Олег Андреевич стоял у окна на кухне и наблюдал, как его дочь, девятнадцатилетняя Лена, стоит у подъезда в ожидании своего кавалера. Вот рядом с ней остановился серый «Lоgаn» и она нырнула внутрь. В свете, включившейся в салоне авто тусклой лампочки, было видно, как она поцеловала водителя и через минуту машина исчезла из вида. «Пап, я вернусь вечером в воскресенье» — вспомнил он ее слова. Кошмар! Две ночи она будет с ним и не трудно догадаться, чем они будут заниматься в отсутствии родителей ухажера.
Мужчина сел за стол и со злостью опрокинул в рот рюмку коньяка. Олег Андреевич не просто любил свою дочь, он души не чаял в этом прекрасном создании, и теперь просто не мог смириться, что его маленькая Леночка, которую он всю жизнь оберегал, выросла до «продуктивного» возраста.

Он вспоминал, как учил ее ходить, как причесывал и завязывал бантики, купал, гулял с ней, водил в МакДоналдс, не спал ночами, когда она болела и еще десятки отцовских обязанностей, которые он выполнял с огромным желанием. Он всегда с умилением и гордостью смотрел, как его маленькая фея растет и распускается подобно цветку волшебной красоты. И вот теперь этот «цветок» принялся отдаляться от отца. В ее жизни стали появляться молодые парни, а постаревший Олег Андреевич уже не вызывал у нее прежних чувств. Но даже не это сверлило его душу изнутри. Он просто не мог представить, вернее с точностью до наоборот, старался понять, как его Леночка начинает обретать сексуальный опыт. Он гнал от себя эти мысли, как любой нормальный человек старается не думать о том, каким может быть секс у его близких родственников. Но в последнее время, сцены, как его девочка отдается парню, упрямо лезли в его голову. Как она целуется, раздевается, ласкается и стонет от его прикосновений, потом делает ему минет, тьфу... Вторая рюмка коньяка обожгла горло и тут же была подготовлена следующая.

Да, он сам виноват. В последние годы, когда его жена окончательно превратилась из обычной полноватой, но симпатичной женщины в грузную, необъятную субстанцию больше похожую на колокол, а ее мозги зациклились исключительно на своих многочисленных болячках, половые отношения покинули жизнь супругов. А когда жена и вовсе решила переселиться на дачу где «свежий воздух» и «натуральные продукты», Олег Андреевич без зазрения совести, стал захаживать к девочкам легкого поведения. В большом городе хватало подобных предложений, что позволяло разнообразить похождения. И мужчина этим пользовался, пока не попал на квартиру, где его приняла совсем юная, и так похожая на Лену, студентка. Именно после этой встречи, Олег Андреевич словно прозрел. А вместе с прозрением пришли тяжелые отцовские мучительные мысли.

— Пап, ты чего в темноте сидишь? — на кухню вспорхнула его младшая дочь Татьяна. Высокая, для своих шестнадцати лет, в коротких шортах и узком топике, который повторял очертания ее маленьких грудей. Прямые, русые волосы до лопаток подчеркивали стройность ее фигуры. Еще одну красотку вырастил.
— Не беспокойся, мимо рта не пронесу, — попытался отшутиться Олег Андреевич и в третий раз приложился к рюмке.
— Ты опять за свое? — девушка с укоризной посмотрела на отца, — Сначала за Ленкой с Костиком следишь, а потом начинаешь коньяк глушить. Что с тобой в последнее время происходит?

Таня села напротив него и озабоченно посмотрела в глаза. Боже, какая уже взрослая! Еще чуть-чуть и пойдет по стопам сестры. Парни ведь вокруг нее уже мухами вьются.
— Давно Лена с ним спит? — неожиданно для дочери спросил Олег Андреевич, так что та подскочила и уронила табуретку.
— ... ээээ... нуууу... А я откуда знаю? — она повернулась спиной, что бы отец не видел, как она начинает краснеть.
— Ну прям не знаешь. Только не говори мне, что вы с Ленкой никогда своих парней не обсуждали. Или думаешь, что я глухой? А уж такое событие, как потеря сестрой девственности, просто не могла пройти мимо тебя.

Таня подняла табуретку и снова села напротив отца.
— Ты теперь ее из-за этого возненавидишь?
— Дурочка, как я могу ненавидеть собственную дочь, причем за поступки, которые диктует нам природа, будь она не ладна. Тебе ведь уже скоро 18 лет. Бьюсь об заклад, что эта тема тебя тоже сильно интересует. У Ленки, небось, все выпытываешь, что да как. Я прав?
Девушка смущенно кивнула.
— Говорит, что первый раз вообще противно было.
— И, разумеется, больно.

Таня опять кивнула.
— Кто бы сомневался, — мужчина сделал большой глоток из рюмки, — У нынешних парней, с их компьютерными мозгами, извилин не хватает, что бы все по уму сделать. Ты поди уже морально готовишься первые пару раз перетерпеть. Возможные сценарии, как это произойдет, в голове прокручиваешь. Так?
Таня, никогда не вела таких интимных разговоров с отцом и просто не знала, как вести себя в этой ситуации. Конечно она, как и любая девушка в ее возрасте, понимала, что рано или поздно придется начинать половые отношения. Пыталась представить себе, с кем и как произойдет ее первый раз. Читала разные статьи и даже смотрела запрещенное видео, которое, к слову, произвело на нее ужасное впечатление. Но как рассказать об этом отцу?

— А хочешь я сам расскажу тебе твои же фантазии? — Олег Андреевич, заметив растерянность дочери, решил взять инициативу в свои руки.
— Попробуй, — улыбнулась в ответ Таня. Ей понравилась идея игры в «угадай-ку», — Потом сверим, что сошлось, а что нет.
— Договорились. Как зовут парня, который тебя провожал пару дней назад?
— Лешка? Пап, ну это не серьезно!
— Ладно, пусть будет не он, а гипотетический Павлик.
— Хи...
— Не смейся, дай мне сосредоточиться, — Олег Андреевич на минуту задумался и продолжил, — Итак, однажды ты знакомишься с Павлом, высоким и красивым парнем. Он на два, три года старше тебя, учится в институте и уже знает, чего хочет от жизни и главное, как этого достичь. Через пару месяцев, ваша дружба плавно перетекает во что-то большее, что тебе, по молодости лет, представляется настоящей первой любовью. Он галантно ухаживает за тобой, водит в кино и клубы, дарит цветы и подарки. Ваши отношения становятся объектом зависти некоторых подруг, но это тебя не останавливает. Ты уже для себя решила, что ради него ты готова на все.
Как-то вечером, Павел, вместо очередного похода в клуб, приглашает тебя к себе домой, где (какая неожиданность!) никого больше нет. Классическое «родители на даче», в действии. Ты приятно удивлена, как он все устроил в квартире к твоему приходу. Свет приглушен, в зале, на небольшом столе, стоят зажженные свечи, бутылка шампанского, фужеры к нему и легкие закуски. Из динамиков льется красивая и спокойная музыка.

Он приглашает тебя за стол, делая комплименты твоему внешнему виду в стиле «Как тебе здорово идет твоя новая мини-юбка». Усаживает на стул, открывает бутылку шампанского, наполняет фужеры и говорит простой тост. Разумеется, в честь тебя, «которая согласилась украсить собой его одинокий вечер». Вы пьете шампанское, закусываете и болтаете о всякой всячине, пока все содержимое бутылки, наконец, оседает в ваших желудках, а тело приобретает некоторую дополнительную гибкость. «А давай потанцуем!», вдруг предлагает Павел. «Почему бы и нет?», соглашаешься ты. Он помогает тебе встать, смело обнимает за талию, а ты робко кладешь ему руки на плечи. Вы начинаете танцевать, если медленное покачивание из стороны в сторону можно назвать танцем. Легкий и приятный шум в голове, от выпитого шампанского, помогает не обращать внимание на такие мелочи. Продолжаете о чем-то болтать, пока ты не ощущаешь, как его крепкие руки начинают гладить твою спину и, совсем не навязчиво, но уверенно прижимают тебя к нему. Его голова подается вперед и губы слегка, совсем чуть-чуть, касаются твоих. Ты смущаешься, но не вырываешься из его объятий, а лишь поворачиваешь голову и утыкаешься ему в плечо. Но это ненадолго. Он знает, что нравится тебе, и в его объятиях ты чувствуешь себя на седьмом небе от счастья. Поэтому спокойно возвращает твою голову в прежнее положение и опять целует. Только в этот раз крепче и откровеннее. Ты отвечаешь взаимностью, и вот уже в ход идут языки и поцелуй приобретает черты настоящего, взрослого. Павел смелеет. Начинает поглаживать твои ягодицы, целовать в шею. Ты чувствуешь, как он буквально горит изнутри, как он хочет овладеть тобой. Да ты и сама не против, но желание смешивается со страхом.

Ведь это будет первый раз! «Ну и что?», успокаиваешь ты себя, «Он ведь меня любит, а значит, сделает все, что бы мне было хорошо». Легко поддаешься, когда он берет тебя за руку и ведет в спальню, освещенную лишь светом уличного фонаря. Вы садитесь на кровать и возобновляете ласки. Его руки уже без стеснения гуляют по твоему телу. Одна гладит ноги, слегка проникая под юбку, вторая начинает расстегивать пуговицы на блузке. «Может все таки не стОит?», думаешь ты, когда его губы касаются твоих обнаженных плеч. Но сразу одергиваешь себя — «С кем, если не с ним? Когда, если не сейчас?». И вот уже с тебя слетает блузка, а сразу за ней и лифчик. Он лишь улыбается, когда ты инстинктивно прикрываешь грудь рукой. «Паш, ты знаешь, у меня еще никогда не было...», стыдливо говоришь ты своему кавалеру. Но кажется, он и так об этом догадывается. «Не волнуйся, просто расслабься и все будет хорошо», успокаивает он. Потом быстро снимает с себя рубашку, заставляет тебя встать с кровати, и вы снова крепко целуетесь, прижавшись друг другу полуобнаженными телами.

Павел не спешит форсировать события. Старается дать тебе время привыкнуть к новым ощущениям — стоять практически голой перед парнем. Но вот пришло время двигаться дальше. Он избавляет тебя сначала от юбки, а потом и от трусиков. До конца раздевается сам и ведет обратно к кровати, взяв, по пути из шкафа, полотенце. Ты начинаешь вся дрожать, но все уже зашло слишком далеко и отступать поздно. «Будь, что будет!», думаешь ты и ложишься на спину, закрывая глаза. Смотреть на возбужденный мужской орган выше твоих сил, дотронуться, тем более. Но Паша и не настаивает. Он слишком увлечен твоим красивым телом. Ласкает, целует, трется о него грудью, одним словом — наслаждается сам и, одновременно, старается прикосновениями доставить тебе удовольствие. Получается плохо — ты слишком напряжена, хоть и пытаешься не подавать вида. Сердце еще больше сжимается, когда ты слышишь шуршание упаковки от презерватива. Сейчас начнется! Твои ноги раздвинуты, ты вся в его власти. Закусив губу, чувствуешь, как его член дотрагивается до твоего лона. «Мама!», преждевременно слетает с твоих губ, ведь самое главное еще не началось. Павел всего лишь проводит им вверх-вниз, вдоль половых губ до клитора и обратно, добиваясь увлажнения твоей промежности. Тебе становиться приятно и общее напряжения чуть спадает. И вот он уже нащупывает твою узкую дырочку и аккуратно пальцем входит в тебя.

«Ой!...»
«Расслабься, милая»

Немного разработав твое влагалище, он приставляет к нему член и начинает не сильно надавливать на вход, заставляя того растягиваться и пропустить внутрь свое «орудие». Накатывает первая болевая волна, но Павел не отступает, лишь немного ослабляет нажим. Ты терпишь, когда он короткими и мелкими толчками вводит в тебя член, буквально по миллиметру. От вынужденного растяжения усиливается боль, а из горла не произвольно вырывается крик. Павел ошибочно принимает его за стон наслаждения и добавляет силы своим движениям. Хлоп! Рвется девственная плева, орошая кровью постеленное полотенце, а член продолжает настойчиво пробивать себе дорогу дальше, добавляя тебе новую порцию болевых ощущений. «Ничего страшного», думаешь ты, «Еще чуть-чуть и боль отступит, надо просто подождать». Павел словно читает твои мысли. Он выходит из тебя, давая возможность перевести дух, чистым концом полотенца вытирает твою промежность, затем меняет, испачканный кровью презерватив, на новый и, после небольшой паузы на ласки и поцелуи, снова аккуратно входит в тебя. Теперь его движения не приносят тебе сильной боли, но дискомфорт по прежнему присутствует и до получения удовольствия от процесса еще очень далеко. Но это сейчас не так важно, как то, что ты сегодня стала женщиной! С любимым человеком! Не прячась в грязном подвале или в тесном автомобиле, согнувшись в три погибели. То есть, сделала это так, как должны делать нормальные люди. Ты счастлива!

Олег Андреевич допил остатки коньяка из рюмки и наполнил ее заново.
— Ну, что скажешь? Примерно так ты себе это представляла?
Таня настолько сильно погрузилась мыслями в повествование отца, что не сразу поняла, что рассказ закончился. А ведь он действительно очень сильно совпадал с ее представлением о том, каким должен быть первый сексуальный опыт.
— У меня фантазии не хватит представить все в таких подробностях. Но в целом ты прав — красивый парень, свечи, шампанское — мечта. Не хватало только взаимного признания в любви.
— Да брось ты, какая любовь? — мужчина махнул рукой, — Все прозаичней в этом мире. Подай мне сигареты, курить хочу.
— Я тоже,... ой! — проговорилась Таня.
— Значит, куришь уже.
— Пап, я редко. Чесно-чесно!
— Черт с тобой, кури. Может тебе еще и коньяка налить?
— Я, между прочим, крепче вина ничего не пила, — она протянула пачку сигарет отцу.
— Расцениваю твой ответ как согласие, — Олег Андреевич подмигнул дочери и наполнил для нее рюмку.

У Тани перехватило дыхание, когда янтарная жидкость обожгла ей горло.
— Куда же ты так без тренировки и одним махом? — мужчина вложил ей в рот дольку апельсина и взволнованно наблюдал, как та приходит в себя.
Девушка понемногу восстановила работу легких и взяла сигарету.
— А вот это правильно, — похвалил отец, — дымок тебе сейчас на пользу пойдет.
Таня закурила. Коньяк и крепкая отцовская сигарета быстро довели ее до «кондиции». Кровь горячим потоком хлынула к голове, от чего ее щечки стали пунцовыми, а в мозгу приятно зашумело. Она мыслями вернулась в рассказ отца. Неужели это все так и останется просто мечтой?
— Допустим! — вдруг резко сказала она, — Допустим, что все эти фантазии лишь больной плод моего воображения. Но другого я даже представлять себе не желаю.
— А зря, думаю, тебе лучше подготовить себя к разным вариантам развития событий,
— Например?

— Например, понять, что никакого Павла в твоей жизни, скорее всего, не будет. А будет некто другой, похожий на твоего позавчерашнего Лешу. И начнешь ты с ним встречаться не из-за большой любви, а что бы просто не отстать от подруг, которые уже обзавелись парнями. Потом, как-нибудь, ваша большая и шумная компания соберется на дачном участке, с маленьким, кривым домиком в котором всего две-три комнаты. Напьетесь, как полагается. Лешка затащит тебя в одну из спален, которых ночью не хватит на всех, а потому надо действовать сейчас и быстро, пока не заняли. Начнет тебя бесцеремонно лапать, а ты будешь слишком пьяна, что бы дать серьезный отпор. Он завалит тебя на кровать, задирая кофту до подбородка и никак не реагируя на твои просьбы прекратить. Стащит с тебя штаны так, что они повиснут в районе щиколоток, потому как на снятие обуви нет времени. Расстегнет ширинку и станет «методом тыка» искать заветный вход. Закричать ты не решишься — будет стыдно перед подругами. Будешь просто тихо скулить и молить небеса, что бы с пьяну у него ничего не вышло.

Но твой Лешка окажется упрямым, к тому же уже сильно возбужденным, парнем. Его не останавливают ни твои просьбы, ни твоя девственность. Найдя, наконец, заветную дырочку, он без колебаний, сильно и даже грубо, начнет буравить ее своим агрегатом. Слезы градом хлынут из глаз, когда он войдет всего лишь на половину длины члена, настолько будет больно. Кровь — хреновая замена течке, скажу я тебе, вот только пьяного Лешу это не волнует. Он приехал сюда не любовью заниматься, а трахать свою подругу, что бы потом хвастливо рассказывать об этом друзьям.

Успокаивает только одно — он быстро кончит. Также быстро с тебя слезет, пару минут передохнет и свалит к остальным, допивать оставшийся алкоголь. Минут десять ты будешь рыдать от обиды и полного бессилия, но боязнь быть осмеянной, если вдруг кто-то заглянет в комнату, заставит тебя встать, одеться, привести себя в порядок и выйти ко всем, как ни в чем не бывало. У тебя внизу будет все болеть, но не долго. Может пару дней, не больше. А с Лешкой вы разбежитесь где-то через неделю после случившегося.

Олег Андреевич замолчал и разлил коньяк. Таня с удовольствием припала к рюмке. Впечатлительная девушка не могла поверить, что такое может произойти. А если отец прав? Он жизнь прожил, а значит и не такое повидал. В глазах навернулись слезы.
— Танюш, ты чего? — отец дотронулся до ее руки.
Она не ответила. Залезла к нему на колени, обняла за шею, положила голову на плечо и беззвучно заплакала.
— Вот я осел! — Олег Андреевич стал поглаживать ее по спине, — Солнышко, прости меня старого, пьяного дурака. Наболтал тебе страшилок. Все у тебя хорошо будет, слышишь? И парень любимый и цветы и шампанское и свадьба с лимузином. И внуки... Ну, то есть, дети. А я буду с ними возиться, что бы дать тебе возможность с мужем отдохнуть...
Он говорил еще много всяких успокаивающих глупостей, вспоминая, как всего n лет назад, его младшенькая дочка, вот также как и сейчас, сидела на его коленях, а он выдумывал на ходу очередную сказку, и рассказывал ей, пока она не засыпала прямо у него на руках. Теперь она повзрослела, но, по сути, осталась такой же маленькой девочкой и так нуждалась в простых и добрых папиных историях.

Таня продолжала лежать на плече у отца, но всхлипывания, ему на радость, прекратились.
— Пап?
— Да, моя сладкая.
— А ты умеешь... ну это... что б не очень больно...
Олег Андреевич оторопел. Он оторвал дочь от своего плеча и посмотрел в ее красивые светло-серые глаза.
— Не понял. Ты хочешь...
— Что бы ты лишил меня девственности. Сегодня! Сейчас!
— Что? — он взял ее за плечи, сильно тряхнул и громко крикнул — Совсем сдурела? Ты понимаешь, что ты говоришь?
Но Таня не испугалась отцовского гнева. Она перелезла с его колен на табуретку, подожгла две сигареты, протянув одну отцу, и заговорила ровным, уверенным голосом:
— Нет, пап, это родители, дуреют, когда вырастают их дети, обходя, причем вполне осознанно, в беседах интимную тему. Я вообще удивляюсь, как ты со мной этот разговор сегодня завел, спасибо коньяку и Ленке с Костиком. Детям часто приходиться все познавать самим. В результате имеем «дачные», «автомобильные», «подвальные» и прочие антисанитарные половые связи, с обязательной алкогольной зарядкой перед этим.

— Таня...
— Подожди! Ты мой отец и, я знаю, любишь меня. А значит просто не способен причинить мне лишние страдания. У тебя богатый опыт и ты можешь все сделать в сто раз лучше, чем молодые и глупые лешки-пашки. И я тебя люблю, поэтому с радостью приму тебя в своей постели. Почему же я должна ждать или искать для этого, во всех смыслах, ответственного шага кого-то другого, если рядом со мной сидит самый дорогой мне мужчина?
Она затушила сигарету и вопросительно посмотрела на отца. Тот обхватил голову руками и угрюмо следил за ее движениями. За последнюю минуту он двадцать раз пожалел, что завел с ней этот разговор.
— Не знаю, Танюш. Разве я могу, вот так?
— А отдать родную дочь в руки самовлюбленного молодого идиота, вроде Костика, можешь?
— Но я ведь старый уже! — не сдавался отец.

Девушка злобно сплюнула и пошла прочь из кухни. В проеме двери она остановилась, повернулась лицом к нему и, одним рывком, стянулся с себя топик, позволяя отцу рассмотреть ее молодую и еще не до конца сформировавшуюся грудь. Спустя минуту, не говоря не слова, развернулась и исчезла у себя в комнате.
Олег Андреевич закурил новую сигарету. Внутри него вели непримиримый бой два старых соперника — голоса сердца и разума. Первый заставлял его броситься вслед за Таней и, как подобает хорошему отцу, помочь в решении этой не простой ситуации, пусть это и будет против всяких правил. Второй клеймил возможным позором и грозил уголовным кодексом.
— Как бы я не поступил, все равно останусь виноватым. Такая уж она, отцовская доля.

Он потушил сигарету и пошел вглубь квартиры...