После долгого отсутствия, решил таки выложить свои, очевидно, последние сроки, ибо как-то мои рассказы не сильно популярны, очевидно. Так что, продолжение будет только после отзывов, хоть каких-то. Пишите, я же не кусаюсь. Любая критика и пожелания принимаются. Буду прислушивать и исправлять то, что не понравится.

Очнувшись вновь, я первым делом прислушался к своим ощущениям. Довольно радостно я отметил, что ото всей той жуткой ноющей боли, осталось только головная боль. Оглядев палату, я обнаружил койку, на которой спала моя любимая, пустой. «Интересно. Сколько сейчас времени?», — подумалось мне. Кое-как поднявшись с койки, я подошёл к столу, на котором лежал телефон, взял его и посмотрел время. Было уже далеко за 12-ть. «М-да, — подумал я, — вот это меня вырубило. Это же сколько времени я потерял? Так, ну да чёрт с ним со временем. А где моя любимая? Тьфу ты ж чёрт, никого нету, и где все, не знаю, а думаю о том, сколько времени. « Развернувшись, я открыл дверь палаты и вышел в коридор. Несмотря на то, что уже день, в коридоре никого не оказалось. Повернувшись направо, я пошёл по направлению к сестринскому посту. С трудом вспоминая то, что произошло со мной за последние сутки, я кое-как добрался до стола медсестры. За ним я никого не обнаружил, что мне показалось странным. Поскольку долго стоять я не мог, я сел на сиденье возле стены. Вся эта обстановка начала меня напрягать. Сестры нет, любимой нет, а где же они? Я уж было хотел ей позвонить, как из конца коридора послышался звук открываемой двери туалета и смех. Повернувшись на звук, я увидел свою любимую и вчерашнюю медсестру. Они смеялись, но над чем, я не смог разобрать.

Увидев меня, моя любовь подбежала и крепко меня поцеловав поинтересовалась, как я себя чувствую. Медсестра же наоборот, увидев меня, решила удалиться и не встречаться со мной. Будучи в ужасном состоянии как моральном, так и физическом, мне пришлось сделать большое усилие, чтобы решить: рассказывать ли моей благоверной о том, что произошло ночью, или нет. Собравшись с мыслями, я усадил её напротив себя и выложил всё так, как было. Внимательно меня выслушав, любимая поднялась, подошла ко мне и села передо мной на корточки. В тот момент я подумал, что я подписал себе смертный приговор, и сейчас меня обезглавят, как это случилось с Робеспьером. Однако, она поглядела мне в глаза, помолчала несколько секунд и сказала: «Понимаешь, если бы я тебя не знала, то я бы послала тебя прямым текстом. Но в данном случае, ты проявил себя не просто как настоящий мужчина (настоящие мужчины в измене бы не признались, дабы сохранить свои хорошие отношения с любимой женщиной), ты поступил как герой. Во всяком случае, я занималась такими вещами, что твой поступок, вкупе с признанием, совершенно не важен. Ты же знаешь, что я тебя люблю, и я верю, что ты меня тоже любишь. На определённом уровне отношений, всегда возникают ситуации, которых бы ты не хотел, но которые так или иначе произошли бы. Ты сам видишь чем обернулась моя затея. Фактически, я просто тебя подставила. Ты же это вынес достойно, не каждый такое стерпит вообще. А то, что у вас было с этой медсестричкой, ты же сам сказал, что был под кайфом и не соображал ничего. Будем считать, что твой поступок был не твоим поступком, ибо ты сам ничего не понимал. Даже если понимал, то ничего не мог с этим поделать. Поэтому я тебя прощаю и никогда больше тебя не оставлю. Ты уж извини, что я заснула. В общем-то, произошедшее — это исключительно моя вина. «. После такого откровения, хоть для меня было очень сложно адекватно воспринять весь смысл сказанного, я посмотрел ей в глаза, подтянул к себе и крепко поцеловал.

Таким образом, я мог бы сказать, что моя любимая не просто меня простила, но и фактически признала легитимность моих измен. Нет, безусловно, я не стал бы ей никогда изменять, если бы не обстоятельства. Но что уж теперь поделать? Коль скоро моё состояние такое. К тому же, я должен ещё да дня провести в больнице, а эта медсестра будет как раз эти два дня работать, моя любимая, естественно, с таким бы не согласилась, но сказала, что теперь будет со мной 24 часа в сутки. Спать не будет ложиться, но мне будет помогать всегда и везде. От размышлений на тему «какая же у меня чудесная девушка» меня оторвала она же, дав мне звонкую пощёчину. На мой немой вопрос она ответила просто: «Я думала, что ты отключился. Глаза закатились и ты в свой затылок пялился». Да уж, вот так вот люди и умирают от сердечных приступов, ибо эта пощёчина была настолько неожиданной, что я аж с сиденья упал. Ну да чёрт с ним с сиденьем. Оторвав меня от размышлений, моя любимая, поддерживая за руку, подняла меня и повела в палату. С трудом передвигая ватные ноги, я удивлялся, как мне вообще удалось дойти до сестринского поста? Зайдя в палату и аккуратно уложив меня на койку, моя любимая прилегла рядом и обняла меня. Плотно прижавшись ко мне, я почувствовал, что её член упирается мне в бок. С чего она была так возбуждена, я не понимал, но я ощущал себя несколько неловко. Я понимал, что ей хочется секса, мне хотелось её удовлетворить, но моё состояние мне этого не позволяло. Всё ещё будучи под кайфом, я закрыл глаза и начал проваливаться в сон. Отключиться совсем не позволила медсестра, которая пришла, чтобы вколоть мне антибиотик. Моя любимая встала и, после того, как мне сделали укол, вывела медсестру за дверь, оставив меня наедине с больной головой и накаченного лекарствами по самое немогу.

За дверью слышался разговор моей благоверной и медсестры. Они о чём-то горячо спорили. До меня фразы доходили лишь урывками:

 — ... не надо было... зачем... с ума сойти! — громко говорила любимая.

 — ... но я же... да пойми ты... он классный... Разумеется я хотела... ну и что? — отвечала медсестра.

 — ... ну хорошо... итак,... отлично, мне нравится.

На этом разговор закончился, и моя любовь вернулась и опять легла рядом со мной. Я этим временем пытался додумать разговор самостоятельно. Тщательный анализ обрывочных фраз показал мне такое огромное количество вариантов разговора, что я ни на одном сойтись не мог. Единственное, что я понял, что они сошлись на каком-то консенсусе, вот только на каком, да и о чём вообще они говорили? Хотя можно было бы предположить, что говорили они всё-таки обо мне и о том, что произошло ранним утром. Будучи окончательно озадаченным, я повернулся к любимой и спросил:

 — А о чём вы говорили? Невольно я услышал пару обрывочных реплик и слов, но в целом разговор понять так и не смог.

 — Ну как сказать. Мы говорили о том, что произошло и что теперь делать.

 — И на чём порешили?

 — В общем-то, поскольку ещё до твоего откровенного признания, мы с ней успели пообщаться, она произвела на меня впечатление вполне здравомыслящего человека. Она достаточно весёлая, в меру эрудированная, приятный человек. Однако, после твоего признания, мне пришлось ей сделать некоторое внушение. Но она предложила мне альтернативу. Ты ведь не откажешься, если мы с ней познакомимся поближе и пригласим её в гости?

 — Ммммммм, я-то не против, но, надеюсь, вы там никаких заговоров против меня не строили? А то получится как вчера ночью.

 — Не, никаких планов, всё мирно и чинно и никаких больше тайных затей. Давай, я же вижу, что ты до сих пор не выспался, засыпай, а я сгоняю домой и посмотрю что там и как, скоро буду.

Напоследок меня поцеловав, она встала с койки и ушла. Я лежал, пытался заснуть и думал: «Ну неужели всё вот так вот просто и легко? Ни тебе скандала, ни упрёков, ничего, чего можно было бы ожидать. И о чём же они всё-таки там договорились?» Впрочем, я всё никак не мог отойти от произошедшего, к тому же, выпитое давало о себе знать. Спутанные мысли, отсутствие какой-либо связи в них вызывали у меня лишь рвотные позывы, которые я с трудом сдерживал (всё-таки с сотрясение, очевидно, они ошиблись, хотя, они же врачи, им

лучше знать). И как бы ни было это банально, после нескольких попыток связать воедино кашу, которая творилась у меня в безмозглой черепушке, я заснул.

Проснувшись, примерно через полчаса, я ощутил значительные улучшения. Голова прояснилась, хотя ещё побаливала, я уже мог соображать и полностью осознал весь ужас произошедшего как ночью, так и ранним утром. Меня это жутко напугало, хотя я помнил слова любимой о том, что она меня простила, однако мысль о том, что они что-то затеяли с медсестрой меня не оставляла. Я привык верить людям, которых люблю, но в данной ситуации было очевидно, что дело здесь непростое, и верить на слово, даже своей любимой, было бы опрометчиво.

В очередной раз поднявшись с койки (уж извините, что я то засыпаю, то с койки встаю, то иду куда-то, то голова кружится — всё-таки больница — это вам не курорт, и моё состояние — это не героиновый кайф) я решил пойти покурить. Поняв, что теперь я уже уверенно держусь на ногах, и что я отлично за всё это время выспался, я уверенным (теперь уже) шагом направился в тот злополучный туалет. Проходя мимо сестринского поста, я никого там не нашёл. Видимо пациенту стало плохо и она ушла в палату. Этот факт немного меня успокоил, и я продолжил шествие по направлению в уборную. Зайдя туда и прикрыв за собой дверь, я зашёл в проклятую кабинку и сел на унитаз, но на этот раз закрыл дверь на щеколду: мало ли что опять произойдёт, пусть я даже не рассчитывал спать. Я закурил. Вы голове всё ещё крутились мерзкие мысли, от которых я смогу избавиться не меньше чем через неделю, если, конечно, не произойдёт ещё какого события, которое меня огорчит до такой степени, как всё произошедшее. Делая глубокие затяжки, чтобы побыстрее накуриться и побыстрее свалить из места, которое навевает мне отвратительные воспоминания я размышлял: «Ну вот. Вроде всё хорошо, от чего же тогда так гадостно на душе? И ведь всё было решено, но покоя не даёт тот факт, что я-то ведь сам не лучше чем все остальные. Чёрт! Так ведь дома у меня находится почти незнакомый человек (как я уже говорил, что в данной ситуации, верить кому-либо, было бы опрометчиво)! Надо срочно сваливать из больницы и езжать домой. Надо найти врача, срочно! Впрочем, любимая отправилась домой, обещала скоро вернуться. В любом случае, врача надо найти!». Я докурил, бросил окурок в унитаз и вышел из туалета. Дойдя до кабинета врача, я постучался и вошёл внутрь. (И почему бы мне было не дождаться того момента, когда врач сам ко мне придёт? И вообще, какого хрена он не заперся или не крикнул из кабинета, что он занят? Я что, один в больнице?) То, что я увидел, не то чтобы меня удивило, но вогнало меня в ступор. Врач лежал на своём диване со спущенными штанами, а сверху на нём скакала та самая медсестра. Увидев меня, она нисколько не снизила темпа, а даже наоборот, начала скакать на нём ещё быстрее. Сам же врач, видимо из-за неожиданности, тоже никак почти не отреагировал. И вот, я, как идиот, стою в проходе и пялюсь на эту сцену секса между моим лечащим врачом и совратившей меня медсестрой. Дожили, что называется, — прокрутилось у меня в голове. Тем не менее, несмотря на моё присутствие, они продолжали заниматься своим делом. Длилось это, правда не долго, ещё буквально пару минут. По ускоренному темпу медсестры и по тому, как схватился за неё мой лечащий врач, я понял, что он сейчас кончит. Не знаю, успела ли кончить она за всё это время, но меня это мало волновало. Резко сняв её со своего члена, врач встал и начал быстрыми движениями совершать фрикции руками. Медсестра же, сидела с открытым ртом и высунутым языком (прям точь-в-точь как со мной, — подумал в тот момент я). Ускоряя движения рукой, врач начал извергать сперму ей в рот, не очень заботясь о том, что она попадала ей на волосы, на рабочую форму, хотя и партнёршу это тоже мало волновало. Облизав губы и облизав член врача, сестра вскочила на ноги и убежала из кабинета (видимо переодеваться и приводить себя в порядок). «Чтоб её, уже который раз, благодаря, ей чувствую себя паршиво.»

Врач же, застегнувшись, наконец соизволил обратить на меня внимания и спросил, зачем я пришёл. Будучи несколько растерянным, я всё же нашёл в себе силы спросить, когда меня собственно выпишут. Оглядев меня скептическим взглядом, он предложил мне присесть, и начал проводить диагностические процедуры, проверяя меня на координацию, на чистоту сознания, на наличие рефлексов. Всё это напоминало фильмы про инопланетян, когда учёные, врачи и прочие уфологии, пытаются путём земных процедур проверить здоровье или организм инопланетной жизни. Между тем, он предложил мне пройти в процедурную, чтобы сменить повязку на голове. Пройдя в процедурную он усадил меня в стоматологическое кресло и начал развязывать бинт на голове. Какое же это было облегчение, казалось, что у меня с головы сняли терновый венец, но показалось, что череп сейчас взорвётся из-за возросшего давления. Промыв рану как-то отвратительной дрянью, он снова обвязал мою голову бинтом. Завершив осмотр и перевязку он обрадовал, что сегодня мне, ближе к вечеру, сделают укол антибиотика, и я могу отправляться домой, но придётся делать перевязки. Это не могло не радовать. На этом я отправился в палату, где у меня уже разрывался телефон...