Такого никогда не было и надеюсь, что никогда не будет. Лариса была красавицей по всем параметрам. В свои двадцать восемь лет, её тело, как у девочки, с аппетитными стоячими грудками, узкой талией, немного выпуклой попкой. Мягкие, темные, волнистые волосы обрамляли почти ангельское личико, с большими голубыми глазами и сексуальными алыми губками. Женщина ходила, слегка покачивая, точеными бедрами, вызывая, восхищение у прохожих мужчин и зависть у женщин.
С детства девочка не отличалась скромностью, на то было много причин, но основная, наверное, её красота. Уже в восемнадцать лет выглядела сексуально привлекательной, старше своего возраста.
За ней ходили табунами мальчишки, зажимали во всех укромных уголках двора. Юной душе льстило их внимание, считая себя королевой, совершенно не осознавая, что от неё нужно только одно, её прекрасное девичье тело.
Лара с удовольствием подставляла его под неумелые ласки мальчишеских рук. Но вскоре, детские забавы кончились для неё плачевно, в пятнадцать родила сына.
От кого ребенок, никто не знал, да и ей отец был неизвестен, из-за насыщенной половой жизни с множеством партнеров. Но это не образумило, не остановило, она продолжала гулять ещё с большим вдохновением. Вскоре её лишили материнских прав, ребенка забрали дальние родственники.
Она бросила школу, родительский дом, гуляла, как хотела, совершенно не задумываясь о будущем.
Если бы не венерическое заболевание, заставившее на долгое время лечь в больницу, то Лариса давно умерла где-нибудь в притоне или на обочине дороги.
Лечащий врач, влюбился в неё, как мальчишка, хотя ему шел уже седьмой десяток и предложил с ним жить. Она согласилась, так как другого пути не умереть в притоне или под забором она не знала, а он был ласков и добр к ней.
Ларисе муж запретил работать, что её полностью устраивало. Жила на его обеспечение, не зная никаких забот. Вкусная еда, дорогие вещи, а взамен выполнение обыкновенных обязанностей женщины.
Была ли Лариса верной гражданской женой, хорошей матерью для его маленького сына, который не помнил свою мать, ушедшую практически после родов к любовнику, оставив на руках у мужа грудного ребенка, трудно сказать.
Помня свой горький опыт, муж держал её в «ежовых рукавицах», не давая возможности делать каких-либо самостоятельных шагов, ограждал от всяких знакомств. Лариса к сыну отнеслась очень хорошо. Полюбила, как родного с первой минуты знакомства. Это чувство было взаимным. Сережа, не знавший женской ласки, сразу привязался к ней, стал называть мамой.
Иногда муж уезжал в командировки, оставляя её одну с ним. В эти периоды женщина позволяла Сергею спать с ней в одной постели. Счастью ребенка не было предела, он прижимался к её теплому телу, шептал по-детски наивные слова:
— «Мама, когда я вырасту, то на тебе женюсь»
Лариса смеялась, ещё крепче прижимая его к себе:
— «Конечно, мой милый, ты у меня самый любимый, дороже, чем ты у меня никого нет»
Однажды летом, перед самой школой, она зашла в ванную:
— «Сережа, давай я помою голову, а то она у тебя грязная»
Он стыдливо отвел глаза:
— «Я сам»
— «Нет, давай я»
Сережа стоял в наполненной до краев ванной, а она вымыла голову, потом взяв мочалку, начала тереть тело. Её руки скользнули в промежность, начали нежно перебирать яички, от удовольствия он закрыл глаза. Незнакомое приятное чувство, разлилось в паху.
Умелые руки, оттянули кожу, обнажив головку, и она, наклонившись, обхватила её губками. От нахлынувших чувств ребенок словно остолбенел.
— «Какой у тебя петушок вкусный», - смеясь, произнесла она, выпуская из губ нежную плоть, продолжая его мыть.
Её губы на половом члене, преследовали его всю жизнь, сладостное воспоминание постоянно всплывало в голове, но повторения не последовало. При первом появлении её в доме, он влюбился в задорную, молодую девушку, но после этого случая, он потерял покой, все его мысли были только о ней. В детской душе закралась даже ревность к отцу. Первые три года муж носил молодую женщину буквально на руках, но со временем стал терять былую сексуальную силу, да и, ненависть к красивым женщинам, появившаяся с уходом первой жены, начала постепенно возвращаться к нему.
Он стал грубым, резким, постоянно незаслуженно оскорбляя её. Женщина безропотно всё переносила, старалась угодить супругу.
Со временем он стал воплощать с ней свои эротические фантазии, сделал сексуальной рабыней. Противиться этому не могла, да и не хотела, так как сытая жизнь и острые сексуальные переживания её полностью устраивали.
Его фантазии не знали предела. Одна из самых безобидных, было появление женщины в вызывающем нижнем белье, чуть прикрытым прозрачным халатиком, с собачьим ошейником опоясывающим шею, когда приходили его близкие друзья, то в очень откровенных нарядах, совершенно не скрывающих прекрасных форм она дефилировала с супругом по городу.
Леонид Федорович хвастался красотой жены и полным её подчинением. Это тешило его тщеславие, доставляло огромное сексуальное наслаждение.
Мужчины, после таких шоу, часто делали недостойные предложения, пораженные красотой и мнимой доступностью женщины, но она не могла им ответить взаимностью, так как постоянно находилась под неусыпным наблюдением супруга, да и возвращаться к прежней жизни совершенно не хотела.
Почти каждый вечер, он приказывал раздеться ей догола, привязывал в спальне и сёк розгами за плохое поведение, заставляя рассказывать, кто приставал и что она чувствовала при этом.
Бедной женщине приходилось выдумывать, обливать себя грязью. Говорить, что она шлюха, недостойная его. Исповедуясь мужу, видела, как член его поднимался, набирал силу, позволяя совершить с ней половой акт в извращенной форме.
Но в половое сношение он вступал с ней все реже и реже, вымещая своё бессилие на её теле, обвиняя в неспособности возбудить мужа. Всё это не оставалось незамеченным сыном, да и отец хотел показать ему, как в будущем надо обращаться с женщинами.
Сначала отец его не стеснялся, надеясь на возраст, а потом ему приходилось украдкой наблюдать, что папа делает с мачехой, которую он называл мамой, формируя своё отношение к ней, мечтая оказаться на месте отца, властелином такого прекрасного женского тела.
Видя, что ребенок взрослеет, отец отдал его на обучение в элитный пансионат. Приезжал он только иногда по воскресеньям и на каникулы домой. Это очень злило Сергея. Он понимал, что виной всему мать, эта шлюха, которая отняла у него отца. Детская платоническая любовь к молодой женщине постепенно куда-то уходила, уступая место ненависти.
Но вместе с ней росло и сексуальное влечение, похотливая страсть, к молодой самке. Занимаясь онанизмом, он представлял только её. Бегу эротических фантазий не было предела. Считал мать сексуальной рабыней, женщиной для утех, которой пользовался старый отец. Такой она должна стать и для него рано или поздно.
Лариса прожила с мужем, почти n лет. И вот совсем недавно он умер, оставив большой дом за городом, машину и приличные сбережения на счету в банке сыну, а её, как опекуншу до его совершеннолетия.
Женщина тяжело переносила утрату. Она потеряла не только близкого человека, но и уклад жизни, финансовое благополучие, которые были на протяжении совместной жизни.
И вот начались летние каникулы. Сережа, сдав успешно экзамены, собрался домой. Впереди его ждал продолжительный летний отдых.
Радостная мама встретила его у ворот пансионата.
— «Какой ты молодец. Таким табелем успеваемости и не стыдно похвастаться, как был бы рад отец», - произнесла она, увидев его оценки.
Они сели в автомобиль. Сережа сел рядом, а она болтала, не переставая, от радости встречи. Она любила его, любила, как родного сына.
На женщине была короткая обтягивающая юбка, голубая полупрозрачная блузка, ткань которой не скрывала манящую, обтянутая ажурной тканью бюстгальтера грудь. Подол и без того короткой юбки задрался, соблазнительно полез вверх, показывая красивые стройные ножки. Казалось ещё немножко, и он увидит ткань трусиков, прикрывающих промежность.
При виде столь откровенно выставленных прелестей, у Сережи перехватило дыхание. Волна желания иметь эту женщину обрушилась на мальчика.
— «Ох, подоить бы такие сиськи. Знала бы ты, как я хочу тебя трахнуть так, как трахал папа», - пронеслось у него в голове, но вслух ничего не сказал, чувствуя, как член поднимается в штанах.
Принимая дома ванную, он увидел в баке для грязного белья её интимные вещи. Взяв трусики, поднес к лицу. Запах прелестной самки ударил в нос, закружил голову. Желание охватило его. Всё виденное в детстве пронеслось в голове.
Вот мать в нижнем белье подходит к отцу, зовёт в спальню, ласкается, как собачка к хозяину. Снисходительно похлопав её по заду, он встает и направляется вслед за ней.
А Сергей подглядывает, видит с затаенным дыханием, как она, расставив ноги в кресле, ласкает себя. Потом сосет член, а отец бьет её плёткой по голому телу, заставляя говорить, что она грязная шлюха.
— «Я шлюха,… я твоя рабыня…», - проносились воспоминания в его голове.
Нахлынувшая картина прошлого перенесла сына в сладостный мир воспоминаний и грёз. И уже не отец, а он властелин желанного женского тела, её ножек, груди, ротика, влагалища.
Кончив на трусы, на узенькую полоску материи, закрывающую промежность, ему показалось, что имеет реальный половой контакт с их хозяйкой.
— «Нет, надо что-то делать. Быть более решительным. Если она отцу позволяла с собой делать такие вещи, то разрешит и мне. Она обыкновенная шлюха, я сделаю её рабыней», - кружилось в голове.
— «Сейчас или никогда!», - решил он.
Из ванной комнаты мальчик вышел голый, только с полотенцем, обмотанным вокруг бедер. Пройдя в кухню, сел на стул.
— «Сыночек, оденься, а то простудишься»
— «Мама, очень жарко, дай я посижу так», - произнес он, смотря, как женщина наклонилась, доставая из духовки пирог, из-под задранного подола халата показывая красивые бедра.
Ещё чуть-чуть и будет видна попка, туго обтянутая тканью трусиков. Сережа почувствовал, как струйка пота потекла по лбу, губы пересохли. Внутри била мелкая дрожь.
— «Сейчас или никогда!», - опять пронеслось в голове.
— «Мама, а у тебя были мужчины после папы?», - как-то не решительно спросил Сергей.
Она повернулась, удивленно посмотрела, сердце нехорошо заныло:
— «Конечно, нет, сынок!»
— «А как ты можешь жить без мужчины?», - немного выждав, произнес он.
Она не знала, что ответить. Пауза затянулась. От предчувствия чего-то необычного похолодело внутри, по ногам пробежала нервная дрожь.
— «А с папой ты получала удовольствие от половой жизни?», - продолжал Сергей.
Ком подступил к горлу, женщина не знала, что ответить.
— «Как он может спрашивать такое у матери? Совсем разбаловался в пансионате. Надо будет поговорить с воспитателями. Чему там они их учат?», - гневно подумала она, но промолчала.
— «Ты, что молчишь? Так получала или нет? Ты, что с ним жила просто из-за денег?», - настаивал сын.
— «Конечно, милый, получала, он же был моим мужем. Любила его, а это главное в отношениях между мужчиной и женщиной», - ели выдавила из себя Лариса, не понимая, куда он клонит.
— «А ты меня любишь? Как папу?», - не унимался мальчик.
Она с облегчением вздохнула, ей показалось, что разговор меняет тему, и произнесла:
— «Конечно, сыночек люблю. Даже может быть больше, чем папу. Ты же моя надежда и опора. Дороже, чем ты, у меня никого нет»
— «А ты можешь мне отдаться?», - неожиданно для самого себя, выпалил Сергей, со страхом ожидая ответа матери.
Вдруг она сейчас даст ему достойный отпор, поставит на место, накажет. Потом придется вымаливать у неё прощение и забыть о своей мечте навсегда. Но мать молчала, оставляя надежду на воплощение задуманного.
У Ларисы остановилось дыхание, она не поверила своим ушам. Надо было что-то сказать, перевести в шутку, но его голос не располагал к шутливому тону.
— «Я хочу заменить папу, хочу жить с тобой,… как он», - собравшись с силами, решительно произнес сын, после непродолжительной паузы.
У Ларисы всё оборвалось внутри. Она стояла, молча, не зная, что ответить. Сын хотел её, как женщину. На мгновение забыв, кто он, а кто она.
— «Мы же живем с тобой, сынок. У нас семья», - как-то не решительно, вроде бы, не понимая, произнесла женщина, надеясь перевести разговор в другое русло.
— «Нет, я хочу жить с тобой, как муж живет с женой. Я думаю, ты меня понимаешь?», - видя её неуверенность, смелея, произнес Сергей.
Лариса была в шоке. Её сын предлагал ей гнусность. Она должна стать его любовницей. Да, он ей не родной, но она с ним с самого детства. Она его мать! Он ей, как родной сын.
— «О чём ты говоришь, Сережа. Этого не может быть. Ты сын, а я мама», - ещё тише, теряя уверенность от такого наглого напора, произнесла женщина.
— «Мама я уже взрослый и мне нужны половые сношения, как ты не понимаешь. Ты что хочешь, чтобы я занимался онанизмом или подцепил от девок какую-нибудь гадость. Заболел. Принес это всё в дом. Ты меня совершенно не любишь!», - ещё наглее произнес он, оценивающе смотря на стройные ножки, манящую округлую попку, скрывающуюся под тканью коротенького халатика.
Она стояла спиной к нему, мелкий озноб тряс тело. Трудно было поверить, что такие слова говорит сын. Пусть не родной, но сын! Как он может ей такое говорить! Предлагать!
— «Что ты говоришь,… этого нельзя делать. Я же твоя… мама…», - только и смогли шепотом вымолвить её губы.
У Ларисы давно не было мужчин. Нет, она не была святая! Женскую плоть раздирало желание, но разум брал верх, она боялась осуждения соседей, родственников мужа. Да и остаться без средств существования совершенно не хотелось. Вот пройдет время, год, два, три, найду состоятельного человека, выйду замуж. Не буду же я, как в молодости с члена на член перепрыгивать. Но то, что происходило сейчас, она даже в страшном сне не могла представить!
— «Я… твоя… мама…»
— «Ну и что, ты красивая, сексуальная женщина, я тебя люблю, ты любишь меня. Тебе нужен мужчина, а иметь тебя, как женщину я хотел давно, ещё, когда ты ходила перед папой в одном нижнем белье. Так что наши интересы совпадают», - произнес он, поднимаясь со стула, чувствую, что женщина обескуражена, парализованная его наглостью и напором.
Для Ларисы мир вдруг перевернулся. Сергей начал рассказывать в подробностях, что с ней делал муж, а ему приходилось стоять за дверью и ласкать член, представляя себя на его месте.
— «Как он мог всё это видеть?», - женщину пробивала мелкая дрожь, сил что-то сказать в ответ совершенно не было, чувствуя себя униженной, растоптанной.
Она не могла себе представить, что прошлое вернется в такой изощренной форме. Лариса стояла и думала только о себе, о своей непутевой жизни.
Всплыли далекие воспоминания детства. Руки, лапающие тело, мужчины, как в калейдоскопе меняющиеся между высоко поднятых ног, липкая, тягучая сперма, текущая по подбородку, промежности.
Казалось, что прошлое уже никогда не вернется, она стала преданной и верной женой, хорошей матерью сыну! Порядочной женщиной!
Сергей, вдохновленный молчанием, обнял сзади, прижал к себе. Руки бесстыдно начали бродить по телу, лаская через тонкую ткань халатика. А она стояла, не предпринимая никаких попыток к сопротивлению, его действия парализовали волю. Видя покорность женщины, он развернул её лицом.
— «Мама, поцелуй меня, как ты целовала папу…», - произнес, наклоняясь к её устам.
Сережа был выше Ларисы почти на голову, широк в плечах. Занятия спортом не прошли для него даром.
— «Сереженька, ну, пожалуйста,…не надо, отпусти меня…», - только и смогла произнести женщина, не предпринимая никаких решительных действий.
Закричи сейчас, ударь по щеке, дай отпор:
— «Подлец, как ты можешь так разговаривать с матерью!»
И он, поджав хвост, убежал в комнату, скрываясь от её гнева, прося потом прощение за своё недостойное поведение. Но Лариса была растеряна, мысли путались в голове, не давая возможности оценить ситуацию. Как обыкновенная женщина ломалась при приставании мужчины, тем самым ещё больше возбуждая, провоцируя на более решительные действия.
Держа её голову за волосы, он впился в алые, пухленькие губки, прижимая к себе, уклоняющуюся, от столь интимного поцелуя, мать.
Сил бороться с ним у неё не было. Её словно парализовал ужас всего происходящего.
Лариса была в панике. Не верила, что такое, может быть, казалось, что это сон. Вот сейчас глаза откроет и проснётся, и всё станет на свои места. Но это был не сон.
Его язык пытался раздвинуть губы, проникнуть внутрь, но она крепко сцепив их, не позволяла этого сделать.
— «Любимая моя, но не надо сопротивляться. Отдайся чувствам, ты сама хочешь меня, просто стесняешься», - шептал он, изредка отрываясь от её губ.
Нежно касаясь языком шеи, он все сильнее прижимался к ней. Дыхание становилось тяжелее, вены на висках вздулись:
— «Не упрямься. Я же тебя люблю, и ты меня любишь…»
— «Это какое-то сумасшествие», - пронеслось в голове у Ларисы, - «Надо его как-то успокоить»
Чем больше женщина позволяла ему себя целовать, тем сильнее восставала мужская плоть. Звериные инстинкты просыпались в мальчике. Отношение Сергея к матери были сложные, где в глубине души, он любил её. Но ревность ко всем мужчинам, которые были до него, заставляла относиться, как к шлюхе, доступной женщине. Занимаясь онанизмом, представлял её, как проститутку, сексуальную рабыню, которая будет позволять делать с ней всё, что угодно.
Женщина крутила головой, но он продолжал неумолимо лезть языком в рот, пытаясь раздвинуть губы. Слюни текли по его подбородку. Дыхание становилось громким, прерывистым.
Грубость сына росла с каждой минутой. Понимая, что теряет контроль над ним, Лариса попыталась вырваться из объятий. Сопротивляться, насколько позволяли силы. Сын был на много физически сильней. Хрупкая женщина не могла справиться с возбужденным подростком.
Вдруг он отшатнулся от неё и ударил рукой по щеке:
— «Я сказал, целуй меня, шлюха. Что ломаешься?»
Слезы потекли из глаз, она что-то хотела сказать. Открыла, закрыла рот. Потом пробормотала, совершенно не понимая, что она мать, а он сын:
— «Отпусти меня сыночек,… пожалуйста. Я же твоя мама!»
— «Ты шлюха, будешь подчиняться мне, как подчинялась отцу», - зло произнес он, снова ударив женщину по лицу.
Сережа понимал, что отступать ему некуда. Или сейчас он сделает из неё свою сексуальную игрушку, или этого не произойдет никогда. Куда денется, ведь она его опекунша, всё её финансовое благополучие связано только с ним.
Она шлюха, которую отец купил, как игрушку. Заявить она на него не сможет, уйти тоже. Куда она уйдет без денег, на помойку! Скажу, что она ко мне приставала. Кто поверит шлюхе? Все папины друзья расскажут про неё такое… ходить по дому в трусах и лифчике при них, а что без них она может делать!
Полотенце в пылу борьбы упало с бедер мальчика. Его плоть вызывающе торчала, упираясь в мать.
— «Не хочешь целовать в губы, целуй член. Пососи, как у отца!», - ехидно произнес он, хватая её за волосы и пытаясь поставить на колени, приблизить лицо к паху.
Это было что-то нереальное. Лариса не могла поверить в происходящее. Она должна сосать член у сына!
— «Ты что не любишь меня?»
— «У тебя такой сексуальный ротик. Какие губки. Губки созданы для любви. Раскрой их и прими моего петушка. Тебе шлюхе он понравиться. Тебе нравиться сосать член? Скажи, не стесняйся!»
— «Сереженька, отпусти меня, пожалуйста, прошу тебя», - лепетала она, думая о себе, только, как о женщине, которую собираются изнасиловать.
Лариса было в панике. Сын тянул за волосы, заставлял заняться оральным сексом. В прямом смысле её никогда в жизни никто не насиловал, она всегда шла добровольно, может иногда с неохотой, но добровольно. А сейчас принуждают сделать того, чего она противиться всем своим существом.
— «Нет, не надо,… прошу,… пожалуйста…», - мольбы вырывались из её горла, но сын был, не умолим.
Лариса сделала вид, что смирилась, собирается стать на колени, хватка ослабла, и, оттолкнув его, бросилась из кухни.
Она была уже почти у двери, когда он настиг её. Сбил с ног, и она упала, больно ударившись о пол, а он навалился на неё всей массой своего тела.
Ларисе на секунду показалось, что потеряла сознание, ударившись головой. Тело ослабло, сопротивление прекратилось. В голове шумело, перед глазами плавали разноцветные круги. Огромная сизо-фиолетовая шишка, почти сразу появилась на лбу.
Сергей подумал, что мать потеряла смысл сопротивляться, ослабил хватку, встал с неё. Она безвольно лежала, распластанная на полу, с задранным подолом халатика, показывающим красивые ягодицы, расщелину между ними, сквозь полупрозрачную ткань трусиков.
Он открыл шкафчик, достал липкую ленту, в надежде связать непокорную мать. Почувствовав свободу, Лариса вскочила на ноги, побежала по коридору, заскочила в ванную комнату, закрыла дверь на щеколду.
— «Оставь меня, я буду кричать!», - произнесла женщина в отчаянии.
Но ей кричать было стыдно, вдруг, кто-нибудь проходящий по улице услышит, что происходит у них в доме. Кто поверит, что этот скромный, тихий мальчик способен изнасиловать мать. Да и вообще, было страшно, даже подумать, что соседи узнают о происшедшем. Скажут, что опытная шлюха совращает ребенка. Кто ей поверит!
— «Открой по-хорошему, сука! А то хуже будет!», - Сергей, как разъяренный зверь начал дергать за ручку, но у него ничего не получалось, дверь не поддавалась.
Походив по комнате, как разъяренный тигр, он на кухне нашел топорик, для разделки мяса и начал им пытаться взломать замок в дубовой двери.
— «Сережа, сыночек, не ломай дверь, я буду кричать!», - доносилось из ванной комнаты, но он упорно, не обращая на крики внимания, ломал её.
Вскоре его усилия увенчались успехом. Со скрежетом дверь распахнулась. Лариса полными страха глазами смотрела на обезумевшего сына. Даже сейчас она не чувствовала уверенности в своей правоте. Она боролась не с сыном, а с обыкновенным насильником.
— «Нет, не трогай меня. Пожалуйста,… прошу тебя!», - взвизгнула, прижав руки к груди, собрав ткань халата.
В больших голубых глазах, отражалось состояние женщины. Только глянув в них, сразу можно было понять, что она близка к обмороку, думает только о покушение на её тело.
— «Сыночек, не трогай меня,… пожалуйста…», - прошептала не в силах кричать и села, рыдая, на кафель пола.
А он голый, с топориком в руках, с красным от возбуждения лицом, стоял и смотрел на неё. Смотрел, как хищник смотрит на жертву. Для него не существовало ничего, кроме этой самки. Слезы и мольбы ещё сильнее возбуждали его.
— «Сереженька, не трогай меня, пожалуйста. Я ведь твоя мама…», - со слезами умоляла женщина.
Даже сейчас измени тон, уверенно поведи с ним и возможно, он бы отступил, но она не сделала этого, провоцируя насилие над собой, представляя себя обыкновенной жертвой.
Конечно, это уже был не её послушный сын. Это был самец готовый любыми путями овладеть самкой.
— «Сереженька, ты же мой сын? Ты слышишь меня? Ответ мне. Что ты делаешь?», - лебезила она.
А он, смотрел, на неё, тяжело дыша, уверенный в своих действиях:
— «Не кричи мама. Успокойся. Ты будешь наказана, за то, что убежала от меня из кухни. Так не поступают хорошие девочки»
Он бросил на пол топорик и двинулся к ней, сделала один шаг, другой. Она сидела на полу, прижавшись к холодной стене, сжатая в комочек. Его глаза полные нездорового блеска, говорили сами за себя, совершенно не скрывая помыслов. Он взял её за плечи и поднял. Она стояла, умоляюще смотря на него, как собачка смотрит на хозяина.
— «Сыночек, я твоя мама,… не трогай меня…», - прошептала Лариса.
Он сделал шаг назад и со всей силы ударил ногой в живот. Женщина закатила глаза, начала хватать воздух, согнулась и упала на пол. Он не когда не чувствовал себя таким сильным и уверенным.
Мальчик заломил руки за спину, запястья обмотал липкой лентой, крепко скрепил их вместе.
Лариса судорожно глотала воздух не в силах сопротивляться. Надежды на благоприятный исход покидали её.
— «Помогите,… спасите…», - не своим голосом заорала женщина, но широкая липкая лента закрыла рот.
Она замычала, задергалась, но крепкие руки сына не отпускали добычу.
— «Не хочешь по-хорошему подчиняться, так будет по-плохому», - с яростью произнес он, открывая воду, наполняя ванную.
Она лежала у его ног и не знала, что делать. Сын был на много физически сильнее. Оказать достойное сопротивление, вырваться из рук насильника она не могла. Не могла уступить и его требованиям – отдаться. Слезы бессилия катились по щекам.
— «Ну, вот и хорошо, достаточно воды. Ты грязная, не мылась, как приехала. Сейчас я тебя, искупаю», - произнес он, поднимая женщину с пола и в одежде ставя в ванную.
Её ноги ощутили горячую, обжигающую воду. От боли она закричала, но раздалось только мычание, начала переступать с ноги на ногу, попыталась выскочить из неё, но он не допустил этого.
— «А, горячо, сучке. Не бойся, я не садист», - и с этими словами он открыл кран холодной воды.
Глаза женщины умоляюще смотрели на сына, но он совершенно не обращал на это внимания. Власть, полная и безграничная над этой женщиной интересовала его.
— «У тебя грязная головка, надо её помыть. На колени сука!», - властно произнес он и она ничего, не подозревая, выполнила команду.
Как только колени коснулись дна, Сергей намотал на руку волосы и начал её топить.Он настолько был сильным, по сравнению с ней, что все усилия вырваться, не привели ни к чему. Она дёргалась, билась, но воздуха становилось все меньше и меньше. Коленки женщины заскользили по дну ванны, и она почувствовала, как теряет опору под собой. Ноги бесполезно бились о дно, стенки, но вырваться не могла.
Видя, что мать перестает сопротивляться, он вытащил голову из воды. Она жадно, как насос начала носом втягивать в себя воздух, глаза были полны животного ужаса, а он самодовольно смотрел, как мучается женщина.
— «Вижу, головка и тебя ещё грязная», - произнес он и, несмотря на панические протесты, опять погрузил голову матери.
Он неоднократно повторял эту пытку, получая при этом удовлетворение, чувствуя ещё больший прилив возбуждения, желания дальше и дальше издеваться над беззащитной женщиной. Хотел заставить понимать, что сопротивление бесполезно, сломить её волю. Она, должна полностью слушаться его, выполнять все приказы, какими бы извращенными они не были.
Ларису охватил животный страх, она не знала, что делать, чтобы эти мучения прекратились. И вдруг до неё донесся голос сына:
— «Ещё головку будем мыть?»
Она отрицательно закачала головой. Женщина была готова на всё, лишь бы эта пытка прекратилась. Она даже не понимала, что с ней происходит, чего от неё хотят и кто стоит перед ней. Ужасное желание жить, не умереть, охватило её. Инстинкт самосохранения полностью завладел женским существом.
— «Будешь слушаться!»
Она утвердительно закивала головой, не понимая смысла произнесенных слов.
— «Тогда возьмешь сейчас в ротик, как брала у папы. Я хочу тебе кончить в рот, шлюха. Большего ты не заслужила пока!»
Ощущение реальности происходящего начало медленно возвращаться к ней. Она с ужасом посмотрела на него, пытаясь выразить какой-то протест, но он увидел неподчинение и опять голову засунул в воду.
Он держал её там так долго, что Ларисе показалось, что это конец, вся её жизнью пролетела перед ней.
— «Это мне наказание за всё…», - теряя сознание, пронеслось в её голове.
Очнулась она, от ударов по щекам, ленты закрывающей рот не было. Сын держал за волосы, заставил встать на колени, приставив головку члена к губам.
— «За что…», - пронеслось у неё в голове, и она приоткрыла ротик, выполняя приказ, лишь бы весь этот ужас не повторился снова.
Сразу же твердая плоть ворвалась внутрь. Уткнулась в нёбо, начала двигаться, всё дальше продвигаясь внутрь.
— «Зубы, шлюха, убери! Вроде в первый раз! Давай, покажи своё умение! Соска!»
Лариса любила и умела делать минет. Более того, ей это доставляло удовольствие. Научилась ещё в двенадцать, когда по очереди у мальчишек сначала со двора, а потом почти со всей округи облизывала гениталии. Девственности она лишилась намного позже. Со временем навыки только росли, но, то, что делали сейчас с ней, ей было тяжело вынести.
Головка касалась миндалин, пыталась прорваться глубже, вызывая слезы на глазах и рвотные рефлексы. Он совершенно не думал о ней, стараясь, как можно сильнее унизить женщину, получить наслаждение.
— «А член намного больше,… чем у мужа…», - пронеслись, будто не её мысли в голове.
Возбуждение Сергея было настолько велико, что через несколько минут, он порциями начал выбрасывать семя в материнское чрево, пытаясь засунуть член, как можно глубже.
Она попыталась отвернуть голову, вырваться, но было тщетно. Он крепко держал её двумя руками, все сильнее насаживая её на член.
Избыток спермы, перемешенный со слюнями, потекли по губам, подбородку.
— «Глотай сука. Глотай…»
И она глотала семя сына, не в силах выплюнуть.С радостью победителя, вытащил член из материнского чрева, произнес:
— «Понравилось шлюха?»
Но что могла ответить эта обесчещенная, растоптанная женщина. Её приемный сын, как последнюю падшую женщину изнасиловал в рот. Опустив голову на грудь, слезы текли по щекам. Такого она даже не могла представить в страшном сне, не могла поверить в реальность происходящего.
Из состояния ступора её вывела струя мочи, льющаяся сверху. Сын мочился на мать.
— «Голову подними, шлюха!»
Но она не подняла, и тогда он резко схватил за волосы и подставил её лицо.
— «Рот открой!»
И она открыла рот, безвольно подчиняясь его приказу.
Струя желтой жидкости, встречая на своем пути зубы, язык, разбрызгивалась, попадая в рот, орошая лицо.
— «Пей сука!»
И она пила, пила мочу приемного сына, совершившего насилие над ней.Его глаза горели, видя покорность взрослой самки. Сколько он мечтал об этом, и вот его мечты сбылись.
— «Теперь ты будешь у меня унитазом», - торжествующе произнес он, когда поток прекратился литься в рот.
Лариса была в полном шоке. Она начинала понимать, что он и правда собирается сделать из неё сексуальную игрушку. Сделать с ней то, что никто и никогда не делал.
- «Может всё образуется, пройдет его ярость. Надо было как-то с ним по-хорошему. Ведь он мой сын.
Купить проститутку, в крайнем случае. У него же сейчас такой трудный возраст», - как-то пытаясь оправдать ситуацию, судорожно думала Лариса, не в силах подавить панический страх.
— «Встань, дай оценить твои прелести», - прервал мысли голос сына.
И она покорно встала. Даже сейчас, стоя в ванне, она была ниже его.Он начал расстегивать пуговицы халата, снял его с плеч. Он упал бы в воду, но связанные руки не позволили ему это сделать. Она предстала перед ним в ажурном кружевном бюстгальтере и таких же трусиках черного цвета.
— «Белье у тебя ничего, красивое, но оно больше тебе не пригодиться», - произнес он, хватая за ткань лифчика, и с силой рванул вниз.
Она еле устояла на ногах. Ткань с треском разорвалась, обнажив перед насильником, белоснежную небольшую грудь с темно-синими вишенками сосочков, ореола вокруг них практически не было.
— «Сиськи у тебя маловаты», - произнес он, грубо начиная их мять.
— «Но, ничего, стоят, как у девочки»
— «Сереженька,… сыночек…», - но удар по лицу заставил её замолчать.
— «Молчи сука. Кто дал права раскрывать рот. Будешь говорить только тогда, когда я тебе разрешу! Что опять хочешь, чтобы я тебе голову помыл?»
При этих словах на неё с новой силой навалился панический ужас, перехватил дыхание, сжал сердце, в животе как-то нехорошо заныло, мелкая дрожь пробежала по телу. Ей казалось, что это сон. Нет, этого не может с ней происходить! Сережа всегда был добр, ласков. Нет, это не он. Кто-то другой руководит им!
Он взялся за резинку трусиков и резко опустил их ниже коленей, а дальше они медленно сползли в воду, обнажая желанные прелести женщины. Лобок был гладко выбрит, обнажая расщелину между половыми губами, высоко поднимающуюся вверх.
— «Шлюха, ноги расставь!»
Боясь повторения пытки, она покорно немного развела ноги, поставив ступни на ширину плеч.
Он властно просунул руку между бедер. Лариса вскрикнула, но покорилась, ещё чуть разведя ноги, согнувшись в коленках, предоставляя ему доступ к промежности.
— «Сереженька, прошу тебя, не надо…отпусти меня. Давай с тобой поговорим,… всё решим…», - ещё на что-то надеясь, произнесла женщина, все сильнее присаживаясь, сгибая коленки.
Мясистые половые губы накрыла теплая ладонь. Раздвинув их, пальцы начали искать вход во влагалище. Но там от ужаса происходящего всё сжалось, напряглось, не позволяя проникнуть во чрево. Его действия приносили огромные страдания, не только моральные, но и физические.
Он никогда ещё не касался столь интимного места женщины. Видел его только на картинках, с трудом представляя, где здесь должен быть вход. Грубые пальцы раздирали плоть, не в состоянии найти его.
Но вскоре поиски увенчались успехом, нащупав, они грубо проникли внутрь, вызвал боль, отвращение. Никогда и никто так не обращался с ней, несмотря на беспутную половую жизнь в молодости. То, что сейчас происходило, не могло поверить сознание. От страха за свою жизнь, она позволяла с собой так обращаться.
Они с трудом проникали в неё, принося невыносимо страдание, раня нежные стенки.
— «Сереженька, мне больно…не надо так,… отпусти меня…», - с какой-то надеждой произнесла женщина.
А он не слышал её, старался засунуть всё глубже.
— «Какая ты узкая, я даже не думал, но ничего, разработаем!», - самодовольно произнес он, глумясь над беззащитной женщиной.
— «Это хорошо, что ты бреешься. Не люблю, когда шлюхи не следят за собой», - произнес, исследуя влагалище.
Она не могла поверить, что сын так обследует её тело и говорит такие мерзкие слова. Отчаяние наполнило душу женщины. Она была подавленна, растоптана.
Вдруг он резко выдернул пальцы и произнес:
— «Что, нравиться. Вижу, как глаза закатила от удовольствия, шлюха! Вылезай из ванны, пошли, хватит купаться»
Он держал её за локоть, а она шлепала босыми мокрыми ногами по паркету, с горьким вкусом мочи и терпким спермы во рту. В голове было совершенно пусто, время казалось, остановилось, ей не хочется жить. Как он смог поступить так с ней. Она же к нему всегда было добра и заботлива. Любые его прихоти выполняла с удовольствием.
Он подвел её к креслу в зале, посадил в него. Женщина сидела отрешенная, не обращая внимания, на сына, предавшись горестным размышлениям. Как всё это перенести и что будет дальше, она даже представить не могла, думая только о себе.
Из оцепенения её вывели его действия. Липкой лентой он приматывал лодыжку к ручке от швабры. Затем к другому её концу, другую ногу, широко разведя их.
— «Сереженька,… что ты делаешь?», - прошептала женщина.
— «Не бойся, все будет хорошо. Тебе понравиться»
Она с недоумением смотрела на него. Казалось, что он потерял к ней желание. Его руки больше не обшаривали тело, член сморщился и безвольно болтался между ног. Ей показалось, что весь ужас происходящего закончился, он успокоился и всё будет хорошо. Просто у мальчика был какой-то непонятный приступ сексуальной агрессивности. Он извиниться перед ней, и она ему простит, ведь он её сын.
Он взял подмышки, посадил на край кресла, стал между её широко расставленных ног, так что её лицо оказалось напротив паха. Безвольно болтающийся, сморщенный член предстал перед ней.
— «Поцелуй его, сделай, как ты делала папе», - сквозь пелену донеслось до неё.
— «Прошу, не надо…отпусти меня…»
— «Ты, что меня не любишь? Хочешь опять головку помыть?», - зло произнес он и наотмашь несколько раз ударил женщину по лицу.
От ударов в голове зашумело и она сама себя, не понимая, начала губками хватать вялый член сына.
— «Вот и молодец, хорошая девочка!», - торжествующе произнес он.
Она автоматически, только за счет приобретенных ей навыков втянула мягкую плоть в рот, начала нежно посасывать, ласкать язычком, прижимать к небу. Старания не проходили даром, через минуту член Сергея набрал силу, стоял во всей своей красе.
Он спокойно стоял, упершись руками в бока, а она, совершая возвратно-поступательные движения головой, массажировала плоть сына, сделав губки, подобием влагалища, совершенно не замечая включенной видеокамеры, стоящей на столе и снимающей её в профиль.
— «Мама, сосешь ты, конечно, здорово! Молодец! Сделала приятно сыну», - язвительно произнес он.
Но она совершенно не слышала его слов, ей хотелось, как можно скорее избавиться от этого кошмара. Сделать, чтобы он быстрее кончил, отстал, прекратил издеваться над ней. Но как она была не права.
Чем больше она уступала ему, тем он большего от неё хотел.
— «Какая ты у меня хорошая, просто прелесть», - шептал сын.
— «Ты у меня самая хорошая»
Эти слова как-то сразу дошли до сознания женщины. Чувство надежды поселилось в ней.
— «Неужели всё, его безумная ярость прошла ко мне! Надо не провоцировать, не возбуждать опять в нем зверя. Это я во всём виновата, у него такой сейчас трудный возраст, а я одеваюсь, как шлюха, да и в детстве он видел такое, что травмировало психику ребенка», - проносились радостные, спасительные мысли в голове.
Её размышления прервал его голос:
— «Мама, а куда тебя можно ещё?»
Она сразу не поняла, о чём он говорит.
— «Я хочу тебя в попку», - как-то прося, застенчиво произнес он.
Лариса не знала, что делать, что ответить. Отказаться, это может опять спровоцировать агрессию сына, согласиться, это значит добровольно ему отдаться. Смириться со своим положением шлюхи.
— «Надо идти на всё, лишь бы успокоить его», - пронеслось у неё в голове, держа возбужденный, дрожащий от желания член сына во рту.
Но сил сказать, о своей готовности предоставить себя ему, у неё не было. Она отстранилась от него, член выскользнул из-за рта, оставив на губах тонкую ниточку слизистых выделений, тянущуюся к головке, которая сразу оборвалась.
— «Мне туда больно будет…», - как-то тихо, покорно произнесла женщина, смиряясь со своей участью.
А он, не произнося ни слова, поднял мать и поставил на коленки на пол, чуть в стороне от кресла. Она покорно наклонилась, уперлась головой в пушистый ворс ковра, отставила зад.Сергей не мог нарадоваться такой покорностью матери. Она сама, без всякого насилия готова ему отдаться.
Широко расставленные ноги не скрывали всех прелестей женского тела. Пухлые половые губы, расщелина между ними, коричневая розочка анального отверстия, так возбуждающе смотрели на него.
Он приставил влажную головку к ней, надавил. Тяжкий стон раздался из груди женщины:
— «Сереженька,… мне больно. Возьми крем в ванной комнате… на полочке, намажь… там,… мне будет легче…»
Сын не представлял, как можно попасть туда, в это узенькое отверстие и быстро сбегал за кремом. Зайдя в комнату, он застал мать в той же позе, готовую для совокупления. Обильно намазав кремом анальное отверстие, он пальчиком попытался проникнуть внутрь. Лариса тихо застонала, но пальчик, после нескольких попыток, проскочил в прямую кишку к несказанному его удовольствию.
Сергей положил крем на стол и взял в руки работающую камеру, незаметно для матери. Стал на колени между её ног, начал снимать все действия совершаемые над ней держа её в одной руке.
Вот его головка коснулась анального отверстия, надавила на него. Лариса, чувствуя упругую плоть, двинулась навстречу ей задом, как можно сильнее расслабляя мышцы промежности.
Сфинктер противился, не желал пропускать головку, но он всё настойчивей давил на него, а она, постанывая, шла навстречу. Пот струился по лбу сына, от усилия и желания добиться своей цели. Член Сергей понемножку раздвигал неподатливую плоть, углубляясь всё глубже. И вдруг неожиданно головка проскочила внутрь, вырвав вздох облегчения у матери:
— «Ой, Сереженька, не спеши,… мне больно. Подожди немножко. Дай привыкнуть…»
Сергей остановился на секунду и начал двигать бедрами, проникая все глубже. Он представить себе не мог, что его член, так плотно обхватит тело женщины. Это, не шло ни в какое сравнение с оральными ласками матери. Она делала приятно, но здесь все было по-другому.
— «Тебе хорошо со мной?», - спросил он, проникая в неё на всю длину члена.
Женщина, стараясь не злить сына, чувствуя только боль в разрываемой промежности, произнесла:
— «Да,… мне хорошо с тобой?»
— «Лучше, чем с папой?»
— «Лучше,… лучше…», - стараясь угодить, произнесла она.
Сфинктер постепенно расслабился, стал более податливым, позволяя сыну спокойно двигаться в чреве матери. Его головка, то выскакивала, оставляя чуть приоткрытым вход, то вновь врывалась внутрь, не вызывая болезненные стоны матери.
— «Тебе нравиться трахаться в задницу?», - неожиданно спросил он, в очередной раз, вытаскивая член и смотря, как анальное отверстие медленно, как бы нехотя сокращается, стараясь принять естественное состояние.
— «Нравиться,…нравиться…», - произнесла полушепотом женщина, чувствуя, как ноют мышцы промежности, от варварского насилия над ней.
Она никогда не любила этого. В молодости, попробовав однажды «прелести» анального секса, с отвращением вспоминала о нём, почувствовав только боль, унижение.
Вдруг он затрясся, прижался к ягодицам, засунув член на всю длину, и порции спермы начали выбрасываться в прямую кишку. Пот ручьями струился по его телу, капая на мать, глаза безумно горели. Ощущение полной власти над женщиной распирало его плоть, заставляя энергичней двигаться, насаживая её, как кусок мяса на шампур.
Первые порции спермы вызвали вздох облегчения у женщины, мучения кончились. Уставший, обессиленный, от бурного оргазма, Сергей вытащил член. Анальное отверстие, зияющее с десятикопеечную монету, начало медленно сужаться, выдавливая из себя сперму. Белые сгустки стекали по промежности на пухленькие половые губки, капали на ковер.
Он встал, оставив мать в той же позе, поставил работающую камеру на прежнее место. Подошел, поднял её, посадил на край кресла.
— «Сереженька,… развяжи меня, …разреши, я помоюсь,… кресло всё испачкаю…», - с надеждой произнесла Лариса.
А он стал пред ней, между её широко расставленных ног, приблизил пах к лицу:
— «Ты посмотри, что наделала. Весь член испачкала. Придется его облизать!»
Лариса увидела безвольно висящий, сморщенный член, измазанный калом. Резкий неприятный запах ударил в нос.
— «Сереженька,… не надо…я тебе его… помою…»
Но вместо ответа хлесткие удары обожгли лицо:
— «Ты, что не поняла, шлюха, что я сказал! Слов не понимаешь?»
Ярость овладевала им. Испугавшись, стараясь успокоить сына, она обхватила губами член, начала слизывать внутреннее содержимое прямой кишки. Не вкуса ни запаха женщина не чувствовала, судорожно облизывая безвольную плоть.
— «Ну, вот и молодец. А теперь расскажи мне, как тебе было приятно со мной. Расскажи, что ты давно хотела меня, старалась соблазнить, а у тебя ничего не получалось», - спокойно произнес насильник, располагаясь напротив в кресле, довольно осматривая умелую работу матери.
И Лариса начала выдумывать о себе всякие небылицы, так же, как и его отцу, стараясь успокоить, усыпить бдительность сына. Даже бурная фантазия Сергея не могла додуматься до такого.
— «Это хорошо, что ты мне всё честно рассказала», - подытожил он её «исповедь».
— «Надо, конечно, тебя за это наказать!», - делая вывод из всего сказанного.
Он подошел к ней и глубоко посадил в кресло.
— «Отдохни немножко, а то ты устала», - заботливо произнес он.
Она сидела в кресле, а он ходил, что-то ища по комнате, открывая, то один, то другой ящик.
— «Наверное, ищет ножницы, чтобы разрезать ленту», - с надеждой подумала женщина.
Вдруг он зашел сзади, намотал волосы на руку, и она услышала звук работающей машинки. Муж использовал её для стрижки бороды. И как только холод металла коснулся лба, она все поняла, он хочет остричь её наголо. Крик вырвался из горла женщины, но окна выходили в сад и услышать её никто не мог.
— «Молчи шлюха. Бриться везде надо, не только между ног и подмышками!»
Зубцы машинки с трудом резали ещё не высохшие, мокрые волосы, иногда больно вырывая их с корнем. Она рвалась, кричала, но волосы постепенно покидали голову.
Такого позора, как быть остриженной наголо, она перенести не могла. Это унижение для женщины просто невыносимое. Потеряв половину волос, она прекратила сопротивление и выла, как не доеная корова, предоставив ему голову в полное распоряжение.
Не прошло и пяти минут, как на голове Ларисы не осталось ни одного волоска.
— «Сволочь, поддонок. Зверь, у тебя нет ничего человеческого», - всхлипывая, произносила женщина, потеряв всякую надежду на милость сына.
— «Ты за всё ответишь,…животное…»
Но Сергей совершенно не обращал на слова матери внимание. Он отошел в сторону, посмотрел на свою работу:
— «Вот теперь все сразу увидят, что ты шлюха»
Он взял зеркало и поднес ей. На неё смотрела женщина без единого волоска на голове с торчащими ушами и огромной фиолетовой шишкой на лбу. Рев, звериный рев, вырвался из горла:
— «Тварь, я тебя убью! Ублюдок! Скотина!»
Казалось, ярости Ларисы не было предела. Она рвалась, плевалась, но путы крепко сдерживали её порывы. Встать с кресла она не могла. Широко расставленные ноги и глубокое кресло крепко держали её. А Сергей с самодовольной улыбкой обходил со всех сторон и снимал видеокамерой, подаренной ему в день рождения.
— «Мама, ты просто прекрасна в ярости, даже несколько жаль, что ты будешь покорной шлюхой»
Вскоре обессилив, женщина как-то затихла и беззвучно начала плакать, склонив голову к груди.
Конец первой главы
