Что сказать, денек не задался. Хотя еще недавно все, вроде бы было хорошо: любимый парень, планы на вечер, планы на выходные, планы на месяц... Да, люблю планировать, нет во мне импульсивности, безалаберности или «сумасшедшинки». Вот и допланировалась — стою вечером на автобусной остановке, глотаю непрошенные слезы.

А как тут не плакать, когда перед глазами стоит лицо Олежки, уже бывшего парня: «Пойми, Лена, ты — хорошая, умная, правильная, но... даже не знаю что и сказать. Вот мы с тобой всего пол года вместе, а словно n лет женаты. Ты милая, домашняя девочка, но мне сейчас другое нужно... « Ага, знаю я, чего ему нужно. Точнее, кто нужен.

Олька, моя лучшая подруга. Ну да, тоже — бывшая. Девочка с внешностью ангелочка, способная от одного запаха алкоголя утратить всякие «тормоза» и уйти в отрыв. Стриптиз на столе в клубе — было, затесаться в компанию «лиц кавказской национальности», нараздавать авансов, а потом по телефону жалобным шепотом просить «Леночка, пожалуйста, вытащи меня отсюда» — легко. А кто будет спасать беспутную девицу? Правильно, умненькая, практичная подружка со своим парнем. Вот я и спасала, пока не доспасалась.

И чего он в ней нашел? Я, между прочим, симпатичнее! Волосы цвета воронова крыла, темные глаза, фигура дай бог каждому, грудь нормального третьего размера, а не слабые намеки, как у некоторых. Экстрима, ему что ли в жизни не хватало? Так прыгнул бы с парашютом. Мало ему, козлу, те кавказцы морду били. Хотя Олежка в итоге победил. Он у меня сильный... вот только теперь уже — не у меня. Так, не плакать, и так народ косится...

— Красавица, по чем час счастья?

Выныриваю из воспоминаний и с недоумением смотрю на дорогу. Что это за явление такое с наглыми вопросами? Нет, я тоже в курсе, что на этой улице часто ночные бабочки обретаются, и как раз на этой и соседней остановках, но я то тут причем?! Одета прилично, накрашена едва-едва. А явление — ничего так себе, будь путаной — запрыгала бы от радости. Дорогая машина, за рулем — парень с каменной физиономией, то ли шофер, то ли охранник, на заднем сидении устроился сам любопытный гражданин. Лет сорока, не красавчик, но лицо приятное, мужественное такое, глаза — серые, внимательные. Рассматривает меня с ленивым любопытством, словно уже одежду стягивает. Хозяин жизни, блин.

Открываю рот, чтобы послать любителя «сладенького» куда подальше,... но вежливо, и со всем тактом. Грубо посылать хозяина дорогой машины лучше, когда у самой в друзьях и покровителях есть такой же, а не то можно легко найти себе неприятностей на нижние девяносто. Вот только стоило мне набрать в грудь воздуха, как пред глазами пронеслась картина сегодняшнего вечера: набираю мороженого и в обнимку с лучшей подругой весь вечер рыдаем и жалуемся друг другу, какие мужики козлы.

Хотя стоп — подругу из программы вечера вычеркиваем: она сейчас занята, моего предыдущего козла ублажает, сучка страшная. Еще лучше, рыдаю и заедаю стресс мороженым в гордом одиночестве. Картина маслом — «Правильная девочка Лена переживает расставание с любимым». И от этого стало вдруг так обидно, что захотелось доказать всему миру «Не скучная я! Я тоже могу быть... ну... неправильной, вот!» Поэтому вместо вежливого отказа внезапно выдаю:

— Пять тысяч — час, красавчик. А за тридцать — целая ночь счастья.

Судя по удивлению на лице — переборщила с ценой. Ну и ладно. Раздевать взглядом прекратил, уставился на лицо с недоумением, и, кажется, даже слегка разозлено. Улыбаюсь в ответ максимально очаровательно (очаровательно, а не язвительно, блин) и встречаю взгляд с вызовом: «Что, не ждал? А вот так! И вообще, плати — или не задерживай очередь». Ой, похоже это я зря: не надо было в гляделки играть. Злость из взгляда ушла, наоборот — в глазах появился интерес, и какой-то азарт. И улыбочка на губах нарисовалась, ехидная такая, аж заранее страшно.

— Окей, красавица, запрыгивай.

Черт! Нет, можно просто развернуться и быстренько рвануть прочь от остановки. Вряд ли он за мной бегать будет, нафиг я ему сдалась. А с другой стороны, сама же хотела совершить что-нибудь безумное? А безумнее этого найти сложно: заказывали — получите и распишитесь. Так что решай, Ленок.

В машину садилась с дрожью в коленях. Страшно все же, да и непривычно: опыта у меня в мои девятнадцать лет совсем чуть, да и тот весь с Олежкой получен, так что как себя должна вести путана, представляю в основном чисто теоретически. По фильмам.

— Как тебя зовут? — а голос тоже приятный, уверенный такой. И самого могу рассмотреть получше — крепкий, плотный, но не толстый. Сильный, наверное.

— Лена, — ответила, и мысленно дала себе подзатыльник. Ну вот зачем настоящее имя-то было называть? Хотя, без разницы, мало ли Лен на свете.

— Лена, значит, — опять улыбается сидит, — А меня называй Юра.

— Как скажете, Юра, — что-то мой героический запал начал потихоньку испаряться. А машина уже едет куда-то. И я к нему на «вы» обращаюсь. Надо-то как, может, понаглее? А этот... Юра еще шире улыбается. Взял меня за подбородок и рассматривает, словно оценивает. А теперь — отпустил, и провел пальцами по губам, соскользнул на шею, поглаживает так, что мурашки по всему телу пошли. Сижу ни жива ни мертва, страшно до жути,... но при этом — влажность между ножек появилась, и дыхание участилось.

А он, видимо, насмотрелся, и мягко, но настойчиво положил ладонь мне на затылок и к паху склоняет.

— Давай, Лена, поработай ротиком, пока едем.

А ладонь у него мягкая, но словно стальная — чувствую, что дергаться бесполезно. Я только что и осмелилась пропищать:

— Не при водителе же...

Мужчина мне даже отвечать не стал, только хмыкнул. Непослушными пальчиками расстегнула ширинку, высвободила из белья уже твердеющий член и застыла. И этим меня сегодня будут... будут иметь?! Ой мамочки, во мне столько места нет!

— Что, понравился? — в голосе мужчины прямо-таки бездна самодовольства, явно гордится. Даже хватку ослабил, дал время рассмотреть, но вот опять потянул мою голову вниз.

— Давай, красавица, поласкай его.

Осторожно коснулась уже полностью вставшего члена ладошкой, нежно прошла по всей длине... и мягко обвела язычком набухшую головку. Мужчина шумно вздохнул, его рука усилила нажим, поторапливая. Я послушно втянула в себя возбужденную плоть, стремясь взять в ротик как можно больше. Отстранилась, выпустив изо рта заблестевший от слюны член, провела язычком по всей длине, от мошонки до кончика, после чего снова впустила могучий агрегат между своих распахнутых губ, погружая его все глубже, и все больше сама от этого возбуждаясь. Странно, я ожидала, что делать минет абсолютно незнакомому мужчине будет противно, или хотя бы просто неприятно, но вместо этого чувствовала, что не будь мой ротик занят, я бы уже начала постанывать от захлестывающего возбуждения.

В какой-то момент ладонь Юры перестала просто поглаживать мои волосы, но начала задавать ритм, заставляя насаживаться ротиком на член еще глубже, все резче. Теперь мужчина просто трахал меня в рот, ни мало не заботясь о моем удобстве, властно, по хозяйски. Правда, боли не причинял, наоборот — происходящее заводило меня все больше, заставляя чувствовать себя безвольной игрушкой, но при этом слово распутывая какие-то невидимые узлы в сознании. Это оказалось так легко, просто расслабиться, покориться — и доставлять удовольствие, одновременно самой получая не меньшее. Поэтому я не сделала ни попытки высвободится, и лишь постаралась как можно лучше ласкать язычком член, овладевающий моим ротиком.

Не знаю, сколько прошло времени, но вот, несколько раз войдя особенно глубоко, мужчина начал кончать. Широкая ладонь не позволила мне отстраниться, и мой ротик наполнился солоноватым и пряным вкусом его семени. Олежке я спускать себе в рот никогда не позволяла, но сейчас мне просто не оставили выбора. И почему-то вовсе не стало противно, просто этот вкус добавил какую-то особую изюминку в произошедшее. Я медленно сглотнула сперму, после чего аккуратно прошлась губами и язычком по плоти мужчины, убирая следы.

— Умница, девочка, — теперь рука Юры не давила, а снова гладила меня по голове, словно послушного ребенка, — У тебя ласковые губки и волшебный ротик.

Глупо, наверное, но похвала оказалась неожиданно приятной. Тем временем, мы приехали — буквально через десять минут Юрий вежливо, но твердо провел меня в небольшую, хорошо обставленную квартиру в элитном доме. Эдакое любовное гнездышко. Хотя ясно, что за аист это гнездо свил и почему: колечко на пальце у Юры имеется, а следов жены в этой квартирке — не наблюдается. Понятно: дражайшая супруга сторожит семейный очаг, ожидая мужа, который трудится сверхурочно, множа семейное благосостояние. Все-таки, все мужики — сволочи. Правда некоторые сволочи — довольно симпатичные...

Из душа выходила с некоторой опаской: а вдруг он все же маньяк? Да и если не маньяк — его размеры сильно уж больше привычных мне, как бы не сделал больно. Юра ждал меня, лежа на постели.

— Ложись вот сюда, — указал на место рядом с собой.

Улеглась на спину, жду что дальше будет. И страшно опять, и возбуждение нахлынуло — чувствую, снова увлажнилась. А он не торопиться: чувствую руки на своем теле. Ладони широкие, горячие, пальцы — вроде бы, ласковые, но чувствуется, что пожелай он — сомкнутся стальными клещами. Опять начал с личика: провел мягко по скулам, очертил губы, и засунул два пальца мне в ротик.

— Пососи.

Послушно сосу, еще и лаская язычком, словно в ротике снова его член. Долго это не продолжается: мужчина вытаскивает пальцы и ведет ими, влажными от моей слюны, по подбородку, по шейке, к груди. Смачивает соски и начинает играть с ними, то мягко поглаживая, то слегка пощипывая.

Мне так хорошо, что от удовольствия я начинаю слегка всхлипывать, и, не удержавшись, начинаю ласкать себя между ножек. Увлекшись, пропускаю момент, когда его пальцы двинулись дальше вниз, а им на смену пришли мужские губы, вобравшие в себя затвердевший сосок. А уж когда Юра его прикусил, нежно, но ощутимо, меня словно разряд тока прошил. Я была так близко от вершины, что кажется, еще немного — и... Но тут мою руку, ласкавшую «киску» накрыла мужская ладонь и заставила прекратить.

На смену моим пальцам пришли чужие, более грубые, но ласковые и умелые. Вот только дать мне кончить в намерения Юры не входило: каждый раз, когда мне оставалось совсем немного, он останавливался. И вот когда я уже решила, что сейчас наплюю на остатки гордости, и начну умолять позволить мне... мужчина отодвинулся, и я увидела, как он одевает презерватив.

«Да, а ты, Ленка, совсем голову потеряла... Хорошо хоть у кого-то из вас мозги не отключились, а то только залета тебе и не хватало. Вот уж было бы всем приключениям приключение...»

В этот момент Юра навис надо мной, и я почувствовала, как головка его члена прикасается ко входу в мою"киску», разгоряченную ласками и уже давно жаждущую вторжения. А он опять не торопился, лишь дразня, проводя головкой по покрытым влагой лепесткам. И только когда я, не выдержав, обхватила его руками и попыталась сама насадиться на член, мужчина двинулся навстречу, разом входя в меня одним мощным толчком.

Я ахнула. Нет, больно не было — скорее, непривычно. На миг мне показалось, вошедший в мою «киску» член заполнил меня всю без остатка так, что я даже вздохнуть не смогу. Юра замер, давая мне привыкнуть к его размеру, но почувствовав, что я слегка расслабилась — двинулся дальше, погрузившись еще глубже. От затопившего меня блаженства, я застонала, и провела ладошками по накрывшему меня сильному, поджарому телу, от плеч до ягодиц, одновременно и благодаря, и побуждая продолжать.

И мужчина понял: начал двигаться, сначала медленно, мягко, но с каждым разом — все сильнее, резче. И вскоре уже он почти полностью выходил из меня, и тут же снова погружался до конца одним могучим толчком, вырывая из меня вскрик. Прижав меня к постели, Юра буквально вколачивал свой член в мою «киску», порыкивая от удовольствия, словно могучий хищник. А я... улетала.

Первый оргазм унес меня в звенящие дали почти сразу — столь велико было мое возбуждение, за ним вскоре пришел второй... Кажется, я кричала, вопила от наслаждения, забыв про всякую сдержанность, забыв, что меня сюда привезли в качестве шлюхи, и это я должна доставлять удовольствие, а не получать его... Не знаю, сколько это продолжалось — я потеряла счет времени, но, вынырнув в очередной раз из блаженного омута, я поняла, что Юриного члена больше нет во мне, также как нет его губ на моих сосках и гуди. Но при этом было так хорошо, что не было ни желания, ни сил шевелиться. Я лежала все так же — широко разведя ноги, выставив всю себя на обозрение, все еще плохо соображая где я и что я...

— Ты — не проститутка.

По голосу Юры я поняла, что он не спрашивает, а утверждает. .оrg И вот тут мне вдруг, впервые за вечер, стало по настоящему стыдно. До этого я словно носила незримую маску: ну отсосала, ну трахнули — так ведь для путаны это нормально, это — работа. Но сейчас мужчина всего тремя словами сорвал ее с меня, мигом превратив обратно в Леночку, умненькую, хорошую девочку, решившую что ей под силу натворить немножко глупостей и не попасться.

Я сдвинула ножки и отвернулась от лежащего рядом мужчины, чувствуя, как даже уши у меня от смущения становятся алыми. Захотелось чем-нибудь прикрыться, вот только ни простыни, ни покрывала под рукой не было. Я даже слегка сопротивлялась, когда сильные руки разворачивали меня лицом к мужчине, но лишь до тех пор, пока не поняла, что он едва ли даже замечает мой протест. Стальные пальцы ухватили меня за подбородок и заставили поднять лицо и встретиться глазами с Юрой. На удивление, в глазах мужчины не было ни ехидства, ни издевки, ни, чего я больше всего опасалась, презрения. Лишь какой-то странный, сочувственный интерес.

— Что, плохой денек выдался?

Горло перехватило от внезапно подступивших слез, поэтому я просто кивнула, заодно поняв, что он меня больше не удерживает. Мужчина вздохнул, и снова, как недавно в машине, погладил меня по волосам, только на этот раз явно не благодаря, а успокаивая.

— Вот и у меня денек... тот еще. Захотелось развеяться, сделать что-нибудь... глупое, что ли. Решил снять проститутку прямо на улице... А тут — ты.

— Извини, — вырвалось у меня раньше, чем я успела подумать.

— За что? — кажется, я сумела его удивить. Хотя, я и сама себе удивляюсь.

— Ну... за то, что помешала твоим планам. Сам же сказал: я — не проститутка.

Мужчина откинулся на подушку и его могучее тело затряслось. Сначала мелькнула глупая мысль, что он зарыдал (сердечко защемило от сочувствия), но спустя секунду до меня дошло, что он беззвучно хохочет. Все сочувствие мигом улетучилось. Вот интересно, если я накрою его физиономию подушкой и навалюсь всем тельцем — сумею придушить или нет?

— И... и... извини, — Юра смахнул набежавшие слезы, — Леночка, ты — прелесть. Ты только что сделала мой день не таким мрачным.

Желание придушить мужчину улетучилось вслед за сочувствием, и я несмело улыбнулась в ответ. Тем временем он снова притянул меня к себе и кивком головы указал на начавший оживать член. Ненадолго возникло желание поупираться: все таки он теперь знает, что я не путана. Но, с другой стороны, после того, что уже было — это будет выглядеть глупо. А еще я не могла не признать, что с Юрой мне было хорошо, много лучше чем с Олежкой. Вроде бы и любимый парень, но с ним в постели я подобного не испытывала ни разу. А раз так...

Я охотно взяла окрепший член в ротик и начала неспешно сосать, лаская язычком и поглаживая влажную от моих собственных выделений мошонку. Не удержавшись, лизнула яички. Вкус оказался странным, но мне понравился. Я так увлеклась, что Юре пришлось буквально отнимать у меня понравившуюся «игрушку»: его руки мягко отстранили

меня от паха и заставили встать в «коленно-локтевую». И снова скольжение члена во мне, сначала обманчиво неспешное, но чем дальше — тем более мощное, резкое, грубое.

Сильные толчки, шлепки мускулистого тела о мои ягодицы, руки, поддерживающие меня, не дающие в изнеможении упасть на постель, яркая вспышка оргазма,... еще одна... Вот он неожиданно выскальзывает из меня и с хриплым рыком кончает, забрызгивая спермой попку и мокрую от пота спину. Удерживающие меня руки, наконец, позволяют опуститься на простынь и убежать из бесконечного, почти болезненного наслаждения в объятья сна.

Юра разбудил меня перед рассветом и молча отправил в душ. Одевались мы тоже в тишине. Да и что сказать друг другу? Что-то свело нас на одну ночь, яркую, запоминающуюся, по крайней мере, для меня, но — это вряд ли повторится.

— Мой водитель отвезет тебя домой. Даже не думай, — это он на мою попытку возразить, — Автобусы еще не ходят. И... вот.

Мужчина протянул мне несколько купюр.

— Плата за ночь. Ты их честно заработала.

Молча принимаю деньги. В душе смешалось столько всего: и обида, и ярость, и грусть,... и понимание, что так, наверное, будет лучше. Ни лишних надежд, ни лишних иллюзий.

Домой ехала в полной тишине. Невольно ждала от водителя ехидных комментариев, похабных предложений, хотя бы пренебрежительных взглядов — но нет, сидит все с тем же каменным лицом, рулит. Может, он немой? Лишь у дома помог выйти из машины и решительно направился вслед за мной к подъезду. На вопрошающий взгляд ответил:

— Шеф велел — до дверей квартиры. Обеспечить безопасность.

Надо же, говорить умеет. И Юра — беспокоится, выходит... Так, выбросить это из головы, быстро.

Следующая неделя промелькнула как один день. О случившемся запретила себе даже мельком думать: поместила все воспоминания в самый дальний уголок памяти, заперла и выбросила ключ. Вроде, сработало. Долго думала, как поступить с деньгами: было желание их и разорвать, и сжечь, и подарить первому встречному попрошайке... В итоге — оставила себе. В чем-то Олежек прав: слишком уж я рациональная и практичная, а деньги — это деньги. Будем считать, что я их на улице нашла. Когда же через пару дней фирма, где я трудилась секретарем, приказала долго жить и выставила всех работников на улицу даже без выходного пособия — еще раз убедилась, что поступила правильно.

Вот только на долго этих денег не хватит — надо работу искать. Без особой надежды (здравствуй, кризис) я раскидала резюме и обратилась в пару кадровых агентств. И каково же было мое удивление, когда уже на следующий день получила сообщение, что меня ждут на собеседование в крупной фирме. Нет, черная полоса определенно заканчивается, осталось понять, что же начинается: белая полоса, или попа зебры.

На место я прибыла заранее и приготовилась ждать. Но чудеса продолжились: охрана только услышав мое имя сразу же буквально потащила меня куда-то на верхние этажи. Оказалось, в приемную генерального директора. Как там подумала Алиса... «Все страньше и страньше».

В приемной тоже не задержались: мне сразу же сообщили, что Юрий Сергеевич готов меня принять. При звуке имени сердце пропустило удар: да нет, бред ведь, таких совпадений — не бывает. Но когда я вошла в просторный кабинет и встретилась взглядом с сидящим за столом мужчиной, поняла — бывает. Видимо, налюбовавшись на мою вытянувшуюся от удивления мордашку, Юра улыбнулся и махнул рукой:

— Входите, Елена Петровна, присаживайтесь... Значит, ищете место секретаря?

— Но как... — я, наконец, обрела дар речи, — Так не бывает! Этого не может быть...

— Да ладно, — в глазах мужчины замелькали лукавые искорки, — Еще и не такое бывает. А уж сейчас и вовсе ничего необычного.

И, видя мое недоверие, пояснил:

— Мой шофер тебя до самой квартиры проводил, так что твой адрес у меня был. А уж дальше узнать о тебе все — дело техники. Тем более, с моими-то возможностями. Так что, как только ты осталась без работы — я немного подсуетился, и вот ты здесь.

— И зачем я здесь?

— Как зачем? — теперь я уже не могла понять, играет он или же серьезен, — Вы, девушка, ищете работу, так? У меня вакантна должность личного помощника. Рекомендации у вас отличные, опыт работы есть. К тому же две трети собеседования вы уже... прошли. Осталась еще одна треть.

— Одна треть?

Что-то я сегодня медленно соображаю. О чем он? Впрочем, он сейчас мне все объяснит. Не зря же поднялся с кресла и медленно, словно боясь спугнуть, приближается ко мне. И вот уже мужские руки мягко заставляют меня встать со стула и подталкивают ближе к столу. Еще миг, и я оказалась распластана, прижата к полированной поверхности. Все происходит слишком быстро: и его бесцеремонные, такие уверенные действия, и мое возбуждение, заставляющее подкашиваться ноги. Не лежи я сейчас на столе — начала бы сползать на пол. А Юра уже также быстро и уверенно избавляет меня от колготок и трусиков. Пожалуйста, пусть в кабинет никто не зайдет, и не застанет меня здесь вот такую, с задранной юбкой и оттопыренной голой попкой, которую поглаживает мужчина, с которым мы видимся второй раз в жизни.

А вот хозяина кабинета такие мелочи не волнуют: то ли никого не ждет, то ли не впервой. Одна широкая ладонь лежит у меня на спине, пресекая любые попытки встать, и вообще, сопротивляться, вторая — уверенно накрывает мою «киску» и начинает ласкать, то играя с клитором, то проникая глубже. Кусаю губы, стараясь сдержать рвущиеся наружу стоны.

— Тише, девочка, тише... Не надо кричать, мы же не хотим лишних зрителей?

В противовес успокаивающим словам, его ласки становятся все настойчивей, изощренней. Юра уже буквально трахает меня пальцами, заставляя исткать влагой. И я снова не могу понять, почему он так тянет, почему, наконец, не войдет в меня. Первые догадки появляются, когда я ощущаю мокрые от выделений пальцы между своими ягодицами. Он размазывает мои соки по анусу, готовя попку к вторжению. Его членом — в мою попочку?! Этим... этим монстром — туда, куда я даже Олежку за месяцы отношений ни разу не допустила?! Нет уж! Я пытаюсь встать, но Юрина ладонь уже привычно удерживает меня на месте.

— Тише, потерпи немного...

Пальцы сменила головка члена, пока еще только прикасающаяся к испуганно сжавшемуся колечку. Я попыталась возразить, но Юра уже навалился на меня, прижав к столу. Ладонь исчезла с моей спины и осторожно, но беспощадно зажала мне рот.

— Расслабься...

Его член погружается в мою попку медленно, но настойчиво, аккуратно, но неотвратимо. Кажется, Юра нежен со мной,... все равно больно! Кричу в закрывающую рот ладонь, но на волю вырывается только глухое мычание. Вот он вошел — и замер, давая мне время приспособиться к незваному гостю, потом, почувствовав, что я слегка расслабилась — двинулся дальше, вошел еще сильнее, глубже. И опять остановился, позволяя мне привыкнуть.

Одна его ладно по-прежнему зажимала мне рот, вторая же... Вторая — вновь легла на мою влажную от возбуждения «киску» и ласки, умелые, заставляющие если не забыть про боль в растянутой попке, то начать получать от нее странное, болезненное наслаждение, продолжились. И вместе с тем член Юры начал двигаться во мне, сначала неторопливо, словно осваивая новую территорию, но с каждым толчком все резче, сильнее. И вот уже от размашистых толчков, кажется, вздрагивает тяжелый письменный стол. Боль в еще недавно девственной попке не ушла, но слившись в единое целое с ощущениями от терзающих мою «киску» пальцев», превратилась во что-то новое, заставляющее меня и бессвязно молить о пощаде, и, одновременно, умолять не останавливаться, продолжать,... продолжать...

Мои стоны наполняют кабинет, а мужская ладонь... Она уже не зажимает мне рот, напротив, — это я вцепившись в нее обеими руками прижимаю ее с своему личику, иногда проводя язычком по шершавой коже, словно пробуя ее на вкус. Еще пара толчков, особенно сильных, резких, и мы оба соскальзываем куда-то за границы реальности. Последнее, что чувствую, как пульсирует его член, выбрасывая в мою попку струи спермы.

Кажется, я ненадолго потеряла сознание, потому что когда вновь начала воспринимать окружающий мир, Юра уже вышел из меня и неторопливо застегивал брюки. А я по прежнему лежала распластанная на столе, вот только теперь еще и чувствовала, как из горящей огнем попки сочится что-то липкое, стекая по бедрам. Заметив мой ставший осмысленным взгляд, Юра довольно улыбнулся и легонько шлепнул меня по ягодицам.

— Все, вставай, приводи себя в порядок. Вон там за дверью — комната отдыха. С душем.

Когда я, спустя некоторое время, снова оказалась в кабинете, мужчина уже ни чем не напоминал себя недавнего, надев маску строгого начальника.

— Что ж, Елена Петровна, собеседование вы прошли с блеском. Так что если хотите — место ваше. Ваш оклад...

Юра написал цифру, заставившую мои глаза удивленно округлиться. Щедро.

— Кроме того, будут премии... по результатам работы. Вам придется сопровождать меняв деловых поездках. И еще, вам будет предоставлено жилье за счет... фирмы. Вы, кажется, его уже осматривали разок.

Молчу, а в голове, толкаясь и обгоняя друг друга, проносятся мысли. После такого «собеседования» и гадать не надо, кем он меня нанимает. Надо бы с гордым видом отказаться, вот только... Денег у меня осталось — пару месяцев за жилье заплатить, да и то благодаря предыдущей... «подработке». А дальше?

И, главное, понравилось ли мне то, что Юра делал со мной? Ну... чего уж там, очень понравилось. И даже то, что сделал только что в своем кабинете. Нет, мог бы, гад такой, сначала согласия спросить,... но я бы тогда обязательно отказалась. А так оно вышло... да черт с ним, удивительно вышло! Решено: соглашаюсь — и будь что будет. Имею же я право на еще один безумный поступок?

— Вот и хорошо, вот и славно, — прочитав на моей задумчивой мордашке согласие, мужчина широко улыбнулся, — Я сразу понял, что ты разумная и практичная девочка, а значит мы поймем друг друга.

И сразу же захотелось подправить ему физиономию ноготками: вот ведь сволочь, я тут безумный поступок совершаю, а он — «разумная, практичная»... Сговорились они все, что ли?

— Ну-ну, не обижайся, — вот ведь психолог доморощенный, — Что поделать, мы с тобой — похожи, и даже безумства у нас с тобой такие вот... обдуманные.

Сказал, и улыбнулся, широко так, без обычного своего ехидства. И я невольно ловлю себя на том, что улыбаюсь в ответ.