Ночью все кошки серы.

О, господи, три утра! Джек меня убьёт!!! Я аккуратно приоткрыла дверь, на цыпочках прокралась в дом, чтобы не шуметь.

Джек это мой любимый мужчина. Мы с ним встречались уже с полгода, и даже подумывали, чтобы начать жить вместе. Пока что Джек только оставался в моём доме на выходные, и иногда ночевал в будние дни. Я очень надеялась, что Джек уже спит, — и мне не придётся объясняться с ним по поводу моего опоздания. А опоздала я на целых два часа. Джек был хороший парень, — и мне с ним нравилось, с ним было хорошо и спокойно, но вот его мелочная нудная ревность порой из мухи раздувала настоящего слона. Из — за моего сегодняшнего опоздания, — Джек запросто мог бы дуться на меня не меньше недели. И это, если честно, меня порядком последнее время стало утомлять. Я совсем не хотела сегодня очередного скандала. Усугубляло моё положение ещё и то, что я была изрядно навеселе. Если честно, то так навеселе, что в голове приятно шумело и путались мысли, а при ходьбе меня хорошенько покачивало. Меня в общем-то совесть ни за что не мучила. В конце концов, это была встреча выпускников, а по своим девчонкам, многих из которых я не видела уже несколько лет, — я порядком соскучилась. Джек не смог пойти со мной, — хоть я и звала, — но что-то там у него случилось на работе. Конечно, многие из моих бывших одноклассников пытались за мной приударить, или хотя бы потанцевать и полуявных намёков на продолжение вечера я получила предостаточно. Но что поделать, — я и в школе всегда была очень красивой девочкой, да и сейчас на фоне моих подружек-одноклассниц смотрелась, если быть правдивой, наверное, на порядок выше. Но я никогда не была дамой лёгкого появления. И меня всегда бесил этот мужской стереотип, что если девушка голубоглазая стройная блондинка с длинными ногами и высокой грудью, — то значит она непременно безмозглая похотливая сучка. Наверное, из-за этого Джек меня вечно и ревновал. Конечно, ухажёры постоянно рыскали вокруг меня, всегда готовые услужить, но ведь всегда безрезультатно. Хм... Ну, или почти всегда безрезультатно..

В прихожей я тихо скинула туфли. Прислушалась. Дом был тих и безмолвен. Только из гостиной на первом этаже доносилась тихая музыка и через полуприкрытую дверь разливался лёгкий свет ночника.

Роберта, моего сына от бывшего мужа, дома не было. Он должен был вернуться только через три дня со своих сборов по американскому футболу. Значит, это был Джек. Наверное, ждал меня, лёжа перед телевизором, да так и уснул.

Я на цыпочках прокралась вдоль двери в гостиную в ванную комнату. Здесь я плотно закрыла дверь, быстренько скинула с себя всю одежду и залезла под душ. Я долго стояла под горячими струями воды, но моя надежда не оправдалась, я не протрезвела ни на чуть-чуть.

Вздохнув, я вылезла из под воды, насухо вытерлась полотенцем, снова натянула трусики, — из одежды набросила на себя только свой лёгкий короткий халат.

Опять прокралась к двери гостиной, прислушалась. Кроме приглушённой музыки из комнаты не раздавалось ни звука. Я тихонечко приоткрыла дверь и заглянула внутрь... В гостиной темень, — хоть глаз выколи. Ночник скорее давал ориентир, чем что-то освещал. Мгновение я постояла, привыкая к темноте, и вскоре смутно различила на диване очертания обнажённого медвежеподобного тела Джека.

И, вдруг, одна очень интересная мысль пришла мне в голову. Признаюсь, была бы я не настолько пьяна, — вряд ли бы я решилась на такое. В общем-то, я всегда была человеком скромным и стеснительным. Но сейчас, я была твёрдо уверена, сто нашла способ решить с Джеком миром тему моего опоздания и известной степени опьянения. Я даже улыбнулась, — до того эта мысль показалась мне стоящей. Улыбнулась и возбудилась. Признаться честно, последнее время наш секс с Джеком давно уже стал каким-то пресным и однообразным. И я уже давно подумывала, как бы превознести в наши отношения в постели какое-то разнообразие и клубничку. И это была отличная возможность. Чёёртт... Я даже потекла от этих мыслей...

Медленно я подкралась к лежащему Джеку и склонилась над ним. Он спал, тихо посапывая, подложив под голову свои сильные жилистые руки. Я улыбнулась и склонилась над ним. Медленно, я стала водить своими наманикюренными ноготочками по его груди и животу. Я не видела его лица, но ощущала, что он заулыбался во сне, и даже потянулся от удовольствия, словно кот. Я встала на колени перед диваном и медленно и мягко стала ласкать губами плечи Джека, его грудь, живот и бёдра. Я слышала, как участилось его дыхание. Его кожа покрылась гусиной кожей, но всё-равно он не просыпался. Ничего-ничего... Проснёшься, милый... Я провела кончиком язычка по его мускулистому поджарому животу...

Да, Джек обожал спорт, — и немало времени проводил в спортзале. За что и пользовался у Роберта непререкаемым авторитетом. Сам Роберт хоть и учился хорошо, но просто был помешан на американском футболе. Это у меня, правда, не вызывало никакого восторга, — но что я могла поделать? В некоторых вещах я давно уже не имела на сына никакого влияния. Порой он меня о каких — либо своих решения и поступках просто ставил в известность, как перед свершившимся фактом. Преподнося это так, что я, мол, и за это ещё должна его благодарить.

Джек заворочался, пока я вылизывала его пупок. Мои ручки уже медленно стаскивали с его бёдер плавки. Сделать это оказалось непросто, потому, как его член был уже возбуждён и разбух до невероятных размеров, сильно оттопыривая плавки. Но вот, наконец, я освободила его из плена... У меня даже на миг оборвалось дыхание. Никогда бы не подумала, что мужское достоинство Джека может достигать таких богатырских размеров. Исполинская мощная каланча Джека с толстыми разбухшими венами с увенчавшей её огромной напряжённой булавой вызвала одновременно и восторг и опасение. Да, он был невероятно возбуждён, а, значит, это подтверждало, что я выбрала правильный путь. Я сама, при одном взгляде на этого монстра, просто текла, как похотливая сучка. Я хотела это член. Я обхватила это чудовище своей миниатюрной ручкой и на миг обмерла. Мне еле удалось обхватить его своей ладошкой. Он просто обжигал меня, — до того он был горячий. У меня даже ротик распахнулся от удивления, — никогда бы не подумала, что Джек на такое способен. Я стала медленно водить рукой верх-вниз, продолжая губами ласкать живот и пах Джека.

Я услышала приглушённый удивлённый стон Джека. Он тяжело дышал, мускулы его пресса ходили ходуном, а когда мои пальчики добрались до его больших тугих яиц, и принялись их нежно их массировать, тихонько царапая ноготочками, — он громко застонал. По-моему, он уже не спал... Конечно, не спал, — как тут можно спать, когда с твоим дружком вытворяют такое? Но дальше притворялся спящим. Хотел поиграть? Я улыбнулась, — ну, ладно, милый, поиграем, — я слегка укусила его за бедро.

Член Джека пульсирующий и напряжённый был, словно, живая огромная упругая змея. Он извивался в моей ладони, как будто не хотел даваться мне добровольно. Скоро, я уже взялась за него обеими руками, и сжав упругий ствол ладошками,, — с огромной скоростью яростно надрачивала его вверх-вниз, чувствуя в своих ручках эту пульсирующую бычью мощь. Не в силах сдержаться я опустила голову, и принялась ласкать губами тугие яйца Джека и основание его члена.

Бёдра Джека, дрожа от возбуждения, рывками двигались навстречу моим рукам.

Он хрипло застонал... Нет, сдерживаться он больше не мог, — я почувствовала, как его руки обхватывают мою голову, как его кулак собирает мои пушистые густые волосы в один пучок и сжимает его. Я победоносно улыбнулась... И вдруг Джек, отстранив мою голову от своего паха, но не опуская из капкана своего кулака моих волос, резко сел на диване. Со стороны это выглядело грубо, — он держал меня за волосы, как какую-то шлюху, но сейчас мне было абсолютно наплевать на это, — я не спускала глаз с его огромной возбуждённой елды. Я до крика хотела его член, а мои трусики были уже насквозь мокрыми от желания. Я текла словно сучка во время течки.

Я думала, что сейчас Джек одарит меня страстным пылким поцелуем, — ну, хотя бы в благодарность за мою доброту и ласку, — но он, видимо, был чудовищно перевозбуждён.

Вместо заслуженного поцелуя, Джек притянул мю голову к своему паху, пока огромная головка его члена не упёрлась мне в губы. Я было дёрнулась, — но мои волосы были в надёжном капкане, я не могла самостоятельно пошевелить своей головой ни на сантиметр в сторону. В другое время, я непременно, устроила бы Джеку разнос за столь унизительное обращение со мной, — но сейчас меня ничего не интересовало кроме этого члена. Это вздыбленное чудовище, одним своим видом заслуживало, чтобы его отсосали. Джек, сжав своего монстра в кулаке, водил им мне по губам, — пока я, наконец, смирившись, не распахнула свой ротик.

Несмотря на бесцеремонное обращение со мной Джека, я решительно была настроена подарить ему самый лучший в его жизни отсос. С огоньком. Что-то, типа, — «знай, наших»! И показать ему, что его любимая женщина в постели с ним может быть искусной развратной самой настоящей шлюхой.

Но на мою решимость подарить Джеку незабываемый пылкий и горячий миньет уже скоро обрушились весьма серьёзные испытания. Богатырские размеры Джека сегодня были просто невероятными. Но мне весьма польстило, что я оказалась способна так легко и сильно возбудить моего благоверного.

Я смачно облизала напряжённую головку Джека, обильно смачив её слюнями и лаская язычком натянутую уздечку. Но Джека уже, видимо, не интересовали изысканные и изощрённые ласки. Он просто хотел отсоса. Его рука с силой давила мне на затылок, насаживая мой ротик на свою вздыбленную плоть. Это было чертовски грубо. Но грубость Джека сегодня отчего-то, лишь ещё сильнее распаляла меня. И с послушной готовностью распахнула свой ротик ещё шире, пропуская в себя Джека. До этого дня, сказать по правде, я думала, что знаю член своего любовника. И, к слову сказать, раньше, — у меня никогда не составляло труда заглотить его член до самого основания. Но сегодня я чувствовала себя чулком, который упрямо, без оглядки, натягивают, не обращая внимания, что размер чулка явно будет поменьше. Наградой мне был возбуждённый прерывистый шёпот Джека..

 — Да... Умничка... Принцесса... , — шептал он хрипло, закинув голову назад, — весь мир к твоим ногам брошу... Любое желание выполню... Только заглоти до конца... Солнышко...

Голос Джека был искажён от страсти. Не припомню, чтобы раньше он меня награждал такими эпитетами. Впрочем, мне некогда было прислушиваться к его интонациям, — все мои усилия были брошены на то, чтобы вобрать в себя его член до конца.

Я встала на четвереньки, распахивая свой рот, как только это возможно, пока не стало сводить скулы, но и на это я не обращала внимания. Могучий ствол, горячий и пульсирующий, миллиметр ха миллиметром протискивался в мой рот. На миг, мне даже показалось, что он не даст мне дышать. От напряжения у меня выступили слёзы, — но ничто не могло меня поколебать. Я знала, что во что бы то ни стало, всё — равно возьму до самого конца в рот эту каланчу.

Я чувствовала, как головка его монстра медленно вошла мне горло. Я даже сдавленно всхлипнула, давясь, и уже с трудом ловя коротким вздохами воздух. Джек же лишь сладострастно стонал. Наверное, он мог бы дать своей женщине небольшую передышку, остановиться, хотя бы на полминуточки, — и дать мне хотя бы немного привыкнуть к его разбухшему до конских размеров чудовищу. Но нет... Казалось, он ни капельки даже не задумывается, каково сейчас мне, — насаженной до горла на его гигантскую елду. Всё так же держа голову закинутой назад, громко и прерывисто дыша, он неумолимо давил на мою голову обеими руками, насаживая меня на член до самого горла. Ей — богу, мне потребовался весь мой опыт и всё моё умение в оральных ласках, чтобы не подавиться. Никогда не думала, что Джек может быть настолько эгоистичен. Сейчас его более ни черта не интересовало, — но лишь бы засунуть свой член в мой рот до самого конца.

И вот это случилось, — не знаю, кто этому больше обрадовался, — я или Джек. Мой носик упёрся в стальной живот Джека. Я чувствовала его яйца у себя на подбородке, а его головка, как мне казалось, находится минимум у меня в желудке. Но я смогла!!! Не знаю чему я так радовалась... Но моя душа просто пела от триумфа. Я всё так же стояла на четвереньках, и мои бёдра просто ходили ходуном, настолько моя киска хотела члена..

На несколько мгновений мы замерли. Джек от кайфа, а я, взмокшая от натуги, разгорячённая и возбуждённая, просто боялась пошевелиться, чтобы не задохнуться, головой насаженная, словно тетерев, на этот живой кол.

Но всё-таки в конце концов не в силах более вздохнуть, — мой рот наполнился обильной слюной, — я подавилась. Я уж думала, что мне конец, так и помру от удушья на члене любовничка. Но Джек неожиданно смилостивился. Он и сейчас не отпустил моих волос из своего кулака, но больше не давил с силой, прижимая мою голову к своему паху. Когда он меня отпустил, и я смогла соскочить с его члена, — из моего рта на мою грудь хлынула слюна. Я с трудом шумно дышала и откашливалась, а Джек нежно гладил меня по голове.

Я потянулась к нему, выпячивая вперёд губки. Я хотела его поцелуя, хотела, чтобы он заключил меня в свои объятия и поцеловал, — страстно и нежно. Ведь я заслужила этого..

Я даже захныкала от какой-то детской обиды, когда Джек вместо поцелуя, снова, наклонил мою голову к своему члену и, снова сжав свой член у себя в руке, принялся водить им мне по губам и щекам. Ему явно нравилось лицезреть происходящее, его это явно возбуждало. Ну, не хочет целовать меня в губы, — буду целовать туда, что предлагают, — с обидой подумала я. О сопротивлении я и не помышляла, — слишком уж дико я была возбуждена.

Разомкнув губы, я сомкнула их на головке члена Джека, и смачно засосав её, скользнула ртом вниз по напряженному стволу. Рука Джека снова надавила на мой затылок, и мне снова пришлось постараться, чтобы полностью принять его член в рот до самого горла. И так медленно, с короткими паузами, то и дело замирая от наслаждения, Марк трахал мой послушно распахнутый рот до самого горла. Потом, всё более входя во вкус, сжимая мою голову уже обеими руками, он долго жёстко и яростно насаживал меня ртом на свой член, всё более ускоряя темп. Его бёдра каждый раз устремлялись мне навстречу и тугие яйца Джека шлёпались о мой подбородок.

Я всячески помогала Джеку. Старательно сжимала губы вокруг его члена, нежно покусывала, ласкала головку и ствол язычком.

И скоро Джек, словно, уверевшись во мне, отпустил мою голову и теперь я всё делала сама. Снова усевшись на колени между его широко расставленных ног, я нежно и старательно отсасывала ему, пальцами массируя и перебирая его яйца. Мой рот только и летал верх-вниз по толстому стволу елды Джека. Иногда, я вытаскивала мокрый от моей слюны член и нежно его вылизывала. Или тщательно обсасывала головку, надрачивая член рукой.

Джек уже урчал от наслаждения, опять откинувшись на спинку дивана. Я чувствовала, как дрожат его коленки.

 — С-сучка... Развратная мерзавка... Чёёррттт... — срывающимся шепотом бормотал он, постанывая, — О, боги... Я же... всегда мечтал... чтобы моя мамочка была именно такой... Да... Пылкой... Страстной... Развратной... Чёртовой шлюхой!!! Чтобы, отсасывала мне перед сном...

Мысли, хоть и затуманенные возбуждением, неслись в моей голове со скоростью поезда. Опаа... Кажется, Джек в пылу вожделения проговорился. Ничего себе сексуальные фантазии... Его возбуждают мысли о развратной страстной матери, что перед сном должна ему делать миньет? А себя он, верно, воображает, маленьким непослушным мальчиком? Который соглашается улечься спать, — только если мамочка отсосёт ему? Ну, типа вместо сказки... Это было очень странно...

 — Глубже мама! Еще глубже родная! Милая, не торопись! — словно, раненный бык ревел Джек. И я старательно выполняла все его указания.

Но Джек снова схватил мою голову и принялся, что называется, с огоньком да без оглядки, трахать меня в рот. Мне опять торопливо пришлось опуститься на четвереньки и задрать голову навстречу Джеку, чтобы не подавиться его членом.

Чёртов извращенец, подумала я. Но и я была чертовски возбуждена. И вот, на миг, в общем-то, совершенно непроизвольно, я представила, — что мой Джек, — и есть мой маленький непослушный, но от того не менее любимый сынишка...

Я вспомнила, как каждый вечер я укладывала спать капризничающего Роба. Он уже был совсем не маленький, — во всяком случае, совсем не в том уже возрасте, когда детям читают сказку на ночь. Но в детстве Роб был изрядно избалованным ребёнком. И мне приходилось читать ему книжки на ночь, — чуть ли не до n лет.

На миг в моём воображении образ Роба закрыл образ Джека. Теперь он мой капризный непослушный сын... Хм... и это, значит, я ему, уже повзрослевшему, сейчас послушно отсасываю, чтобы сынок, вместе со своей спермой сбросил напряжение, накопившееся за день и, успокоившись, мог спокойно заснуть? Эта мысль была настолько леденяще ужасна и неприемлема, — и настолько же и возбуждающа... Я уже хотела, как можно более торопливо выкинуть её из своей головы... Но слишком яростно и безудержно долбил мой ротик Джек. И если сегодня образ шлюхи, которую без всяких обиняков берут и пользуют, уже возбудил меня. То теперь образ шлюхи-матери, ротиком которой без обиняков пользуется родной сын, вызвал у меня совсем уж неконтролируемые эмоции..

Я почувствовала, как задрожали мои расставленные в стороны ножки, а бёдра свело судорогой. Моя киска, сочащаяся соками, стремительно сокращалась..

Я соскользнула с члена Джека, сотрясаемая дрожью и без сил повалилась на свои руки, на пол, у ног Джека...

 — Аааа... , — услышала я свой тонкий пронзительный крик, до того, как моё сознание выбросило в сладострастную бездну... Это был непередаваемый оргазм..

Пришла в себя я, наверное, не скоро. Потому, что едва я открыла глаза, как, видимо, до того терпеливо дожидающийся меня Джек, сразу же протянул ко мне руки. Мои волосы снова были собраны в большой пучок и заключены в капкан кулака Джека. Я различала в темноте, лишь очертания его тела и слышала его возбуждённое дыхание.

Он тянул меня за волосы наверх. Кое-как, всё ещё оглушённая и ошеломлённая обрушившимся на меня оргазмом, на ватных ногах, кое-как я выпрямилась. Руки Джека распустили пояс моего халатика, раскинули в стороны полы... Я ощутила, как горячие руки Джека легли на мои упругие, молочного цвета груди и жадно сжали их. А через миг я почувствовала губы, а потом и зубы Джека на моей груди и сосках. Он долго мял, облизывал, целовал, и даже покусывал. Его дыхание приятно щекотало мою кожу. Я была, словно, в полусне, — игрушкой в руках Джека. Он всё покрывал горячими поцелуями и укусами мою грудь. Как будто делал это впервые, подумала я. Я уже и не помнила, когда он так в последний раз набрасывался на мою грудь. Да, моя грудь, — предмет зависти многих женщин и вожделения мужчин, — большая, третьего размера, упругая высокая, с большими розовыми сосками, — давно уже стала предметом обыденности для Джека. Но не сегодня... Я чувствовала, как колышется моя грудь от тисканий Джека.

Он мял их, с силой сжимал, сдавливал вместе, шлёпал ладонью, приподнимал на ладонях, постоянно их целуя и покусывая. Моим соскам он уделил особое внимание, и уже очень скоро, они опять налились, стали большими и твёрдыми.

Конечно, от такого обращения, я опять возбудилась и потекла. Мои трусики и так уже были мокрыми насквозь от соков моей киски... Мои ножки задрожали, и я буквально повила на сильных руках Джека.

Я невыносимо хотела ебли. Не в силах вымолвить ни слова, я захныкала. Но Джек, как будто, прочитал мои мысли.

Он взялся за мои бёдра, и потянул меня на себя. Он хотел, чтобы я оседлала его. Да... Да... Я была готова, я хотела скакать на нём. Оседлать и объездить этого жеребца. Я раздвинула ножки, забираясь на диван, на Джека. Джек осторожно поддерживал меня за попку.

Я ухватилась за его плечи, млея от желания, и чувствуя, как пальцы Джека отодвигают в сторону ниточку трусиков, освобождая доступ к моей вожделеющей девочке.

Моя киска не просто была мокренькой, — она буквально истекала соками, неимоверно распалённая. Но член Джека был просто огромен.

Когда головка Джека стала проникать в меня, я громко и пронзительно вскрикнула, обхватив Джека за шею обеими руками, с силой прижимаясь к нему грудью. Нет, мне не было больно, чересчур уж возбуждена я была. Но моей киске, даже обильно истекающей любовными соками, пришлось изрядно поднапрячься, чтобы принять в себя эту горячую пульсирующую возбуждённую башню. Член Джека медленно входил в меня с громким хлюпающим звуком. Руки Джека крепко держали меня за попку, неумолимо опуская мою киску на свою вздыбленную плоть. Я чувствовала, как моя бедная девочка неимоверно растягивается, напрягается и истекает от возбуждения соками.

Знакомая, всё более нарастающая дрожь снова стала, пока ещё едва-едва, сотрясать мои руки и ноги. Я опять вскрикнула, жалобно и протяжно... Джек замер, решив, что мне больно. Он так и держал меня навесу, за попку, наполовину опустив меня на свой елдак.

Я даже захныкала. Ведь я хотела совсем не этого хотела... Оторвавшись от Джека, я решительно приподнялась на коленях и опершись руками о его плечи, — с силой, единым порывом резко опустилась на его член. Моя киска громко и влажно хлюпнула. Я вскрикнула. Сладкая истома, словно, молния пронзила всё тело. Умирая от пронзившей меня сладкой боли, я приникла к Джеку всем телом... Наши бёдра, наши животы соприкоснувшись, тесно прижались друг у другу...

... И знакомая судорога свела мои бёдра. Что-то горячее пульсирующее взорвалось глубоко внутри меня, и пронзило насквозь всё моё существо. Не в силах сдержаться и справится со своими эмоциями, я заплакала. Мои бёдра напряглись... Я было, инстинктивно, дёрнулась с члена Джека, но он крепко держал мои бёдра, с силой прижимая меня к себе. Уже мало себя контролируя, я вся задрожала, забилась в конвульсиях и из последних сил потянулась наугад в темноте своими губами к губам Джека. Но не успела...

Я опять закричала... И по-моему кричала долго, пока бурно кончала, извиваясь на члене Джека.

Спустя какое-то время... Ведь в темноте время быстро перестаёт играть какое-либо значение. Мы с Джеком трахались и целовались. Долго и невероятно страстно. Я обвила его шею рукам и засунула свой язык глубоко ему в рот. Иногда я посасывала его губы. Целуя Джека, я, словно дикая амазонка, скакала на его члене, вращая бёдрами из стороны в сторону, — стараясь тем самым доставить Джеку максимальное удовольствие.

 — Хочешь, чтобы я была для тебя твоей мамочкой, да, Джек? — шептала я ему в порыве страсти, — давай, Джек, кончи в мамочку... Сделай это для мамочки, плохой мальчишка... Давай, Джек, я же знаю, — все плохие мальчишки мечтают трахнуть свою мамочку..

И Джек, просто сатанея от возбуждения, с рыком шлёпал меня по попке, сильнее сжимал мои бёдра и с силой опускал их на себя. Это было какое-то безумство. Хорошо, что Роба не было дома. Потому, что не услышать нас в любом уголке дома было бы невозможно. Член Джека вторгался в меня всякий раз с громким хлюпающим чавкающим звуком. Моя киска всё продолжала старательно истекать любовными соками. Джек отчаянно пыхтел и громко ухал, я то и дело, когда его член полностью погружался в меня, пронзительно вскрикивала. Диван отчаянно скрипел. На

весь дом раздавались характерные шлепки наших бёдер друг о друга.

Скачка была невообразимой. Джек оказался на деле настоящим диким жеребцом. Наверное, поэтому неудивительно, что скоро наш гостиный диванчик не выдержал такого грубого обращения, — и его ножки попросту сломались. Мы с Джеком попросту покатились назад, через откинувшуюся спинку диванчика на ковёр. Но нам было некогда обращать на такую ерунду внимания. Ведь Джек начал кончать...

На полу он оказался на мне, — и я тотчас прилипла к нему всем телом, обвив его руками и ногами. Джек накрыл меня богатырским телом, пригвоздив своей массой мою миниатюрную лёгкую фигурку к полу. Его бёдра неустанно и размеренно с сокрушительной силой шлёпались о мои бёдра, загоняя его огромный член в мою бедную киску по самые яйца.

Я извивалась под Джеком, целовала его губы, лицо, плечи, шею, — частенько не в силах сдержаться, пуская в ход и зубы.

Когда Джек начал кончать, мне показалось, что мне в киску затолкали и включили брансбойт. Настолько был силён его порыв. Я вскрикнула, — в полной уверенности, что всё-таки он меня проткнул насквозь. Это было невероятно мощно и долго. Потоки его горячего семени артиллерийскими выстрелами один за другим, изливались в мою киску, просто в буквальном смысле затопив её. Я чувствовала, как его сперма вытекает из меня.

Совсем неожиданно для меня моя киска, пронзённая членом Джека и переполненная его семенем, запульсировала и стала стремительно сокращаться. И через миг, уже третий оргазм за этот вечер унёс меня в своих волнах.

Да, Джек был сегодня поистине неутомим. Ему всё было мало. И эта его ненасытность каждый раз вновь зажигала меня с невероятной силой.

После, едва я очнулась, Джек пять, также молча подтянул меня к себе и запихал мне в рот свой поникший уставший член. Встав над ним на четвереньки, я долго сосала ему член. Чувствуя, как мягкий и расслабленный, он вновь наливается мужской силой, каменеет, вновь разбухает до гигантских размеров и, вот уже опять с трудом помещается у меня в ротике. Возбуждённая этим стремительным волшебством, я старалась во всю, смачно с причмокиваниями отсасывая Джеку. В этот раз Джек долго не продержался, — старалась-то я во всю, — и скоро я уже смаковала на вкус густые терпкие изливания Джека.

Джек за эту ночь кончал ещё дважды. Я ещё раз пять. В общем-то, скоро, я уже пребывала в абсолютной уверенности, что Джек обожрался виагры, решив таким образом своеобразно меня проучить. Он трахал меня на поломанном диване, положив на живот и навалившись сзади. Он трахал меня на подоконнике, закинув мои ножки себе на плечи. Трахал меня на боку на ковре... Снова трахал меня в рот. Заливал своим семенем. Он даже трахнул меня в задницу. Причём, я кончила и от этого. Впервые, в жизни, кстати. Он усадил меня на себя, но совершенно неожиданно для меня, его член упёрся совсем в другую дырочку. Я испугалась. Но он попросту не дал мне ничего возразить. Я долго осторожничала, едва-едва двигаясь на его члене, давая своей попке привыкнуть к новым ощущениям. Признаюсь, до этого времени анальный секс меня особенно не прельщал, — да и Джек раньше не просил подобного. Джек всё это время тискал и ласкал мою грудь. В конце концов, наверное, меня это и завело. И скоро я уже во всю, лишь иногда поскуливая, когда его член слишком уж резко и глубоко вторгался в мою попку, скакала на Джеке и получала от этого нескончаемое удовольствие. Периодически, я наклонялась к Джеку и впивалась в его губы долгим мокрым поцелуем. Во время одного из таких поцелуев, я опять бурно кончила, упав без чувств на грудь Джеку. А когда пришла в себя, кончал уже Джек, прижимая меня к себе, и заливая своим семенем мою попку.

Совершенно безумная дикая невозможная ночь. Хоть, и изрядно пьяная, но я не могла узнать Джека. Словно, его подменили марсиане... Нет, решила я, он точно наелся виагры, — чтобы поразить меня своими недюжими сексуальными возможностями. И без слов ясно, — ему это удалось. Такого секса у меня в жизни не было. Я была обессилена, я была опустошена этими сильными, мощными оргазмами, в которые Джек повергал меня сегодня раз за разом. Возбуждения такой силы я в жизни не испытывала... Мысли про мать и сына, я старательно убрала на задний план, решив их отнести на счёт сильного перевозбуждения Джека. К тому же сегодня и без того хватало странностей в его поведении... В общем, если Джек хотел сделать мне сюрприз, — то у него это получилось на пять с двумя плюсами..

Всё, думать больше не хотелось... С некоторым облегчением я уловила, что Джек вроде утихомирился. Он тихонько лежал на ковре, раскинув руки широко в стороны и, умиротворённо еле слышно сопел.

Огонь желания ещё тлел в глубине моей натруженной измученной киски, но определённо мне требовалась передышка. И мне нужен был душ. Я просто была залита с головы до ног семенем Джека.

Мои ноги ослабли и предательски дрожали, и потому, я предпочла убраться из комнаты на четвереньках. Уже в коридоре, я по стеночке поднялась на ноги, затворила за собой дверь в гостиную. Включила свет в коридоре. Теперь-то уже не от кого было прятаться. Кое-как, прямо здесь в коридоре, я стащила с себя измятый халатик и трусики, мокрые насквозь и обильно залитые мужским семенем. Я пошвыряла всё прямо на пол. Покачнулась, — меня ещё штормило от выпитого на встрече выпускников.

Взглянув на себя в зеркало в ванной, я ужаснулась, — мои груди, шея были покрыты крепкими засосами и следами от зубов. М-да, мне долго придётся ходить в закрытых свитерах. На Джека я не сердилась... За то блаженство что я недавно испытала, это была мизерная плата.

Я долго стояла под душем. Моя натруженная киска приятно пульсировала и саднила. Насухо вытеревшись, я обернулась в полотенце и вышла из ванны.

Заглянула в гостиную. В темноте я различила его фигуру. Он лежал в той же позе на ковре, в которой я его оставила. Я закрыла дверь, обернулась...

... и чуть не упала в обморок... По лестнице со второго этажа, из моей спальни спускался Джек. Мой мозг отказывался это понимать. Но как же..

Джек кивнул мне, потёр щёку... Его лицо было опухшим.

 — Прости, дорогая... , — пробормотал он, пряча глаза, — вчера с соседом я что-то очень перебрал пивка... А потом намертво вырубился... Ты давно вернулась, милая?

Но я не могла ответить. У меня пропал дар речи. Я только, как рыба, могла беззвучно открывать и закрывать рот. Джек смотрел на меня с видом побитой собаки..

... до тех пор пока его взгляд не упал на мои трусики на полу. Взгляд Джека напрягся, я вздрогнула. Ну, конечно, трусики были чуть ли не целиком покрыты предательскими бурыми пятнами спермы... Чьей спермы? Я уже в душе молилась, чтобы эта сперма была не того, о ком я даже подумать боялась..

 — Какого чёрта? — пробормотал Джек. Он склонился над моими трусиками, подобрал их, поднёс к своему лицу, даже понюхал. И его лицо, совершенно ожидаемо, исказилось гримасой ярости и злобы.

 — Ах, ты сука!!! Твою мать, шлюха!! Ты с кем-то трахалась!!!, — завопил он, — Шлюха!! Что, где-нибудь в мотеле?! Или на заднем сидении машины!? Я так и знал, чёртова блядь!! Сука!! Ноги моей в этом блядском доме больше не будет!!!

Джек, белый от злости, рванулся к двери. Я кинулась за ним, лепеча какие-то глупые оправдания, — но с каждым своим словом и каждым шагом, — я совершенно неожиданно для себя вдруг стала всё отчётливее осознавать, что мне в общем-то наплевать, — уйдёт Джек сейчас и навсегда, или нет.

 — Такси!! Такси!! — орал Джек на всю округу, улепётывая от меня вниз по улице, — где это грёбанное такси!!

Перед тем, как вернутся в дом, я долго стояла перед дверью, силясь унять дрожь и слёзы. Не из-за Джека, нет... Я молилась, чтобы мой ночной любовник, что подарил мне самую фантастическую ночь, оказался тот самый сосед, с которым Джек пил пиво. Мог же он отрубиться у нас в гостиной. Или какой угодно другой мужик. Но в душе я уже знала ответ. В конце концов я замёрзла, — ведь я так и выскочила за Джеком в одном полотенце.

В гостиной уже никого не было. Но из ванны через весь коридор и лестницу, прямо к закрытой двери моей спальни тянулась цепочка мокрых следов босых ног. Замирая от ужаса, с сильно бьющимся сердцем я медленно поднялась по лестнице, толкнула дверь в спальню..

.. Роберт, в одном полотенце, обёрнутом вокруг своих бёдер возлежал на моей постели и перелистывал журнал. Огромный, медведеподобный, с литыми мускулами. Его шея и плечи были покрыты следами от укусов... Моих укусов... Услышав меня, он поднял голову и, улыбнувшись, приветливо помахал мне рукой:

 — Привет, мам!

Я улыбнулась ему в ответ. Как ни в чём не бывало. Хотя это далось мне очень нелегко.

 — Привет, дорогой! Когда ты вернулся?

Роберт отложил в сторону журнал и сел на постели:

 — Сегодня ночью, мам. Минут за тридцать до твоего возращения. Сборы закончили досрочно. Дядя Джек уснул в моей комнате пред ТВ и я улёгся в гостиной мам.

Ну, конечно. Не зря многие люди, когда мы гуляли втроём, часто принимали Роберта за родного сына Джека. Оба огромные, грубой внешности, наделённые богатырской силищей, да вдобавок помешанные на спорте. Нет, конечно, не будь я в эту ночь в стельку пьяная, — я бы в жизни не обманулась... Эта упругая розовая кожа, запах молодого тела, его юношеская страсть, мощь, задор... Я была полной дурой, что могла так перепутать. Семнадцатилетнего юношу с тридцатичетырёх летним мужчиной. Или, сказать точнее, я была в стельку пьяной дурой. И это значило, что самый фантастический секс в своей жизни я испытала в объятиях собственного сына.

 — Мам, у меня в комнате дядя Джек надышал. Там теперь до утра перегар не выветрить. В гостиной диван сломан., — сказал Роберт, глядя на меня с хитрым прищуром и едва заметной усмешкой на губах, — можно я сегодня лягу спать у тебя? — он широко мне улыбнулся и подмигнул, — мам, ты ещё пускаешь в свою постель плохих мальчишек?

Я застыла в смятении. Мысли беспорядочно заметались в голове.

 — Да, сын, ты можешь остаться спать здесь, — наконец отчаянно краснея и пряча глаза в пол, ответила я.

 — Мам, а ты? Ты тоже будешь спать здесь? — вкрадчиво спросил сын. И добавил, — со мной?

Я посмотрела в его глаза:

 — Да, — ответила я, делая босой ногой первый шаг к своей кровати и к Роберту.

Моё полотенце соскользнув с моей груди и бёдер, плавно с тихим шорохом опустилось на пол у моих ног.