Он был из тех самых мужчин, которые могут не стесняясь подойти к незнакомой девушке в кафе и, искрясь почти невинной улыбкой, предложить какую-нибудь непристойность.

Они познакомились в один из теплых весенних вечеров, когда погода стояла уже достаточно теплая чтобы днем ходить в футболках, но все еще слишком прохладная, чтобы по вечерам не закутываться в плащ с высоким воротом.

Он подсел за ее столик в одном из кафе, где она просидела несколько часов, бездумно «ползая» по интернету на своем ноутбуке в поисках чего-то интересного.

Она как раз только рассталась с одним из своих «постоянных» молодых людей, не выдержав очередных собственнических капризных «бабских истерик», которые отчего то слишком часто случаются у мужчин, находящихся продолжительное время с сильной уверенной в себе женщиной. Она потерпела все это превращение из мужчины обратно в мальчишку пару месяцев, покорила себя многозначительными «ай-ай-ай» и... , исчерпав лимит собственного самопожертвования в расплату за свои грехи, ушла. Ей было конечно же грустно. Немного грустно за то что ничего не сложилось, чуть более грустно, что случайные совпадения таких вариантов трансформаций начинали превращаться в статистику и совсем тоскливо от сгущавшихся на небе туч, предвещавших дождь, вместо солнечного вечера на который она так надеялась, собираясь выходить из дома с утра.

Она давно заметила за собой, что в состоянии задумчивости или прострации, смешанной с грустью, тоской или откровенной скукой, она красила губы. Это был почти ритуал. Не важно когда, где и отчего накатывало на нее это состояние — дома ли, на улице ли, где-то в кафе... когда ей вдруг становилось «не так», она доставала из сумочки розовую перламутровую помаду и начинала толстым слоем задумчиво наносить ее на поверхность губ. Сначала она всегда прокрашивала нижнюю губу, чуть пробовала привычный вкус одной и той же помады на язык и только потом начинала «рисовать» верхнюю. Именно ловя себя на этом жесте, она обычно понимала что настало время «что-то менять».

читать дальше

Он застал ее как раз за этим — задумчивая девушка, которая чувственно красит губы, сидя в одиночестве в кафе перед ноутбуком, на котором открыто арт-порно, поиском которого она занималась для пополнения своей «эротоманской коллекции», чтобы как-то отвлечь себя от размышлений на тему «правильно — неправильно».

Она смерила его «оценивающим взглядом», задержалась глазами на разрезе его губ, мимических морщинках на щеках от частых улыбок, в меру широких плечах и выразительно выпирающей молнии джинс на паху. Он показался ей достаточно интересным, чтобы не посылать его сразу.

«Должно быть это достаточно возбуждающе», сказал он, кивнув в сторону ее компьютера. Она не могла не согласиться. И хоть в тот конкретный день это не заводило ее так как обычно, в другое время она бы уже слегка текла, возбужденная заинтересованными взглядами, изредка замечающих творящееся у нее в мониторе, посетителей кафе. Ей нравилось таким образом эпатировать публику, бросать вызов общепринятым нормам морали. Однажды, сидя в сильно немноголюдном зале одного из таких заведений, она настолько раздразнила своими картинками и заинтересованно возбужденными приоткрывающимися периодически губами, молодого человека на которого выразительно посматривала мимолетными взглядами, что он начал мастурбировать прямо под столом, не сводя с нее и ее реакции на происходящее глаз. Она не знала чего он ожидал от нее в тот момент, то ли что она возмущенно соберет вещи и убежит, то ли что закричит на все кафе, тыча в него пальцем как в извращенца, то ли отвернется, сделав вид что она ничего не заметила... но судя по тому что он кончил в тот же момент как она раздвинула ножки, сдвинула в сторону полоску трусиков и провела пальчиками по своим половым губкам, к такой ответной реакции он был не готов.

Она усмехнулась нахлынувшему на нее воспоминанию и посмотрела мужчине в глаза. «Да, безусловно это очень возбуждающе».

Он угостил ее мохито, предположив что «горячей» девушке наверное нужен именно такой «остужающий» напиток, рассказал каких-то смешных пошлых историй, якобы из его жизни, которые она уже читала на каком-то эротическом сайте, и даже, как бы невзначай, пару раз задел ее коленку своей.

Ей было скучно, а легкое раздражение от «финальной истерики» ее уже бывшего партнера, все еще слегка раздражала нервы. В такие моменты ей немотивированно хотелось мстить. Причем кому и за что — было вопросом второго плана. Иногда она думала что мстит она, конечно же, в первую очередь себе, наказывая себя за женскую глупость и наивность, которая видимо еще не до конца выветрилась у нее из головы. В эти минуты она превращалась в совершенно неприличную стерву, которой было совершенно все равно до всех и вся. Это помогало ей отключить мозг и стать безразличной в первую очередь к самой себе. Она становилась актрисой какого-нибудь дешевого порно-фильма, на который в обычном состоянии пренебрежительно морщила нос — одевала высокие никому не нужные каблуки, красила губы и... оттрахивала мужчину, наплевав на все его пожелания, потребности или привычки. Мужчина был, губы уже накрашены, а каблуками, черт бы с ними, можно было бы и пренебречь.

Когда они вошли в его квартиру, а жил он, как оказалось совершенно недалеко, вместе с обувью и пальто, прямо в прихожей, она скинула платье, оставшись только в нижнем белье. Ей хотелось проскочить этот неловкий период первых десяти минут, когда случайные партнеры, как бы из приличия, делая вид что конечно никто не догадывается кто и куда и, главное, зачем пришел, ерзает на кухне на стульях, делая вид что и правда собрались «попить вкусного чая». На самом деле, последнее время ее вообще безумно раздражал любой вид «долгих прелюдий». Какой в них толк? Если мужчина тебе нравится и это взаимно, то ты так или иначе рано или поздно окажешься с ним в постели, зачем все эти цветы, конфеты, подарки и нерешительные ожидания «когда же будет первый поцелуй»? Зачем эти игры на угоды моралей общества, если вы смотрите друг на друга, явно посылая «ежу понятные» флюиды взаимного желания? Ради чего? Ради какого-то мнимого «так надо, так учили, я не таааакая?». Не такие не грезят о поцелуях на первом свидании. Если мысль о близости закралась в твою голову — хватит играть в глупые игры. Ты — «такая» и твой «трамвай» уже пришел, перестань его ждать. Такое вот было у нее мнение.

У нее даже не было особого желания с ним говорить. Указав жестом в сторону ближайшей кровати в ее поле зрения, она просто бросила «раздевайся» и расстегнула на себе лифчик. Он быстро понял кто будет вести в их сегодняшней «игре» и, на первый взгляд, был более чем доволен сложившимися обстоятельствами. По пути достав из тумбочки презерватив, он сел на диван и, глядя на то как она стягивает с себя трусики, стал гладить свой почти полностью вставший член.

Она подошла к нему медленно, не отрывая глаз от того как он мастурбирует, изучая ее тело. Это было возбуждающе. В моменты ее такого состояния «очень плохой девушки» эта картина вскруживала ей голову сильнее всего, настолько сексуальной и неотразимой она чувствовала себя в такие моменты. Раздвинув ноги, так что он оказался зажатым ее коленками, она раздвинула в стороны половые губы, представляя его вниманию свою клитор, оказавшийся прямо перед его пересохшими губами, положила руки ему на затылок и слегка подтолкнула его голову ближе к своей промежности.

Насколько ей нравилось обычно, чтобы ей управляли, ровно настолько же ей нравилось управлять мужчинами в таком состоянии. Ей нравилось смотреть как он трудится, стараясь ублажить ее между ног, нравилось ощущать, как его кулак быстро скользит вверх вниз по его разбухшему члену, иногда задевая ее с внутренней стороны бедра, нравилось, как подрагивали его коленки, видимо в тот момент, когда он случайно задевал себе мошонку. Она была и безумно зла, и уже крайне возбуждена. Вся обида от очередного «несложившегося», которую она так упорно заталкивала внутрь, пока сидела в кафе, комом подступила к горлу и теперь единственное о чем она могла думать — как выбить ее наружу, выкинуть из головы и забыть раз и навсегда.

Она оторвала его лицо от себя и толкнула, чтобы он упал на кровать, бросила ему на живот лежащий рядом еще не раскрытый презерватив и, дождавшись когда он, глядя на нее снизу вверх, его оденет, опустилась на его член до самого упора. «Возьми меня на задницу», приказала она и, уперевшись руками в его плечи, стала быстро двигаться, буквально выбивая из себя все негативные мысли и обиду. Каждый восстанавливает душевное равновесие по своему.

Он мял ее ягодицы, шлепал их с силой в такт ее движениям, так что на них оставались отпечатки его ладоней, сжимал больно ее грудь, так что она стонала в голос, двигался ей бедрами навстречу, насаживая ее на самое основание своего члена, а потом, видимо поняв что она просто желает забыться, опустился одной рукой к ее лобку, а второй стал ласкать щель между ее ягодицами, постепенно погружая в нее указательный палец. «Давай, детка», усмехнулся он, окончательно уловив ее настрой и стал с силой массировать пальцем ее клитор, насаживая ее на себя и ритмично двигая в ее заднем отверстии пальцем, — «Трахни меня». Это было последней каплей — она застонала в полный голос, в лучших традициях дешевого порно, героиней которого ей так хотелось почувствовать себя в тот момент и кончила. «Молодец», констатировал он, когда она упала ему на грудь и провел ладонью ей по волосам.

Ей стало легче. Как и обычно, вместе с оргазмом из нее вышла и вся злоба, оставив и тело и голову в состоянии полного опустошения. Сердце бешено билось, пытаясь выпрыгнуть из груди, сама она периодически подергивалась.

Он дал ей отдышаться, все это время медленно медленно двигаясь внутри нее, а потом стал аккуратно, изучающе целовать ее волосы, спускаться прикосновениями губ к шее, чуть касаясь языком плечей, почти нежно гладил ее спину, проводил руками по ее ногам, щекоча подушечками пальцев под коленками.

Она улыбнулась, в ней снова стало появляться возбуждение, но оно уже не имело ничего общего с той неконтролируемой пошлой страстью, что клокотала в ее теле десяток минут назад. Почувствовав это, он стал двигаться под ней чуть активней, на несколько секунд вышел из нее, лаская ее клитор головкой своего члена, а потом пару раз просто подразнил, входя внутрь буквально на пару сантиметров. Она прогнулась, неожиданно наслаждаясь этим ощущением и сама мягко, но требовательно, насадилась на него обратно. Он снова шепнул ей «молодец», но на этот раз совсем с другой, почти ласковой интонацией, и стал двигаться, явно наслаждаясь ее ставшим податливым и послушным телом. Она тихо стонала, смакуя его член внутри себя, благодарная за его понимание и столь легкое перевоплощение из обычно случайного самца в нежного, почти любящего любовника, прижималась к нему грудью, лаская его своими сосками и целовала его в губы, иногда перемещаясь к его уху, мягко посасывая мочку и шепча ему что-то среднее между «да» и «еще».

Он перевернул ее, подмяв под себя ее трепещущее тело, прижал к кровати ее руки за запястья и, покрывая поцелуями лицо, стал кончать буквально через пару фрикций.

Только потом, когда они лежали в обнимку и он перебирал прядки ее волос у себя между пальцами, он спросил как ее зовут и не хочет ли она остаться у него до завтра, раз уж все равно на улице собирается дождь, а она без зонта.

 ——————————————————————————————————————————————————————

Дорогие читатели, если Вам интересно продолжение, то не поленитесь чиркнуть пару строк мне на почту. Мне, право слово, совсем не хочется перегружать этот сайт никому ненужным графоманством.

Е-mаil автора: аvеlinа.smith@gmаil.cоm