Ночь наступала на день, и он, чувствуя её силу и могущество, безоговорочно удалялся за горизонт, вместе с заходящим солнцем.

Багряный закат окрашивал воду озера и пики сосен в кровавый цвет. День отступал. Так было и так будет. Таков порядок вещей.

У самой кромки озера стоял крепкий мужчина лет тридцати пяти и смотрел на уходящее солнце, но мысли его были не о красотах природы.

Время пришло. Пять лет мучительной подготовки, сложные магические ритуалы, зелья из редких компонентов и уйма жизненной силы и магии. Все было готово. Время пришло. Орден вернет себе могущество и власть, растраченные за века подполья и скитаний и он, главный жрец, сделает для этого все, что потребуется. Его член, грудь и живот покрывали сложные узоры из рун, магических знаков и клейм силы, нанесенных алхимической мазью, выжженных ритуальным железом во время особого расположения планет и звезд. Он чувствовал в себе огромную силу, свою и своих братьев.

Она была красива, ее нежные голубые глаза всегда лучились добротой и состраданием, русые волосы обрамляли овальное лицо, на котором всегда играла лучистая улыбка. Ей тело дышало молодостью и свежестью, белая кожа, упругая и красивая грудь и соблазнительные бедра, которые сводили мужчин с ума и не давали покоя ночами. Но поклонники не были нужны ей, а сердце принадлежало только мужу, которого она любила еще со школьной скамьи, который был ее смыслом жизни и каждодневной радостью. Они не могли друг без друга...

Но все это было полной чепухой и не волновало Орден, ни сама эта женщина, ни ее красота, добродетели, верность, ее муж. Все это было не важно. Важна была сила, которая скрывалась в ней и которую следовало разбудить. Её сила и сила ее ребенка, который должен был родиться. Вот, что было важно для блага Ордена. Для этого женщину стоило провести через ряд ритуалов, чтобы открыть спящие Знания и Силу.

Все было готово. Неделю назад братья, используя различные ситуации, получили кровь, ногти и волосы женщины и ее мужа. Сегодня ночью магия Ордена погрузит их обоих в беспробудный сон, и они так и ничего не узнают о том, что происходило во тьме.

Все было готово, все снадобья и ритуальные предметы были при нем. На город навалилась ночь и вот уже час он стоит под их домом, ни кем не замеченный, в тени старых дубов и пристально смотрит на окна пятого этажа, где жили интересующие его люди.

Ночь всегда манила его, в ней была некая тайна и власть, своим покрывалом она скрывала все, всю людскую суету, ее дрязги и мелочность. Она скрывала пороки, укрывая полотном из звезд блудников, воров, убийц и насильников. Она была их матерью и покровительницей.

Двор уснул, подчиняясь власти ночи, только крысы шныряли промеж мусорников и изредка мелькали бродячие коты, ищущие пропитания. Двор уснул. Погасли огни во всех окнах и людей сморил сон, но не жреца. Он вышел из-под дубов и уверенно направился к подъезду.

Кодовый замок не смог удержать его, в нос ударил запах сырости, мочи и дешевого алкоголя. Под ногами шелестели окурки, фантики, шелуха от семечек. Игнорируя лифт, словно тень, он устремился по лестнице вверх. Второй, третий, четвертый... А вот и пятый. Он остановился и перевел дыхание, вслушиваясь в тишину, время начинать.

Он воззвал к братьям, и Орден услышал его. Они начали вместе. Деревянная дверь, оббитая дешевым покрытием, не устояла перед обычной отмычкой. Жрец оказался внутри. Закрыв дверь, он прислушался к темноте, квартира спала, как и ее обитатели.

Кухня, коридор и две комнаты (спальня и гостиная). Вполне достаточно для молодой семьи. Игнорируя кухню, которая еще хранила запах прошлого ужина, он по коридору вошел в гостиную. Все обычно. Справа большой диван для гостей, мягкий ковер на полу, большой сервант слева и кресло в углу возле окна.

Жрец снял обувь и верхнюю одежду, пальцы потонули в мягком ковре, а на кресло легли плащ и тонкие перчатки. Он извлек из сумки пузырек с масляной жидкостью, взял кисточку и твердым шагом направился к спальне. Заклятие сна уже действовало, он чувствовал, что оно покрывало всю квартиру. Орден не жалел Силы.

В спальне было тихо, плотно закрытые шторы не пропускали ни лунного, ни звездного света, а в воздухе стояла духота — супруги не пожелали оставить форточку открытой. Он подошел ближе и всмотрелся в спящих, мужчина лежал на спине у стены, а его супруга тихо посапывала у края кровати.

Маг открыл склянку, в нос ударила смесь ароматов из хвои, ладана и мяты, окунув кисточку в эту смесь, он приблизился к кровати и быстрым, уверенным движением поставил на лбу мужчины Руну Покоя, пуская в нее заклинание, чтобы она начала действовать. Теперь ему никто не помешает.

Он вернулся в гостиную и положил склянку с кисточкой обратно в сумку, достал все остальное и разложил его на журнальном столике. Жрец не спешил, времени было достаточно. Разложив диван и бросив на него пару подушек, он вернулся в спальню. Подойдя к кровати, он сдернул оделяло со спящей, на женщине была легкая ночная рубашка, на шее виднелся крестик и от нее пахло ночной косметикой, он взял ее на руки и понес в гостиную, где положил на диван.

Её тело было божественно, почти воздушная, ночная рубашка нежно обволакивала спящую, грудь равномерно вздымалась, а по кровати струились шелковистые волосы. Женщина тихо посапывала, её разум пребывал далеко отсюда, скованный магическим сном Ордена.

Жрец начал ощущать возбуждение, идущее из глубинные его природы, брюки стали тесными, дыханье участилось, а Сила начала играть в его теле, сводя живот и дурманя сознание. Но он не потерял контроля над собой, он должен сделать так, как требовал ритуал, а не поддаваться плоти преждевременно. Два раза он должен излить свое семя в нее — так требовал ритуал.

Проведя рукой по молочной коже ног, он задрал ночную рубашку, обнажив низ живота спящей. Его глазам открылась вульва, лишенная волос, маг, кончиками пальцев, провел по большим губам, устремляясь к клитору и плоскому животу. Ночная рубашка только мешала ему. С небольшими усилиями он снял ее через голову спящей и бросил ее на кресло, где лежаки его вещи.

Он отошел немного назад и вновь посмотрел на спящую, нагая она лежала на диване, русые волосы разметаны во все стороны, нежные руки бессильно замерли вдоль тела, белую грудь украшали довольно крупные розовые соски, а плоский живот плавно переходил в ловушку Венеры — источнику жизни рода людского.

Маг вновь усилием воли подавил звериное возбуждение, он еще не готов. Подойдя к журнальному столику, он взял пузырек с темно-розовой жидкостью и влил ее в рот спящей, немного приподняв голову, чтоб она не захлебнулась. Дыханье женщины участилось, появившийся румянец покрыл щеки и она начале немного ворочаться во сне, разум и ее воля спали, но тело охватило возбуждение. Мужчина вновь прикоснулся к ее паху и раздвинул большие губы — там было уже достаточно влажно.

В руках вновь замелькали разнообразные флаконы и пузырьки, а тело спящей стали покрывать знаки силы и руны, которые бесследно исчезнут по окончанию, но навсегда оставят след в ее душе и подчинит ее разум и волю новой цели. Он закончил. Склянки вновь заняли журнальный столик, а брюки стали настоящим мучением.

С наслаждением он снял одежду, его тело ласково обняла ночная прохлада, с наслаждением он скинул брюки, что сдерживали его, и белье. Его член вздыбился к пупку, мелко пульсируя, требуя женской влаги.

Удобно повернув женщину на бок, он подложил под ее голову небольшую подушку и поднес к ее рту член, подрагивающая головка коснулась сонных губ и стала тереться о них. Мягким движением руки он надавил на челюсть спящей, губы разомкнулись и головка, ерзнув по ним, скрылась во рту.

Жрец ощутил теплую влагу рта женщины и блаженно застонал — теперь он может не сдерживать себя. Дыхание участилось, его накрыла волна звериной похоти и возбуждения. Из его груди вырвался

хрип наслаждения, когда головка зашла за левую щеку и соприкоснулась с её влажной и теплой поверхностью. Удерживая голову спящей, он стал понемногу, медленно и неспешно двигать тазом. Член медленно и неспешно погружался в рот женщины, увлажняясь слюной, он оттопыривал изнутри левую щеку, касался неба, играл с губами и вновь и вновь скрывался в бархатной глубине ее рта.

Временами жрец вынимал свой пенис, ощущая как он мелко подрагивает и как вздуваются на нем вены, и вновь влажная головка соприкасалась с лепестками губ рта, скользила по ним, повторяла их контур, размазывая по ним и подбородку слюну, что тоненькой струйкой стекала из полураскрытого рта.

Он ускорился, Зверь брал над ним вверх, с силой сжимая спящую за волосы жрец, с диким остервенением просто трахал ее в рот, ощущая как в бешеном ритме член, пронимая глубоко в глотку, заставляя спящую в магическом сне женщину, кашлять и давиться им.

Время пришло. Судорожно сжав голову своей жертвы, жрец изогнулся от пришедшего оргазма, в глазах померкло, а потом стало ясно как днем. Блаженство накрыло его; пенис изрыгал семя, которое мощными толчками покидало его тело и заполняло рот спящей, его магия проникла вглубь ее женской природы, оставляя ничем не стираемый След Печати.

В затылок ударила отдача от покинувшей его Силы, на него навалилась временная слабость. Это ненадолго. Устало он поднялся с дивана, и подошел к окну. Ночь обнимала его, прохладными поцелуями ночного ветра она покрыла его голое тело и обняла тишиной спящего города.

Немного погодя, он опять повернулся к спящей, повернулся к своей цели, к которой шел так долго. Еще немного и он продолжит. Еще раз. Для Ритуала нужно два раза... Его взгляд упал на книжный шкаф, что стоял напротив дивана, на верхней полке, где книги стояли не в два, а в один ряд, было какое-то грубое подобие экибаны, явно сделанное неумелыми мужскими руками. Все это украшала яркая лента, на которой было написано: «Любимой Оленьки от мужа Сережи»...

Жрец перевел взгляд на диван. Оля лежала на спине с подушкой под головой. Белое тело ласкала луна, глядящая сквозь окно комнаты, все те же прекрасные изгибы, молочная кожа, правильные черты лица, налитая и красивая грудь. Ею можно было любоваться вечно, на лице отображался глубокий покой и безмятежность магического сна. Во сне она чуть склонила голову на бок, а к ее нежным щекам прилипло несколько волосков. На них еще оставалась влага, губы были полураскрыты, семя жреца покрывало их, белые сгустки виднелись на их изгибах, покрывали подбородок и медленно стекали к ее шее.

Часть нанесенных рун уже исчезли с ее тела и намертво впечатались в душу, а природа и разум Ольги все больше переходили под контроль Ордена. Жрец вздохнул. Неспешным шагом он подошел к столику, где стояли склянки, безошибочно нашел необходимую и сделал несколько глотков. Похоть вновь взяла его, вновь по телу побежала сладкая судорога, вновь восстал член, а из груди вырвался стон вожделения.

Пах горел огнем, как в тумане он двинулся к дивану, вобравшись на него, жрец нетерпеливо развел ноги женщине и лег на нее. Его обжег шелк кожи, током ударило от прикосновения сосков, он опять сдержал рык из груди.

Приподнявшись на согнутых локтях, он опустился чуть ниже и замер, пенис расположился напротив своей цели. Воззвав к братьям и произнеся заклинание, жрец со стоном прогнулся вперед. Он почувствовал, как головка коснулась больших губ, как прошла между ними, погружаясь все глубже во влагу ее тела. Со стоном он вошел в нее до упора, втискивая себя всего, голова кружилась от наслаждения, жрец ощутил, как обволакиваемый смазкой член живет своей собственной жизнью, пульсируя в теплой влаге лона женщины.

Сумерки сознания. Блаженный полумрак инстинктов и животных ощущений, теплота ее тела, ее влага в которой тонул его член, удар сладкого тока после каждой фрикции, когда пенис жреца вновь и вновь доходил до максимального вхождения.

Снова и снова комнату наполняли звуки, жалобный скрип дивана, шлепки, хлюпанье от погружения члена в вагину, звериный рык жреца и его стоны. Снова и снова его член после каждой фрикции медленно выходил из Ольги, покрытый ее влагой, пульсирующий, как живое существо.

В глазах потемнело, мужчина зарычал и с силой вгоняя член во влагалище, судорожно вцепился в обивку дивана. Затем вновь раздался взрыв блаженства, и он перестал быть собой. Его личность слилась со всем Орденом, сила которого проникла через него в Ольгу и безвозвратно изменила ее. Он стала их рабыней, послушной и полностью подконтрольной.

Жрец пришел в себя минут через пять, лежа уже на своей рабыне, которая произведет на свет ребенка. Ребенка, который вернет в спять утраченное и положит началу новой жизни Ордена. Ну, это потом, а сейчас он вновь ощутил шелк ее кожи, ощутил как тепло у нее внутри и как начинает обмякать его член, испустивший семя.

С хлюпаньем он вышел из нее и встал с дивана, устало прошелся по ковру и сел в кресло. Минут десять он просто сидел с закрытыми глазами, главное впереди. Ольга не понесет после этого, еще несколько ритуалов, только тогда... Да и после Ордену и ему лично придется поддерживать в ней Силу, которую будет впитывать ее ребенок через мать.

Наконец он встал с кресла, вновь посмотрел на спящую, на белизну ее кожи, божественное тело и соблазнительные изгибы, но это уже не волновало его. Все руны и знаки полностью исчезли, кожа Ольги была чиста.

Жрец надел на нее ночную рубашку и взял на руки, в спальне он аккуратно положил ее рядом с супругом и укрыл одеялом. Его дело было сделано. Убравшись в гостиной и приведя ее в первозданное состояние, он вышел из квартиры.

Снаружи его вновь обняла ночь и укрыла своим покрывалом...