Над городом повисло безмятежное безоблачное ночное небо. Мерцали звезды. Посреди бескрайней бархатной долины висел блеклый фонарь Луны. Его луч служил последним источником света в этом тихом городке. Где-то изнывали коты. Где-то каркали вороны. В целом ночной город утонул в безмолвии. Бледный лунный луч проникал в их окно. Освещал хаос, царивший на полу. В его фокусе оказалась разбросанная одежда. Черная рубашка в красную полоску. Белый топик с надписью «IlоvеYоu». Мятый комок джинсов, в складках которых, между прочим, прятались красные семейки. Потертые голубые шортики. Бюстгалтер четвертого размера. Бежевые кружевные стринги. Наряду с одеждой на полу были разбросаны какие-то журналы, коробки из-под дисков и... использованные презервативы. Пара заполненных спермой валялись прямо у подножия кровати, которая в этот тихий и наполненный спокойствием момент не переставала скрипеть. Да скрипеть смачно, интенсивно. На той кровати в свете Луны резвились мы.

Она лежала на животе, вся измотанная нескончаемым сексом. По изгибам ее спины стекали капли пота. И катились они в сторону небольшой впадинки в области ее талии. Упругие большие груди были прижаты к скомканной простыни. Она держалась руками за дужку кровати и громко стонала в такт скрипу нашего ложа и шлепкам моих яиц о ее подтянутую попку. Я, упершись руками и ногами в плоскость лежбища, яро работал над ее оргазмом. Ночь предстояла длинная: презервативов можно не жалеть. Пот накатами стекали с меня. Под стать ее стонам и крикам я издавал что-то на подобии рычания и пыхтения. Мой член входил в ее изнуренную киску со страстным причмокиванием. Однако презерватив был уже явно изношен.

 — Перевернись, у меня есть кое-что для тебя! — остановившись, шепнул я.

Дашка повиновалась.

 — И что же это? — она наградила меня удивленным и лукавым взглядом. Перекинув ногу, она предстала передо мной лицом. Тем временем я сменил противозачаточное. Использованный я бросил на пол. Дашка учащенно дышала: ночка выдалась не из простых, а ведь до утра была еще уйма времени! Я коснулся пальцами ее влажной киски.

 — Сейчас покажу! — ответил, наконец, я.

Задрав ее ноги, я подтянул ее таз поближе. Положил ее ягодицы на собственные колени. Прислонил конец к ее анальному отверстию и ввел набухшую головку внутрь. Дашка протяжно простонала, а затем добавила:

 — Это и есть твой сюрприз?

Я вошел в нее вновь. Член ходил по ее каналам, как по рельсам. Анальное колечко за последние недели было тщательно разработано и подогнано под мой диаметр. Конечно, сюда вход был уже, нежели в ее вагину, однако это добавляло удовольствия. Затем я раздвинул ее ноги и опустил их на кровать. Настал черед ответа. Я сунул руку под простынь и вытащил сверток.

 — Открой! — протянул его ей.

 — Что там? — тут же улыбнулась Дашка, разворачивая пакет. Я молчал — ждал, пока она сама вытащит подарок. Она нащупала резиновый инструмент и достала его наружу. В ее руках покачивался из стороны в сторону фаллоимитатор. — Как экстравагантно? А что, сам уже не справляешься? — она игралась со мной. Вдруг округлила глаза, почувствовав, как напрягается моя заветная мышца в ее заднице.

 — Это для массового эффекта! — ответил я.

 — Для массового, значит? — она коснулась языком головки резинового члена. Мой — настоящий — снова вытянулся в постойке «смирно». Ее явно это забавляло. Она провела головкой по округлости губ. Высунула язык и положила на него всю головку, а затем резко укусив его. Я сморщился, якобы меня это задело. Дашка смерила меня довольной шаловливой улыбкой.

 — Да, дорогая, для массового! — я отобрал у нее игрушку.

Дашка изобразила недовольное выражение лица. Схватив инструмент поудобнее, я протянул головку к ее губам. Дашка-озорница рванула вперед, стараясь схватить его зубами, но не тут-то было. Я отдернул резиновый член, и ее челюсти сомкнулись на пустоте. Подобный фокус я проделал еще пару раз, пока не добился покорного поведения у своей подопечной. Дашка раскинулась на кровати в полном подчинении.

Головка фаллоимитатора коснулась ее губ, спустилась по подбородку и шее, начала круиз по ее солнечному сплетению. Игра доставляла нам обоим удовольствие. Дашка положила ладони на свои груди и прижала их друг к другу, создавая узкую щель, которую игрушке еще предстояло преодолеть. Пройдя это испытание, он оказался на долине ее плоского живота, затем головка прошлась по ее пупку и, наконец, вышла на финишную прямую. Дашка подыгрывала мне, изгибаясь по мере спуска резинного члена. Приподняв таз, она подалась вниз, наседая на мой агрегат. Головка все глубже проникала в ее анус, отчего она лишь сильнее постанывала и вздыхала.

Резиновая головка достигла волосков ее лобка, задержалась на местном лугу, упиваясь трением о шершавую поверхность. Я на ментальном уровне почувствовал, как, должно быть, набухают ее измученные половые губы от подобной стимуляции. До меня донесся томный стон. Даша оперлась ногами о кровать и немного приподняла таз, начиная наседать на мою «морковку». Издала похотливое «Ах!». От напряжения мышц ее влагалище раскрылось предстоящему блаженству. Резиновая головка покончила со стимуляцией и переходила непосредственно к оргии. Скользнула по промежности и коснулась мягкой ткани ее вагины.

Я уловил ее молящий взгляд. Все ее нутро просило быть безжалостно и неоднократно изнасилованным. Умоляло, чтобы фаллос как можно скорее проник в нее. Я не унимался. Наконец, сжалившись над рабой бесчинства, я, подобно холодному оружию, протянул ей игрушку рукояткой вперед. Дашка неуверенно, но благодарно приняла доверенное ей оружие.

Я подхватил опытными руками ее под ягодицы и натянул ее анальное колечко на свой хрен. От внезапности Дашка вскрикнула и, глядя невинными мученическими глазами, принялась стонать. Кровать ожила вновь. Скрипы накрыли безмолвную комнату новой волной. Одной рукой Дашка массировала свою грудь, второй — в которой она сжимала оружие удовольствия — взялась за собственную киску. Сначала коснулась резиновой головкой своих губ, затем немножко потерла поверхностью фаллоса о стенки влагалища. Пальцы ее, словно тиски, сжимали возбужденные сосочки. Игрушка терлась о ее клитор. От Дашки исходил запах похоти. Воздух был заполненным ее флюидами. Я глянул на резиновую головку, трущуюся о ее влагалище, и захотел ее еще больше. На миг я опустил ее таз на кровать и вынул свой член. Дашка, воспользовавшись моментом, просунула резиновую головку внутрь себя, заталкивая имитатор все глубже. Она открыла от боли и наслаждения рот. С губ слетел вздох возбуждения. Соединились брови, нахмурив лоб. Имитатор был явно длиннее моего агрегата, возможно, длиннее любого агрегата, который когда-либо бывал в ее нутре. Я представил, как с болью расходятся под натиском резиновой игрушки. Мне стало несколько неловко. Я ощутил боль девушки и ощутил горькое чувство сострадания. С другой стороны, дикое животное внутри меня было радо видеть страдание на ее лице. Мне хотелось сделать ей больно. Безжалостно и неоднократно.

Помассировав член, я ввел его в ее попу вновь. На этот раз более жестко, грубо. Задрал ее ноги, положил голени на плечи, обхватил ее бедра и приступил к адской порке. Дашка буквально пылала в неистовом пламени любви. Продолжала щипать соски и манипулировать секс-игрушкой внутри своей киски, заливаясь при всем этом похотливыми криками и стонами. Я уж думал, Ксеня с Витей, что якобы спали в соседней комнате, с ума сойдут от дребезжания нашей кровати и Дашиных криков. Моя крыша уже потихоньку съезжала. Но пиком ее криков стало выкрикивание сладострастного «Да, возьми меня! Еще-еще! Глубже! Да, так». От этого мой хрен накалился от возбуждения.

Я впился в ее ляжки, оставляя синяки, и, что было сил, задрал ее анус. Дашка застонала пуще прежнего. «Да, милый, трахай меня! Жестче!» Я прибавил жару. В такт ее стонам зазвучали шлепки. Пот тек в три ручья. Наши охваченные страстью тела были мокрые, словно из ведра окатили. Дашка усердно работала рукой, в которой сжимала фаллоимитатор. Казалось, она сама себя так хотела, что неловким движением порвет собственное влагалище. Вот-вот и ее отверстия, которые переживали наистрастнейшую еблю, сейчас задымятся. К тому же, к моей головке приливало сладкое ощущение предстоящего оргазма. Я целовал ее голени, ее ступни. Покусывал ее лодыжки. Я хотел ее всю. Всю без остатка.

Дашка накатами издавала последние смачные стоны, знаменовавшие кульминацию нашей оргии. Она уже захлебывалась собственными криками и охами. Движения замедлялись, пальцы впились в соски. Фаллоимитатор зашел в нее чуть ли не по основание. С другой стороны, в миллиметрах от оргазма находился я. Вдруг выгнула спину в блаженной муке Дашка. За ней подался вперед в финальном выпаде я. Меня накрыло наиприятнейшее чувство оргазма, затмевая все вокруг. Я замер, наполняя спермой еще один презерватив, который, наверняка, переполнившись, порвется и оставит все содержимое в ее анусе. Замер весь мир. Глубоко в моем сознании раздался победный гонг. И все окружение поплыло в тумане. Я добился своего — я взял ее, как и хотел — безжалостно и неоднократно...

***

В этот момент, пока мы замерли в последней позе: я стоял на коленях, руками поддерживая ее ягодицы, а она свисала вниз, одной рукой сжимая собственный сосок, а другой — основание резинового члена. В этот момент меня окутало пеленой ностальгии. Я вспомнил то утро, когда я проснулся в родительской комнате. Было рано. За дверью происходила некая движуха. Все что-то таскали, суетились. Тогда-то до меня дошло, что случилось.

Я натянул джинсы и выскользнул за дверь: как я и полагал, наши гостьи собирались к отъезду. Мы мимолетно встретились с Алиной взглядами. Ничего не обещающими, ни к чему не обязывающими. Просто так и должно было все закончиться. Она уезжает к своему Амуру, а я остаюсь здесь. Наспех позавтракав, мы отправились в аэропорт. В машине между нами села ее мама, а потому ни перешепнуться, ни перекинуться взглядами мы не могли. Все складывалось против нас. Единственное, что я хотел тогда, так это хотя бы объясниться. Шанс у меня предстал лишь в аэропорту, когда она подошла ко мне на прощание. Передо мной стояла все та же картина, где мы лежим вдвоем в постели и ласкаемся. Уверен, перед ней — тоже. Настал черед для прощальных ничего не значащих объятий. А потом она улетела. Я успел уловить нотку грусти и досады в ее глазах, но предпринимать что-либо было бессмысленно. Так мы с ней и распрощались после всего того, что между нами было.

Вернувшись домой, я решил, что долго переживать и плакаться в подушку — это девчонкам. Я же буду разбираться с грустью по-мужски: взял сотовый, набрал дежурную попку и со словами «Готовь резину, я иду!» отправился в атаку.

Дашка, помнится, орала так, словно я только-только лишал ее девственности — на момент я даже растерялся (ну мы ведь знаем, что у Дашки девственности от родясь, казалось, не было). Да и я в тот день был на высоте. Едва не порвал ее. Вот только, раз за разом насаживая ее ягодки на свой конец, я думал о той, что улетела тем утром домой. Утешая себя, я повторял, мол, она еще юная, практически ребенок, но сердцу, как говорится, не прикажешь.

Вымотав как надо Дашку, я развалился на холодном полу и задумался. Дашка валялась рядом. Ее, в очередной раз поменявшие цвет, волосы прилипли к потному телу. Где-то на ляжках и ягодицах еще оставались капли спермы — сама виновата, не успела подготовить необходимое количество. Беспокойно дыша, она глядела на меня и тоже что-то кумекала. Я окинул деваху взглядом: да уж, это просто кладезь для секс-фантазий. Есть ведь девушки привлекательные, красивые, а есть вот такие — сексуальные. И пусть они будут редкостными блядями, ты не сможешь устоять, когда она, обнажая часть своего тела, зовет тебя в свои объятия. И будь ты верным, как собака, рефлекс Павлова возьмет свое. Дашка была именно сексуальная. Охренительно аппетитные ягодицы, за которые хочется хвататься снова и снова, долбя ее отверстия. Аккуратная — пусть и переебанная — киска, которая манит тебя, поскольку вожделеет быть объектом твоего сексуального внимания. Шикарная соблазнительная грудь, которую показывают разве что в легком порно. И кайф лежать рядом с такой телкой, да еще и после добротных таких скачек, просто неописуем.

И пусть ты готов снова и снова возвращаться к ее достопримечательностям, время от времени она надоедает.

Я ушел, когда она уже крепко спала. Все-таки секс сильно выматывает. На улице стоял вечер — самый пик заката. Передо мной стоял выбор: отправиться к друзьям, напиться до беспамятства и очнуться неизвестно где или же наведаться к еще одной хорошей знакомой, которая подарила мне достаточно приятных минут, чтобы к ней вернуться. И там, и там, конечно же, все могло закончиться сексом: друзья могут отказаться от поиска новых знакомых, а Насти может просто не оказаться дома, или же она может быть занята. Выбор предстоял тяжелый. Однако все решилось само собой.

Иду я, значит, вдоль домов и вижу однокурсницу. Ту самую Катю с вечеринки. Она как раз возвращалась из магазина с огромными пакетами. В тот момент я даже и не прикидывал себе ничего такого. Просто захотел поздороваться и помочь ей справиться с ношей.

 — Ну, здравствуй, красавица! — подал я голос, когда она была метрах в десяти от меня.

Катька вздрогнула и обернулась. Разглядев меня, улыбнулась:

 — Ой! Привет. Как дела? — она всегда мне нравилась своей отзывчивостью.

Я ответил, мол, нормально. Она тоже была в норме. Обменялись дешевыми фразами. Я предложил ей помощь. Она кивнула и с благодарным видом всучила свою обузу. Мы поднялись на ее треклятый пятый этаж — можете догадаться, лифта у нее в помине не было. По пути продолжали болтать о том, о сем. Шли мы с ней бок о бок, а потому, как бы мне ни хотелось полюбоваться на ее фигурку, это было невозможно. И все же я успел подметить, что на ней был топик и джинсы в обтяжку. Добравшись до ее двери, я отступил назад, пропуская ее вперед. Вот тут-то я оторвался. Пока она скрипела ключами в дверном замке, я в наглую уставился на ее худые бедра. Благо, что она подобрала подходящие джинсы. Они обхватили ее округлости, выделяя их на всем остальном фоне. Ее темные кучерявые волосы спадали с плеч. Сквозь топик проступали выпуклости бюстгалтера. Кажется, я еще недавно успел натрахаться вдоволь, а все равно в штанах бурлило шевеление. Вдруг она отпрянула, отворяя дверь:

 — Проходи! — пропустила Катя меня.

Я зашел в квартиру. Теперь-то мой испохабленный мозг работал лишь в одном русле — в русле секса. Я опустил пакеты на столик. Обернулся: Катя закрыла за собой дверь и врезалась в меня. Прихожая была у них чрезвычайно тесная. Она была девчонка веселая, а потому лекарством от всяческих неловкостей у нее был заразительный смех. Мы потерлись в прихожке, пока снимали обувь. Она потянулась вперед, тесно прильнув ко мне. Мои руки машинально легли на ее талию: из соображений хрупкости женского пола. Наши тела соприкоснулись: на фоне меня она казалась совсем крохотной. Катя снова улыбнулась. Я наклонил голову, ловя ее дыхание. От нее веяло каким-то ароматом. Горячее дыхание согревало мне грудь, возбуждало мою похоть. Промелькнула искорка. Химия. Я прижал ее к себе и поцеловал. Она обхватила руками мою шею и повисла на мне. Мои ладони спали с ее талии и схватили за ягодицы. Голодные пальцы сжали ягодки в железный хват. Зубы прикусили ее губу. Она якобы возмутилась и попыталась отпрянуть. Я повалил на нее. Прижал к стенке. Сорвал с нее топик, стянул с плеч лямки лифчика, оттянул вниз чашечки. Едва мои губы и язык коснулись ее сосков, она застонала, положила аккуратно ручки мне на спину. Тем временем мои пальцы расстегнули пуговицу на ее джинсах. Рука тут же забралась внутрь. Катя ерзала, изнемогая от вожделения. На ней были мягкие шелковые трусики. Сквозь ткань я массировал ее лобок, углубляясь дальше и дальше.

 — Что же ты делаешь? — на вдохе едва слышно произнесла Катя. Ее дыхание участилось. Не знаю, готова ли она была к такому развитию сюжета или нет, но теперь противиться было поздно.

Я стащил с нее джинсы, раздвинул ей ноги. Коснулся губами ее животика, ножек, лобка. Ее пальцы зарылись в мои волосы. Она подгибала ножки, терлась о стену, мычала-стонала. Ее трусики сползли вниз. Ее киска была совсем мокрая. Катьке было явно неловко, что мои похотливые губы снова были так близко к ее интимной зоне. Она отодвинулась, не подпуская меня к себе. Видать, к такому она не была готова. Самостоятельно развернулась, подставляя мне свою попку. Ну что ж, я не из привередливых!

Скинув с себя джинсы, я устроился сзади поудобнее. Головка налилась кровью. Мерзавец еще недавно напился женского сока, но снова рвался в бой. Он принял упругую стойку и уперся в ее ягодицу. Инструмент горел огнем желания. Я провел рукой по ее промежности. Катюха повертела задом, расставляя ножки шире, выгибая спину. Ее губы, жаждавшие хорошенькой порки, раскрылись в предвкушении грядущего. Я сжал одну ее ягодку ладонью, по другой осуществил смачный шлепок. Наверняка, ей было больно, но деваться было некуда. Направив член прямо по курсу, я насадил на него ее киску. Катька разразилась стоном. Она стиснула зубы, прикусила губу. Я обхватил ладонью хвост ее волос. Другую руку положил ей на плечо. Пропихнул член снова. Движения были медленными, размеренными. Головка и ствол вслед за ней проходили со слегка хлюпающим звуком. Катька уже истекала соками. Вполне вероятно, что после меня у нее никого не было. Ухватившись покрепче, я перешел на вторую скорость.

С каждым движением мне хотелось ее все сильнее и сильнее. Этот сладкий вкус секса. Эти возбуждающие стоны, крики. Ее гибкость и покорность. Я сходил с ума. Мне хотелось задрать кобылку до холодного пота. Мы не могли устоять на месте. С каждым ударом продвигались ближе к шкафу. Все кончилось тем, что Катька оказалась прижата к стене, а я потрахивал девочку сзади. Сквозь приятную боль она кричала: «Да, еще! Кончаю!» Я придавил ее телом, хотел зайтись финальным аккордом, но она тут же обмякла и откинулась назад. Прогремел последний стон, и она стихла.

Я отошел на шаг назад, вынул член. Он все еще горел. Катька, сообразив, в чем дело. Развернулась ко мне и опустилась на колени. Виновато посмотрела на меня снизу вверх и неловко придвинулась к моему воину. Он же смотрел прямо на нее. Конечно же, у нее уже был опыт, но тогда-то мы были пьяны. На это все и спустилось. А сейчас был день, мы трезвы, на финальной стадии соития. Обхватив его ладонью, она подтянулась и коснулась его губами. Я нежно убрал пряди с ее лица, провел ладошкой по щеке. Ее движения стали более уверенными. Катька оттянула кожу с моего конца, и головка скрылась за ее щеками. Я держал ее голову руками и регулировал глубину и частоту ее движений. Катька закрыла глаза, якобы она находилась не здесь. Словно это не она в данный момент делала мне минет. Спустя несколько секунд Катюха взяла крайне соблазнительный темп. Я с трудом себя сдерживал. Закрыл глаза и начал совершать поступательные движения самостоятельно. Вскоре она совсем прекратила двигаться, разве что ее рука подрачивала мне член. Как бы мерзко это ни звучало, я трахал ее в рот. Вдруг я замер, ее же рука продолжала мастурбацию. Я хотел отпрянуть, вынуть головку из ее рта, но не успел. Струя спермы вырвалась неожиданно. Оргазм парализовал все тело. Я застыл в прежней позе, наполняя ее рот и глотку порцией живородящей жидкостью. Катька не останавливалась. Она глотала сперму, вытягивая из меня последние капли. Скоро он свернулся, а я смог свободно вздохнуть. Порой крайне полезно помогать девушкам с тяжелыми пакетами!

***

В Дашкиной квартире я стал гостем частым. Днем искал работу, восстанавливался в институте, ну а по ночам сбегал от родителей и несся на кровать безудержной страсти. Катька была, безусловно, хорошей девочкой, но меня отчего-то тянуло к такой бляди, как моя Дашка. Я ведь знал, как эта сучка ведет себя в городе. Одевает открытые топики, коротенькие юбчонки, рваные облегающие джинсы — все то, что подчеркивает ее сексуальные ножки, ягодицы, ну и, конечно же, сиськи. Уверен, будь я женщиной, сам бы так одевался! Оставался, правда, вопрос: Одевается ли она так просто так или же чтобы подействовать на мои нервы. С последними у меня все было в порядке. Она не являлась моей собственностью, моей спутницей, любовью всей моей жизни. Если хочет, чтобы на нее пялились прохожие, пускай носит все эти тряпки. Стоит признать, моего внимания ее фигура привлекала не меньше, чем всех прочих.

Было как-то раз у нас и в кафешке. Мы, как сейчас помню, договорились встретиться в пиццерии. Я взял кофе, пиццу, вроде даже салаты, а тут приходит она. Загорелая кожа, проглядывавшая из-под джинсовых шортиков, сквозь белую маечку, тут же привлекла всеобщее внимание. Я же буквально слюной истекал. На зависть всем собравшимся (а все посетители пришли в парах) она села ко мне. Наклонилась, чтобы вдохнуть аромат пиццы, так ее грудь чуть не вывалилась на стол. Я даже заметил, как одна девчонка отвесила своему кавалеру славную пощечину за то, что его шея в этот момент вытянулась пуще жирафовой. Я улыбнулся. Я-то знал, что эта «четверочка» будет моей.

Перекусив (а пицца была с креветками), я ощутил иной голод, который уже пожирал меня. Необходимо было его утолить. Недолго думая, я взял спутницу за руку и повел в сторону выхода. Сам не видел, но готов поспорить, что и на этот раз десяток глаз обернулся вслед удаляющимся сладеньким булочкам. Мой же перец горел, изнывал. Времени на автобус и пятнадцать минут езды до ее дома у меня не было. Чувствовал, что минута-другая и взорвусь, как некогда Везувий. Мимо подвернулся мужской туалет, из которого, кстати, выходил Дашкин недавний поклонник. Его девушка стояла на выходе и ждала своего придурка. «Вот и счастливый билет!» — подумал я, затаскивая Дашку в туалет. Надпись на двери сменилась на «занято».

Я сорвался с цепей, набросился на спутницу. Она прижалась ко мне грудью, страстно целуя мои губы, засовывая свой язык мне в рот. Мои ладони не знали, за что бы ухватиться сначала. Одна схватила ее за ягодицы, вторая забралась под майку. Дашка отпрянула, силясь возразить, но шаловливые пальцы уже прокрались под ее шелковые трусики. Нащупали выбритый лобок, сочащиеся желанием половые губы. Они набухли за считанные секунды. Я услышал, как звякнула о мраморный пол пуговица с ее шортиков. Задернул ее майку, обнажив белый бюстгалтер. Оттянул чашечки, выпуская томящуюся грудь на волю. Ее заведенные соски умоляюще глядели в мою сторону. Дашка даже не препятствовала. Она самостоятельно стянула с меня штаны. Мой огурец выскользнул из оков, устремляясь навстречу ей. Грубо развернув Дашку, я вогнал, наконец-то, ей промеж булок. Она громко вскрикнула — она вообще была редкой стервой. Любила привлечь к своей персоне излишнее внимание. Так и теперь! Вспоминая тот день, я могу только воображать, что тогда могли подумать посетители. Хотя что тут гадать! Всем и так ясно, что они слышали — грубый неудержимый секс!

Помимо ее стонов и моего пыхтения, отражаясь эхом мраморной комнаты, раздавались шлепки ее булок. Я сразу же взял быстрый темп. По спине текли ручьи пота. Футболка облепила тело, но я не сдавался. Стоило мне опустить взгляд на ее задницу, как аппетит снова просыпался в моем голодном нутре. Хрен напрягался, буравя ее киску. Ее теплые недра были так приветливы, что я хотел ее все сильнее и сильнее. Пальцами сдавил ее соски — она вскрикнула от боли. Другой рукой шлепнул ее по заднице: нечего расслабляться. Вынул головку и прислонил к разгоряченной ягодице. Дал жеребцу передохнуть. Дашка, вероятно, неверно истолковала мои действия, возмущенно воскликнув: «Еще!» Я укусил ее за плечо и вогнал орудие снова. Она загнулась раком, руками достигая обуви. Ее груди болтались в разные стороны от моих частых внедрений. Ее жопа горела после моих шлепков. От щипков остались красные следы. Да я готов был порвать ее попку. Дикий Тарзан, проснувшийся во мне, желал более жаркого траха.

Все закончилось тем, что, не рассчитав последних толчок, я вогнал ей сильно дерзко. Так, что она полетела вперед, ударившись головой о стену. В этот момент мой неконтролируемый хер прыснул на нее струю спермы. Капли попали и на волосы, и на лицо, и на одежду. Дашка сидела на коленях, руками обхватив ушибленный затылок. Густые капли спермы свисали с ее секущихся кончиков, стекали по щеке. Она все еще пыхтела от недавней скачки. Попыталась встать, но стянутые до колен шортики с трусиками мешали ей маневрировать. Однако, брызги моих сперматозоидов не остановились лишь на моей партнерше. Таким образом, уборщица пиццерии уже вечером обнаружит даже на стене и полу мутно-белые пятна.

Дашка же осталась на меня несколько обижена. И не из-за того, что я не удержал ее от столкновения со стеной да еще и обкончал вдобавок. А потому, что оставил ее недоудовлетворенной. Ну что мне оставалось делать! Пришлось ехать к ней, покупать целую пачку презервативов и отрабатывать ее прощение. Напоследок скажу лишь то, что вымотан я был, как лошадь!

***

Уезд Алины буквально расправил мне крылья. Спустя неделю после того дня я уже спрашивал себя: «Мужик, какая в жопу совесть?! Если бабы готовы мне отдаться, это, значит, нарушение в их сознании, а не в моем. Я-то выступаю здесь лишь в качестве инструмент их прелюбодеяний, а ебутся уже они. Что же я должен расплачиваться за то, что у какой-нибудь там Эльки пизда горит?! Или за то, что та же самая Ксеня сама позволила мне заигрывать с ней, ложиться к ней в постель?! Да хера-с два! Все эти бабы сами виноваты! Я бы ни к одной из них и близко не подошел, если бы они сами не давали мне повода, честное слово. А, значит, тут дело уже не в моей совести... « Теперь я готов был ссекаться направо и налево.

Так, наряду с походами в кафе с Дашкой, я периодически заглядывал и другим красавицам под юбки. Подумать только: несколько дней полового воздержания (ну за редким исключением) и такой гормональный взрыв. Сашка все предлагал пойти в клуб да продолжить нашу вполне удачную легенду про переводчика и иностранца, но мой карман по-прежнему не позволял мне таких растрат. Я предложил ему другую стратегию.

Мы пошли в бар. Там было много Дашкиных знакомых, с которыми можно было попробовать замутить. Знойные красотки трясли своими прелестями вокруг шестов. Играла зажигательная музыка. Чешское пиво лилось рекой. Мы заказали пару кружек и уселись за дальний столик. Конечно, на девочек, танцующих «гоу-гоу» и стриптиз, не насмотришься, однако мы и не для того сюда пришли. К нам подошла официантка и принесла напитки, заодно поинтересовавшись, не желаем ли мы еще чего-нибудь.

 — Девушка, а Даша сегодня выйдет на сцену?

 — Нет, знаете, Даша сегодня выступать не будет. Она взяла выходной.

«Вот те на! А мне ничего не сказала. Ну и лживая же ты натура!» — подумал я. Однако в следующий момент я уже и забыл про Дашку: на сцену вышла танцевать моя старая знакомая. Карина. Она вышла, подобно древнегреческой богине — длинной белое платье скрывало ее лодыжки. Волосы были собраны на затылке, в разные стороны торчали концы шпажек. Включилась медленная музыка. Свет погас, остался лишь луч, сопровождавший девушку. Она шла, вращая руками, аккуратной поступью приближаясь к краю сцены. Музыка, кстати, тоже была специфическая. Вдруг она застыла, обхватив руками плечи. Аккомпанемент стих. И вдруг с яркой вспышкой света и мажорным аккордом сцена закипела энергией. Карина рванула с себя платье, оставшись лишь в черном кожаном костюме, который подчеркивал ее достоинства. Быстрым движением она вытащила шпажки, и ее волосы распустились переливающейся волной. Танец наполнился буйством, мощью, драйвом. Она запрыгнула на шест и принялась дразнить публику пошлыми движениями. Эффект усиливался за счет ее блестящих бедер, ляжек. Я почувствовал, как былое возбуждение охватывает меня. Вспомнил, как тогда мы сосались с ней на кухне съемной хаты. Как она беспардонно от меня ускользнула. От того я еще пристальнее вглядывался в те бедра, которые могли стать моими той ночью. Грязные мысли полезли ко мне в голову.

Танец кончился, и артистка поспешно упорхала со сцены. Кто-то из зала кричал ей, улюлюкал. Раздавались аплодисменты, восторженные возгласы — видать, среди зрителей были и постояльцы. Один придурок с дымящейся из его зубов сигаретой хлопал стоя. Минуты через две на сцену под новую аранжировку вышла новая девица. Та решила не томить зрителей ожиданием, а потому надела лишь нижнее белье. Красный треугольничек ниже ее пупка. Красные чашечки, полные ее загорелых грудей. Черные волнистые волосы стекают по ее спине. Но все это меня уже не интересовало. Оставив Сашку одного, я рискнул пробраться за кулисы.

Полагаю, не стоит описывать моих долгих блужданий по коридорчикам. Из-за дверей с громкими надписями «VIP комната» доносились различные мелодии. Полагаю, внутри стоял полумрак, а перед толстыми кошельками в строгих костюмах вращал своими прелестями обслуживающий персонал. Наконец, я нашел нужную мне дверь. «Гримерка». Признаться, никогда не бывал в стриптиз-барах прежде. Этакое волнение от перехода к взрослой грешной жизни. К тому же, конфуз от того, что я намерен войти в интимную комнату, в некотором роде, к знаменитости, рос неумолимо. Однако, я еще не так давно залез в куда более интимную зону этой знаменитости, так что терять было явно нечего. Я кратко постучал и дернул ручку на себя.

Едва моя нога переступила порог ее обители, Карина резко подорвалась. Она по-прежнему была облачена в свой кожаный костюм. Видать, в этот момент, пригубив пару фужеров мартини, она расчесывала волосы. Ее тело было смазано маслом, от чего лучи света так рьяно отражались бликами на ее коже. Дверь хлопнула за моей спиной, и мы остались вдвоем. Комнатка не была этаким шиком. Простая комната, заставленная зеркалами, столиками и платяными шкафами. Перед журнальным столиком расположился диванчик. Карина же сидела на стуле с цифрой «5». Бутылка спиртного находилась под столиком. Кстати, там ей составляли компанию виски, абсент и водка. «Ничего удивительного! Творческая деятельность постоянно требует вливаний!» — подумал я. На самом деле, все происходило достаточно быстро. Спустя пару секунд пристального осмотра она узнала меня и, назвав по имени, бросилась в мои объятия. Не сказать, что у нас когда-либо могли бы быть хоть какие-либо шансы на то, чтобы стать парочкой, но, тем не менее, мы тепло относились друг к другу. У нее постоянно имелся некий кавалер, ну а я встречался со своей бывшей.

 — Не знал, что ты такая бомба! — обнявшись с ней, вдруг произнес я. — Здорово получилось.

Карина залилась краской. Начались излюбленные бабами застенчивые фразы: «Да ну ладно! Скажешь тоже! Ты мне льстишь», но по ее поддатым глазам видно было, что ей приятно. Возможно, не так много мужиков говорили ей это вот так в лицо, но она действительно сконфузилась. Совладав с собой, она предложила мне присесть. Затем — выпить. Я не отказался. Мы ударили по вискарю и после пары стаканов вернулись в прежнюю кондицию, в которой находились там — на кухне.

Мы все обсуждали институтское время, вспоминали однокурсников, кто кем стал. Забавно, прошел всего-то год, а мы уже готовы были на такие беседы. Спиртное хорошенько ударило по голове, потому что мы и не заметили, как бутылка виски бесследно закончилась. Тем временем мы уже сидели на диванчике и мило ворковали. Она положила голову мне на плечо, я — свою руку ей на обнаженную коленку. Разговор был ни о чем. Простое словожевательство. Моя ладонь соскальзывала вниз, мозг никак не мог родить умных изречений, чтобы поддерживать дальнейший разговор. Да что уж говорить: он и двух слов связать-то не мог, ведь все мысли были далеко от умного. Критически низменные. Исключительно пошлые.

 — Я хочу тебя! — вдруг произнесли мои губы. Карина, казалось, мгновенно протрезвела, подняла глаза на меня. Однако, когда я поцеловал ее, она не стала противиться. Мои шаловливые руки тут же оккупировали все ее эрогенные зоны. Да так властно, что она, подобно жертве, капитулировала в мои объятия.

Ее руки сорвали с меня рубашку. Я расстегнул ее бюстгалтер. Она ослабила мой ремень и вытащила агрегат на волю. Я ласкал языком ее соски, а рукой забрался в трусики. Выбритый лобок был на месте. Мягкие ткани встретили меня приветливо. Через пару минут ее трусики валялись на полу, рядом с остальным гардеробом. Карина, раздвинув ноги, лежала на диване. Пальцами она щипала собственные соски. От возбуждения она часто дышала. Я нежно гладил ее половые губы, как бы случайно задевая клитор. Ее таз елозил на диване. Киска умоляла грубо в нее войти, но я выжидал. Карина закрыла глаза, наслаждаясь тактильно. Тогда я решил окончательно свести ее с ума.

Нежно коснулся губами ее коленки. Затем поцелуи покрыли ее бедра. Между тем, мои пальцы без остановки гладили ее киску. Губы спускались по внутренней стороне бедра. От нее веяло каким-то приятным запахом — скорее всего, некое интимное мыло. Наряду с ним сочилась ароматами ее вагина. Губки набухли. Цветок созрел — пора срывать плоды. Устроившись поудобнее, я жадно припал к ее киске. Карина простонала от внезапного блаженства. Она зажала бедрами мою голову. Напрягла все мышцы. Я думал, она кончит прямо здесь. Но нет, сделала она это исключительно от неожиданности. Ее голос вдруг стих, осталось лишь томное дыхание. На самом деле, она пыхтела, как паровоз. Я почувствовал, как напрягся мой конец. Головка налилась кровью, на стволе выступили вены. Жеребец желал оприходовать кобылку. А кобылка черпала вдохновение и начинала стонать на порядок уверенней. Да как стонать-то! С чувством, с толком, с расстановкой!

Я обхватил ее одну ногу рукой, пальцами второй забрался в ее лоно. Нежно раздвинул половые губы. Карина истекала, вожделела, не могла больше обуздывать инстинкт. Она схватила пальцами меня за волосы, а сама прокричала: «Возьми меня!». Мои зубы сомкнулись на ее клиторе — не так, конечно, что я старался отгрызть его, но все же какая-то искорка прошлась по ее бренному телу. Она захлебнулась воздухом. Ее сердце замерло, а таз начал покачиваться вверх-вниз. Тогда-то я понял: все, она готова.

Грубым хватом я взял ее за лодыжки и резко дернул на себя. Мой гонец вошел в нее, как нож в масло. Упругий конец с легкостью раздвинул полные желания губы, а Карина закричала от радости и неожиданности. Она обхватила мой таз ногами, не выпуская меня — не хотела больше мучаться, хотела скорее кончить. Я схватил ее за талию и принялся буравить, что было сил. Девчонка оказалась далеко не бревном в постели: она подмахивала мне с явным энтузиазмом. Да так рьяно, да так жадно. Ее ногти, словно бритва, прошлись по моей груди, оставляя красные царапины. Карина стонала на всю комнату. Да что там комната — все соседи, наверняка. слышали, как бурно веселится их, в некотором роде, знаменитость. Вполне вероятно, услышав ее в деле, многие кумиры накончали бы в штаны тот же час. А что там говорить про того придурка с сигаретой в зубах!

Наклонившись над партнершей, я уперся ступнями в подлокотник дивана и ускорил темп. Не смеха для стоит отметить, что при каждом проникновении в его эпицентре звучало некое бульканье. Разумеется, все поняли о чем идет речь! Или же все-таки не все поняли?... Так вот это бульканье учащалось, равно как и стоны неуемной Карины. Она вцепилась пальцами мне в плечи, в шею. Прогнула спину. Вдруг раскрыла в порыве страсти рот и смолкла. Ее безумные глаза скрылись за крашенными веками. Ее таз неподвижно повис над диваном. Я же продолжал въебывать! Кончики моих пальцев утонули в ее талии (наверняка, завтра останутся синяки). Истекая ручьями пота, я в конце концов понял, к чему все это. Утопив член в ее киске, я замер тоже. Карина перевела дух и, громко простонав, блаженно распласталась на диване.

Ее грудь часто вздымалась. Танцовщица не могла никак отдышаться. Упругий конец покинул ее вагину, продолжая торчком возвышаться над ее выбритым лобком. Карина вытерла со лба пот, убрала с лица липкие волосы. Ее соски стали снова мягкими. Девчонка вовсю наслаждалась оргазмом. Однако мне до него было еще далеко. Я перегнулся через Карину, с пола поднял бутылку виски и вплеснул в глотку остатки. Тряхнул головой — взбодрился! Карина продолжал безмятежно лежать. Открыла вдруг глаза и уставилась на мой розовую головку, таким же образом уставившуюся на нее. Тогда она залилась диким смехом. Ее щеки тут же залились краской. Она прятала свой взгляд. Мне отчего-то тоже стало смешно. Я лег рядом и потянулся к ней губами. Карина обхватила мои щеки ладонями — мы начали сосаться. Я неуклонно лапал ее тело: то за маленькую грудь, то положу руку на ее лобок, то начну теребить ее киску. Сознание же моей партнерши было далеко отсюда. Спиртное и ни с чем несравнимое послевкусие оргазма затуманили ее рассудок.

Между тем, мой жеребец просил еще. Он никак не желал ложиться спать голодным. Я перевернул Карину на живот и лег на нее сверху. Капли благородного пота на ее спине блестели не хуже масла. Я провел ладонями по ее плечам, принялся за массаж. Массаж смещался вниз. Карина же благодарно постанывала выше. Розовая головка устало плюхнулась на ее ягодицы. Мои руки спускались вдоль позвоночника в сторону поясницы. Она инстинктивно приподняла свой зад. Ну, все, надеюсь, поняли, что мой хер так же поднялся выше. Аппетитные округлости дразнили меня своей сексуальностью. Я ведь уже упоминал, что задница у Карины была просто охренительная! А теперь эта задница расположилась прямо передо мной. Вместе с ней — ее еще влажная киска. Я сунул руку туда и вновь взялся за стимуляцию ее полового органа. Ее соки размазывал равномерно по всему эрогенному пространству. Вискарь нещадно долбил по разуму. Карина не прекращала стонать. При чем, ее стоны снова возрождались. Думал: если буду продолжать так и дальше, Сашке придется уезжать домой в одиночку, а мне горбатиться до тех пор, пока эта сучка не заснет! А потому, впившись похотливыми пальцами в ее обалденную попку, я просунул ей меж булок.

Вместо томного стона, полного радости и благодати, я услышал крик неожиданности и громкого, но все же подавляемого возмущения. Видать, я попал не туда. Но кто мог теперь-то меня остановить, когда мой хер был в ней на половину длины. Ухватившись за ее бедра поудобнее, я принялся вгонять ей в анус. Карина заорала, как нетраханная кобыла. Она врезалась ногтями в обшивку дивана, кусала губы, мотала головой, но все это не могло унять моего жара. Не сбавляя темпа, я продолжал долбить ее в попку. Одной рукой дотянулся до ее волос и резко натянул поводья. Карина подовралась, я прижал ее к себе. Чувствовал, как сперма подступает — нужна была какая-то пара рывком. Я подался вперед, и наши изнуренные неодолимым желанием тела рухнули на диван. Раздвинув ноги пошире, я зажал ее бедра. Теперь она была полностью в моей власти. Перешел на второе дыхание и заработал поршнями. Загнанная в тупик, Карина закричала так девственно, так искренне. Это лишь пробуждало мой аппетит. Я напряг все мышцы, чтобы не сбиться с пути. Волна накатывала, оставалась пара движений. Я стиснул на ее плече зубы. Ее попка не была еще разработано, а потому фрикции были достаточно тугими. Я слышал, как учащенно она дышит. Ее чувства передавались мне. Понимал, как ей больно, но я не мог просто вынуть член в самый ответственный момент. Тогда я выгнулся, вгоняя член по самые яйца. Произошло долгожданное. Произошло неописуемое. Я отдернул таз назад, но не успел выйти прежде, чем фонтан спермы ударит из конца. Мое тело сковали конвульсии. Капли спермы затапливали ее анус, покрывали ее горячие ягодицы.

Уставши, я рухнул на нее. От ее волос приятно пахло шампунем. Спустя некоторое время, когда ее сердцебиение немного успокоилось, я принялся за постлюдийные ласки. Карина не оборачивалась. Я нежно обнял ее, поцеловал в плечико, которое еще недавно едва не откусил. Поцеловал в шею, щеку — ноль эмоций. «Неужели обиделась! Ну да, я гад. Поскольку воспользовался ее нетронутой попкой, но это она ведь виновата. Тем, что кончила преждевременно. А я как бы жертва обстоятельств!» Прислушался к ее размеренному дыханию и едва удержался от того, чтобы громко выругнуться: «Вот сука! Мне, значит, уже мысли всякие в голову лезут, а она просто уснула. Бесчувственная сволочь!» И хорошо, что я промолчал.

Когда я вернулся в общий зал, Сашка уже обжимался с некой девицей на диванчике в дальнем темном углу. Передо мной явственно стояла дилемма: мешать другу или оставить его на произвол судьбы. Башка ходило ходуном. Клонило в сон. Я еле стоял на ногах. Однако я был еще немного трезв. Капля здравого смысла помогла мне оценить ту невзрачную телку, с которой зависал мой друг, вырвать его из ее цепких лап и скрыться по-английски. На утро беспощадно болела голова. Да непросто болела, а буквально раскалывалась. Я открыл глаза и обнаружил себя в Сашкиной квартире. Поднялся с пола, а случилось это не сразу — мешали недоснятые джинсы. Видать, мне было так лень вчера раздеваться, что я вырубился, так и не закончив начатое. И все-таки я поднялся. Вокруг валялась одежда, пустые бутылки, игральные карты. Но какое могло мне быть дело до всего этого барахла утром с бодуна?! Единственное, чего я хотел утром, так это напиться. Пиво было все выпито. Но в холодильнике ожидала меня спасительная бутылка минералки. Бутылка была маленькая. Бутылка была одна. Решив, что Сашка мне и так обязан за спасение его из длинных лап его приятельницы, я без зазрений совести осушил бутылку в пару глотков. Газированная холодная вода заполнила мою глотку и все последующие каналы свежестью.

Я бросил бутылку в мусорное ведро и вернулся в комнату. Сашку я нашел в широком старом потрепанном кресле. Но он был там не один. Вместе с ним в обнимку спала некая сударыня. Ее пестрое платье показалось мне знакомым. Ее русые кудри скрыли от меня ее лицо, но дурное предчувствие уже подсказывало мне, кто это. Я перевел взгляд на Сашку: он уже проснулся, глянул на партнершу (а он, как оказалось, сидел со спущенными штанами) и затем бросил испепеляющий взгляд на меня. «Видимо, демонесса оказалась не из простых!» — решил я, на ходу обуваясь и покидая его обитель. Прекрасное окончание прекрасного похождения: Сашка стоял с голой жопой на балконе и посылал в мою удаляющуюся спину мириады проклятий. А ведь он еще не заглядывал в холодильник!

***

Она сидела на краю кровати. Уже успела запахнуться в тоненький шелковый халатик. Я же развалился на ее койке, широко растопырив ноги: пускай воин отдыхает после победоносного сражения. В постели она была хороша. Всевозможные позы, всевозможные отверстия и даже очумелый минет — все было ей по зубам! Просто лежишь и наслаждаешься, как пышногрудая Мальвина использует тебя для своих сексуальных шалостей. То зажмет мой пенис меж своих кокосов, то насядет на него своей аккуратной киской, то прильнет к нему языком, то яйца помассирует, то повернется спиной и просунет головку в свой анус. Конечно, я пытался трахать ее сам, но всякий раз я сам себе задавал глупый вопрос: «А зачем?» Зачем мне вообще напрягаться, если она все сделает сама. Успевай лишь презервативы менять. И то! У нее ведь тоже руки есть — пускай и меняет! В общем, кончил я раз пять не меньше и сейчас лежал и наслаждался моментом после оргазма. Лена, как я понял, тоже осталась удовлетворенной — по крайней мере, стонала она не хуже меня. Хотя, возможно, это всего лишь часть игры.

 — Все вы, мужики, — скоты! — вдруг сгоряча бросила она.

 — Что? — спросил я, когда, наконец, дошло. То она бурная нимфоманка, которая выпивает из тебя все соки, то грубиянка, которой якобы не все понравилось. Да что за хрень?!

 — Сволочи вы, говорю. Вам бы лишь потрахаться надо, а о чувствах других вы не заботитесь!

 — Да что на тебя нашло?! — резко спросил я.

 — Да так! Вот скажи, у тебя ведь девушка есть? Ладно ты, молчи, сама вижу, что есть. Так вот она сейчас сидит где-то одна и думает: «А где же мой парень пропал? Когда он мне в последний раз делал приятное: цветы приносил, в ресторан водил?» Сидит и скучает. Ждет тебя. А ты? А ты сейчас трахаешься с другой и тебе наплевать на чувства собственной девушки. А ведь однажды вы поженитесь. Ты про себя скажешь, возможно: «Все, с этого дня я больше ни-ни!» Но хрена с два! Ты, как трахал других женщин, так и будешь их трахать, а она все также будет сидеть дома и ждать тебя. Только со временем у нее появится обуза в виде пары детей. Но тебе до этого нету дела — главное, чтобы тебе было хорошо! Так? — она многозначительно посмотрела на меня. Она. Девушка, с которой мы часа три назад познакомились в баре. А сейчас после славного времяпровождения она обвиняла меня во всех смертных грехах. В тех, которые совершил, и в тех, которые еще даже не успел. — Все вы мужланы и изменники!

 — Да что случилось-то? Ответь! — не выдержал я.

 — Ничего особенного. — Она прижала к груди коленки и, укрывшись белокурыми волосами, спрятала лицо. До меня донесся короткий всхлип, затем она вытерла глаза ладошкой и повернулась ко мне. — Просто все вы изменяете: и твой отец твоей матери, и мой — моей, и ты изменяешь собственной девушке. Это тенденция такая. И ничего ты с нею не поделаешь!

 — Ты что застукала однажды своего отца с другой?

 — Типа того. — Она замолчала на некоторое время. — Ты знаешь, кто я? — вопрос получился слишком уж непредсказуемым и резким.

 — Эээ... конечно, ты Лена. Мы познакомились на... — я не успел закончить.

 — Да нет же. Чем я занимаюсь? — по моим глазам было ясно, что кроме ее имени я ни хрена о ней не знаю. — Ну ладно. В общем, я проститутка. — Ее прямолинейность прямо-таки ошеломила меня. — Да не удивляйся ты так. — В принципе, чего тут удивительного: наоборот, это объясняло все ее таланты в постели — опыт. — И меня переклинивает каждый раз после одного случая.

Я приготовился слушать. Мне никогда прежде не доводилось общаться со шлюхами, а тут девушка — лет двадцати не больше, вполне красивая, да еще и повествует о собственной жизни. Грех не послушать.

 — Случилось это года два назад. Мне было восемнадцать. Я приехала учиться в большой город. Исторический факультет. В школе я хорошо справлялась с датами, думала, получится и здесь. К тому же, у отца был друг деканом моего факультета. Вот меня и устроили, хотя я не сомневалась, что прошла бы и сама. Жила в общаге. Денег на еду и красивую одежду не хватало. Передо мной стоял выбор: либо ходить в своей повседневной одежке, которая ни формы не подчеркнет, ни выделит среди сверстниц (да чего там выделит, даже на один уровень с их облегающими жопы брюками и открывающими сиськи топами не встанет), либо купить пару вещиц и голодать целый месяц. Родители больше положенного высылать тоже ведь не могли. Вот я и думала.

Потом как-то все так некрасиво получилось. Мы сидели у подружек в комнате, пили шампанское, праздновали чей-то день рождения. Пришли ребята, притащили еще спиртного. В общем, пока я была под шафе, один мой друг — рыжик да еще и прыщавый — стал клеиться ко мне. Сам плюхнулся в кресло, меня посадил на колени. Начал лапать, лезть под футболку да трусы. В итоге, там он меня и трахнул. Прошло какое-то время. Психологическая травма заросла, и я уже смирилась с тем, чтобы пробиться в этой жизни, надо расставлять ноги. Таким образом я трахалась с пацаном — он даже называл меня своей девушкой, а сама от него получала подарки. Когда спонсор вдруг нашел себе другую, я осталась на мели. Деньги были растрачены на шмотки, пища в комнате отсутствовала. Тогда моя подруга позвала меня в клуб, мол, найдем там новых. Я согласилась.

Только на этой тусовке я узнала, чем она занималась. Девка красивая, привлекала парней, заигрывала. Они предлагали ей ночь счастья и любви, она прямо говорила им цену. Поверь, ты бы тоже согласился за такие деньги отыметь такую задницу. В итоге, я оказалась в деле. Она обрисовала мне суть, я уловила. Какая разница, подумала я, спишь ли ты с ним, потому что обязывают ваши отношения, или просто так, за деньги. Так я и втянулась в этот бизнес.

Однажды меня позвали в сауну. Мамашка сказала, что звонил молодой парень, заказывал молодую хорошенькую девушку. Обещал хорошие деньги. Условие: девушка должна быть в маске. Я согласилась. К тому времени я уже подавила в себе некогда застенчивую девчонку.

Мне открыл и впрямь молодой человек. По голосу — лет двадцать пять. Тело распаренное, жилистое. На поясе полотенце. На лице маска. Он взял меня за руку и провел в комнату отдыха. По звукам я догадалась, что он был не один. Ну да ладно. Одним больше, одним меньше. Молодой человек включил музыку, и мы завертелись в похабном грязном танце. Он совал свои ручонки, куда ни попади. За такие деньги — пускай сует. Гладил мою киску, щупал мои булки. В итоге, мы довальсировали до кровати. Он нежно опустил меня на помятую простыню и скинул с себя полотенце. Меня встретил длинный напряженный член. Девочка я была уже опытная: объяснять не надо было. Обхватив ствол его члена, я принялась за минет. Свободной рукой залезла к себе в трусики и поглаживала лобок. Почувствовала, как от излучаемой его членом мощи, набухли мои губы. Во мне никогда не было настолько длинного хрена!

Он стянул с меня нижнее белье и засунул свой язык в мое влагалище. Я схватила его за волосы и притянула, что было сил. Я думала, сейчас кончу. Тело содрогалось. Я щипала соски, прикусывала губу. Тогда он встал, взял меня за лодыжки и буквально натянул на всю длину своего хоботка. Я закричала. Сначала от боли, затем, когда мышцы на его пенисе напряглись, — от кайфа. Казалось, у меня даже проступили слезы. Несмотря на всю грубость его движений, он достаточно нежен и обходителен. По крайней мере, по сравнению с другими. Пока он совершал фрикции, вгоняя свой хер все глубже и глубже в мою киску, из другой комнаты вышел еще один мужчина. «Ленка, ты нарвалась на реальную оргию!» — подумала тогда я. В отличии от моего нынешнего трахателя новый был вполне дряхловат. Под волосатой грудью расположилось обвисшее брюшко. Его член скукожился от возраста — я бы дала ему лет пятьдесят.

 — Ух ты! А гостья-то уже пришла, — воскликнул он, почесывая яички.

 — Да, Евгений Викторович! — с явной отдышкой ответил мой трахатель. — Девочка — что надо!

 — А что она умеет? — спросил он, подходя ко мне еще ближе. Легким движением руки он оголил залупу. Мужчина посмотрел мне в глаза. — Не волнуйся, девочка, мы тебя не обидим! — мужик подмигнул мне.

Он натянул на конец презерватив и подошел ко мне вплотную, протягивая фронт работы.

 — Будь любезна! Без твоей помощи не хочет, — продолжал улыбаться мужчина.

Он был так вежлив, что редко встречается при нашей-то профессии. Обычно как? Суют — сосешь. А этот был явно интеллигент. После первичной обработки его член принял горизонтальное положение. Мышца напряглась и вытянулась. Евгений Викторович не страдал импотенцией. Мой молодой партнер перевернул меня и начал работать сзади. Я решила их немного подразнить, издавая более томные и похотливые стоны. Моя идея сработала. Евгений Викторович бережно поправил мои волосы, погладил щеку, любуясь моим ремеслом. Молодой парень сзади вцепился пальцами мне в задницу, совершая финальные фрикции. Затем резко вынул член и, стянув презерватив, прыснул на простынь.

Наступил черед Евгения. Он занял место товарища. Уложил меня на живот. Я выгнула спину подставляя ему булочки. Думала, он вставит сразу, но не тут-то было. Евгений Викторович был на редкость опытным ловеласом. Она не понаслышке знал, как следует ублажать женщин. Нежно раздвинув ягодицы, он принялся вылизывать мои эрогенные отверстия. Начал с влагалища, периодически покусывая половые губы. Я силилась не кончить в тот же момент. Приятная дрожь распространялась по всему моему телу. Я стонала, кричала, даже визжала от удовольствия. Он просунул меж стенок пару пальцев, теребя клитор. Думала, все, сейчас не сдержусь. Его зубы укусили ягодицы, а затем язык принялся ласкать мой анус. Не морщься, милый! На самом деле, это приятнее, чем кажется. Затем Евгений Викторович забрался на меня и просунул свой член, куда надо. Под его весом кровать буквально затрещала. Его мощные удары поражали все мое нутро. Он уперся руками в мои плечи, прижимая мой торс к кровати, а сам яростно долбил мою киску. У меня перехватило дыхание, я забылась, даже прозевала собственный оргазм. Лишь потом до меня дошло, что происходило дальше.

Из парной вышел еще один мужчина. В отличии от остальных, он маску одеть не успел, однако мне было не до этого. Лица его я не видела. Скинув с пояса простынь, он тут же обнажил свой агрегат. Если у молодого был самый длинный член, то у этого, определенно, самый толстый. Размахивая дубиной, он двинулся ко мне.

 — Женька, ты же ее убьешь так! — громогласно прохохотал новоприбывший. Голос отчего-то показался мне знакомым, к тому же, сочетание «Евгений Викторович» тоже о чем-то мне говорило. Но от удушья я лишилась даром мысли.

 — Не волнуйся, Дмитрий Андреич, тебе останется!

Между тем, Дмитрий Андреич приближался ко мне. «Дмитрий Андреич?» — опомнилась я. Сходство казалось чрезвычайно странным. Я подняла было взгляд, а его хер уже ожидал реакции моих губ. Головка буквально ворвалась в ротовую полость. Евгений Викторович совершил еще пару рывков и, едва успев вытащить из меня свой член, кончил прямо на мою спину. Я освобождено встала на локти, одной рукой обхватив ствол его члена. Начала мастурбировать ему.

 — Да, девочка! — подбадривал по-прежнему знакомым голосом он, перетянувшись через меня и шлепнув по ягодице. Руки, как и все его тело, были крепкими. Пальцы легко сжали мою задницу. — То, что надо!

Его пальцы пробрались между ягодиц и принялись щупать мою киску с анусом. Просунул палец в последнее и начал теребить. Я снова зашлась стоном. Его головка практически забралась в саму глотку. Думаю, он легко оттрахал бы меня и в рот, но не успел. Я зажала ствол челюстями, играясь с головкой языком. Он судорожно простонал и мощно кончил. Сперма заполонила всю ротовую полость. Она норовила затечь в горло. Он вынул члена, который все еще пульсировал, окропляя остатками мое лицо. Я сплюнула все, что накопилось во рту на простынь, но что-то все-таки осталось во рту. Тягучая молочная жидкость стекала по моему подбородку, по шее. На душе было как-то гадко от того, что я отсосала у этого человека — я все еще не распознала его (даже лицо его еще не успела рассмотреть), но мне было самой противно за то, чем я только что с ним занималась.

 — Умница! — сказал лишь он, погладив по-отечески меня по щеке, и отвернулся. Взял кружку пива и сделал глубокий глоток. К нему подтянулся в маске Евгений Викторович. Хватанул стопку со стола. Молодой парень скрылся в душевой кабинке.

 — Дим, а где твоя маска? — спросил дядя «Женька».

 — Забудь. Я вообще не понимаю, зачем ты устроил эту ролевую игру...

 — Это конспирация! — ответил тот. — Вдруг одна из моих студенток подрабатывает таким способом. Чтобы не узнала! — Евгений Викторович обернулся ко мне и предложил присоединиться к ним за столом. Я же махнула головой и осторожно — чтобы не упасть — слезла с кровати: до меня дошла суть их конспирации. Если этот Евгений Викторович, как я поняла, никто иной, как отцовский друг, а по совместительству декан моего факультета, то Дмитрий Андреич, следовательно, — мой отец?! Меня едва не вырвало от осознания, у кого я только что брала в рот.

Через минут пятнадцать они со мной расплатились, поскольку мне поспешно пришлось удалиться. Я стояла на улице под проливным дождем и плакала. Что может быть постыднее, чем переспать с собственным отцом, с собственной кровинушкой! Ведь именно этим хером он когда-то меня зачал с матушкой. А как же мама?! Она же даже не подозревает, что он ей изменяет. Он ведь постоянно ей врет, что на работе. Вот он, значит, какой! — решила я тогда.

Вот какие все вы! — бросила Ленка мне. По ее щекам струились слезы, а я вынужден был перевалиться на живот — мы по-прежнему сидели без одежды, чтобы скрыть вставший на ее бурную историю член. — Правда, — продолжала она, — всякий раз, когда я появляюсь дома, я вспоминаю вкус и мощь его члена. Всякий раз я задумываюсь, глядя на них с мамой, как же мамке-то повезло. Мне стыдно признаться, но порой он снится мне ночью и просовывает свой член в мою жопу, как некогда делал Евгений Викторович...

Ленка перевела взгляд на меня. Вытерла слезы и вновь повторила: «Какие же вы сволочи! Вот даже сейчас: я изливаю тебе душу, а ты прячешь от меня свою эрекцию. Неужели ты такой извращенец, чтобы... « Тут не успела договорить уже она. Поскольку я схватил ее за плечи, повалил на кровать. Перевернул ее сладенькой жопой кверху и раздвинул ее булки. Остается лишь добавить, что последующие минут десять она стонала кричала и даже визжала от удовольствия!

***

За минувшие недели после уезда Алины телок в моих объятиях побывало предостаточно. Не сказать, чтобы до херища! Но предостаточно. Основной из них, разумеется, оставалась та, с которой мы только что использовали еще один презерватив. Кровать стихла. Я вынул член из ее ануса и лег рядом с ней. Мы отдыхали после самых приятных физических нагрузок. Нет, а действительно, почему министр образования еще не догадался о введении в обязательную вузовскую программу по физической культуре еженедельного учета половых сношений обучающихся. А что! Представьте, студенты и студентки подходят к физруку и предоставляют ему, так сказать, домашнее задание. Краткий отчет на пятнадцать страниц, где бы учитывалось, сколько раз за неделю они выполняли д/з; в каких позах и в каком ритме они выполняли поставленные задачи; какие группы мышц развивались в ходе их выполнения; сколько калорий они сожгли за текущую неделю; кто был партнером (а ведь это и впрямь в значительной степени влияет на физическую нагрузку при занятии сексом); какова продолжительность сношений и т. д. В конце работы учащиеся подводили бы итоги, а физрук уже ставил бы им оценки. Зачем? — спросите вы. А чем английский язык и теория вероятности лучше физической культуры. Что, делать домашнюю работу по предметам, которые задействуют исключительно наши мозги, нужно, а по предмету, который развивает наши тела, — нет. Хуюшки!

Вдруг, насладившись моментом блаженства, Дашка встрепенулась и повернулась ко мне лицом (хотя корректнее, конечно же, будет сказать ртом):

 — Ну, милый! Кого ты еще успел осчастливить в последнее время? — ее внезапность меня просто убивала. Нет, ну зачем же быть такой прямолинейной. Хотя, кто бы возмущался! — Ладно, поставлю вопрос иначе: с кем бы та еще хотел переспать? Только честно!

«Еще бы я врал!» — мелькнуло в голове.

 — Ну, наверное, много с кем. Допустим, телка из «форсаж-3». Вот с ней бы я хотел попробовать замутить че-нидь этакое... — на что Дашка пихнула меня кулаком в плечо и возразила:

 — Да нет же! Из реальных персонажей. Ну там одноклассницы, одногруппницы, соседки... — она явно от меня чего-то хотела. — О! Вот, взять хотя бы нашу Ксюху! — «нашу»? откуда она узнала, что Ксюха некогда была «нашей»? Подозрительная чертовка!

 — А что Ксюха? — типа недопонимающе переспросил я.

 — Ну представь: Ксюха лежит одна с ее-то формами ну и то-си-по-си... Хотел бы ты с ней... ну, ты понимаешь... а? — Дашка не двузначно жестикулировала, словно была особисткой, поймавшей шпиона. — Ну вот что бы ты сделал?

«Черт с тобой, сучка! Хочешь — получай!» — подумал я, развязывая язык.

 — Ну хорошо. Думаю, я бы дождался, пока ты уснешь. Затем выскользнул через балкон и тайком проник в ее комнату. Увидел, как вызывающе выглядят ее груди в обтягивающей маечке. Она заметила меня, но я прислонил палец к губам, призывая ее к молчанию. Она перепугалась, а я присел к ней на кровать... — я продолжил описывать эротическую сцену в деталях. По Дашкиным глазам видел, ее это забавляло, однако она явно боролась с ревностью. Я углублялся в подробности той ночи, чтобы еще сильнее позлить ее, а мой хрен, вспоминая вид на Ксеню сзади, рос не по часам. Когда я дошел до момента, где сую руку в Ксюхины трусики, Дашка уже изнывала. Ее прежде довольный взгляд переменился. Она мотала головой, губами проговаривая: «Ну и сволочь же ты!» А что уж с ней стало, когда Ксюха из моего рассказа застонала под ударами моего хера!

Дашка запрыгнула на меня, не прерывая моего повествования. Оседлала мой изможденный член и начала медленно раскачиваться. Ее груди осуждающе смотрели на меня. Кровать снова заскрипела. А я добавил чувственности своему рассказу. Описывал все досконально. Дашка седлала меня все с большим жаром. Уперлась руками в мою грудь. Поднялась с колен на ступни и заскакала на согнутых в коленях ножках. Дернула головой, перекидывая непослушные волосы за спину. Ее губы томно разомкнулись. Дашка начала стонать. Мышцы ее влагалища напряглись — они уже успели устать за текущую ночь. Равно как и мой дружище. Головка и ствол изнывали от нескончаемых трений. Но, тем не менее, он по-прежнему желал трахаться. Сквозь сбивающееся дыхание я не переставал вещать. Ксеня из моего рассказа под действием оргазма повалилась на кровать, а я полностью оккупировал ее промежность. Дашка зашлась страстным криком. Кровать прогибалась под нашими скачками. Мое партнерша стонала сорванным голосом, держалась из последних сил. Я придерживал ее за ягодицы, чувствовал, как истекает соками ее киска. И тело, и руки устали от нескончаемого полового «физо». Раскачивая тазом, я долбил ее вагину, дабы она побыстрее кончила и мы могли вздохнуть спокойно. Дашка оставляла царапины на моей груди, в едином потоке с душераздирающими стонами разбрасываясь проклятиями в мою сторону. Мол, ублюдок, неверный подонок, хотел оттрахать мою сестру... я его уже, значит, не удовлетворяю! При этом она гневно смотрела мне в глаза, но я-то знал, что это лишь часть игры. Схватив ее за волосы, я бросил ее на пол, а сам накинулся сверху. Дашка перепугалась, предприняла пару тщетных попыток воспрепятствовать, но мои руки грубо сковали ее запястья. Глядя злобно ей в лицо, я снова и снова пронзал ее лоно. Затем схватил ее за ягодицы и перешел на сверхзвуковую.

Вгрызаясь зубами в мою шею, Дашка громко стонала. Ее тело замерло. Из груди вырвался протяжный выдох, и е затраханное тело распласталось на полу среди разбросанной одежды. Под стать образу, который она мне предписала, я встал с пола и завалился на кровать, оставив использованную девушку наслаждаться оргазмом в одиночестве на холодном линолеуме. Не правда ли, по-блядски!

Покидал я ее обитель, когда Дашка, устроившись на кровати рядом со мной, тихонько посапывала. Необычное это зрелище: Дашка спокойная, как танк, спит ангельским сном, а не стонет, словно у нее бешенство матки. На сердце стало как-то приятно от данной картины. Натянув джинсы и футболку, я на цыпочках выбрался из комнаты. Думал, разбужу Ксеню, но нет — постель ее пустовала. На мониторе отображался кадр из некоего голливудского фильма — плеер стоял на паузе. «Странно, что не порнуха!» — подумал я. Мятая простынь на ее кровати была вылитая та, на которой мы однажды резвились ночью. Мне стало несколько совестно за проделанное, но моя совесть имеет специфически непродолжительную длительность.

Я выглянул в окно: мир погрузился в безмолвие. Даже обитатели пятого этажа в противоположном доме (а они были и впрямь самыми буйными) выключили освещение и наслаждались тишиной. Ночь была такая спокойная, что настроение складывалось исключительно поэтическое. Я поднял глаза на звезды, на бескрайнее небо. Отчего-то поддался ностальгии: вспомнил свою бывшую, вспомнил Алину, вспомнил всех тех, за кем ухаживал, кого некогда любил. Это, конечно же. стоило того, но! Но ведь можно было не тратить времени на пустые слова и ничего не значащие подарки, а просто кидать палку направо и налево. Любовь, она прекрасна, спору нет, однако нынче не актуальна. Чувства, эмоции, созидание должны осуществляться только в такие ночи, как эта. Все остальное время неплохо тратить и на простой ничего не обязывающий трах. Как можно надеяться на верность, когда люди уже созданы обманщиками!

Я закрыл за собой дверь. Минутная озабоченность житейскими ценностями миновала. Потупив взор, я сделал пару шагов в сторону ванной, чтобы ополоснуть лицо: передо мной в махровом халатике стояла Ксеня. Она выходила из кухни, когда заметила меня. Полы халатика едва достигали ее коленок, а его ширина тесно обтягивала ее достояния. Большой бюст топорщился в мою сторону сквозь бежевую ткань. Ее волосы растекались волнами по спине: видимо, сидела-расчесывала. Глаза были слегка сонными, но мое появление ее явно разбудило. Она смотрела на меня оценивающе. Словно гадала, кто перед ней; чего от меня ждать. Я окинул ее взглядом: ее лицо, шею, плечи, груди, бедра и ножки. Она стояла босиком: на ногах алой краской сиял педикюр. Мне было интересно, о чем она думала в этот момент. Как она относится ко мне после той ночи. Вспоминает ли те минуты нашего тет-а-тета. Думает ли она о нас, когда занимается этим со своим парнем. Мне не хотелось, чтобы та непродолжительная сцена между нами оставила о себе дурные воспоминания.

Мы стояли в категорическом молчании. Ни я, ни она не осмеливались проронить ни слова. Не хватало смелости нарушить вечную тишину. А возможно, просто нечего было сказать. Вот что я мог сказать ей в тот момент: «Привет, телочка! Может повторим?». Или «Под твоим халатиком хватит места для моей палки?» А что могла сказать мне она?! Все-таки те интимные мгновения сковали нас прочней оков. После того, что между нами было, мы стали еще более чужими друг для друга, чем были прежде. Потому весь диалог происходил на визуальном уровне: мы смотрели друг другу в глаза и гадали, о чем думает собеседник.

Прошла минута. Ее взгляд немного изменился. Она больше не выглядела ошарашенной. Она пыталась заглянуть ко мне в душу. Краем глаза я подметил, как участилось ее дыхание, как вздымается ее роскошная грудь. Думаю, хватило бы одного прикосновения, чтобы ощутить, как бешено колотится сердце в ее груди. Ксеня бегала глазами: сцена доставляла ей неловкость. Она хотела провалиться сквозь землю и очутиться в собственной кроватке, накрыться одеялом и почувствовать себя защищенной. Вот только, гадал я, хочет ли она оказаться там одна или же с «телогрейкой». Мы в первый раз с той ночи были наедине столь долго. Это не могло не навеять соответствующие мысли. Воспоминания. Уверен, что ее мысли были там же, где и мои — в кровати за этой дверью. Я уловил, как Ксеня провела язычком по губам — конфуз делал свое дело. Ее ноздри раздувались, поскольку заведенный маятник требовал больше кислорода, иначе механизм перегорит. Ты, мой проницательный читатель, наверняка, понял, какой механизм норовил перегореть, где именно у нее пылал пожар. Чем дольше мы стояли, тем невыносимее становилось. Ноги немели, а, может, просто звали нас в путь. Ксеня подняла взгляд: что-то в нем переменилось. Я не знал, что именно, но ошибка была маловероятна. Я бросился к ней.

Подхватив ее за талию, я впился в ее губы. Ксеня разделила мои чувства: она обвила руками мою шею и прильнула ко мне. Под силой тяготения мы ворвались в кухню и протаранили обеденный стол. Мои голодные руки ощущали тепло ее тела сквозь халат. Одной рукой я обнял ее за плечи, другой — полез вниз. Едва моя ладонь оказалась на ее попке, Ксеня перекинула одну свою ножку через мое бедро. Полы халата сползли и моему взору открылась ее загорелая кожа. Ничто меня так не возбуждало, как женская обнаженная кожа. Есть в этом что-то. Мои пальцы смяли ее мягкую плоть. Я чувствовал, как Ксеня прерывисто вздохнула. Pаssiоnrulеsthеgаmе. Страсть пронизывало ее тело. Она еще сильнее расставила ноги, опираясь копчиком на крышку стола. Моя рука соскользнула на нагой участок ее ножки — тепло ее кожи передалось мне. Я ощущал себя вампиром, высасывающим жизненную силу жертвы. Ксеня прижалась ко мне лобком. Я представил себе, как влажно стало у нее в трусиках. Сексуальный вампир, проснувшийся внутри меня, желал испить ее до дна. Рука забралась под халат, где томились ее пылающие пламенем ягодицы. Пальцы нащупали мягкое белье, стремились туда, где сочилась ее киска.

Вторая рука спустилась к ее попке, я приподнял ее и посадил на стол. В разные стороны полетели столовые приборы. Я распахнул ее халат, и, освободившиеся от оков, ее груди вылетели наружу. Окружности сосков набухли, еще чуть-чуть и лопнут. Они глядели на меня умоляюще. Я не мог им отказать: повалив Ксеню на стол, я жадно припал к ним, лаская каждый по очереди. Рукой полностью освободил ее от одеяния, Ксеню вновь предстала предо мной в абсолютной наготе. Пока одна рука продолжала стимулировать ее киску, поглаживая и пощупывая ее, второй я обхватил ее роскошную грудь, придерживая (чтобы не убежала). Ксеня нежно уперлась ладонями в мои плечи, ласкова и похотливо шепча: «Может, не надо!» Но я чувствовал, что похоти в ее голосе было больше, чем возражения. Ее сердечко билось очень часто: вожделение накрыло ее с головой. Продолжая в том же репертуаре, я укусил ее сосок. Укусил больно, но боль тут же сменилась приятным послевкусием. Ксеня застонала. Ее ноги автоматически разъезжались шире. Влагалище просило, заклинало меня перейти к нему. Я отточенным движением расстегнул ширинку и вызволил воина. Оттянул резинку ее трусиков в сторону. Видать, для подобных изощрений они не были задуманы, поскольку резинка лопнула, обнажив ее сакральную зону. В этот момент Ксеня встрепенулась, якобы хотела запротестовать, оттолкнуть меня. Я провел пальцами по ее половым губам — они раскрылись, словно двери, предлагая мне войти. Я зажал двумя пальцами ее клитор и ввел их в отверстие. Ксеня протяжно простонала, с немой мольбой в глазах. Пальцы вернулись на исходную — на территорию ее небритого лобка. Мелкие волоски встали дыбом от предстоящего приключения. Я снова сомкнул челюсти на ее соске и, раздвинув пальцами ее половые губы, резким движением вогнал жеребца в стойло.

Ксеня жалобно простонала. Ее пальчики сжались в кулачках. Она стиснула зубы и закрыла глаза. Схватив обеими руками ее за бедра, я натянул ее снова. На этот раз член вошел глубже, смачнее. Только тогда Ксеня открыла глаза и уперлась в мою грудь:

 — Не надо!

Она смотрела на меня измученным взглядом: она хотела, но не могла себе позволить так предать своего возлюбленного. И пускай мой член вошел в нее на всю длину, Ксеня пыталась остановить это безумие, остаться в том статусе, в котором мы замерли. Я поднес ладонь к ее щеке и нежно погладил. Пальцы зарылись в ее волосы, коснулись мочки ее уха. Я подтянул ее губы к себе и поцеловал. Ствол члена покинул ее влагалище, но головка осталась внутри. Ее губы ответили мне болезненной взаимностью — ей было трудно признать, что она хотела этого не меньше меня. Тогда я вновь вогнал ей между ног. С ее влажных губ слетел крик. Она стонала и молила меня остановиться. Ксеня обхватила

мое лицо своими ладошками и молящим взглядом встретила мой взор.

 — Прошу, не надо. Я не хочу!

 — Ты уверена? — медленно вытаскивая агрегат, спросил я. Ее губы разомкнулись в томном мычании. Когда фрегат вновь был загнан в порт, она изобразила мученицу, и с ее язычка соскользнула сладкая ложь:

 — Да, уверена. Я не хочу переходить эту черту... — каждое слово давалось ей с неописуемым трудом. Я чувствовал, как прерывалось ее дыхание, как благодарно смотрели на меня ее глаза. И даже половые губы просили о продолжении — лишь ее уста продолжали твердить мне ложь. Между тем я снова и снова входил в нее. Снова и снова ее вагина благодарно поила мой член своими соками. Снова и снова, практически со слезами на глазах, Ксеня просила меня о милости. Как же это трудно противостоять самому себе. Мои пальцы массировали ее соски, мацали ее ягодки, анальное отверстие. Каждая клеточка, каждая пора изнывала желанием. И настал уже момент, когда она готова была сдаться, приклониться перед собственными инстинктами. В этот момент я повиновался ее мольбам и остановился. Жеребец покинул стойло и возмущенно ждал продолжения. Его же ждало и «стойло». Ксеня произнесла последний стон. Заметив, что действие завершилось, она открыла глаза и недовольно посмотрела на меня. Негодование и удивление я встретил в ее взгляде. Однако моя совесть была кристально чиста: мол, сама просила, вот я и остановился. Негодование сменилось тусклыми нотками гнева: как и это все?! Она еще не отдышалась, ее грудь продолжала высоко подниматься. Вниз по животу стекали соленые капли пота. Я смотрел ей в глаза, ожидая следующей реакции. Эмоция вновь переменилась. Теперь в ее зеленых очах имело место новое просьба. Разумеется, Ксеня стала бы отрицать, что желала продолжение, ибо слово есть ложь, однако именно этого она и хотела. Я знал, но не показывал вида. «Пускай просит!»

Конец замер в сантиметре от ее киски. Он чувствовал, как она испускает свои ароматы. Флюиды заполонили кухню. Но мне нужно было ее признание. Ее бровки выстроились домиком, отчаявшись на запрещенные приемы. Мое сердце было холоднее льда, я не впускал ни жалость, ни вожделение — только холодный расчет! Ксеня поняла, что к чему. Поняла, что зацепила мое самолюбие — самое развитое из всех моих чувств. Я не сдвинусь с мертвой точки, пока она не снизойдет до унизительной мольбы. Так мы и простояли где-то полминуты. Мой член начинал мало-помалу сдавать позиции, все-таки вечного двигателя еще не придумали. Да и огонь в ее вагине поугас, однако это чувство — чувство быть неверной при наличии любимого человека — вперемешку с желанием не давали ей покоя. Отныне страсть затмила и рассудок, и здравый смысл. Ксеня подалась вперед и поцеловала меня. Ее руки обхватили мой торс и потянули к себе. «В принципе достаточно, « — непривередливо решил я, правя фрегат в ее лагуну.

Теперь она не имела права строить из себя жертву обстоятельств. Да она и не особо-то хотела. Ее ногти пробрались под мою футболку и начали полосовать мою спину. Ее ноги обхватили мои бедра и закрепили их в замок. Активно работая тазом, я снова и снова проникал в ее лоно. Член опять стал прочнее камня и насиловал ее мягкие ткани. Ксеня завопила на всю квартиру. Периодически она выкрикивала «да», «еще» и прочие пошлые глупости. Я же, как преданный вассал, покорно выполнял ее просьбы. Схватив ее за ягодицы, я положил ее на стол и грубо задолбил орудием. Вцепившись пальцами в края стола, Ксеня разразилась новой порцией криков и стонов, пока не прогнулась в пояснице, чтобы громко кончить. Она глубоко вдохнул, широко открывая рот. Я же стоял над ней, чувствовал, как сперма подбирается к концу. На миг ко мне пришла такая мерзкая и пошлая идея, как взять ее за волосы и запихать головку в ее рот, чтобы опорожнить все запасы сперматозоидов. Уж больно развратно выглядели ее уста в тот момент. Я совершил последнее проникновение и кончил прямо в ее «лагуне». Мышцы нещадно болели (все-таки ночка выдалась бурная). Я примкнул губами к ее груди и впился в сосок зубами. Ксеня заерзала — сказали посторгазменные рефлексы. Мои пальцы утопали в кожи ее ягодок. Я изо всех сил напрягал мышцы своего воина, оставляя в ней все до последней капли. Наконец, силы покинули меня, и я обрушился на нее мертвым грузом.

Так мы и расположились на ее кухонном столе. Ксеня свесила ноги, развела в разные стороны руки. Сама лежала смирно, часто дыша. Я лежал торсом на ней. Футболка снова была сыра от пота. Мы наслаждались умиротворением, спокойствием ночи. Я носом вдыхал запах блаженного пота моей партнерши. В любой другой день мне бы был неприятен сей запах, однако в этот момент он как-то полностью гармонировал с той порочной игрой, в которой мы погрязли. Я поднялся и отошел от нее. Ксеня тут же соскочила со стола и запахнулась. Махровый халат снова скрыл от меня ее достопримечательности. Я же застегнул ширинку и отпрянул в дверной проем. Она изобразила озабоченность: спрятав в карман порванные трусики, подошла к раковине и взялась за посуду. Поняв, что моя миссия выполнена, а больше от меня и не требовалось, я развернулся и отправился к выходу.

На улице было свежо. Весь город мирно покоился в постели. Я глянул на часы: глубокая ночь. Затем бросил взгляд в окно, где по-прежнему горел свет. Я подкрался к окну и заглянул внутрь: сквозь слегка проницаемую занавеску я увидел Ксеню. Она закрутила кран, вытерла руки и направилась в ванную. «Уж этого она точно не забудет!» — мелькнуло у меня в голове. Я вышел из двора и вдоль уличных фонарей побрел домой. Несмотря на все житейские тяготы — будь то разрыв с девушкой, увольнение с работы, конфликт с близкими друзьями, жизнь продолжается. Жизнь прекрасна!