Девушки окружили меня и стали стягивать одежду. Я засопротивлялась. Ни за что не позволю подготавливать меня, как подарок, кому бы то ни было! Я начала уже не шутя и сильно отталкивать девушек, но они моча, как ни в чем не бывало опять тянулись ко мне и пытались сорвать куски платья. Тянулись как зомби... Тут передо мной появилась жрица и...

Я очнулась на холодном постаменте и рассеяно осмотрелась. Жрица опять появилась рядом из неоткуда и, бесцеремонно стянув меня с постамента, потащила куда-то по темным коридорам. И как я не сопротивлялась, она даже не шелохнулась... Какая же была у нее силища!!! И я вспомнила, что говорила служанки о том, что они-то люди, а вот хозяева — исключительно ордарцы... Чем они отличаются от нас, я еще плохо понимала. Но эта, другая раса, обладала какой-то фосфористостью и силой... Реальной силой, которой даже у наших мужчин не было... Она резко развернулась и я по инерции влетела в какую-то темную комнату...

 — Даже не думай сопротивляться или давить на жалость! — злобно прошипела она. Прежде чем я успела среагировать, тяжелая дверь захлопнулась, и все затихло. Следующие 10—15 минут я билась в дверь и кричала все, что я о них думаю... Когда последние силы на борьбу сошли на нет, и понимание бесполезности заставило чувствовать себя в тупике, я осела по двери и беззвучно зарыдала. Еще вчера я была свободна... Свободна!!! А сейчас меня подложат под какого-то ордарца или орданайца, как их, чертей, именовать-то? Слезы стали кончаться, а мозг прозревать. Я осмотрелась. Большая комната. Широкая, но короткая. Напротив двери, где я сидела, окна... Большие такие, открытые... Но это так показалось лишь сначала: они были густо заплетены мелким плющом. Но легкие и большие тюли на окнах все же колыхались от ночного холодного ветерка. Комната была нефом разделена на 2 части. Ту, дальнюю, я не могла разглядеть за колышущимся дымкой тюлем, а вот в моей части... В двух метрах от окна и четырех от двери располагалась большая кровать. Даже огромная, я бы сказала... Она была высокой, массивной, с тюлевым высоким балдахином, простыни спускались аж до самого пола. Вся кровать была белой... Т. е. все простыни, одеяла, подушки, пледы... У меня болезненно екнуло сердце. Неспроста это, ох, неспроста. Это заставило меня вновь встать и...

Я только сейчас заметила, что переодета... Они всет-ки привели меня в «постельный» вид. Так вот для чего была нужна моя отключка! Волосы, которые я обычно не смягчала, чтобы они лучше держали укладку, шелковистым полотном струились по плечам... Так, стоп!!! У меня ведь был каскад! А теперь... волосы до пояса одной длинны... Блин, ну и химия тут у них. Я провела рукой по бедру: вся кожа без единого волоска, хотя мои еле заметные, светлые и короткие я никогда не трогала. Но отдельной историей было платье! Хотя, я это платьем назвала бы с трудом: оно состояло из одного раздвоенного кое-где полотна алого (аж в темноте разглядела) шелка. На плечах лежали бретельками полоски, которые сходились под пупком в большом и тяжелом металлическом поясе с бляшкой, вместо трусов все то же полотно, завернутое так, что на попе и спереди вниз шелк спускался набедренником, т. е. открытыми были лишь полоски ног внешней стороны. Пояс противно тяжело при движениях «подалбливал» низ живота. Это то и дело как-то грязно напоминало о сексе. Именно с грязной и извращенной его стороны. Шелк был настолько тонок, что ветер обдувал меня как голую... Если я не нагибалась, то ленты шелка спокойно лежали, не показывая грудь.

Я опят опомнилась и побежала к окну: спастись любой ценой... Блин, лишь бы сбежать... Я встала на подоконник и замерла... Такой красоты, хоть и сквозь плющ, я никогда не видела... Внизу, в метрах 70, было ущелье... Звук водопада внизу и ветра просто заставили меня дышать глубоко, полной грудью... И не заметила звук захлопывающейся двери.

 — Даже не думай — сказал чей-то бархатный низкий голос.

Одновременно передо мной оказалась чья-то рука, преграждающая окно. Я испуганно метнулась назад, аж к двери... У окна стоял высокий парень, лет эдак 25—27. Светлые волосы прядями непослушно спадали на лоб, цвет глаз я распознать не смогла, да и не того было... Я на миг забыла про свое положение, когда увидела его лицо... Он был красив, воистину красив!!! За всю свою жизнь я таких и по телеку, намазанных, накрашенных и компьютезированных, не видела... Решительное, твердое, но тонкое и точенное, с гладкими линиями лицо... Как рисуют на картинках с эльфами и т. д. Парень бегом осмотрел меня, остановившись на глазах непоколебимым взглядом, небрежно, но грациозно огибая кровать мимо меня и на ходу снимая красивый камзол... Он не спешил. Его спокойствие, уверенность и обыденность меня, готовую сорваться на истерику в любую секунду, просто обезоруживало. Я терялась... Парень уже дошел до кушетки недалеко от кровати, кинул камзол (я, при всей своей ситуации, чуть не зависла на его мускулистой спине с перекатывающимися мышцами и широкими плечами), скинул, как делаем все мы, стоя сапоги под кушетку, и, устало взъерошив «модельные» волосы и выпрямив спину, будто все самое утомительное осталось позади, повернулся ко мне. Он пристально, но без напряжения смотрел мне в глаза. Потом быстро, но содержательно «пробежался» по выпуклым и открытым частям моего тела...

Его взгляд мне не понравился: в нем было желание, которое он, впрочем, и не маскировал. Да и зачем? Хищник здесь он. Я не знала, куда деться: я боялась его, как боится любая девушка незнакомого мужчину с понятными намерениями, но и опустить глаз, выпустить его из поля зрения не решалась. Парень шел ко мне, я от него. Сердце упало куда-то вниз, когда я лопатками врезалась в холодную стену... Парень однобоко и загадочно улыбнулся. Оставалось несколько шагов, когда меня прорвало...

 — Прошу, не надо... Пожалуйста... Все, что угодно, но не это... Прошу... — град мольбы, унизительной, жалкой, полился из меня... Адреналин все быстрее разносился и увеличивался в крови. Он, даже не изменившись в лице, подошел ко мне вплотную, спокойно и несильно прижал к себе за талию и погладил по щеке, добро улыбаясь.

 — Шшшш... Успокойся, все будет хорошо... — тепло и без «секса» сказал он. Я опешила от того, что хищническое, опасное желание и какая-то жестокость-эгоизм, сочившиеся из его глаз, резко сменились на «дружелюбность». Я замолчала, офигевая от его теплой улыбки, ненапористого объятия и успокаивающих слов. Ненапористого, но наверняка капканного... Что-то мне казалось, что не так все должно быть. Вы не замечали, что красивым людям верите немного больше, чем остальным незнакомцам? Вот и я застыла, думая, что делать дальше, а он мне этого не давал, заставляя тонуть в его глазах... Он легко и быстро поднял меня и понес, положил на кровать. В моей голове ступор уже прошел и я стала отползать назад. Он быстро коленом «наступил» на подол моего платья. Надо ли говорить, что вырвать его даже пытаться не стоило? Но я быстро «перевернулась» на колени и на корачках со всей силы дернулась вперед. Сильная рука перехватила меня через живот, над ухом послышался тихий искренний, но хищный смех. Я спиной чувствовала жар его груди... Его рука скользнула под набедренник и стала поглаживать промежность через тонкую ткань. Я заерзала, но была крепко прижата поперек живота... Его поглаживания стали настойчивее. Я собрала силы и рванулась... Раздался опять этот тихий раскатистый хищнический смех... Меня резко перевернули на спину, быстро для меня развели коленом бедра и прижали к постели. Я забилась из последних сил. Но руки были легко зафиксированы по бокам от головы, живот и ниже были прижаты парнем. Он даже не сотрясался от моих стараний... ничего, абсолютно.

Силы быстро кончились. Я с отчаянием и болью смотрела в потолок. Парень, нависая надо мной, опять тихо засмеялся. И смех был весел, игрив, хищен. Его все это забавляло, видимо. Как с игрушкой. Я не смотрела на него, но точно знала, что он смотрит на меня.

 — Бдительная ты попалась! — сказал он. Но больше ничего не делал. Наступила тишина. Я ждала, но ничего не было. Шли минуты. Я решила перевести взгляд на него. И встретилась с его глазами, все так же следящими за мной.

 — Пожалуйста... — тихо, но уже осознанно и содержательно, попросила я. Парень посмотрел еще несколько мгновений и наклонился... Его губы мигом раскрыли мой рот и язык проскользнул внутрь... Я ни с кем так не целовалась, даже парню позволяла лишь нечасто. Я достаточно брезглива, чтобы настолько допускать к себе нелюбимого человека (это и о парне, так уж получилось). Казалось, что он душу из меня вытаскивает этим поцелуем, вторгается туда, где он быть не должен. Что ж греха таить, меня зацепил этот поцелуй. Что-то в нем мне понравилось. Я замерла. Парень вновь заглянул мне в глаза, изучая. Потом он еще раз впился в мои губы. Его руки отпустили мои запястья и скользнули по талии. Он оторвался от меня. Я перевела взгляд на его руку: от провел дорожку от ключицы, потом скользнул по груди, помяв ее через шелк, хотя то, что на мне ткань, было всего лишь «формальностью». Дальше его рука порисовала какие-то иероглифы на моем животе и поползла ниже... С каждым его прикосновением дышать становилось все сложнее, живот наливался горячим свинцом... Но тут он вновь забрался под подол и стал поглаживать клитор... Я опомнилась. Я начала опять пытаться его сбросить с себя, но было бесполезно. Он этого будто бы не замечал, насколько легко ему было меня держать. Хотя, что я, 1, 65 и весом в 50, могу против сильного взрослого мужчины под 2 метра роста? Мне начинало казаться, что мои сопротивления только доставляют ему удовольствия и разжигают. Он положил одну свою ладонь мне на живот и улыбнулся...

 — Неужели девственница? — сам себе усмехнулся он. При его словах я на миг прекратила биться. Он быстро и пристально на меня взглянул. Потом, не успела я даже сжаться, он отодвинул ткань, его теплые пальца быстро и осторожно раздвинули половые губы...

Парень довольно присвистнул и улыбнулся. Я с ужасом посмотрела ему в глаза и вновь стала пытаться вырваться.

 — Шшшш... тихо, малышка, успокойся... — мягко проговорил он, поглаживая мою киску без ткани и придавливая за живот к простыням. Но я неугомонно рвалась. Он видимо уловил тот страх в моих глазах, понял, что я просто так не могу сдаться, и ему наконец-то надоели мои рыпанья, он примостил мои руки по обеим сторонам от моей головы и заставил на себя посмотреть.

 — А теперь послушай меня и не будь дурой со своими принципами: они тебе ни сейчас, ни потом не помогут... Ты в другом измерении, даже лучше: ты — это твоя копия на «родине», т. е. как понимаешь, искать тебя никто не будет и дома тебе места нет. Это раз. Во-вторых, сбежать тебе никак не удастся. Ты в моем замке. Никто тебе помогать не будет. В-третьих, я, малышка, буду трахать тебя когда хочется, сколько хочется и как хочется. Вот это хорошенько намотай себе на ус. И сейчас, — он с насмешливо и холодно мне улыбнулся, — извини малыш, но мне тебя придется порвать...

Я взглотнула, удерживая подступающие слезы... Теперь все понятно.

 — А вот теперь подумай сама, стоит ли тебе сейчас сопротивляться? Как уже поняла, я надеюсь, силы не равны. Плюс к этому, будешь рыпаться, то никакой аккуратности и нежности от меня не дождешься. Так вот, будь умной девочкой и побереги силы лучше на то, чтобы привыкнуть ко мне и к этому миру. Поверь мне: выжить всегда сложнее, чем следовать героизму и принципам...

Я задумалась. Да, я хотела показать, что я не игрушка, что я не подстилка... А кому? Я как последняя вшивая собака умру и никто потом не скажет: «Она была сильной и ее не смогли сломать. Она умерла скорее, чем унизилась»... Чушь. Только в книгах так. Или в других обстоятельствах. Сейчас резко захотелось жить... Выход я потом обязательно попробую найти...

 — Вот тебе два совета на будущее: слушайся и не зли меня. Говорю сразу — попадешь под горячую руку, могу и убить. А будешь слушаться... я могу и отблагодарить... — 

Чихала я на его благодарность. Я посмотрела ему в глаза. Парень смотрел что-то в моих. Он отпустил мои руки. Я не сопротивлялась. Да и больше не собиралась. Все равно кроме покрасневших запястий мне это ничего не дало. А вот чтобы меня в первый мой раз изнасиловали, уж точно не хотелось...

Он наблюдал, как я подтягиваю ноги и медленно сажусь... Когда я вновь подняла свой молчаливый взгляд на него, то заметила какую-то странную задумчивость в глазах и такую же полуулыбку.

 — Умница, — похвалил он. Меня аж передернуло от этого слова. Он немного помедлил, о чем-то думая, а потом потянул меня за лодыжку к себе. Сколько же сил стоило не засопротивляться снова, но потом стало как-то легче... Он оставил меня в полусидящем положении. Я молчала. И пыталась расслабиться и получить удовольствие, как советуют многие дураки при изнасиловании. Потом парень одной рукой (он сидел сбоку от моих ног) раздвинул мне колени и скользнул между ними...

Его рука опять легла на киску и стала ее поглаживать. Свинец стол вновь возвращаться живот. Я закрыла от стыда глаза. Пальцы нежно массировали складки, клитор... Я вздохнула... Послышался щелчок пряжки ремня, тонкая ткань мгновенно испарилась, оставляя меня голой. От прикосновения его теплых пальцев без ткани я покрылась мурашками. Один его палец стал проникать внутрь... Я напряглась. Он тут же вытащил палец и продолжил массировать клитор. Я возбуждалась. Хотелось чего-то большего... Когда его палец чуть проник второй раз я уже не сжалась. Он просунул его глубже и аккуратно поводил им вверх-вниз... Я вновь вздохнула. Тут я услышала движение и открыла глаза. Парень наклонился ко мне и стал целовать в губы... Его палец входил и выходил из меня. Его поцелуй снова заставил все тело изнывать от желания того, чего я не знала. Я не контролируя себя, откинулась назад. Он лег на меня. Мы целовались...

Я начала задыхаться и прервала поцелуй... Парень стал спускаться на шею, стал целовать грудь, прикусывая иногда соски... Стал спускаться ниже... Его палец массировал клитор и я, как кукла, не могла совладать со своим телом: таз стало выгибаться и «вилять», плавно покачиваться в такт его пальцу... Такого я не чувствовала никогда. Даже когда парень позволял себе запустить руку мне в штаны... Он целовал дорожку вниз по животу... Но я сжалась: я не хотела, чтобы он спускался дальше. Это мне казалось диким, порочным, неправильным. Парень это понял и вернулся к моим губам... Тут второй его палец осторожно и решительно стал погружаться в меня. Стало больно... Он туда не помещался. Я дернулась и попуталась отодвинуться от его руки.

 — Расслабься, малышка, расслабься... — прошептал он. Я остановилась. Его пальцы вернулись обратно. Вновь гладили. Тут опять оба пальца стали лезть внутрь... И опять туго..

 — Не надо... — хныкнула я.

 — Ты слишком узенькая, малышка, а мне для начала надо хоть немного в тебя влезть... — объяснил мне он. Два пальца туго, но погрузились в меня. Я тихо выдохнула стоном боли. Не приятное ощущение. Парень, отвлекая, стал целовать шею... Я млела от этого. Он стал трахать меня этими пальцами... Я пыталась этого не замечать. Тут он нажал на какую-то точку внутри и я резко прогнулась... Какое-то странное наслаждение тенью пробежало по телу...

 — Хорошо, малышка, хорошо... — довольно, улыбчиво шепнул мне на ухо. Пошло.

Пока я приходила в себя, он сбросил штаны и вернулся ко мне. Я случайно опустила глаза и увидела огромный фаллос... Толстый, длинный... У меня сперло дыхание от ужаса... Парень вновь лег на меня и стал целовать... Но я не могла расслабиться... Я постоянно помнила про увиденное. И он это чувствовал. Парень оторвался от меня, взял мои ладони в свои и положил

на свой фаллос... Мои руки задрожали... Такой большой, твердый, горячий...

 — Не бойся и не сжимайся, малышка... Больно будет недолго... — проговорил он. Я все еще боялась пошевелить руками и держала их на его члене. Парень опустил одну руку опять к моей промежности и вздохнул:

 — Сухая... — 

Он дотянулся до полки и достал из шкафа какую-то баночку. Открыл ее и протянул мне:

 — Намажь... — 

Я подняла на него свой растерянный взгляд. Парень раздраженно и нетерпеливо вздохнул и окунул мои пальцы в масло. Я дрожащими руками, неуклюже стала размазывать масло по члену... От страха, как эта махина ворвется в меня, голова переставала соображать... Когда я закончила, парень со вздохом лег на меня... Я поняла, что расстрел начинается... Парень мигом зачерпнул немного масла и смазал киску... Почувствовав, что ко входу прижалось что-то горячее, твердое и огромное, я побелела... Он несильно надавил... Ощущение получилось, как с двумя пальцами... Он устраивался поудобнее, чтобы не выскользнуть — поняла я. Его обжигающая ладонь легла на низ моего живота и прижала к кровати... Меня это немного настерегло. Я попыталась расслабиться, но не получалось. Парень прижался к моим губам... Мы целовались долго... Очень долго. Я успела забыть о приставленном к моему входу фаллосу... Обо всем... А может и к лучшему. Он оторвался от меня... Я спускалась на землю из дымки и пыталась надышаться, как...

Качек для разгона и он резко ворвался в меня. Я вскрикнула и задохнулась от боли. Две одинокие и огромные слезинки скатились по моим щекам... Я зажмурила глаза, вся напряглась, как проволочная, и забыла как дышать... Молилась, чтобы все это закончилось. Он не двигался... Боль стала утихать, практически через пару мгновений сменилась дискомфортом, ноющим осадком и ощущением, будто что-то распирает изнутри. Нечто слишком большое для тебя. Я попыталась слезть с этого, но меня удерживала рука на животе...

Пару рыпаний на этот раз хватило, чтобы осознать бессмысленность этого занятия. И я расплакалась... Просто разрыдалась... От всего. От пережитого за этот день... Парень поднял руку и успокаивающе стал гладить мою щеку и подбородок. Он ждал, пока я успокоюсь. Но его лицо, если бы я была повнимательней, было холодно и непоколебимо. Как будто это был лишь небольшой этап, который проходят все... Будто так и должно быть...

Слезы через пару минут сошли на нет.

 — Все, все ужасное позади... расслабляйся... — прошептал он мне. Под ужасным он имел ввиду не только девственность видимо. Но я прослушала его слова и не двигалась.

 — Расслабься!... Давай же, малышка, расслабляйся... — недовольно и нетерпеливо принуждал он. Не двигался. Но и не выходил. Услышав, что он говорит, я только сейчас заметила, что все еще натянута как струна. И тон его пугал и ничего хорошего не предвещал. Даже в своем апатичном состоянии сейчас что-то мне подсказывало, что срочно надо послушаться. Понадобилось усилие, чтобы без страха боли сделать полный вздох. Я боялась, что если пошевелюсь, то боль вновь вернется... Боль не вернулась. Он не соврал, что больно будет недолго... Я не стала смотреть ему в глаза. Не захотела... Ни поддержки, ни лживой ласки, ничего... Я лежу под ним, я уже не девственница... Стало все фиолетово... и паршиво... Я кое-как разжала мышцы тела. Он вышел и еще раз вошел, смотря на мою реакцию. Было не очень комфортно, неприятно, но больно не было. Он повторил, я никак не отреагировала. Лежала как кукла и смотрела в пустоту угла стеклянными глазами... Увидев, видимо, что я не бьюсь в конвульсиях от боли, он начал двигаться... Его толчки стали набирать темп... Потом толчки стали сильными и глубокими, даже грубыми, чувствовалось равнодушие ко мне... Я даже подскакивала. Парень часто и тяжело дышал... Я закрыла глаза и ждала, пока эта долбежка закончится... Казалось, прошла целая вечность, когда его толчки стали медленными, глубокими... Он вошел глубоко последний раз и внутри все будто обожгло лавой, приятной горячностью. Я даже вздрогнула от этого ощущения... Парень вышел, перевалился на спину рядом и, обхватив меня за талию и прижав к себе, задремал... Его широкая безволосая и гладкая грудь вздымалась все реже, и дыхание вскоре стало спокойным и глубоким. Мою спину просто обжигало тепло его тела...

Но я, не думая сегодня о последствиях, отодвинулась от наго на край кровати и свернулась калачиком, прижав колени к груди. В низу живота расплывалось странное, непривычное и неприятное чувство... Я вдруг чувствовала себя какой-то грязной... облапанной... униженной и раздавленной. Хотелось смыть эту грязь, но я понимала, что это невозможно... Тошнило... Я вздохнула, чтобы не вырвать, заставляя себя не думать о случившемся поскорей заснуть... Было очень холодно... Может, это всего лишь кошмар?... Я пыталась спрятаться во сне от реальности и найти в себе хоть что-либо из былого... Но, кажется, все было переломано и изуродовано... Незаметно, я уснула...