Утро наступило, осветив лучами солнца два тела на большой кровати. Две очаровательные девушки лежали, переплетясь ногами и обнявшись, дыша друг другу в грудь. Неугомонное солнце пощекотало глаза девушек сквозь сомкнутые веки. Первой не выдержала Вероника. Открыв глаза, она улыбнулась. Приятная истома держала её тело в мягких тенетах. Посмотрев напротив, она с нежностью провела рукой по щеке Марины, которой не хватало малости, чтобы тоже проснуться. И, открыв глаза, она также нежно улыбнулась подруге-любовнице. Они поцеловались, их языки немножко поиграли друг с другом, а руки нежно ласкали тела. Никто из них не жалел о случившемся. Они обе приняли их ночь любви как новое открытие удовольствия, тем более, что такого счастья никто из девушек никогда не испытывал до этого.

Марина, оторвавшись от губ Вероники, выдохнула:

 — Подожди, я писать хочу сильно, сейчас лопну!

 — Ага, я тоже! — и они обе рассмеялись.

Вскочив, они побежали в туалет.

 — Чур, я первая, — вскричала Маринка.

 — Ладно, я за тобой.

Они прибежали к унитазу, и Маринка присела на него. Но Вероника не осталась снаружи, ей внезапно захотелось посмотреть на это действо.

 — Вероник, ты что? — смущённо спросила Маринка.

 — Я хочу посмотреть, — охрипшим голосом проговорила Вероника.

 — Хо-хорошо... , — тихо ответила Марина, — смотри. Только и я потом посмотрю, — уже громче сказала она. А Вероника в ответ только кивнула.

Маринка начала писать. Струйка была мощная, золотистого цвета и громко журчала в стенках ночной вазы. Вероника заворожённо смотрела на это. Её вдруг охватило сильное возбуждение, и она резко подставила руку под струю, так что подруга даже не успела среагировать. Вероника почувствовала тёплую жидкость, которая омывала её кисть, и Вероника стало так хорошо, что её тело затрясла крупная дрожь оргазма. Она схватилась за коленку Маринки, которая, в свою очередь, молча наблюдала за всем происходящим, и тихо возбуждалась. Наконец, кончилась и струя и дрожь Вероники. Она посмотрела на подругу снизу вверх и проговорила:

 — Вот это да, Марин, так здорово, как я никогда не испытывала. Представляешь, я даже ни коснулась себя, ни капельки, — и они рассмеялись звонким девичьим смехом. — Ой, я лопну, Марин, уходи!

Та вскочила со стульчака и уступила место Веронике. Она села, раздвинула ноги и начала лить. Струйка была не менее сильной и красивой, чем у Маринки. А Марина, не отрываясь, смотрела на струю. Не слабое возбуждение нарастало и у неё. Но Маринка не стала подставлять руку под струю, ей было достаточно только наблюдать. Вероника мочилась долго, за ночь накопилось много жидкости, и Вероника кайфовала только от одного чувства освобождения. Увидев, что Марина неотрывно смотрит на её струю, Вероника протянула ножку и пощекотала в промежности у подруги. Та вздрогнула и начала кончать, испуская потоки жидкости на коврик перед унитазом и содрогаясь всем телом. Наконец, как и всё на свете, кончилась моча и у Вероники, и оргазм у Марины. Опустошённые, весёлые, девушки, не сговариваясь, полезли в ванную. Вероника доверила Марине настроить воду. Они мылись тщательно, намыливая друг друга, балуясь, они тёрлись телами в мыле, доставляя неимоверное наслаждение и кончая раз за разом. Через полчаса такого омовения они вылезли из ванной и направились на кухню.

Приготовив себе лёгкий завтрак из кукурузных хлопьев с молоком, девчонки соизволили его откушать, не преминув и побаловаться за столом, лаская ножками друг друга под столешницей. Им самим было непривычно так себя вести, ведь при их общении с парнями такого не было никогда. Наслаждения им сейчас хотелось чуть ли не ежеминутно, причём доставляемого только друг другу и от друг друга.

Кое-как закончив завтрак, сгрузив всё в посудомоечную машину, подруги стали обсуждать, чем они займутся. Немного поспорив на тему куда пойти, они вдруг решили пригласить своих мам к себе и устроить нечто вроде вечеринки. Для этого они сразу стали звонить каждая своей маме и после непродолжительных уговоров обе удовлетворённо кивнули — мамы согласились.

Тогда обе девчонки развили бурную деятельность. Резко вскочили и стали убираться в квартире. Устроили прямо генеральную уборку, с мытьём окон, полов, уборкой пыли везде, где только можно и нельзя, даже вымыли и вычистили балкон. Так прошло около четырёх часов с перерывом на обед по истечении третьего часа. Всего около пяти часов, а им ещё надо было сходить в магазин за вкусностями. Пробило 17:00, а мамы должны были подойти к 18:00. Девчонки быстренько собрались и умотали за покупками в ближайший супермаркет. Накупив всего быстроприготовляемого для лёгких закусок, вина, мартини, они успели к 17:40 вернуться домой. Успев приготовить пару тройку закусок, расставив их на стол, они услышали первый звонок.

 — О, мам, привет, — звонкий Маринкин голосок разнёс тишину последних 30 минут на куски. — Ты первая! Знакомься, это Вероника, моя подруга и квартирантка. Вероник, это моя мама, Екатерина Алексеевна.

 — Привет, дочь, можно просто Катя, и очень приятно познакомиться.

 — Мне тоже, Катя, — с запинкой на имени сказала Вероника, и секунду спустя все рассмеялись, рассеяв небольшую неловкость без следа.

Надо описать внешность Кати. Она блондинка, но в которой сочетались и ум, и красота. Пышные, густые волосы волнами спадали до половины спины, блестя на свету. Гибкое упругое тело школьницы облегало чёрное короткое платье до середины бёдер. Ноги поражали чётким рисунком и своей длиной, особенно если учесть, что их хозяйка была на каблуках. Чулки сеточкой подчёркивали красоту ног. Красивые руки заставляли восхищаться, а лицо поражало своей нежностью черт. Продолговатый абрис лица, чуть-чуть пухлые губки манили прижаться поцелуем, а чёрные выразительные глаза заставляли смотреть в них, не отрываясь. Тонкий носик смотрелся очень уместно, немного портил картину небольшой шрамик на щеке, след давнего нападения собаки на маленькую Катю в пять лет. Надо заметить, что эта собака потом полюбила Катю на всю свою жизнь, пока не умерла от старости у той на руках в возрасте 18 собачьих лет. Сейчас Кате было 3n лет, но годы занятий фитнесом заставляли думать, что ей всего около 30.

Девчонки, болтая, рассказывая Кате всякие женские пустяки, провели её в гостиную за стол, ка тут прозвенел ещё один звонок в дверь.

 — Я открою! — воскликнула Вероника и спустя две минуты привела в гостиную свою почти полную копию, за исключением цвета волос и их длины. Волосы Ларисы Сергеевны, Лары, как она просила потом себя называть, были всего чуть ниже ушей и были пострижены в форме каре на ножке. Во всём остальном она была почти полной копией своей дочери — такие же длинные ноги, узкая талия и бёдра, правда чуть шире, чуть побольше грудь, размера 2-го, лицо очень схоже с Вероникиным.

Катя и Марина остолбенело воззрились на такую схожесть. И снова смех разрядил обстановку. Смеялись сначала только Вероника с мамой, потом присоединились и Марина с Катей. Всё напряжение от встречи сначала незнакомых людей улетучилось. Все оказались очень легки в общении, как будто знали друг друга сто лет.

Еда потихоньку уменьшалась, выпивка тоже. Лёгкий флёр опьянения кружил голову. Маринке и Веронике уже нестерпимо хотелось секса и они гладили под столом друг дружке ноги, потом проникли под юбки и стали ласкать друг другу лона. Было трудно не подавать вида от нарастающего возбуждения, но они держались, немного ёрзая по стульям.

 — Что-то у вас жарко! — сказала Катя и встала из-за стола. — Пойду, покурю, кто со мной?

 — Да, жарковато. Я с тобой, — проговорила Лара и встала в свою очередь.

 — А мы поссидим, ахх, — сказала Маринка, и в это время, пальчики Вероники как-то чувствительно ущемили

складочку её лона, вырвав это «ахх» из её уст.

Но мамы ничего не заметили и прошли на балкон. Как только балконная дверь закрылась, девчонки, не в силах больше терпеть, приникли поцелуем друг к другу. Неистово двигая пальцами в промежностях, страстно целуясь, они быстро довели друг друга до оргазма, намочив сиденья под собой.

В это время мамы курили на балконе и мило беседовали о своих дочерях, о себе, о своих работах. Они проникались всё большей симпатией друг к другу. В какой-то момент, Лара взглянула сквозь стекло в комнату и ошарашенно замолчала. Она увидела, что её девочка целуется с Мариной и явно получает от этого удовольствие! Рукой Лара потеребила Катю и молча указала сквозь стекло. Катя тоже сильно удивилась, ведь она всегда думала, что её Марина — гетеросексуалка. (специально для А тут такое. Хотя, в свои годы она не была консервативна, смотрела на все эти «изыски», как она это называла, сквозь пальцы, но и не одобряла. Но, глядя, как девчонки играются и получают кайф, причём кайф неплохой, она задумалась. Лара тоже смотрела и сомневалась, стоит ли запрещать Веронике этим заниматься далее, ведь Лара знала, что ни с одним из парней она не позволяла себе так поступать. А здесь явно девчонке не терпелось, ей явно всё очень нравилось, и запрещать ей это было бы неправильно. Поэтому две мамы стояли и смотрели на то, как две их дочери ласкают друг друга.

Наконец, они получили оргазм и откинулись друг от друга, тяжело дыша. Сразу же открылась балконная дверь, и вошли обе мамы. Обе с румянцем на щёках, обе отводят глаза.

Марина первой поняла, что их шалости не остались незамеченными:

 — Ну что, вы всё видели? И что скажете? Запретить вы нам не сможете, так как всё это очень здорово, и прекращать мы это не будем, взрослые уже, правда, Вероник?

 — Ага. И вообще, советую вам тоже попробовать, — на полном серьёзе, но с усмешкой в глазах, проговорила Вероника. — Да-да, попробуйте! Только сначала надо выпить.

И она налила всем по бокалу мартини. Дамы выпили. И тут же Маринка выдала:

 — Ещё наливай, будем пить на брудершафт!

Распоряжение было выполнено незамедлительно. Решено было, что первая пара будет Вероника–Катя, вторая — Лара–Марина. Все выпили и поцеловались. Вероника не хотела насильно целовать Катю взасос, но не тут то было. Катя сама требовательно раскрыла губы, высунула язык, который попытался раскрыть губы Вероники, что ему и удалось с успехом. Поцелуй получился глубокий, затяжной и сладкий. Иной вкус Катиной мамы, с горчинкой от табака, понравился Веронике и снова сильно возбудил её. Она не посмела ласкать Катю руками, хотя этого очень хотелось. Поэтому они только поцеловались и всё, оставив друг друга в возбуждении, да и Катю тоже, хотя она сама и не ожидала этого. Мягкость и, одновременно, упругость губ Вероники очень понравились ей, и Кате хотелось продолжения, но она не привыкла так легко ломать себя, поэтому, хоть и с сожалением, но оторвалась ото рта девушки.

А Лара и Марина поцеловались коротко. Без языка, с закрытыми губами, но сладость Маринкиных губ неимоверно возбудили Лару, так, что она почувствовала, что потекла. Очень сильно удивившись этому, ведь последнее время Лара не могла получить оргазм ни от чего, кроме игрушек, и то от них она не текла, приходилось смазывать сначала. А тут так сразу — и мокрые трусы.

Повисла пауза.

Тишину нарушила Маринка.

 — Теперь поменяемся, ведь и дочки с мамами ещё не пили на брудершафт! Мам, я с тобой, а Лара — с Вероникой!

Все как под гипнозом повиновались. В воздухе витало сексуальное напряжение и запах текущих женщин. Сначала поцеловались Лара с Вероникой. И тут Лару прорвало. Она впилась в рот дочери с неистовством изголодавшей самки, раскрыв её губы своим языком, она стала играть им во рту Вероники, а та отвечала ей с радостью. Возбуждение грозило перелиться через край. Не выдержав, Лара стала руками ласкать спину дочери, а та отвечала ей, в свою очередь, гладя бока и спину мамы. Они не заметили, как сняли с себя всю одежду и остались только в нижнем белье. Вероника целовала уже шейку Лары, а та млела от удовольствия, поглаживая грудь Вероники через ткань бюстгальтера. Он стал ей очень мешать, рукам Лары захотелось почувствовать нежную кожу дочери, и они сорвали его, откинув куда-то вдаль. И вот они остались совсем без одежды, они, особенно Лара, вдруг забыла обо всём, ей захотелось получить удовольствие, которого не было уже очень давно. Игрушки не в счёт. Лара изнемогала от страсти, в глубине мозга она даже этому удивлялась, но продолжала ласкать дочь. И они довели друг друга до пика удовольствия, принеся каждой такой удар оргазма, что обе на немного отключились.

А Марина с Катей, поцеловавшись, поиграв язычками, заметили происходящее с подругами и стали наблюдать. Их возбуждение росло до немыслимых высот. Но они сознательно не стали играть друг с другом, не сговариваясь, решив посмотреть на игры подруг. И их это всё так возбудило, что когда они увидели апофеоз наслаждения, то им хватило только нескольких касаний до лона, чтобы кончить...