После этой ночи, они не стали спать вместе. Да, они не ложились в одну постель, он всегда, как бы случайно приходил к ней ночью, а она делала вид, что спит, с нетерпением ждала его, позволяя проделывать с собой всё, что он хотел.
Иногда Сергей, как и в детстве, уставший засыпал с соском во рту, принося неописуемое наслаждение женщине после полового акта, но сон был не долог, проспав несколько минут, он вставал и уходил, щадя себя и мать. Существовал какой-то незримый договор, всё происходило между ними в каком-то другом, иллюзорном мире, открыто признать реальность происходящего ни он, ни она не могли и не хотели.
Она никогда не чувствовала себя такой желанной, не получала такого наслаждения от общения с мужчиной. Всё что происходило с ней до этого, казалось просто какими-то детскими забавами. Она впервые почувствовала себя настоящей женщиной.
Теперь она появлялась днем, в его присутствии только с макияжем, в нижнем белье, прикрытым целомудренным, скрывающим прелести халате. Мысль, что она красится для сына, старается показаться ему красивой, привлекательной, желанной, её поражала, но она ничего не могла с собой сделать, старательно подводя глазки, покрывая бледно-розовой помадой губы.
И сын чувствовал это. Молодое, неистовое тело требовало от неё все большего и большего. После долгих, продолжительных половых актов, она совершенно обессиленная лежала под ним, из последних сил стараясь двигать бедрами, а он все не унимался, насаживая её на стальной стержень, заставляя вновь и вновь переживать сладострастные оргазмы.
Счастливая и радостная утром, она будила его, принося в постель кофе, бутерброды. А он смущенно ел, удивляясь резким переменам в поведении матери.
Вскоре она нашла оправдание себе и сыну:
— «Ничего страшного нет. У мальчика переходный период, а кто, как не мать должна помочь ему в такое трудное время? Да и не спим мы с ним вместе, происходит всё как-то случайно, неожиданно ночью»
В глаза сыну, стала смотреть спокойно, будто то, что происходило под покровом ночи, совершенно её не касалось. Это было не с ней, а с кем-то другим, в какой-то другой, не реальной, иллюзорной жизни.
Было раннее утро, за окном брезжил рассвет, озаряя комнату мягким полумраком. Людмила спала, совершенно не прикрывшись одеялом. Сережа сегодня почему-то не пришел, хотя она его с нетерпением ждала, разочарованная, уснув только под утро.
— «И хорошо, что не пришел, начинается самый благоприятный период для зачатия, да и не предохранилась. Надо немного повременить», - пронеслось в голове у усыпающей женщины, вспомнив, что перед каждым приходом сына, она вставляла во влагалище противозачаточную таблетку, а вчера они у неё закончились.
Подол ночной рубашки задрался, обнажая красивые ноги, бедра, открывая постороннему взору черные, кучерявые волосики лобка. Через большой ворот, как-то стыдливо вывалилась грудь, блистая красотой, с огромным коричневым пятном, окружая крупный сосочек. Её груди мирно и спокойно вздымались, при каждом вздохе.
Сергей приоткрыл дверь, увидел спящую мать. Красота женщины ошеломила его. Он никогда не видел её в таком виде. Всё между ними происходило практически в полной темноте. Только руки знали прелести интимных форм.
— «Какая она красивая!», - пронеслось в его голове, и, скинув трусы, подошел к кровати, лег рядом.
Женщина сквозь дремоту почувствовала поцелуи на шеи, груди. Она открыла глаза и увидела сына, страстно целующего её тело.
— «Сережа,… не надо…», - произнесла она, придя в себя и пытаясь натянуть одеяло, прикрывая грудь, ей стало стыдно видеть его глаза, смотрящие на её полуобнаженное тело.
Это уже было нарушением незримого договора, необходимости реальности происходящего в их семье, но Людмила была не готова, открыто признать своё падение.
— «Пусть всё будет, как есть», - думала она.
Но он всё настойчивее лез к ней, переполняемый желанием, совершенно не задумываясь, о душевном состоянии матери, не щадя её.
— «Сережа,… прошу тебя,… не надо,… мне… сейчас нельзя. Потерпи… немножко… »
Но он не понимая, о чём говорит мать, совершенно безотказная ночью, продолжал прижиматься к ней ещё с большей настойчивостью. Её сопротивление возбуждало, заставляло сердце биться сильней, разжигая похотливую страсть.
— «Сережа,… не надо. Если… у нас… сейчас… с тобой…», - запнулась женщина.
— «…будет…, то я могу забеременеть…», - продолжила, после некоторой паузы, не находя слов, правильно выразить свою мысль.
— «Почему нельзя?», - удивленно посмотрел на неё.
— «Мне тебе долго рассказывать, но и не поймешь,… может. Это… женский вопрос. Я…сейчас…совершенно… беззащитна перед твоей…спермой. Прошу,… отпусти меня,… давай потом…», - пытаясь вырваться из объятий, недовольно произнесла Людмила.
Но Сергей с красным от возбуждения лицом прижимался к женщине, совершенно не обращая внимания на её слова:
— «Мама,… я хочу тебя. Ты… самая желанная женщина на свете…»
У Людмилы начало кончаться терпение:
— «Отпусти меня! Мы с тобой сделали огромную ошибку. Мы не должны больше делать этого. Это плохо. Должны остановиться. У тебя скоро будет девушка, я тебе не нужна. Отпусти меня»
— «Нет, я тебя люблю, мне никто кроме тебя не нужен», - как-то спокойно произнес Сергей, чуть выпуская её из объятий.
Женщина облегченно вздохнула, расслабилась, сын - вразумил словам, но он схватил за подол ночной рубашки и резко начал задирать его вверх. От неожиданности Людмила приподняла бедра, боясь, что он разорвет её, и рубашка оказалась у неё выше головы, закрывая лицо, сковывая руки.
Он навалился с новой силой, грубо раздвинул ноги, стальной член сразу нашел то, что искал. Плоть ворвалась в неё.
— «Сережа,… не надо,… прошу тебя,… нельзя туда…», - отчаянно взвыла женщина, пытаясь вывернуться из-под него.
— «Нет, я хочу тебя. Я давно хотел тебя. Хотел, когда ты стонала под этим старым козлом, который ни на что не способен, не способен тебе сделать ребенка», - зло произнес он, погружаясь все глубже в мать, туда, где его ждала плодородная, созревшая яйцеклетка.
Он страстно целовал грудь, покрывая поцелуями мягкую, податливую плоть, шептал ласковые слова, крепко держа руки:
— «Мама,… я тебя… люблю,…ты самая хорошая…я так давно хотел тебя…»
И женщина смирилась, утихла, успокоилась под ним, шепча, стыдливо закрывая глаза, под покровом ночной рубашки:
— «Сереженька,… только… не кончай… туда. Мне нельзя,… я могу забеременеть. Прошу,…пожалуйста…»
Он продолжал целовать её, все быстрее и быстрее двигая бедрами. Людмила напряженно наблюдала за сыном, думая, что может почувствовать наступление оргазма, если что, вывернуться из под него. Но она ошиблась, не почувствовала сокращение мышц, дрожи тела. Только когда первая порция спермы, как удар плетки обожгла матку, она вскрикнула, дернулась, но было уже поздно.
— «Нет,… нет,… Сереженька,… не надо,…только не туда… Я твоя мать. Это кровосмешение!», - заплакала, поздно одумавшееся женщина, потоки спермы, ворвавшиеся внутрь, заставил её усилить сопротивление.
Она вывернулась из-под него, член выскочил из влагалища, потоки спермы полились на волосики, прикрывающие губки, живот, бедра, промежность.
Людмила оттолкнула сына, скинув подол рубашки с лица, а из его головки всё продолжала выстреливаться семя, летя по воздуху, описывая дугу и падая на женщину. Она начала рыдать громко, слезы текли по её щекам.
— «Как ты мог… сделать это? Ты совершенно не любишь меня!», - истерично зарыдала она.
— «Как ты мог изнасиловать мать?», - сквозь слезы, одергивая рубашку, пытаясь подняться, укоряла она.
Но Сергей схватил её за руку, потянул на кровать. Возбуждение из-за насилия над женщиной не только не прошло, но и накатилось с новой силой. Людмила извивалась, сопротивлялась под ним, но он пытался вновь овладеть ей. Член никак не мог попасть в заветную дырочку, толи от умело уклоняющейся женщины, толи от того, что не набрал ещё достаточной силы.
И вдруг, как гром, среди ясного неба, зазвонил телефон, стоящий на прикроватной тумбочке. Сергей испуганно вздрогнул, отпустил мать. Она сразу взяла трубку:
— «Да,… слушаю…»
В ответ женщина услышала знакомый голос из далекой Португалии:
— «Здравствуй дорогая! Я тебя не разбудил?»
— «Да нет милый, я уже встала»
— «А почему у тебя такой голос? Ты что плачешь?»
— «А что мне делать, как не плакать, когда любимого нет рядом»
— «Успокойся,… всё будет хорошо…», - начал утешать её муж, а Сергей, стоя на коленках, прижался к матери, просунув подмышки руки, обхватил за грудь, начал ласкать тело женщины, через тонкую ткань.
Лариса недовольно повела корпусом из стороны в сторону, но не могла устраниться от этой ласки, уйти от бесстыдных прикосновений, стараясь делать вид, что её всё равно.
Она чувствовала биение пульса в его члене прижавшимся к спине, с каждым ударом набирающим силу, прикосновение нежных, ласковых рук отзывалось тянущей истомой в паху.
Сергею этого было мало, видя, что мать не может бросить трубку, прервать разговор, спокойно относится к его ласкам, начал вытаскивать подол рубашки из-под неё. Женщина боясь, что он её порвет, а может по другой причине, немножко приподнялась, позволив задрать рубашку выше груди, полностью обнажив тело.
Теперь Сергей прижимался к голой спине, лаская обнаженную грудь, животик. Его пальчики бродили вокруг сосочков, сжимали податливую плоть, слегка покручивая их, вызывая у женщины задержку дыхания, как будто, она окуналась в холодную воду.
Мелкие мурашки бежали по шее, рукам. Грудь наливалась, становилась упругой, соски увеличились в размерах, торчали, словно резиновые. А он всё говорил и говорил по телефону, не давая вставить ей слова, делясь впечатлениями о пребывании в далёкой стране.
Людмила слушала мужа и не могла поверить в свою порочность. Незримое присутствие мужа, когда она отдается другому мужчине, пусть даже сыну, ужасно возбуждало её, переполняло каким-то неизвестным похотливым желанием.
Не в силах больше терпеть, Людмила произнесла:
— «Ладно, милый,… давай заканчивать, а то ты и так, наверное, уже много денег потратил»
Только она положила трубку, как Сергей сразу повалил мать на кровать, а она не сильно сопротивляясь, произнесла:
— «Сережа,… прекрати,… что ты делаешь? Дай я пойду,… подмоюсь. Отстань,… тебе ещё не надоело… баловаться…»
Но он не слышал её, укладывая на кровать, с задранной рубашкой, почти полностью обнажившей тело, разводя коленкой ноги и укладываясь между них.
— «Отпусти меня, Сережа! Не надо,… я могу забеременеть! Мне надо… подмыться!», - почти слезно взмолилась женщина.
Сергей тяжело дышал, разводя ноги матери, ища головкой члена вход во влагалище. Головка без затруднения нашла его, проскочил во влажное от выделений и спермы влагалище.
— «Что ты делаешь,… прекрати…», - произнесла она, кладя руки на спину сына.
Он не слушал её, всё сильнее наваливаясь, прижимая к кровати бедра. Грудь женщины при каждом толчке дрожала. Молодой, упругий член буравил чрево, вызывая прилив соков, разжигая безумную страсть где-то глубоко внутри животика.
Чавкающие, хлюпающие звуки разносились по комнате. Сама не понимая, отдаваясь воле инстинкта, женщина начала сгибать ноги в коленках, приподнимать их, прижимая его тело к себе, идя навстречу насильнику.
А потом, взяв руками под коленки, потянула их к себе, прижала к груди, стараясь, как можно глубже принять желанную плоть, потушить пожар, разгоревшийся внутри. Женское естество взяло верх над затуманенным страстью разумом.
Она затихла, только прерывистое дыхание говорило, о её состоянии, отдалась полностью во власть самца. Ей казалось, что муж стоит рядом с кроватью и с нескрываемым наслаждением смотрит, как она изменяет ему.
— «Я хочу,… чтобы забеременела… от меня,… мама. Родила нам… дочку…», - шептал Сергей на ухо.
— «Хочу,… чтобы твоя грудь… налилась… молоком, а я бы пил его,… как в детстве. Чтобы у тебя рос животик,… раздувался от моего ребенка. Я буду тебя трахать, всю беременность. Родиться дочка,… воспитаю… настоящей шлюхой. С детства вместо молока… буду давать… сперму, пусть привыкает с детства…»
— «Когда она вырастит,… буду трахать её,… одновременно с тобой. Вы… будете лежать в одной постели,… попеременно ублажая меня. Я думаю,… ты её сможешь… хорошо обучить всем женским премудростям…»
Он шептал и шептал мерзости. Это было так противно, что Людмила не могла поверить, правду говорит сын или нет. Неужели у него такие мерзкие мысли?
— «Он, наверное, сошел с ума. Разве может сын такое говорить матери», - пронеслось у неё в голове с ужасом.
Но член во влагалище делал свое дело, женщина начала дышать ещё тяжелее, широко открыв рот, обняла сына, прижала к себе, кладя ноги, ему на плечи. Пот, крупными каплями стекал по лбу, полузакрытые глаза, легкое дрожание ресниц, говорило о том, что женщина уже не находилась в комнате. Страсть и наслаждение унесло далеко, в страну эротических грез.
— «Ты хочешь… под сердцем носить… моего ребенка?», - шептал он, покусывая ушко.
Она молчала, лицо становилось всё прекрасней с каждым шагом к пику наслаждения.
— «Ты, что… не слышишь меня? Хочешь иметь… от меня ребенка?»
— «Да,…да…», - слетело с её губ.
— «Мама,… ты правду хочешь этого?», - взволнованно переспросил он.
Женщина была в том состоянии, когда вокруг ничего не существовало, кроме члена во влагалище и любимого в объятиях, и незримо присутствующего рядом с кроватью мужа, это был переломный момент:
— «Да,… я хочу этого! Сделай мне ребенка! Я хочу… носить его… в своей матке!»
Он удивленно посмотрел:
— «А как же… твой муж?»
— «Зачем ты о нем вспоминаешь? Он бесплодный козел, который ничего не может сделать! Ты, только один ты, вправе распоряжаться мной, моей маткой! Я принадлежу тебе и никому другому! Кончай в меня,… наполни моё чрево семенем,… сделай ребенка,… я хочу, чтобы ты кончил в меня!», - безумно шептала женщина, закрыв глаза и широко раскрыв рот, словно ей не хватало воздуха.
Эти слова возбудили Сергея сильнее, чем тысячи голых, красивых женщин, готовых ему отдаться. Он задергался, потоки спермы ворвались во чрево, ударили в матку, заполняя плодородным семенем.
— «Ай,…ай,…я тебя люблю, мама…», - кричал он, прижимаясь к обнаженному телу, от удовольствия победы над ней.
Тело женщины корчилось под ним, она чувствовала, как шейка матки с жадностью опускается в озеро спермы, всасывая в себя живительную жидкость.
Весь оставшийся день они провели в постели, наслаждаясь близостью. Людмила не стеснялась ходить обнаженной перед сыном, показывая изумительное, слегка полноватое тело.
— «Мама, какая ты красивая!», - восхищенно говорил Сергей, смотря, как мать поднимается в очередной раз подмыться.
После этого они стали спать вместе, наслаждаясь, телами друг друга. Людмилу не грызла совесть, такой счастливой она себя никогда не чувствовала. Пришло время месячных, но их не было.
— «Сережа,… у меня… нет месячных,… возможно,… я беременная…», - произнесла она утром, как только они проснулись.
Сергей посмотрел на неё:
— «Ты правду говоришь?»
— «Точно не знаю,… но сейчас… проверю…», - произнесла она, беря тест на беременность, идя в туалет.
Она возвратилась, держа в руках полоску, тест дал положительный результат:
— «Сережа, я беременная!»
Людмила села на кровать, закрыла руками лицо:
— «Я не могу поверить в это. Я… беременная!»
— «Видишь мама, мои усилия не прошли даром!», - довольно произнес Сергей.
— «Сережа,… я хочу большего,… чем быть твоей возлюбленной. Отныне буду считать тебя… своим мужем! Но что мне скажет Юра, когда приедет, ведь он… бесплодный. У него не может быть детей. Мы ходили к врачу»
— «Разведись с ним!»
— «А за что мы будем жить. Он же и поехал, чтобы заработать денег. Вдруг о беременности узнают его родные, напишут ему, нам будет трудно прожить, а тебе ещё надо учиться в институте. Где взять деньги?»
— «Мама, он не скоро приедет, а пока это как-то можно скрыть, а там видно будет»
— «Сереженька,… я так боюсь потерять тебя,… твою любовь ко мне. Что-нибудь придумаем…», - произнесла грустно женщина, ласково гладя его по волосам.
— «Не волнуйся, нас уже трое», - тихонечко похлопал он по животику, кладя её на спину, а она послушно развела ноги, принимая сына.
Конец третьей главы
