Аделайн с усердием молилась. На её щеках сверкали слёзы, щёки раскраснелись, но дыхание девушки было спокойным и ровным. Аделайн стояла на коленях перед алтарём и шептала слова молитвы, которые разучивала долгих n лет. При внешнем равнодушии и спокойствии, в душе бедной девушки пылал пожар!

Эту молодую 18-летнюю девушку звали Аделайн Гарвурд, но все в монастыре святой Майры звали её просто Аделайн. Девушка попала в монастырь n лет назад, после того как вся её семья заболела чумой и умерла. Аделайн никогда не хотела стать благочестивой монашкой, но другой участи у неё не было — её мать и отец были простыми крестьянами, после их смерти некому было присматривать за маленькой девочкой и добрые соседи-крестьяне отправили её сюда — в обитель.

Аделайн быстро привыкла к тишине, молитвам и голоду. Здесь не было молодых девочек, только старые девы, вдовы, брошенные мужьями крестьянки. Подруг девочка здесь не нашла, зато у неё появились нежные покровительницы. Взамен одной, достаточно никудышной матери, Аделайн получила двадцать умных и смиренных монахинь.

И вот, прожив в этой обители долгих n лет, десять мирных лет, Аделайн узнаёт, что скоро всем придёт конец! Настоятельница монастыря, мадам Банш скончалась несколько недель назад и её место заняла 35-летняя Зелия. Никто не выбирал мадам Зелию на роль настоятельницы, она сама себя выдвинула на этот пост. Она была невероятно высокой, тонкой, с резкими чертами лица женщиной. Никогда Аделайн не слышала от неё доброго слова, ласкового жеста. Все монахини боялись Зелию, так что никто даже не смог воспротивиться её восхождению на «престол».

После того, как Зелия стала управлять монастырём, очень многое изменилось. Монастырь преобразился — откуда-то появилась сытная еда (которая совсем не пристала добродетельным монашкам), дорогие столовые приборы, мягкие перины. Значительно сократились часы молитвы, и хотя некоторые самоотверженные монахини до сих пор пытались молиться по десять часов в день, остальные с радостью освобождались от этого занятия. Но самое странное — так это приток молодых и здоровых девушек в этот монастырь.

И правда, Аделайн уже не могла запомнить все имена молоденьких монашек — весьма приятных и милых девушек. Их стало так много, что глаза разбегались. При этом молодые девушки проводили больше времени в саду или за зеркалами, чем в молитвах.

И вот, несколько часов назад бедную Аделайн призвала к себе в комнату мадам Зелия.

 — Аделайн, крошка, ты ведь видишь, как изменилась жизнь в нашем монастыре? Кажется ли тебе она такой же скучной, какой была прежде?

Аделайн не знала, что ответить на этот прямой вопрос. Наконец, найдя в себе силы противостоять могущественной настоятельнице, Аделайн произнесла:

 — Да, мадам, жизнь изменилась. Но я не могу сказать, что я этому рада. Мне больше нравилось жить более мирно и тихо...

Голос девушки совсем затих. Мадам Зелия смотрела на неё своим пронзительным взглядом, и в этот момент Аделайн почудилось, что перед ней стоит не покорная настоятельница монастыря, а какая-нибудь могущественная королева.

 — Ах, тебе это не нравится. Тебе не нравится то, что у нас появилась вкусная и сытная еда, тебе не нравится то, что ты теперь можешь спать со всеми удобствами на мягкой перине?

 — Нет, это всё замечательно, хоть и несколько противоречит законам монастыря... мне больше не нравятся новые монахини, которые толпой идут к нам. Мне кажется, они ещё не совсем отреклись от людской жизни и они мешают мне погрузиться в молитву...

Зелия расхохоталась. От этого хохота кровь застыла в жилах у бедной Аделайн.

 — Не беспокойся, милая монашка, скоро эти девушки отправятся туда, где молитвы им не понадобятся. Я и пригласила тебя именно по вопросу длительного и очень интересного путешествия — милая Аделайн, не хочешь ли ты поехать в Мавританию и стать наложницей какого-нибудь богатого шейха?

Аделайн застыла от такого предложения. Несмотря на монашескую рясу, девушка знала, что такое стать наложницей. Теперь она понимала, зачем Зелии столько молоденьких девушек — она всего лишь их продаст арабским рабовладельцам! Но самое страшное — эта женщина хочет, чтобы Аделайн тоже отправилась туда, в далекую страну, чтобы познать грех!

 — Нет! Вы... вы... мадам Зелия, о чём вы говорите? Я же монашка! Боже, мадам Зелия, не гневайте бога... Отправляйте этих бесчестных девок куда хотите, но пожалуйста, не трогайте меня! Я — монахиня, я не могу...

Аделайн не договорила — Зелия стремительно подошла к девушке и яростным движением скинула с головы Аделайн черную накидку. Золотые волосы Аделайн разметались по её плечам, обтянутым в чёрную сутану. Мелкие прядки опустились на лицо Аделайн. Девушка застыла с открытым ртом, борясь с нахлынувшими чувствами — сейчас ей хотелось только расплакаться и упасть на холодный пол монастыря!

 — Ах ты мелкая потаскушка! Ты же монахиня, почему же ты не бреешь свою очаровательную головку? Почему не желаешь распрощаться с этими замечательными шелковистыми волосами?

Зелия перебирала в руках гриву золотых волос Аделайн. В глазах Зелии играли злобные, алчные искры:

 — И не говори теперь, что ты послушная монашка, Аделайн! Тебя надо было назвать Лэйтон — лживая! Не говори мне, что всё, что ты хочешь от этого мира — это молитвы и бога! Скажи, лживая дрянь, ты никогда не думала о плотских радостях? О страсти, о мужчинах? Тебе уже 18 лет, ты должна знать, что такое секс!

Аделайн закрыла лицо руками и попыталась отойти от Зелии, но та схватила девушку за черную накидку и притянула к себе. Аделайн затрепетала, когда руки настоятельница опустились на её бёдрах и стали нагло обшаривать девушку. Потом Зелия потянула за один рукав чёрной мантии, и нежное плечико Аделайн открылось взору настоятельницы:

 — О, какая кожа! Белая, чистая, как алебастр! Аделайн, неужели тебе не жалко скрывать такую прелесть? Что у тебя есть ещё, а, змея?

Зелия развязала шнурки державшии монашеское платье и потянула его вниз — Аделайн осталась в лёгкой сорочке, которая еле прикрывала нагое тело. Аделайн взвизгнула от такой дерзости настоятельницы и от холода — в монастыре очень редко разводили огонь.

 — Ах, какой цветок скрывает этот монастырь! Аделайн, неужели тебе не хочется поделиться с кем-нибудь своим телом?... своей страстью? Ведь она у тебя есть, я знаю!

Руки настоятельницы опустились на круглую и упругую грудь Аделайн и с силой сжали её. Аделайн опять вскрикнула от боли и доселе неизведанных ощущений — её никто никогда так не трогал! Сама того не замечая, Аделайн перестала сопротивляться и теперь стояла с широко раскрытыми глазами. Что дальше предпримет эта женщина, притворяющаяся честной и благородной?

Зелия тем временем крутила груди юной монахини, щипала небольшие розовые соски. Потом её руки опустились на тонкую талию Аделайн и настоятельница немного притянула её к себе: девушка пошатнулась и упала на грудь настоятельницы. Зелия усмехнулась. Её взор опустился ниже, туда, где виднелись нежные курчавые волоски, прикрывающую интимное место девушки.

Оттолкнув Аделаиду от себя, Зелия скомандывала:

 — Разденься полностью!

Пока Аделайн приходила в себя, настоятельница поспешно скинула покрывало с головы — на её плечи упали тяжёлые, густые чёрные волосы. Далее она развязала своё платье, которое упало к ногам настоятельницы. Аделайн вздохнула — настоятельница оказалась без сорочки. Невольно девушка залюбовалась телом Зелии — та имела тонкую талию, большую упругую грудь, крутые бёдра, длинные ноги. Кожа Зелии тоже была белой, но всё-таки не такой, как у Аделайн. Юная монашка сглотнула — к ней пробралось какое-то чувство, какое она прежде не испытывала. Она не могла отвести взгляд от грудей и от «бугорка внизу»

Зелии.

 — Я сказала тебе раздеться, потаскуха! Чего ты медлишь?

От резкого крика Аделайн вздрогнула, но всё таки исполнила приказание настоятельницы — девушка поспешно стянула с себя сорочку и кинула к своим ногам. Девушка пыталась прикрыть свои груди волосами, а её ладошки невольно прикрывали нежное местечко.

 — Да что ты прикрываешься, сука? Ты что, стесняешься меня? Ха, да я ведь такая же женщина, как и ты! А тебе ещё спать с мужчинами! Подойти ко мне!

Зелия властным жестом протянула к бедной девушке руки — Аделаида сделала несколько робких шажков в сторону настоятельницы. Та, устав ждать, сама подошла к Аделайн и обняла её за плечи. Аделайн боялась шелохнуться

Следующие действия настоятельницы выбили почву из под ног девушки — Зелия наклонила голову и поцеловала левую грудь Аделайн. Потом она перебралась к правой груди и укусила сосок — Аделайн прерывисто вздохнула и упёрлась руками в плечи Зелии, пытаясь её оттолкнуть. Но Зелия ещё крепче сжала Аделайн в объятиях и всосала в себя розовый сосочек. Аделайн откинула голову назад и застонала — эта была пытка, это было испытание, которое Аделайн не могла преодолеть! Несмотря на страх и ужас перед плотскими утехами, Аделайн нравились уверенные действия мадам Зелии.

Настоятельница сосала, покусывала нежный сосок. Потом она опять переключилась на другую грудь и начала облизывать круги на нежной коже. Своей рукой Зелия сжала оставленную грудь, помяла её и потянула за сосок. Аделайн испустила несколько слабых стонов.

Зелия опустилась на колени и поцеловала монахиню в пупок — потом прочертила дорожку от пупка к лобовой части... Аделайн смотрела вниз, на чёрную копну волос которая скрывала действия Зелии.

Тем временем Зелия проскользнула рукой между бедер Аделайн и прошептала «Раздвинь». Девушка повиновалась с трепетом ожидая, что же будет дальше...

Зелия погладила девушку по бедру, потом её рука переместилась к потайному месту монахини. Настоятельница вдохнула в себя запах девственной и непорочной монашки и запустила пальцы в этот бутон. Она раздвинула половые губки девушки и пальцем пощекотала бусину наслаждения. Аделайн не выдержала и схватилась руками за голову настоятельницы — из уст девушки вырвался крик наслаждения и удивления.

 — Сучка, ты сейчас будешь мокрой... — Зелия хищно улыбнулась и наклонилась к бутону Аделайн. Язык настоятельницы прошёлся по входу во влагалище, потом помассировал бусину. Продолжая ласкать бусину языком, Зелия теребила клитор девушки пальцами. Почувствовав, как между ними заскользили капли сока наслаждения, Зелия ввела во влагалище монахини палец и стала осторожно двигать им туда и обратно. Ноги Аделайн подкосились и она готова была упасть — адреналин смешивался с наслаждением. Аделайн понимала, что сейчас она нарушила все обещания и заветы, данные богу, но её это мало волновало. Она хотела продолжения ласк настоятельницы.

Зелия умело массировала клитор девушки своим языком, быстрее, быстрее, а потом медленно, растягивая удовольствие. Иногда она всасывала в себя клитор девушки, даря ей неописуемое наслаждение. При этом палец во влагалище действовал всё быстрее и быстрее. Вскоре настоятельница запустила в изнывающее лоно ещё один палец, потом ещё один. Таким образом она трахала монашку тремя пальцами. Аделайн уже готова была кончить, но в этот момент Зелия поднялась с колен и яростно поцеловала монашку в губы — Аделайн почувствовала на своих губах собственный сок.

Зелия действовала жёстко и настойчиво — она истязала губы девушки, толкала свой язык в её рот. Аделайн не могла долго сопротивляться и приоткрыла рот впуская смелый язык настоятельницы. Он скользил по нёбу девушки, по её зубам, а потом слился с языком Аделайн. Из груди монахини вырвался стон и в этот момент Зелия оторвалась от поцелуя и потянула Аделайн на скромную монашескую постель. Аделайн пошла вслед за настоятельницей, но каждое её движение было подобно мелкому осколку, врезающимся в её нежную плоть. Аделайн грешит, делает то, чего нельзя делать в священной обители!

Увидев небольшое замешательство девушки, Зелия подошла к Аделайн и прошептала ей на ухо:

 — Ты и так уже допустила много ошибок. Поддайся последней, позволь получить себе наслаждение...

Аделаида смотрела на свою настоятельницу помутившимся взором и медленно качнула головой.

Зелия подтолкнула Аделайн сзади и та упала на жёсткую кровать. Аделайн перевернулась на спину и представила очень интересную картину — молодая девушка с идеальным телом лежит на грубой постели, золотые волосы разметались по кровати. Во взгляде Аделаиды читалось желание.

Зелия опустилась на свою подопечную и подула на её соски, потом поцеловала в шею и добралась до губ девушки. Несколько минут они исступленно целовались, а их руки блуждали по телам, исследуя друг друга. Аделайн неловко трогала настоятельницу за бёдра, потом пощупала упругий зад Зелии, а дальше совсем осмелела и дотронулась пальчками до половых губок Зеллии. Та в свою очередь улыбнулась, не мешая Аделайн исследовать свою тело. Несколько секунд девушка мешкала, а потом запустила пальцы в вагину Зелии и попыталась повторить то, что делала с ней настоятельница.

 — Ох, нет, глупышка, ты ещё не доросла до этого... давайка по другому...

И Зелия быстро очутилась головой у промежности Аделайн. Юная монахиня охнула от изумления, когда перед её лицом очутился нежный лобок настоятельницы. Она разглядывала половые губки, клитор и вход во влагалище, отмечая про себя, что всё это выглядит очень аппетитно.

Зелия времени зря не теряла и начала посасывать клитор подопечной, тем самым подав ей пример. Аделайн аккуратно провела язычком по бугорку клитора и ощутив, как содрогнулась настоятельница, сделала несколько плавных движений вверх-вниз.

 — О, да, продолжай...

Зелия испытывала непередаваемые ощущения, лаская непорочное лоно подопечной. Она завертела бёдрами так, чтобы её клитор потёрся о нос Аделайн.

Аделайн нежно массировала клитор Зелии языком, потом подула на него, а затем всосала в себя бугорок. Она пыталась повторить то, что делала с её лоном Зелия, но так как не видела всё происходящее, ей приходилось пользоваться лишь осязанием картины. Аделаида почувствовала, как шершавый язычок настоятельницы проник в её вагину и стал двигаться туда-сюда, нежно потрахивая её. Высунув язык как можно дальше, Аделайн тоже направила его в вагинку Зелии. Входя во вкус, девушка водила язычком вдоль входа в вагину, потом дразнила клитор. Через несколько секунд Зелия бурно кончила, издавая такие крики, которые, наверное, можно было бы слышать по всему монастырю. Аделайн последовала за ней и испытала первый в своей жизни оргазм.

Девушка и женщина лежали на кровати и смотрели друг на друга. Аделайн не могла найти слов своего восхищения, а Зелия любовалась своей молодой любовницей. Вскоре она произнесла своим ледяным жестким голосом:

 — Славная наложница из тебя выйдет, Аделайн. Я выручу с тебя много денег...

Аделайн вскочила с кровати и гневно посмотрела на свою наставницу.

 — Что? Нет, я уже говорила, что не стану совершать грех!

Зелия рассмеялась и приподнялась на локте:

 — А что ты только что делала, а, шлюшка? Ты ублажала свою настоятельницу и испытывала оргазм. Ты, которая поклялась отречься от всех земных благ! Ты прирождённая шлюха!

 — Нет! То что было, было ошибкой. Вы меня склонили к этому! Никогда не позволю дотронуться ни вам, ни кому бы то ни было другому до себя!

Зелия тоже вскочила с кровати, глаза её метали молнии и весь её вид говорил о том, что она в бешенстве.

 — Ты сама будешь просить у меня отправки в Мавританию! Выбирай — или быть наложницей у богатого шейха или я продам тебя любому здешнему мужчине! И ты будешь отдаваться на грязном полу, в стоге сена, в грязи! Ты думаешь, ты будешь сидеть в монастыре, пока я продаю девиц? Да не за что!

Зелия размахнулась и ударила девушку по лицу. Аделайн отшатнулась и отвернулась от нагой женщины. Собрав свою одежду, Аделайн вышла из комнаты настоятельницы, и уже стоя на лестничной площадке позволила себе одеться...

И теперь она молилась, усердно молилась о прощении своих грехов и лучшей участи, чем приготовила для неё Зелия!