняет его почти до краев. Потом вынимает член и говорит:
— Не смей глотать или выплевывать, пока я не скажу, а не то я закопаю тебя живьем на заднем дворе. Закрывай рот!
Я закрываю. Он же обходит меня сзади, заводит мои руки за спину и я чувствую холодные обода наручников на своих запястьях. Щелк. Щелк. После этого Он понимает меня, ставит стул и кладет меня на него животом, так что моя голова свисает вниз, а попка обращена к нему. Еще несколько мгновений и Он врывается в меня, я же могу только мычать носом. Сначала Хозяин очень нежно меня ебет, плавно, с чувством и расстановкой. Правая рука Его лежит на наручниках, которые лежат на моей спине. После Он приподнимает мои руки за наручи, кладет левую руку на спину и начинает делать резкие сильные толчки и я бы точно упал вперед вместе со стулом, если бы
Он меня не держал. Под конец Отец оттягивает мои руки максимально вверх, другой рукой сильно прижимает меня к стулу, а сам начинает долбить меня в невероятном темпе. Мне очень больно. Руки, кажется, вот-вот вывернутся в другую сторону, дырочка горит и в то же время, я получают какое-то невероятное удовольствие. И от ощущения Его члена во мне, и от того, что я Ему делаю хорошо, исполняю Его волю, и от самой боли я тоже получаю наслаждение, и от моей полной беспомощности, от того, что я никак не могу остановить это, я в Его власти…
Но больше всего меня возбуждает то, насколько порочно то, чем мы занимаемся, а к тому времени я уже знал достаточно, чтобы понимать это. И вот внизу живота начинает растекаться тепло, голова затуманивается, и я в первый раз в жизни начинаю кончать. Мое тело бьет дрожь, внутри же тепло и блаженство. Через какое-то время я по чуть-чуть возвращаюсь к реальности, обнаруживаю себя со сжатыми челюстями, в страхе выронить хотя бы каплю, с руками, задранными, как кажется, к самому потолку, и с ходящим во мне членом, который двигается как иголка на швейной машине. Или даже быстрее. Еще минуту Он жарит меня в таком темпе, потом вытаскивает свое орудие и приказывает встать на колени и открыть рот. С трудом выполняю Его волю. Стою, немного покачиваясь, с запрокинутой головой и открытым ртом. Он направляет свой член в меня и почти сразу первый выстрел Его спермы падает в Его же мочу. Потом еще и еще. Некоторые капли попадают мне на лицо и в глаза. Он стряхивает остатки семени в мой ротик и говорит уже спокойным голосом:
— Теперь глотай.
Я ловко, в несколько глотков сглатываю все, смотря Ему в глаза… Папочка гладит меня по головке, расстегивает наручники и, не сказав ни слова, уходит. Наверное, именно в ту ночь я перестал Его бояться и стал любить…
***
Осень. Прошло три месяца после той летней ночи. Почти каждый раз Он придумывал что-то новое, все дальше и дальше удаляясь от «нормального» и «общепринятого». В моей комнате, в большом тайнике под кроватью уже скопилась огромная куча извращенских приспособлений из секс-шопов. Там были цепи, маски, фаллоимитаторы, кожаные костюмы, плетки, несколько комплектов женского белья, наручники, зажимы и прочее, прочее.
Я прождал его с десяти вечера до двух ночи и вот, наконец, Он тут. Я как всегда помыл Ему ноги, после чего Он развернул меня к себе спиной и плавно насадил на свой кол, давя мне на плечи, а после начал двигать мной, таким образом, подрачивая свой член. Потом он снял меня и поставил на колени, сам приблизил свой агрегат к моему рту.
— Засунь свой похотливый язычок папочке в хуй!
Я повернул свою голову на бок и вставил свою язык в его уретру. Надо сказать, что он там почти полностью помещался. Я ждал пока он тужился, и вот почувствовал теплую влагу у себя на языке, она, скользя по нему стекала в глотку, наполняя ее. Когда уже начало выливаться, он приказал пить, я с готовностью выпил. После чего все повторилось снова и так пять или шесть раз, пока его мочевой пузырь не опустел. Потом он всадил свой шест в мою глотку и стал яростно меня ебать. Несколько секунд я сдерживался, но потом меня вырвало, да так, что его моча вперемешку с тем, что я ел, полилась даже из носа. Он достал свой хуй, обмазал в блевотине, которая была уже внизу на клеенке, и вновь всадил его в мой рот. Его яйца шлепали по моему подбородку еще около пяти минут, из уголка моего рта стекала липкая смесь мочи и слюны. Потом он отстранился со словами:
— Сука ебаная, насрала, теперь убирай за собой! - схватил меня за волосы и уткнул лицом в лужу на полу. Я, не смея ослушаться, начинаю на четвереньках слизывать эту мерзость с клеенки, Он же, не упуская момента, пристраивается ко мне сзади и начинает ебать в среднем темпе, глубоко и даже нежно. Через десяток минут , когда я полностью вычистил пол, Хозяин выходит из меня и говорит лечь на спину и открыть рот.
— Сейчас папочка тебя накормит, паскуда! – хрипит Он, устраиваясь надо мной. И вот перед своими глазами я вижу его анальное отверстие. До этого я не раз вылизывал ему попу, но то, что он собирался сделать сейчас… Это вызвало во мне страх и… предвкушение, интерес. Какое оно на вкус, папино говно? Он сидит надо мной и тужится. Так продолжается очень долго, кажется, минут 5, его сфинктер все время сокращается, но так и не может выпустить из себя Его кал. Я в необъяснимом порыве (и без приказа!) приподнимаюсь к Его отверстию и проталкиваю язычок внутрь. Он сразу упирается во что-то твердое. Я начинаю вращать языком вокруг Его какашки, ощущая кисло-горький вкус. Но это Его вкус! Слышу его слова:
— Да, деточка, помоги папе испражнится, у меня уже несколько дней запор!
Воодушевленный таким одобрением, пытаюсь засунуть язык как можно глубже, между калом и стенкой кишечника. Проделав это с каждой стороны припадаю всем ртом к его дырочку и пытаюсь высосать его оттуда. И мне почти сразу это удается – кончик какашки показывается наружу, а ложу голову обратно на пол и как завороженный смотрю на это зрелище. Темно-коричневая, толстая, бугристая колбаска начинает медленно вылазить из ануса моего Господина, сантиметр за сантиметром, и вот она уже совсем рядом с моими губами. Я бросаю взгляд на своего Хозяина и вижу, что он тоже смотрит на меня, сверху вниз, и в глазах его удовольствие…
И тут я, во второй раз за день, совершаю безумный поступок. Без Его приказа, я обхватываю это говно и начинаю сосать, как будто это Его член. Оно очень твердое и теплое. И оно… вкусное. Я как ненормальный начинаю его сосать, и в конце концов заглатываю его полностью, так, что мой нос упирается в Его попу, какашка находится глубоко в мое глотке. Я замираю и смотрю наверх, на Него. Он закатив глаза, неистово дрочит, тихо приговаривая: «Мой мальчик, мой любимый мальчик». Во мне что-то взрывается, я начинаю неистово насаживать на его говно, каждый раз упираясь в его попу лицом, при этом он открывает глаза, они пересекаются с моими и остаются на них. А мои на Его. Это неповторимое, необъяснимое единения самих душ, которое дано испытать далеко не всем.
Когда я понимаю, что Отец вот-вот кончит, я до упора насаживаюсь и начинаю высасывать его говно, пытаясь проглотить. Он начинает вставать и я, удерживая его кал губами, вынимаю ВСЕ. Десять сантиметров находятся у меня внутри еще пять снаружи. Он же встает передо мной на колени и начинает дрочить, при этом все также смотря мне в глаза. Через несколько секунд он подносит Хуй к моему правому глазу и замирает. Мгновенье и первая струя белой жидкости заполняет мой глазик, вторая струя бьет в левый, а все последующие ложатся мне на губы и на говно, которое торчит из них. Теперь я смотрю на Него сквозь белую пелену Его спермы, не смея даже моргнуть, а из моего писюна вытекает моя сперма…
Потом он достал кал из моего глотки, вернул в мой рот сантиметров пять и приказал откусить, прожевать и проглотить. Так он скормил мне всю, после чего я вылизал его член и попу, и он ушел…
