Тяжелая лапа с втянутыми, тщательно ухоженными когтями, уверенным движением легла на большую выпуклость внутренней стороны крышки стола из красного дерева. Через мгновение ожил скрытый динамик, наполнив огромный кабинет ревом рвущих воздух самолетных винтов и лающими звуками очередей пулеметов, бьющими по барабанным перепонкам.

 — Дон Корнаж? — Вопрос был отчасти утверждением, ибо за штурвалом этого самолета не могло быть никого другого.

Тон вежливый, легкий оттенок будуарности.

 — Мистер Хан! — В эфир ворвался хрипловатый баритон лидера группы пиратов, грозы местной акватории. — Рад слышать вас! Только мы сейчас немного заняты. Бартоломью, если ты дашь ему набрать высоту, собью тебя сам!

Некоторое время Хан не без удовольствия прислушивался. Его опыт позволял ему ориентироваться в происходящем, даже не видя участников воздушной драки. Звено истребителей пыталось взять в «мешок» четырехмоторный самолет. Судя по непрекращающимся ругательствам в эфире, это у них не очень-то получалось. Корнаж был в ярости.

 — При всем моем уважении, мон шер (фр. друг), эти последние истребители не так уж хороши... Выше двух тысяч футов они маневрируют хуже, чем падающие свинцовые гири.

Самомнение этого дурака порой даже забавляло.

 — Все жалобы не по этому номеру телефона, мистер Корнаж, — произнесено было со строго рассчитанной долей юмора.

Хан виртуозно владел своим голосом. Впрочем, также как и ситуацией.

 — Корнаж!! — От страшного рева дрогнули тяжелые шторы и звякнули толстые стекла кабинета.

Пират издал невразумительный звук и, оглушенный, на несколько секунд потерял управление. Пилот транспортника, почувствовав слабину противника, использовал свой шанс на все сто процентов.

 — Ребята, отбой, возвращаемся на базу, — прозвучал усталый голос Корнажа. — Прошу прощения, мистер Хан. Я немного увлекся...

 — К вам на базу отправился мой помощник. Он везет пакет лично от меня. Предупредите свои посты.

Легкое нажатие жесткой подушечки широкого пальца оборвало соединение со звонким щелчком.

***

Кровать жалобно скрипнула под с удовольствием потянувшимся медведем. Балу лениво открыл глаза и почесал правый бок. Через небольшое круглое окошко в комнату проникал яркий солнечный свет, обещая прекрасный день. Немного подумав, Балу поднял лапу и с силой опустил ее на лежащую рядом с ним фигуру, с головой закутавшуюся в тонкое одеяло. В ответ раздался обиженный крик, и одеяло откинулось. Под ним обнаружилась обнаженная молодая лисица, великолепного рыже-красного окраса, с пятном белой шерсти, начинающемся от шеи, проходящем по груди и упругому животу, и спускавшемся до лобка. Она села на кровати, рассерженно сверля пылающим взглядом своего вчерашнего любовника, и потирая рукой ушибленную попку. Но она не смогла устоять перед зрелищем веселящегося Балу. Она, окончательно сбросив с них обеих одеяла, прильнула к нему всем своим телом, ощущая горячую и пьянящую мужскую твердость, которая доводила ее до безумия прошлой ночью. Она нежно сжала его головку своими пальчиками, и Балу уже начал отвечать ей ответной лаской, когда в дверь тихонько постучали. Лисичка мгновенно нырнула под одеяло, в то время как Балу встал и, открыв дверь, высунул голову в коридор.

 — В чем дело!!! Кажется, вчера я оплатил комнату до сегодняшнего обеда...

 — Так оно и было, Балу, но кое-кто тебя срочно вызывает, — пожал плечами.

 — А если ты скажешь, что меня нет?

Орангутанг хитро посмотрел на него.

 — Боюсь, тогда она прилетит сюда лично, и разнесет мое маленькое заведение в щепки, ища тебя.

Балу вновь скрылся за дверью. Слышно было, как он натягивает на себя комбинезон, шепотом разговаривая с кем-то.

 — А как же твоя охрана? — шутливая перебранка продолжилась.

Лисица, прекрасно понимая, о ком идет речь, изо всех сил старалась не рассмеяться.

 — Вся моя охрана пойдет ей на первое и второе, а на сладкое она обгложет меня...

 — Будь он проклят, этот телефон, — буркнул Балу, уже направляясь к выходу по коридору.

 — Сказать по правде, он и в самом деле не слишком нужен. Но старина Хан наварил на его прокладке чертовски много денег...

 — Предсказываю, — громко и отчетливо произнес медведь, внезапно остановившись и подняв руки к потолку. — Когда-нибудь, в последний раз, он получит доход с продажи наших шкур!

 — Скорее всего, так и будет. Счастливо Балу!

Не оборачиваясь, Балу протянул руку назад с развернутой кверху ладонью и почувствовал крепкий удар волосатой лапы.

За порогом открывался великолепный вид на порт. Десятки самолетов-гидропланов покачивались на прозрачно-голубых волнах, рассованные, как мячики в лунках, в гигантском лабиринте деревянных сот пристани. Пока Балу, не спеша, дошел до Нырка, его успели поприветствовать, по меньшей мере, дюжина пилотов, поэтому он почти с облегчением нырнул в трюм своего самолета.

В прохладном сумраке послышался долгий зевок и шуршание, где-то под самым потолком. Там, за приваренные... был привязан большой гамак. Балу, встав на цыпочки, дотронулся до дремавшего в нем. Тело мгновенно напряглось, и Малыш в три движения спрыгнул вниз.

 — С добрым утром, Малыш!

 — Ты сегодня рановато, Балу. У нас ведь выходной!

 — И, правда. Да только он закончился минут десять назад.

 — Ребекка? — Малыш понимающе кивнул головой, уже забираясь в кресло штурмана, и подключая один за другим навигационные приборы привычным перекидыванием рычажков в верхнее положение.

Приборная доска ожила зелеными огнями и, принявшими скачком рабочее положение, стрелками циферблатов. Балу устроился рядом, в кресле пилота, включив рацию на передачу.

 — Диспетчерская, 43АВ2, запрашиваю разрешение на взлет и прогноз погоды на 24 часа.

 — 43АВ2, даю разрешение, следуйте курсом 4/1. Если в сторону Тембрии — дожди и туманы, Кейп-Сьюзета — небо чистое, ветер до 5 м/с, с юга надвигается циклон, — женский голос был донельзя обворожительным.

 — Спасибо, милая диспетчерская, — произнес Балу почти шепотом.

Уже через несколько минут самолет уверенно набрал высоту, и стремительно превратился в точку, еле заметную на фоне голубого неба. До последней секунды за ним следили из-под стеклянного купола диспетчерской влажные от слез темные женские глаза, обрамленные нежной рыжей шерсткой.

 — Балу, вечно вас приходится ждать, — Ребекка Канингем нарочито медленно перелистывала справочник маршрутов воздушных полетов. — До Кейп-Сьюзета всего три часа полета.

 — Да, если не брать в расчет, — ядовито заметил Балу, удобно усаживаясь в кресло, стоящее перед ее столом. — Очередь при посадке и полицейские проверки.

Ребекка ахнула, прикрыв рот рукой.

 — Так они вас ПРОВЕРЯЛИ? — Но, разумеется, ничего не нашли. Плановая проверка знаете ли...

 — Да, да, я понимаю... Сама не знаю, с чего это я так разволновалась.

 — Наверное, из-за очередного не совсем законного, но ужасно выгодного заказа, — подсказал Балу.

На щеках Ребекки заиграл румянец.

 — Что вы такое говорите! Просто он слегка нестандартный...

Балу вздохнул: «Алкоголь, оружие, рабы, или что получше? В последнее время: прямо преемница мистера Хана».

 — Груз — пятнадцать ящиков.

Балу наклонился над столом и заговорщески подмигнул ей.

 — Отправитель — аноним, а внутри тонна вибраторов, да? Для правителя Тембрии, чтобы разогреть его холодных жен?

 — Оставляйте свой ехидный тон, Балу, за дверью моего офиса. Внутри золото, двести килограммов, переправляет его банк Кейп-Сьюзета.

 — Обычным самолетом? На моем Нырке? Без всяких сейфов, бронированных корпусов и прочего?

 — Верно. И даже без эскорта. 70% суммы предоплатой. Балу, не напрягайте свои мозги арифметикой. Оплата как за фрукты, чтобы не вызвать подозрений, зато премия огромна.

 — Наши гарантии?

 — Никаких, — Ребекка устало потерла виски. — Если не доставим — никаких штрафов, только половина предоплаты. Офицеры береговой охраны не в курсе — в порядке секретности, но в случае проверки — все законно, документы на груз — у вас.

 — Я, конечно, понимаю, все уже обговорено без меня, и все-таки, — сколько нам с Китом за это причитается. Во сколько вы оценили наши шкуры в этот раз?

 — Я лечу вместе с вами, — в голос мисс Канингем вновь стал стальным. — В случае успеха — вы выкупите свой самолет и заработаете на долгую беззаботную жизнь.

***

 — И все-таки я не понимаю мистера Хана... Зачем он рассказывает об этом мне? Чтобы я украл его золото?

Корнаж задумчиво почесывал ухо кончиком сабли.

 — Именно, — терпение адъютанта Хана, казалось, было безграничным. — Подробности не важны. Запомните одно: груз НЕ должен долететь до места назначения.

 — Нет проблем. Мои мальчики собьют его в два счета.

 — Ни в коем случае. — На лбу худощавого тигра проступил пот, хотя голос остался ровным и спокойным. Если это произойдет, то Хан... — Никто не должен пострадать. Тихий абордаж, забираете золото и исчезаете.

 — Тихий абордаж? А вы в курсе, кто за штурвалом этого самолета?

 — Все остальное ваша проблема. Могу только заметить: самолет будет чрезвычайно тяжелым и неповоротливым.

***

Наблюдая за тем, как тихо звякают друг о друга складываемые в деревянные ящики золотые кирпичики, Балу чувствовал, что сходит с ума. Рядом с ним за погрузкой наблюдал одетый в черный строгий костюм грузный носорог, на полголовы выше его. Выход из этого искусственного стального грота преграждали массивные ворота. Мощные лампы под потолком заливали все пространство ярким белым светом.

 — Все делается в рамках политики концерна компаний — совладельцев. Я не вправе разглашать его решения. В случае возникновения непредвиденных осложнений — никаких провокаций.

 — Пираты входят в число осложнений?

 — Никакой самодеятельности. Немедленно сажаете самолет и выполняете все их требования. Погрузка окончена. Счастливого пути.

Ворота стали медленно разъезжаться.

***

 — М-м-мистер Хан... это я...

 — Да, конечно, проходи.

Дверь приоткрылась. Щель обозначилась вертикальной полоской света, почти ослепляющего от контраста с темнотой в кабинете.

 — Как наши дела?

Дверь со стуком захлопнулась, но почти одновременно зажглась лампа, поместив в круг света мистера Хана, внимательно склонившегося над своим столом, положив подбородок на скрещенные лапы. На манжетах белоснежной рубашки, выглядывающих из-под рукавов темно-синего пиджака, сверкали крупные золотые запонки. Крадущимся шагом на краю освещенного пятна покрытого дорогим паркетом пола появился его адъютант.

 — Мистер Дон Корнаж получил Ваше распоряжение и необходимые разъяснения.

 — Я надеюсь, вы доходчиво объяснили ему, что ни один волос не должен упасть с головы мисс Ребекки Канингем и ее спутников, м-м-м?

Голова Хана подалась вперед, его глаза скрылись в тени, в черных овалах остались сверкать лишь изумрудно-зеленые зрачки.

 — П-п-предельно ясно и неоднократно, мистер Хан! А его... пилотам?

 — Он доводил им информацию лично, в моем присутствии!

 — Очень хорошо. В таком случае, вся ответственность ложится на вас.

 — Да, мистер Хан!

Ему уже не раз приходилось брать на себя всю ответственность. Начальнику нравилась смелость и исполнительность, причем то и другое в предельных своих выражениях. Именно благодаря своим качествам сам Хан стал могущественным. Именно поэтому ему самому платили столь много, несмотря на несколько неудачных операций.

 — Я прошу прощения, мистер Хан...

 — Говори.

 — Вас ожидает дама.

 — Через пятнадцать минут я буду готов принять ее.

 — Слушаю, мистер Хан.

Адъютант неслышно исчез из поля зрения Хана, через некоторое время дверь вновь приоткрылась, и закрылась.

***

Гидроплан, промчавшись по водной глади почти вдвое больше обычного расстояния, с трудом оторвался от поверхности. Балу с облегчением перевел дыхание.

 — Кит, сколько у нас перегруза?

 — Чудо, что взлетели, Балу... Вы в порядке, мисс Канингем?

Ребекка, стоя позади их кресел, от последнего перед взлетом толчка не удержалась на ногах, и полетела вглубь трюма, приземлившись, к счастью, на мягкую мешковину.

 — У меня все хорошо, Кит, — откликнулась она, выпутываясь из-под складок. — А у вас все в порядке?

Балу достал из-под сидения хитро согнутый кусок железного лома и закрепил им штурвал в нейтральное положение. Потом встал и направился к все еще лежащей Ребекке.

 — Пока да, — ответил он, наконец, протягивая ей руку. — А дальше — посмотрим.

***

 — Я столь многим обязана вам, мистер Хан...

Мощная фигура хозяина кабинета на две головы возвышалась над стройной молодой тигрицей, преданно глядящей ему в глаза. Да, в другое время и в обычном своем окружении, она выглядела бы свирепой и неукротимой. Сейчас же она чувствовала себя крайне смущенной.

Хан протянул к ней свои лапы: одна из них принялась расстегивать молнию на обтягивающем платье, другая — обнажать сантиметр на сантиметром ее тело.

 — Я рад, что вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО понимаете это.

Одно полушарие ее груди уже было свободно от прикрывающей ткани — и тут же оказалось в плену алчущих пальцев. Набухшая ягодка черного соска приятно щекотала ладонь Хана. Нежно целую мощную шею, самка разорвала ширинку на брюках своего повелителя. Синие пуговицы брызнули во все стороны, и, прыгая, раскатились по всему полу. Хан почувствовал дуновение свежего воздуха на своем освободившемся члене. Остатки разума смылись под напором образа трепещущего тела. Глухо рыча, Хан развернул ее спиной к себе, и впился когтями в ее упругий подрагивающий хребет, заставив ее тело выгнуться в экстазе. Свободной рукой она направила его горящий подрагивающий конец себе в лоно, тут же содрогнувшееся от его дикой ярости. Ароматы похоти охватили обоих, вновь и вновь они терзали измученную плоть, пока не упали на пол, залитый сладко пахнущим соком и пряной спермой.

***

 — Сколько нам еще осталось, Малыш?

 — Сто миль по прямой, Балу, но нам придется обогнуть центр циклона...

Краем глаза Балу заметил на одиннадцати часах десяток черных точек, впрочем, быстро увеличивающихся. Прищурившись, он наблюдал за ними, пока, наконец, они не превратились... Резко штурвал вправо, уйти за мгновение от разорвавших воздух пулеметных очередей. Тем не менее, один из элеронов оказался разнесенным в клочья удачливым пиратом. Самолет резко потерял в маневренности.

 — Балу, ты меня слышишь? — приемник ожил, и самолет заполнил голос Корнажа. — Немедленно приземляйся! Иначе, не смотря на приказ, я...

 — Как интересно, правда? — прокричал Балу, ударом по кнопке выключив радио, пытаясь перекричать свист ветра, проникающего через аккуратные ряды пулевых отверстий. — Неустрашимый пират беспрекословно слушается

приказов. Интересно, чьих? Итак, за явным преимуществом в силе садимся и поднимаем лапки кверху.

***

Балу бродил по камере: четыре металлических стены и дверь с забранной решеткой окошком. Всего десять больших шагов от стены до двери с регулярно маячившей головой пирата-охранника в отверстии в ней мимо узкой железной скамьи с понуро повесившими головами Китом и Ребеккой. Внезапно он резко повернулся, но не успел открыть рта, как заскрежетал замок. Вынужденно слегка нагнувшись, чтобы не ударится головой о косяк, внутрь зашел матерый кабан. Оглядевшись, он впился взглядом своим маленьких, налитых кровью глазок, в мисс Канингем.

 — Вас хочет видеть мистер Дон Корнаж.

Ребекка отпрянула от его протянутой руки, Балу попытался сбить его с ног, но был небрежно отодвинут в сторону, как и рычащий Кит. Бандит схватил пленницу за плечо и рывком, едва не вывихнув ей руку, вытащил ее в коридор. Дверь вновь захлопнулась, пленники растерянно переглянулись. Балу на цыпочках подошел к двери.

***

Хан медленно застегнул последнюю верхнюю пуговицу белоснежной рубашки. Эта девушка порадовала его своей яростью и несдержанностью. Неплохой дополнительный дивиденд с выгодной сделки. На сегодня в его расписании осталось только одно дело.

 — !!!

Адъютант неслышно появился на пороге увешенной зеркалами гардеробной.

 — Прошу вас подготовить кинозал к контакту с мистером Рабино.

 — Слушаюсь, мистер Хан!

Не спеша проверив безупречность своей внешности, Хан провел кончиками когтей по поверхности стекла, невозмутимо слушая тонкий раздражающий звук. Эти мелкие акты вандализма были в числе его привычек. Подтверждение своей личной безнаказанности в любых действиях тешило его самолюбие.

***

 — Давай, Малыш, быстрее! — шептал Балу, повиснув на горизонтальной балке над дверью, обхватив ее руками и ногами.

Малыш постучал в дверь и произнес сладким голосом:

 — Мистер охранник, а вы знаете что на самолете есть еще золото?

 — Где?

Идиот мгновенно открыл дверь и вошел внутрь, где на него сверху и обрушился медведь, приведя того в бессознательное состояние. Для верности, Балу пару раз приложил его затылком к металлической двери и оставил отдыхать на полке. Выбравшись в коридор и заперев дверь, они крадучись стали приближаться к центру огромной пиратской летающей базы, в направлении удаляющихся криков Ребекки.

***

 — Мистер Корнаж, — старый тигр, голова которого, с поседевшей по краям шерстью и потускневшими карими глазами, занимала почти весть экран, пытался держаться с достоинством, но это у него плохо получалось. Потому что тик, подергивающий его левый глаз, был следствием страха и паники. — Мы заключили сделку. Я обещал принять вас в свою семью, сделать членом правительства и отдать свою дочь! И все шло хорошо вплоть до последнего этапа! Деньги были перечислены, обналичены в золотых слитках и приготовлены к вывозу. Но...

Говоривший странно булькнул, и продолжил с какой-то истерической высокой нотой в голосе:

 — Береговая полиция что-то узнала! Ничего конкретного, обвинений они предъявить пока не могут, но это на данный момент. Вы понимаете!?

Повисшую паузу прервал громкий хруст. В лапах Хана сломался толстый карандаш. Он в первый раз посмотрел в глаза собеседнику.

 — Если они найдут золото, я пропал, — упавшим голосом закончил старик.

 — Считайте, что его больше нет. Корнаж не выпускает свою добычу. В этом он настоящий специалист...

«Специалист» тихо опустился на пол в глубоком обмороке, после добротного удара в челюсть разъяренного медведя. Балу подгадал момент, когда тот вышел из своей каюты, и не дал ему даже закричать.

***

 — Кит, оставайся здесь. Если кто-нибудь появится в коридоре, предупредишь меня.

Балу скрылся за дверью. Просторная комната была разделена на две части полупрозрачной занавеской. За ней кто-то хрипел, будто сквозь вставленный кляп, и чья-то фигура корчилась, привязанная к чему-то очень странному. Балу осторожно зашел за занавеску. Ребекка была привязана к в спешке сваренной железной раме, опиравшейся о пол тремя своими ногами. Щиколотки мисс Канингем были привязаны к двум передним опорам, фиксируя ее широко расставленные ноги. Руки же ее, предварительно связанные в запястьях и локтях, были привязаны к задней опоре. Таким образом, ее тело было свободным от пут, и она изо всех сил извивалась, пытаясь освободится. Балу молча подошел к ней и, просунув руку ей между ног, ловко расстегнул пуговицу и расстегнул молнию. Ребекка захрипела и начала вырываться с удвоенной силой, но прочные веревки надежно держали ее. Балу просунул большие пальцы за пояс брюк и медленно спустил их, обнажая ее попку, прикрытую белыми шелковыми трусиками. Позволив своему напрягшемуся члену коснуться бедра Ребекки, он на минуту отодвинулся и, насладившись видом ее упругой попки, вынул из ее рта кляп.

 — Корнаж, ты свинья, — от злости Ребекка на время даже потеряла дар речи.

 — Спокойней, мисс Канингем, это я.

 — Балу! Как вам удалось бежать, я хочу сказать, я так рада...

Ребекка раскраснелась, румянец залил целиком ее лицо.

 — Развяжите меня поскорее, а то этот... этот...

Балу огляделся, снял со стену кинжал, и несколькими взмахами перерубил путы.

 — Спасибо, Балу, — Ребекка неловко подобрала с пола упавшие брюки, и торопливо одела их, все еще не поворачиваясь к нему лицом.

 — Ну а дальше все было очень просто, — Балу наслаждался своей почти театральной ролью, смотря на круглые глаза своих компаньонов. — Я совершенно случайно передал свой маршрут и позывные по радио м-м-м, диспетчеру и когда мы пропали с радара дальнего обнаружения, эта умница подняла тревогу.

Балу понял, что сболтнул лишнего, и замолчал.

 — В любом случае, это был ваш последний полет под моими началом, — Ребекка вздохнула, пояснив. — Не сомневаюсь, что вы уделите часть своей премии за поимку всей пиратской банды, чтобы выкупить «Нырок».

 — Это, конечно, так, — Балу подмигнул Киту. — Но где мы с Малышом найдем такого умного и обворожительного коммерсанта? А, кроме того, мы оба привыкли к вашей пицце, и я привязался к маленькой Молли. Одним словом, как насчет равноправного сотрудничества?