Тяжелая широкобокая ладья мерно раскачивалась на бегущих навстречу волнах; при каждом наклоне раздавался протяжный скрип мачты. Налево. Направо. Налево. Направо...

Когда неповоротливая посудина заваливалась на левый борт, окаменевший член Усатого глубоко, до самого основания, погружался в раскаленную вагину Домбары, когда судно откидывалось направо, он без труда выскальзывал обратно. Жидкости было столько, что мужчине не приходилось предпринимать никаких усилий; любовный сок после каждого движения обильно изливался на раскрывшиеся в истоме раскрасневшиеся губы и стекал по промежности и бедрам, задерживаясь возле растянутого ануса, прочно заблокированного толстым стволом Бритого. Тот не двигался, но ощущение заполнения и без того сводило женщину с ума.

Они лежали втроем. В маленькой каюте под палубой.

Домбара и с ней двое «монахов». Над головой, под тяжелыми шагами моряков, то и дело угрожающе скрипели доски, но она уже перестала обращать на это внимание. Сколько сегодня длилась любовная игра? Она потеряла счет времени. А ведь своей очереди дожидались еще двое...

***

В порту было шумно, и Домбара еле-еле расслышала слова старика: да, сегодня отходит судно вверх по реке. «Лебедь»? Капитан... как вы сказали? Капитан Горислав. Ничего себе имечко! А другой корабль... ? Что? Другого нет?! Ладно...

Нос «Лебедя» был накрепко прихвачен толстым канатом к массивной деревянной свае. Команда заканчивала погрузку:

 — Пассажиры?! Еще пассажиры? Ну не знаю, — недовольно ворчал седоусый одноглазый капитан в распахнутом потертом кафтане.

 — Я могу оставить слуг и поехать лишь со служанкой, — взволновано проговорила Домбара.

 — Дело в том, госпожа, что я уже взял пассажиров, а у меня не так много свободного места. Не будете же вы ночевать на палубе!

 — Может можно что-нибудь сделать? — умоляюще сложила руки женщина, — Мне очень нужно попасть к мужу. Он не поскупиться...

 — Я мог бы уступить, конечно, свою каюту, — единственный глаз капитана алчно сверкнул при намеке на вознаграждение, — Она побольше будет, но вам придется разделить ее с остальными попутчиками.

 — Я согласна, — быстро решилась женщина, — Занеси мои вещи, — велела она служанке.

 — Нет-нет, — капитан быстро схватил за руку, направившуюся было к кораблю девушку, — Я могу принять только одного человека.

От неожиданности Домбара опешила.

 — Впрочем, — окинул молоденькую служанку плотоядным взглядом седоусый сатир, — Если эта крошка скрасит мне тяготы плавания, я могу взять ее, как свою гостью...

Глаза девушки расширились от ужаса. Она умоляюще посмотрела на госпожу...

***

Бритый кончил первым. Даже незначительные фрикции в тесном пространстве заднего прохода женщины сделали свое дело. На мгновение заметно напрягшись, он извергся вовнутрь. Легко, словно пушинку, приподнял он за талию обмякшую Домбару, с трудом высвобождая свой толстый член. Вслед за покинувшей раскрытый расслабленный анус синеватой головкой показались капли вытекающего семени, потянулись было следом за ней белыми нитями, но быстро истончились, разорвались.

Бритый удовлетворенно вздохнул и направился к столу, на котором дымилась горсть травы в яркой медной тарелке.

Усатый, тем временем, оставив вагину, быстро перевернул несопротивляющуюся женщину на живот и с размаху вогнал свой твердый изогнутый член в зияющее пустотой отверстие. Несмотря на обильную смазку и расслабившиеся мышцы кольца Домбара вскрикнула и тяжело застонала, когда предвкушающий скорую разрядку мужчина начал энергично двигаться, едва не разрывая ее промежность.

 — Подожди, — умерил пыл приятеля подошедший к ним Юноша-Со-Шрамом, — Двигайся медленнее. Так приятней.

Движения Усатого стали медленными, но все же чересчур большими по амплитуде: он то почти извлекал свой член, так, что становилась видна налившаяся кровью головка, то загонял его вовнутрь по самое основание, заставляя женщину извиваться под ним.

Впрочем, стонов больше не было: Юноша-Со-Шрамом, крепко взяв женщину за волосы, запрокинул ее голову и так глубоко вошел в раскрывшийся рот, что некоторое время Домбара не могла даже вздохнуть. Когда он вышел, слезы потекли из ее глаз. Но едва она смогла сделать вдох, как он снова, оказавшись глубоко в горле, безжалостно перекрыл ей доступ воздуха...

***

В тесной капитанской каюте Домбара оказалась вместе с четырьмя одетыми в простые серые балахоны мужчинами.

 — Мы смиренные послушники Нагорного храма, — певуче выговаривая слова успокоил испуганную женщину самый молодой из попутчиков, — Направились в путь исключительно по велению нашего настоятеля...

Женщина удовлетворенно кивнула. Лицо «монаха», отметила она, пересекал грубый шрам, видимо, от сабельного удара.

 — Не удивляйтесь, — проследил за ее взглядом сидевший рядом с Юношей-Со-Шрамом мужчина, — Раньше, до того как посвятить себя богу, мы служили на границе. Выходили дозорами в степь.

Все четверо, тут же отметила Домбара, обладали весьма широкими плечами. Даже свободная одежда не могла скрыть их увитых тугими мышцами тел.

Говорящий мужчина приветливо улыбнулся, кончики его длинных черных усов смешно разошлись в стороны. Женщина не выдержала и рассмеялась.

 — Простите мне мое недоверие, — искренне проговорила она, — Но вы же понимаете...

 — Конечно... — начал было бритый наголо «монах», но его тут же перебил сосед справа:

 — Вам нечего боятся, мы о вас позаботимся.

Домбара повернулась к нему, на нее смотрели пронзительно честные голубые глаза.

И действительно, несмотря на то, что последующие несколько дней ей предстояло провести в одном помещении с четырьмя физически крепкими мужчинами, она чувствовала себя в полной безопасности и была крайне рада, что не поддалась искушению и оставила несчастную служанку дома, не отдав ее на поругание мерзкому старику...

***

Мощная судорога сотрясла тело лежащей на лавке женщины. Ей катастрофически не хватало воздуха. Неимоверным напряжением мышц пыталась она освободиться. Но мучитель, подождав мгновение, вновь вывел из горла Домбары член, не давая ей совсем уж задохнуться. Однако, едва женщина успела вдохнуть, Юноша-Со-Шрамом вновь погрузил в ее рот свой немаленьких размеров орган. Все повторилось: слезы из глаз, сдавленные хрипы, бесплотные попытки вырваться.

Усатый сладостно застонал:

 — Вот это да... Невероятно...

Сильнейшие сокращения в и без того узком отверстии ануса мгновенно довели его до финала. Перевозбужденный длительными фрикциями окаменевший член взорвался внутри тела женщины, и несмотря на обилие излившегося семени был так прочно зажат, что Усатый не сразу смог освободится:

 — Потрясающе...

 — А то!, — Юноша-Со-Шрамом приподнял женщину, чтобы она смогла встать в коленно-локтевое положение.

 — Ты его слушай, он дока, — подошел к распростертой Домбаре Голубоглазый.

Посмотрев на раскрытый истекающий белым семенем анус женщины он выбрал алую, блестящую от высыхающего сока вагину...

***

 — Почему же вы решили оставить службу на границе, — решилась заговорить Домбара с Голубоглазым, когда его товарищи вышли из каюты за какой-то надобностью, и они остались наедине.

 — Это послание свыше, госпожа, — обворожительно улыбнулся «монах», — Мы не могли не ответить на Зов.

 — Зов? — общение с приятным молодым человеком решительно увлекало

женщину...

 — Бог, госпожа. Он позвал нас.

Завороженно глядя в глубокие голубые глаза, Домбара не могла сомневаться:

 — Да, конечно, я понимаю... И вы бросили все и пошли в храм?

 — Это был долгий путь, — ласково проговорил «монах», — Нам встретились неисчислимые препятствия, и лишь вера помогла одолеть их.

 — Хотела бы я также неистово верить, как и вы, — мечтательно произнесла охваченная волнением женщина, — это почти святость!

 — Это нелегко, — печально согласился «монах», — Нужны годы и годы...

 — К сожалению, вы правы, — вздохнула Домбара.

 — Но вот если бы можно было лишь коснуться, пусть чуть-чуть, лишь увидеть эту красоту! Как изменились бы люди! Они отбросили бы всю грязь, и устремили помыслы свои к свету! У них была бы цель! — горячо воскликнула она тут же.

 — Вы совершенно правы, — поддержал ее Голубоглазый, — но достойны ли люди увидеть свет? Смогут ли они его осознать?

 — Я бы смогла, — уверенно выпалила женщина, — А остальные... — она несколько стушевалась, — Наверное, нет. Но раз такое все равно не возможно...

Голубоглазый неопределенно пожал плечами:

 — Есть один способ. Но...

 — И что для этого нужно?

 — Вы мне доверяете... ?

Домбара верила собеседнику, как будто перед ней был сам бог...

***

В такт мерно раскачивающейся ладье тело Домбары скользило на двух крепких мужских стволах. Сначала женщина насаживалась до основания на член Голубоглазого, выпуская изо рта орудие Юноши-Со-Шрамом, а затем, на обратном ходе, съезжала по держащему ее вагину стволу, и вновь заглатывала бардовую, налитую кровью головку второго «монаха».

Крепкий член Голубоглазого, глубоко проникая вовнутрь, вновь вызвал, угасшее было чувство возбуждения. Влагалище женщины заполнилось соком. И чем громче раздавались чавкающие звуки при каждом новом толчке, тем большее нетерпение овладевало Домбарой.

Юноша-Со-Шрамом больше не пытался задушить свою любовницу, и женщина испытывала к нему почти благодарность.

На фоне охватившего ее возбуждения она с усердием принялась ласкать находящийся у нее во рту мужской член. Двигая языком, она то прижимала его к небу, то упирала в щеку, то просто скользила по нему, окружая головку. «Монах» стонал от удовольствия. Неожиданно для себя Домбара поняла, что ей это не неприятно...

***

Женщина лежала на спине на лавке. Руки ее были скрещены на груди.

Четверо «монахов» собрались вокруг небольшого столика, накрепко приделанного к стене каюты. Юноша-Со-Шрамом достал из небольшого заплечного мешка медное, потемневшее от копоти, блюдо, по ободу которого были вытеснены какие-то фигуры. Усатый бросил в посуду горсть коричневой, хрустящей в его пальцах, сушеной травы. Бритый, быстро чиркнув кремнем, умело высек огонь, мелькнуло яркое пламя и тут же к потолку начали медленно подниматься клубы желтоватого, отдающего горечью, дыма.

Склонившись над импровизированным алтарем мужчины, увидела Домбара, принялись еле слышно произносить молитвы. Спустя минуту Голубоглазый выпрямился и повернулся к женщине.

 — Мы готовы, — таинственно произнес он.

Женщина неуверенно кивнула и «монахи» подошли. В руках у Усатого желтым дымом курилось медное блюдо. Юноша-Со-Шрамом сделал приглашающий жест. Домбара все еще колебалась. но Голубоглазый уже приподнял ее за плечи, помогая сесть и приближая лицом к тарелке. Почти против воли вдохнула женщина неприятный резкий запах горящих трав. Закашлялась. Отстранилась. Однако Голубоглазый вновь придвинул ее ближе. Его глаза источали такой внутренний свет, что сконцентрировавшись на них женщина сдалась и, вскоре перестала ощущать горечь... Стало даже приятно...

***

Игра языком настолько возбудила Юношу-Со-Шрамом, что не в силах далее сдерживаться он решил поторопить события. Сжав руками голову Домбары, он принялся интенсивно двигаться, с силой загоняя ей в горло резко напрягшийся член. Фрикции его были настолько быстрыми, что, несмотря на глубокие проникновения, почти не создавали препятствий для дыхания женщины, и она довольно быстро смогла приспособиться к ним.

В такт ему ускорился сзади и Голубоглазый. Теперь мужчины синхронно входили в нее с двух сторон, словно сжимая между собой, а затем, также синхронно растягивая, выходили. Два любовника, два крепких члена — Домбара целиком отдалась наслаждению, которое накатывало настоящим штормом.

Внизу живота собрался плотный теплый комок, ритмично сотрясаемый мощными ударами толстого ствола плотно охваченного ее жаркой вагиной. Приближалась развязка. Она напряглась всем телом и, когда в очередной раз Голубоглазый резко и глубоко вошел в нее, барьеры рухнули. Несколько минут зажатая между двумя безостановочно движущимися членами женщина словно парила в небе. Не существовало не верха, ни низа, ни суши, ни воды. Лишь волны теплого ветра, одна за другой окачивающие ее с головы до ног. Если бы не член Юноши-Со-Шрамом, она бы закричала...

***

Голубоглазый не солгал, стараниями «монахов» Домбара действительно перенеслась в какой-то иной мир. В нем не было зла, не было страха, не было боли. И хотя женщина не смогла бы объяснить, что с ней происходит и где она находится, такого удовольствия как здесь, она могла бы поклясться, нигде не испытывала. Неимоверное, незнакомое чувство. Чувство обновления быть может? Ни руки, ни ноги, чувствовала Домбара, не слушались ее, но это было и неважно. Они жили какой-то своей загадочной жизнью: то наливались, резко напрягаясь, то совершенно опадали в полном бессилии. По телу снизу вверх стремительно разливалась теплота. Словно по спирали приближалась женщина к наивысшей точке. И находясь на вершине блаженства, в полной мере осознала великолепную совершенную красоту этого мира.

Прочно запечатлев в памяти прекрасный образ иного уровня бытия медленно, паря словно перышко, возвращалась Домбара в свое бренное тело. Вот она почувствовала, что конечности вновь ее слушаются, вот ощутила неожиданный холод и сильное давление в области живота, и вдруг мгновенно открыла глаза осознав, что лежит на лавке совершенно обнаженной. Резко вскинувшись, женщина почувствовала как ее поперек талии плотно сжимает крепкая мужская рука. Возле стола стояли нагишом трое из «монахов»:

 — Она проснулась.

 — Сейчас еще чуть-чуть, — раздался голос Бритого сзади.

Домбара попыталась вырваться, все еще не совсем отдавая себе отчет в происходящем, как во сне осознавая, что ее за спиной схватил четвертый «монах».

Жгучая боль между ягодиц пронзила тело насквозь. Инстинктивно женщина попыталась сжать ноги, со страхом ощущая что ей что-то мешает. От ужаса она забыла про боль. После нескольких оказавшихся бесплотными попыток вырваться, мужчина внезапно отпустил ее и она смогла отбежать к дощатой стене каюты.

 — Ну что ты? Должна была уже привыкнуть? — искренне удивился развалившийся на лавке Бритый. По его животу возле головки опадающего члена растекалось белое пятно извергнутого семени.

 — Это от неожиданности, — коварно улыбнулся Голубоглазый, — Она же была не в себе...

***

Ощутив финальные сокращения мышц жаркой вагины женщины Голубоглазый ускорил движения и вскоре сам разрядился, находясь глубоко внутри женщины. В бессилии он с беззвучным стоном повалился на ее мокрую от пота спину.

Оставался один Юноша-Со-Шрамом. Находясь все еще во власти охватившего ее оргазма, Домбара решила помочь любовнику. Сжав ладонью основание его члена, она принялась интенсивно двигать рукой, одновременно перемещая его набрякшую головку изнутри по своей щеке. От такой ласки мужчина, пошатнувшись, кончил практически мгновенно, заполнив рот женщины немалым количеством вязкого семени. Домбара поперхнулась, попыталась было проглотить, но не смогла и закашлялась.

Белесые пенные полоски смеси мужского семени и собственной слюны выступили на губах, когда она виновато улыбнулась партнеру...

***

 — Вы отравили и меня и самым низким образом воспользовались моим беспамятством, — глухо проговорила Домбара. Быстро натянув нижнюю рубаху она забилась в дальний от «монахов» угол капитанской каюты и сейчас с испугом и ненавистью глядела на компанию негодяев вновь собравшихся вокруг стола с дымящимся блюдом.

 — Вы ошибаетесь, госпожа, — отошел от стола Голубоглазый, — Это вовсе не яд. Это лекарство, которое позволяет адекватно оценить реалии нашего мира.

Он был совершенно обнажен и, нисколько не стесняясь, демонстрировал свое упругое покрытое грудой мышц тело:

 — Только, как я и говорил, не каждому дано осознать...

Увидев, что его приближение к женщине вызывает у нее страх, он остановился и продолжил на расстоянии:

 — Слабые смотрят не туда и потому тонут в иллюзорном мире. Мире собственных фантазий.

 — Дело в том, — поддержал приятеля Юноша-Со-Шрамом, — Мы показали вам саму себя. Реальную. Без напластований и предрассудков. Без страха и ложных сомнений. Вас настоящую. Чистую...

Домбара с ужасом и непониманием глядела на философствующих «монахов».

 — У вас будет еще время понять нас, — заверил женщину Усатый, — Впереди долгое путешествие.

 — Неужели вы думаете, что после произошедшего я останусь с вами хоть на мгновение?

 — А что вы сделаете? — обворожительно поинтересовался Голубоглазый, — Расскажите капитану? Попросите высадить вас в лесу? Останетесь на ночь на палубе с матросами?

Он крепко взял Домбару за локоть, жестко подавив ее попытки освободиться.

 — До завтра с вами ничего не случиться, — пообещал натягивая одежду Усатый, — А завтра трава подействует уже не так сильно...

***

Домбара поправила украшенную ярким узором рубаху и крепко охватила чресла расшитым поясом.

 — Завтра она уже не подействует! — смеясь воскликнула она, указывая на почерневшие остатки травы в медной тарелке.

 — Она вам больше не нужна, госпожа, — спокойно приобнял женщину Голубоглазый, — Вы стали самой собой, вам нужно лишь принять это.

 — Но я не понимаю?! — удивилась Домбара, — Что вы имеете ввиду?

 — Нужно время, — Юноша-Со-Шрамом нежно провел пальцами по ее щеке, — Путь долог...

 — Вы больше не сможете жить как раньше, — легко шлепнул женщину по заду Усатый, — Скоро все изменится...

 — Вы будете счастливы, — пророчески изрек Голубоглазый.

Эти честные голубые глаза, знала Домбара, не могли лгать...