Дневное светило уже успело нырнуть за линию горизонта к тому времени, когда мы с друзьями, наконец, достигли конечного пункта назначения. Автовокзал черноморской Евпатории встретил нас размеренным течением отдыхающих, движущихся параллельными, но диаметрально противоположными курсами. Одни, сгоревшие и загоревшие, нехотя тянулись по своим автобусам. Вторые, утомленные долгой дорогой, но не утратившие энтузиазма к курортным свершениям, поспешали с сумками, узлами и чемоданами к частным извозчикам, изобилующим на автостоянке.

Нашей миниатюрной делегации, в этом отношении, крупно повезло. Хозяин, заблаговременно забронированной, двухкомнатной квартирки любезно предложил безвозмездную встречу у автовокзала на личном транспорте. Закинул наше нехитрое барахло в багажник, распределил нас по салону, и в считанные минуты домчал нас до места будущей дислокации. Что там той Евпатории, как говорится, по сути дела. Заплатив аванс, и наспех побросав поклажу, наша троица незамедлительно помчалась к морю.

Поясню, к слову, из кого эта «троица» состояла. Само собой, из меня, это раз. Моего лучшего друга Костика, это два. И подружки его, Анюты, это три. Двое первокурсников и восемнадцатилетняя десятиклассница. Зеленая-презеленая компания почти подростков, в общем — то. Уже не дети, но ещё и не вполне взрослые люди.

Именно поэтому не стоит удивляться тому, что бесшабашное трио молодых ребят устроило на бетонной набережной настоящие шумные игрища. Чудесное июльское море в вечерний час с готовностью отдавало накопленное за день тепло. Было на редкость спокойным, и удерживало полнейший штиль на поверхности.

Немного погодя, нанырявшись до одурения, и вдоволь насытившись первыми впечатлениями отдыха на воде, возвращались мы в свою съемную обитель. На сей раз уже скромненько, размеренно и не торопясь. Далеко не роскошную, нужно отметить, обитель. Скудновато обставленную, но всё же, в достаточной мере уютную, и обладающую элементарными преимуществами.

Первейшим достоинством было расположение у самого моря, в пяти минутах ходьбы от оживленной набережной. Вторым плюсом являлось оснащение, крайне необходимым для отдыха на море, душем с горячей водой. К третьей привилегии относился, предусмотрительно оборудованный, отдельный выход сразу на улицу. Он позволял миновать общий подъезд, не доставляя излишних хлопот соседям (семейным парам с детьми, в основном), предпочитающим мирный сон по ночам.

Из минусов отмечу советский, ужасно скрипучий диван, доставшийся мне во владение. Сложно вообразить даже приблизительно его богатейшую историю. Чего и кого только он не повидал на своем веку! Скрипел, подлец, по малейшему поводу, обещая стать наибольшим неудобством за время нашего курортного визита. Даже древний холодильник «Минск», завывавший при включении, словно тяжелый бомбардировщик времен Второй мировой, был не способен составить полноценную конкуренцию моему временному ложе.

Костя с Аней, на правах влюбленной парочки, заняли широкую, двуспальную кровать в той комнате, которая громко именовалась спальней. Почему громко?

Всё потому, что комнатушки были до неприличия малы, и сей «траходром» занимал собой практически всю свободную площадь помещения. Мы немало поломали голову над тем, как его вообще внутрь затащить умудрились. Костя в шутку предположил, что дом был построен вокруг уже установленной кровати.

Кроме того, обнаружился еще один недостаток в архитектуре наших «апартаментов». Моя «гостиная», с упомянутым выше диванчиком, была «сквозной проходной», словно тамбур железнодорожного вагона. Да еще и лишена, напрочь, межкомнатной двери, с целью экономии пространства. Скуповатый на элементы декора хозяин даже старых занавесок зажлобился повесить.

Но все это представлялось тогда не более, чем мелочными, далеко не смертельными неудобствами. Мы ведь на море за активным отдыхом приехали, а не релаксировать по ночам. Так что на проблему с моим диваном мы дружно забили. А по поводу отсутствия дверей между спальней и гостиной, условились, что когда ребята возжелают «уединения» — я буду отправляться на прогулку к морю, в сопровождении бутылочки пива и пачки сигарет. На том и порешили.

Разложив вещи, и приняв душ после первого погружения в морскую пучину, было решено отправиться в одну из многочисленных кафешек на набережной, дабы плотно поужинать, и горячительных напитков испить. Приезд и удачное размещение нужно было непременно отметить.

Нарядились, марафет навели и прогулочным шагом отправились на вечерний моцион.

Весело болтая и дурачась, прошли всю оживленную набережную, забитую отдыхающим людом, и всевозможными аттракционами. В поисках подходящего места «парковки» всё никак не могли найти кафе, к которому лежали бы все три сердца. В итоге убедились на собственном опыте в истинности известного тезиса гласящего: «первое решение — самое верное». Решили расположиться в кафе, которое осмотрели первым. Находилось оно в начале нашего пути, почти у самого дома. Чтобы попасть в него, необходимо было возвращаться обратно через всю набережную.

По пути Анюта с Костей сосредоточили внимание друг на друге, посвятив не одну минуту остановкам для страстных поцелуев. Разумеется, их невозможно было не понять. Ребята молодые, гормоны вовсю трубили сумасшедшую симфонию под названием «Свобода летней ночи». Чтобы не смущать друзей, и не отвлекать от занимательного процесса, я оставил их миловаться в тени деревьев у края тротуара, под видом покупки баночки пива.

Совершив запланированную покупку, я направился к парапету. Хотелось присесть и полюбоваться лунной дорожкой, мерцающей на поверхности темной воды.

Не сразу обратил внимание на некую привлекательную особу справа от меня, поджавшую под себя ножки, и тем же самым занимавшуюся. Смело и нахально повернулся к ней, и критично осмотрел.

Дама была прелесть, как хороша. Брюнетка. Коротко стрижена. Черты лица были видны лишь в профиль, но отличались выразительностью. Одета со вкусом. В белых обтягивающих штанишках, столь модных и популярных, в описываемый мной период. В бирюзовом топе, почти не прикрывающем изумительный животик. От вечерней прохлады красотка спасалась легким жакетиком, в тон брючкам. Во что была обута, рассмотреть с места моего обзора не удалось. Да это и неважно было, по большому счету.

Никогда доселе не отличавшись робостью в отношении знакомства с девушками, не стал я изменять своим привычкам и в этот раз. Уверенной походкой направился к очаровательной незнакомке, осознавая по ходу дела, что предо мной не юная девчонка — ровесница, а молодая женщина лет двадцати пяти — шести. Несмотря на большую вероятность того, что она вряд ли обратит внимание на вовосемнадцатилетнего мальчишку, я всё же обратился к ней с идиотской, наигранной напыщенностью:

— Вечер добрый, сударыня, скучать изволите?

Она резко оглянулась, чуть прищурилась, разглядывая меня, мягко улыбнулась, одними губками. Хлопнула большими, серо-зелеными глазами и как-то обреченно, что ли, ответила:

— Да так. Есть немного.

Мне не совсем понравился подтекст её улыбки. Улыбнулась она чрезмерно уж по-доброму, по-матерински даже как-то. Да и взгляда кокетливого я не уловил, хотя и заприметил, что она меня всего обсмотреть успела. К моему сожалению, это был лишь беглый осмотр случайного собеседника, не более того. Но отступление в мои планы не входило, и потому я предложил скучать вместе. Она безразлично пожала плечиками и ответила, что места на парапете много, и оно ею не куплено.

После этого барышня вновь обратила взор на ночное светило, резвящееся в спящих водах Черного моря. Несколько разочарованно я устроился рядом, и предложил ей выпить пива. Она опять глянула на меня. Опять улыбнулась, закусила нижнюю, чуть пересохшую губку и спросила:

— С одной баночки?

— Да, а что в этом плохого?

— Плохого ничего. Просто непривычно из одной посуды пить с незнакомыми мальчиками.

Слово «мальчиками» было произнесено с особым выражением, подчеркивая целую пропасть между нашими возрастными категориями. Старалась ли она меня смутить, или же проверяла реакцию на прямое указание того, что мы люди разных поколений, однозначно заключить не берусь. Но выбрал для себя второй, более подходящий вариант.

Потому невозмутимо парировал, протягивая ей алюминиевую тару:

— Так это легко поправимо. Александр я. Можно просто Саша. Теперь Вы меня знаете, и можете запросто составить мне компанию.

Она хмыкнула, взглянув на меня уже чуть иначе, с проснувшейся женской заинтересованностью. Отдавая дань моей настойчивости, взяла «Туборг», и сделала глоток пенного напитка. Вернула баночку, поблагодарила и коротко, с небольшими паузами, сказала, протягивая мне изящную кисть с длинными ухоженными пальчиками:

— А меня Олей зовут. Будем считать, что знакомство состоялось. Спасибо за пиво.

Девушка намеренно задержала сухонькую ладошку в моей руке, предоставляя возможность рассмотреть обручальное колечко, красовавшееся на безымянном пальчике. Именно в этот момент я поймал себя на мысли, которой никогда доселе в моей голове не возникало. И от мысли этой по коже пробежал приятный холодок. «Она замужем! Чужая женщина ответила взаимностью на моё стремление познакомиться!»

Вслух я вежливо, со сдержанным восторгом, выразился относительно нашей встречи, и предложил присоединиться к нашей компашке. Оля уточнила, кто именно состоит в этой компании. Для проформы, заранее зная ответ, осведомилась, нет ли в ней моей половинки. Затем немного поколебавшись, показала на обручальное колечко. Вкрадчиво задала вопрос, максимально прозрачный для понимания того, что она готова к мимолетной интрижке:

— Как думаешь, это не помешает нашему общению?

Я с готовностью подтвердил, что презренный металл (точнее причина наличия украшения из него) не станет помехой нашему совместному отдыху, и потащил её за руку на знакомство с друзьями. Теперь, когда она встала, я получил возможность более подробно оценить свой «улов».

Высокая, статная, великолепно сложена. Точеные ножки, облаченные в белоснежные туфельки на низком ходу, могли запросто дать фору самым стройным сосенкам. Аппетитная, подтянутая попка, способная свести с ума любого мужчину. Невероятно большая (с учетом довольно хрупкого телосложения) грудь озадачила меня, заставив поначалу, усомниться в натуральности своего происхождения. Впору было девушке на конкурс красоты двигать, в общем.

Ольга без проблем нашла общий язык с моими друзьями, и с первых же минут знакомства завоевала их симпатию. Через пару часов она стала совершенно своим человеком в нашем коллективе. Призналась, что ей уже двадцать n лет, во что было очень сложно поверить. Отужинав, и изрядно подвыпив, мы покинули кафе, в котором отмечали приезд, заселение и новое знакомство. Причем последнее обстоятельство я с Олей закрепил тостом на брудершафт. Она без видимых колебаний отозвалась на взрослый поцелуй, услужливо обхаживая, и посасывая мой наглый язык.

Чуть позже отправились гулять по ночной, всё ещё оживленной, набережной уже состоявшимися парами. Мы с Костей приобнимали своих дам, периодически останавливаясь для жарких поцелуев. Удерживая свою новую знакомую в объятиях, я не стеснялся ложить руку на её очаровательную, упругую попку. Похлопывал, поглаживал и массировал каждую ягодичку. Она в ответ лишь загадочно улыбалась и хихикала, смущенно отводя в сторону взгляд. Наверняка, со стороны мы казались абсолютно счастливой, влюбленной парочкой.

Но не все было так просто, как казалось на первый взгляд. Несмотря на великолепную актерскую игру в её исполнении, я прекрасно понимал, что неспроста она сидела вечером в гордом одиночестве на парапете. Я был молод и, возможно, несколько наивен. Но не настолько глуп, чтобы не понять, что моей заслуги в происходящем представлении весьма и весьма немного. На моем месте, в тот вечер, мог оказаться кто угодно. Вне зависимости от возраста. Решающую роль играл лишь социальный статус.

Несомненно, того кто мог подойти к Ольге в тот вечер, ожидала в точности та же доступность с её стороны. Она осознанно «снималась» на оживленной набережной, и намеренно поджидала мужчину, который клюнет на знойную красотку (цену себе она явно знала), оплатит ночную культурную программу и, возможно, даже трахнет её, если она посчитает соискателя достойным своего шикарного тела.

Я слегка возненавидел спутницу за её продажную натуру, когда додумался до истинной причины подозрительной взаимности. Как следствие, чуть расстроился и охладел к ней.

Оля, нужно отдать ей должное, оказалась весьма проницательной женщиной. Озабоченно поинтересовалась, ощутив внезапный прилив негативного отношения к себе:

— Саш, что с тобой? Ты чем-то недоволен? Я сделала что-то не так?

— Да нет, нормально всё. С чего ты взяла?

Ольга поежилась, словно от холода, и прижалась ко мне. Попросила обнять её, трогательно положив голову на моё плечо. Затем, не глядя мне в глаза, тихонько и чуть обреченно спросила:

— Это все потому, что я замужем, да?

Я обнял её, как она попросила, и сухо ответил:

— Нет, Оль, мне наплевать на твой брак. Другое беспокоит.

Но девушка, будто не слышала моих слов, и продолжала:

— Ты знаешь, а я ведь замужем уже почти восемнадцать лет. Целых двенадцать долгих лет. Представляешь, ты только в первый класс пошел, а я уже замуж «по залету» выходила.

Потом замялась, и добавила:

— Не самый подходящий момент, конечно, для подобного признания, но я должна тебе кое о чем сказать. У меня ребенок есть, дочка. Обожаю её.

Вот это был удар, так удар! Подобного услышать я никак не ожидал. А она всё продолжала откровенничать:

— Больше жизни её люблю. Как и тебя, Сашкой зовут (она нежно улыбнулась, по — матерински). Это муж придумал её Александрой назвать. Точнее, просто заранее имя универсальное придумал, чтобы и девочке и мальчику подходило. Хотя, поначалу, этническое имя дать хотел, согласно традициям. Он у меня с Кавказа... из Армении. Я Санечку сюда на лето к маме привезла (выяснилось, что её мама в Евпатории живет), каждый год привожу.

Потом внезапно перепрыгнула на совершенно другую тему:

— У меня завтра поезд на Москву. После обеда ехать нужно, а так не хочется, кто бы знал. Не знаю, зачем я тебе вообще это всё рассказываю. Ты обо мне, скорее всего, ровно через сутки и не вспомнишь даже. У тебя девчонок молоденьких, в твоем Днепропетровске, наверняка, целый полк. Я вот, кстати, никак в толк взять не могу, ради чего ты ко мне сегодня подошел? Что ты во мне нашел?

Впечатленный тирадой, щедро выписанной моей собеседницей, я всё же сообразил удовлетворить потребность молодой женщины в лестном комплименте, адресованном её внешности. Благо, сочинять чего-либо несуществующего не пришлось. Сказал исключительную правду, целиком и полностью удовлетворившую Олю.

Она отблагодарила меня за жаркие слова не менее жарким поцелуем. При этом, впервые за весь вечер, положила руку туда, куда рано или поздно должна была положить, в случае заинтересованности во мне, как в мужчине.

Томно прикрыла глазки, крепко прихватив меня за яйца и набухший, почти полностью эрегированный член. Игриво промурлыкала:

— Вау! Александр! Какой у вас перец знатный. Это он на меня так реагирует?

Пребывая в полнейшем восторге, позабыв о том, что собирался злиться на свою нимфу, я в очередной раз впился поцелуем в её влажные, бархатные губки, и напрямую спросил:

— Может, найдем укромное местечко, и ты его сама обо всем расспросишь?

Оля ответила своевременным вопросом:

— А где вы живете? Может, к тебе зайдем? Я возьму твоего бойца в плен, и устрою ему допрос... с пристрастием...

Нужно отметить, кстати, что к этому моменту Костя с Анютой уже покинули нас, отправившись заниматься любовью в наше совместное, уютное, но тесное гнездышко. Об этом я помнил, и не был в восторге от Олиной идеи насчет посещения нашей обители. Не особо хотелось ломать кайф ребятам. Да и сама Ольга, несомненно, хотела бы более интимной обстановки.

Я поделился с ней своими опасениями, на что она беззаботно ответила, что если наши друзья всё ещё «заняты», то мы не будем их отвлекать. Дождемся пока они закончат, и попросим уступить нам «полигон». Если же они, к примеру, уже «накувыркались», и мирно спят, то и мы тихонечко понежимся до утра в объятиях друг друга. Оля сказала, что даже эти минуты, лишенные радости интимной близости, но проведенные со мной, будут для неё лучше самого утонченного секса.

Услышать подобные слова от столь роскошной женщины, пусть даже и игравшей со мной, как кошка с мышкой, дорогого в те года для меня стоило.

Не веря своим ушам, я переспросил несколько по-детски, желая насладиться моментом:

— Ты действительно настолько хочешь меня?

Вместо ответа Оля лукаво оглянулась по сторонам, убеждаясь в отсутствии нежелательных свидетелей, затем взяла мою руку, и сама направила её себе в трусики, предварительно расстегнув молнию на брючках. На ушко прошептала:

— Можешь сам убедиться...

Буквально ошарашенный таким поворотом событий, почти дрожащей рукой, я нащупал в тесных штанишках гладко выбритую киску. Двинул пальцы чуть вниз (Оленька любезно расставила ножки пошире, дабы я имел возможность добраться до заветных лепесточков). Едва я коснулся их, как тут же убедился в искренности её слов. Скользкие, набухшие губки буквально лоснились от выделяющейся влаги. Соблазн ввести палец в податливое влагалище оказался слишком велик, чтобы не воспользоваться выпавшей возможностью.

Плавно скользнул им вглубь обжигающе-горячей щелки, под едва уловимый, сладостный выдох девушки. Несколько раз провернул его внутри, словно ключ в замке зажигания. Оля не закатывала, картинно, похотливые глазки. Смотрела прямо в глаза, почти не моргая. Разве что, учащенно вздымающаяся грудь выдавала её нешуточное возбуждение.

Вынув через пару минут руку из её узких брюк, я поднес палец к губам, намереваясь облизать его, но не успел. Моя бесстыдная любовница опередила меня, ловко перехватив мою руку, и вобрав палец в ротик. С неподдельным удовольствием стала посасывать его, продолжая с неким вызовом упрямо глядеть в мои глаза.

Сложно словами описать тот поток эмоций и чувств, который пронесся в моей буйной головушке. Я лишь сдавленно, отбивая зубами мелкую дробь, от будоражившего меня возбуждения, проговорил:

— Пойдем отсюда... Здесь слишком людно...

Ускоренным шагом мы покинули ночную набережную, и уже через десять минут были на пороге, столь желанного убежища. Окна были темны, из чего можно было сделать два вывода. Либо ребята уже спят, либо предаются плотским утехам в совершенной темноте. Оставив Олю у самого входа, на скамеечке, служившей нам курилкой, я отправился на разведку внутрь. Тихонько скрипнул дверью, вошел в помещение. Тишина. Прошел к упомянутому ранее «неспокойному» диванчику.

Как только глаза привыкли к темноте, заглянул в спальню. Ребята, обнявшись, крепко спали под покрывалом. Вернулся за своей спутницей, раздосадовано сообщил ей обстановку. Девушка шепотом успокоила меня, предложив просто лечь поспать. Естественно, спорить я не стал и, взяв её за руку, повел за собой. Добрались до моего дивана, стали раздеваться. Обыденно и без какого-либо эротизма, разве что чуть смущенно.

Оставшись в одних трусах, я поспешно нырнул под простыню, громко хрустнув пружинами. Ольга беззвучно рассмеялась, избавляясь тем временем, от узких брючек. Любоваться ею, полуобнаженной, освещенной таинственным светом полной луны, доставляло мне непередаваемое словами удовольствие. Оставшись в лифчике, скрывавшем под собой пару грудей, размером с небольшую тыковку каждая, и миниатюрных трусиках, Ольга грациозно, по-кошачьи мягко, скользнула в мои объятия.

Восторг, овладевший мной, не подлежит описанию. Тепло тела, прижимавшегося ко мне, пьянящий аромат духов, горячее, чуть хмельное, дыхание заставили меня оцепенеть, а сердце бешено колотиться. Нежные прикосновения её пальцев к моему лицу, шее и груди просто сводили с ума. Я ликовал, осознавая, что рядом лежит зрелая, опытная самка, готовая к спариванию. Но при этом она не навязывалась, и не приставала ко мне, всем своим поведением демонстрируя готовность, как продолжить ласки, так и отойти ко сну.

Оля уютно устроилась рядом со мной, вытянувшись на животике. Некоторое время мы пролежали молча, почти засыпая. Тем не менее, это был не конечный результат нашего совместного разделения ложа. Вскоре я пришел в себя, взял эмоции под свой контроль, и как можно увереннее, перевернулся набок. Положил руку на вздернутую попку своей партнерши, нежно погладил. Ягодички покрылись, так называемой, «гусиной кожей». Шепотом спросил:

— Ты замерзла?

— Нет... Так бывает... Когда сильно возбуждаюсь...

Меня несказанно порадовало, что Оля по-прежнему в том же расположении духа, что и на набережной. Воодушевленно приступил к решительным действиям. На ощупь сдвинул полоску стрингов вбок, на левую «булочку». Пробежал пальцами по всей промежности, перебирая уже знакомые мне сырые, но жаркие половые губки. Девушка слегка шевельнулась, едва заметно раздвинув ножки пошире. Провел пальцами ещё выше, достигая зоны моего повышенного интереса.

С особым трепетом коснулся малюсенькой дырочки со сморщенными краями, укрытой от посторонних глаз упругими «щечками». «Щечки» пришлось развести свободной рукой в стороны свободной рукой, дабы иметь возможность добраться до заветной цели. Не мешкая ни секунды, попробовал вдавить внутрь кончик указательного пальца. Результат дебютного визита в недра ануса моей темноволосой красавицы превзошел самые смелые ожидания.

Края анального отверстия расступились, без особого сопротивления, с первого же захода, практически «на сухую», пропуская палец внутрь на всю длину. Я был впечатлен возможностями превосходно разработанного анального сфинктера своей «напарницы». Сама «напарница» нисколечко не возмутилась происходящему, только лишь тихонько спросила интригующим шепотом:

— Удивлен? Нравится, как я «там» растянута?

Я восторженно промолчал, если этот термин уместен. А она добавила, вроде как с укоризной:

— Мы ведь, вроде как, поспать собирались, нет? Или я что-то путаю?

Затем, с блудной улыбкой, произнесла провокационную фразу, буквально пропитанную преднамеренной похабностью, и грязным развратом:

— Мой Артур (её муж), кстати, тоже любитель перед сном в моей заднице поковыряться. Правда, обычно, не пальчиком ковыряется.

Не знаю, что на меня в тот момент нашло, но от этих слов в моём воспаленном сознании, вдруг, вспыхнуло новое, неведомое доселе, желание. Впервые в жизни мне ужасно захотелось унизить лежащую рядом женщину. Причем унизить не словом, а делом. Повести себя с ней, как с портовой шлюхой. С которой можно делать все, что заблагорассудится. Все мое существо желало растоптать её супружеские чувства. Позже я разобрался в этом ощущении. Элементарно хотелось получить безграничную власть над ней, несмотря на наличие законного супруга. Власть сексуального характера. Я хотел её тотального подчинения, хотя и не знал еще тогда, что мне с ним, с подчинением, делать.

Азартно повращал палец в анальном отверстии, расшатывая его из стороны в сторону, словно намеревался разодрать живую, упругую плоть в клочья. Затем вынул его из Олиной задницы, и нагло, бесцеремонно сунул в её же ротик, совершенно не интересуясь мнением партнерши на этот счёт. С озлобленным выражением лица совершил те же варварские движения в глубине её сахарных уст. Достал кончиком пальца до самой глотки, вынудив красотку тихонько поперхнуться, и обдать мое запястье сотней мелких капелек слюны.

Удовлетворенный полученным результатом, ревностно поинтересовался:

— А так твой Артур тоже любит делать?

С покорным причмокиванием девушка принялась усердно посасывать мой палец, прикрыв от удовольствия

глазки. Затем оторвалась от него, и восторженно молвила:

— Сколько агрессии и темперамента. Артур не способен на такие эмоции...

Её слова нисколько не утихомирили порыв эротического гнева, владевшего мной. Я с утроенным желанием впился жадным поцелуем в податливые губки, угрожая ненароком откусить, или же вырвать её проворный язычок. Палец ввернул обратно в анус, и принялся размашисто сновать им внутри. Оле явно нравился происходивший процесс. Она двигала бедрами в такт моей руке, орудовавшей в её попке. Преданно «обнимала» мой палец выдрессированным сфинктером. А рукой, запущенной в мои трусы, от души надрачивала разрывающийся от запредельной эрекции член.

Мы старались не шуметь, но диванчик предательски скрипел, угрожая разбудить наших спящих друзей. Да и обоюдное, шумное дыхание, чудом не перешедшее до сих пор, в протяжные стоны, становилось всё сложнее удерживать в рамках дозволенного. Особенно это касалось Ольги. Её буквально трясло от перенапряжения. Она тяжко страдала, не имея возможности стонать в своё удовольствие полной грудью.

Я собирался было уже прекращать эти приятные, но всё же муки, как, вдруг, рукой, придерживающей ягодицы разведенными, ощутил знакомую легкую испарину, выступившую на поверхности её кожи. Ошибиться я не мог, девушка добралась до сладкого момента долгожданного оргазма. Продолжая плотоядно целовать её, я несколько усилил давление пальца, и ускорил амплитуду его погружения вглубь.

Предпринятые меры незамедлительно принесли свои плоды. Молодую женщину мелко затрясло, будто внутри неё начали взрываться крошечные снаряды. Она несколько раз подряд мучительно передернулась в оргазменных конвульсиях. Громко и беззастенчиво скрипнула пружинами дивана. Затем жалобно, с облегчением, простонала что-то бессвязное и протяжное, кончая сдержанно, но мощно. После этого распутница безвольно обмякла, и уткнулась личиком мне в плечо. Она тяжело, но бесшумно дышала, по инерции продолжая «начищать» мой «банан» правой рукой.

Ещё через пару минут Оля совсем перестала двигаться и, казалось, провалилась в глубокий сон. Я даже собрался подрочить на скорую руку, для снятия нешуточного возбуждения, и также забыться сладким сном. Однако, мои предположения оказались ошибочными. Внезапно она пришла в движение. Молча, даже не глянув мне в глаза, отбросила край простыни в сторону, и ловко скользнула вниз, проворно стаскивая с меня назойливые трусы. Расположившись между моих разведенных в стороны колен, девушка чуть помедлила, вероятно, осматривая доставшееся ей «хозяйство».

Неожиданно для меня уткнулась носиком в мошонку, и тихонько втягивая воздух, провела им до самой вершины головки, обнюхивая возбужденный пенис, словно сыскная собака, берущая след. Я несколько смутился подобной проделки. Но Оля успокоила меня, с довольной улыбкой подняв на меня глаза. Восторженно прошептала:

— Какой красавчик. Не думай только, что я законченная извращенка. Просто реально балдею от острого запаха мужчины. Мохнатые шарики, кстати, просто роскошь. Очень стильно. Сам придумал? (Этот момент требует уточнения. В то время я активно экспериментировал со всевозможными интимными «прическами». Выезжая на море, решил выбрить волосы с лобка, и промежности между ягодиц. А вот мошонку, намеренно, оставил густо заросшей).

Я не успел ответить, поскольку едва задав вопрос, Ольга без излишних экивоков втянула плотный комок набухших яиц в озорной ротик, и принялась усердно его посасывать. Они, яйца, во все времена были, и остаются весьма чувствительной зоной. Потому столь пылкий напор со стороны девушки перехватил дыхание, и временно парализовал мои движения. Я напрягся всем телом и, совсем не по-мужски, вцепился обеими руками в простыню.

Оля прижала пальчиками, возвышавшийся перед ней, окаменевший ствол члена, влево. Он загораживал обзор, а ей, вероятно, очень хотелось наблюдать мои эмоции. Нижней части лица Ольги я не видел, лишь глаза. Смотрела она дерзко, смело и упрямо. Такой взгляд принято называть блядским. Я не удержался, и озвучил свою мысль вслух:

— Обожаю твои блядские глазки, моя грязная шлюшка.

Глазки улыбнулись мне веселым прищуриванием, и я понял, что мои слова восприняты, как комплимент, и никак не в качестве обиды. Поскольку после этого губки принялись посасывать мои мужские регалии с особым трепетом и рвением, я решил продолжить устный эксперимент, развивая тему:

— Так тебе нравится, когда мужчина называет тебя не лестными словами? Тебя это заводит?

Глазки утвердительно сомкнулись, разомкнулись, и вновь улыбнулись.

— А что ещё умеет моя потаскушка, кроме полирования волосатых яиц?

Я с удовольствием выговаривал пошлости, поскольку завелся не на шутку от собственных речей.

С довольным причмокиванием девушка выпустила мою онемевшую от нервного напряжения мошонку из тесного плена мягких губ, ловко подобрала ими с яичек свою слюну. Внезапно подхватила обе мои ноги под колени и притянула их вверх, к моей груди.

Впервые в жизни я оказался сложенным пополам, словно девчонка, которую собирались основательно вылизать. Я не был готов к подобному развитию событий, и потому не сразу понял, для чего она это сделала. Суть её затеи стала ясна, когда она произнесла с загадочной улыбкой:

— Потаскушка умеет полировать не только яйца...

В следующий момент её проворный язычок медленно, словно смакуя момент, несколько раз прошелся вдоль и поперек моего ануса.

Сказать, что я пришел в восторг от происходящего, означает ничего не сказать. Для меня это было совершенно новое, неведомое ранее ощущение. Я много раз видел подобное в буржуйской порнушке. Часто представлял себе это в фантазиях. Но мне, наивному юнцу, в то время это казалось чем-то запредельным, доступным лишь избранным самцам. Я был уверен, что подобные стимуляции выполняются исключительно за деньги, и сугубо на камеру, для удовлетворения извращенного зрительского интереса.

Именно поэтому, даже в самых смелых фантазиях, мне и в голову не приходило, что мой зад может быть вылизан столь тщательно, и совершенно безвозмездно.

И кем вылизан? Красивейшей женщиной из всех, что я в ту пору знал! Причем делала это не в качестве одолжения. Оля трудилась над моим задним проходом с явным удовольствием.

Её язычок порхал по анальной дырочке невесомым мотыльком. Периодически пытался забраться поглубже внутрь, становясь плоским и твердым, словно осиное жало. Руки девушки тоже не бездействовали. Одной из них она непрерывно мяла мои яйца, и надрачивала член. Второй забралась себе между ножек, и яростно удовлетворяла пальчиками, вновь возбужденную, ненасытную плоть.

Происходивший процесс был незабываем, и поистине великолепен. Но, к величайшему разочарованию, стремительно приближался к логическому завершению. Я был слишком заведен, чтобы продолжать держать оборону. А Оля была слишком безжалостна ко мне, в порывах страсти едва не отрывая мои, измученные длительным воздержанием, гениталии. Потому мой скорый оргазм был неизбежен, и не заставил себя долго ждать.

В самый последний момент, напоследок, я мысленно прокрутил несколько особенно ярких образов и воспоминаний сегодняшнего вечера. Моментально оказался на грани «финала». Оля почувствовала это и, впервые за все время, обхватила плотно сжатыми губками головку члена. Избавив меня, тем самым, от необходимости последующих размышлений, чем вытирать сперму с лобка и живота. Полотенце или салфетки подготовлены не были.

С максимально сдержанным стоном я «спустил внутренний курок», принявшись изливаться в ее услужливый ротик. Несколько обжигающих зарядов спермы пронеслись по знакомому маршруту, и оказались на язычке моей любовницы. Она терпеливо дождалась, пока я «отстреляюсь», покорно глядя снизу — вверх. Как только я притих, она аккуратно высосала из мочеиспускательного канала последние капельки семени, и сглотнула без видимых усилий.

Довольно улыбнулась, и положила голову на мое правое бедро, наблюдая, как стремительно опадает, и съеживается мой, «сдавшийся в плен», «боец». Почти любя принялась тормошить его, придерживая пальчиками у основания. Она так увлеченно разглядывала его, будто вообще никогда мужское «хозяйство» вживую не видела.

Тем временем, я постепенно вернулся с небес на землю, абсолютно счастливый и удовлетворенный. Сладко потянулся, сбрасывая остатки напряжения в теле. Изготовился подтянуть очаровательную даму в свои объятия, и погрузиться, наконец, в блаженное царство Морфея.

Однако, моему замыслу не суждено было воплотиться в жизнь. Совершенно неожиданно произошло событие, из ряда вон выходящее. Мой блуждающий взгляд, случайно брошенный в спальню, зацепился за естественную (учитывая произошедшее между мной и Олей), с одной, но вовсе неуместную, с другой стороны, картинку. Как оказалось, мой друг не спал. Его затаенный, жадный взгляд высверливал нас из темноты. Костя по-прежнему был укрыт покрывалом, но в области паха оно ритмично вздымалось и опускалось. В том, что он мастурбировал, украдкой наблюдая за нами, не было никаких сомнений...

Конец первой части.

Если Вам, дорогие читатели, пришлось по вкусу мое повествование — пишите ваши отзывы и пожелания по адресу:

mr.еXXXcеllеnt@yаndеx.ru

Недовольства и критичные замечания, также, смело высылайте на этот же адрес. Я ценю каждое мнение, каждого из Вас, и ни единого письма не оставлю без внимания и ответа.

С Уважением ко всем Вам, Александр Кириленко.