В кое-то веки семья собралась вместе за столом. Отец отхлебывал свой утренний кофе, уткнувшись носом в обязательную газету биржевых новостей. Мама с сестрой чего-то шептались постоянно, и хихикали как две школьницы. Я пялился в окно, наслаждаясь, не по-осеннему теплым утром.

— Мальчики, вы костюмы на Хэллоуин себе уже подобрали. Осталась всего лишь неделя — вдруг спросила мама, вывев меня из задумчивого состояния созерцания красот природы за окном.

— Да, да. А то будет, как в прошлый раз — добавила Машка (сеструха моя) и залилась громким смехом.

— Прекрати подтрунивать над братом. Конце концов — это была и моя вина — резко оборвала мама сестру, а сама опустила глаза, прикрывая рот ладонью.

Она явно хотела скрыть улыбку. Да они обе просто издеваются надо мной. Ну с сестрой все понятно. Она не упускала случая подколоть меня. А вот от мамы — не ожидал. Это же надо так опаскудить такое классное утро.

Настроение пропало напрочь. В памяти всплыл прошлогодний Хэллоуин. Мама тогда покупала мне костюм. Ну и как обычно, в последний момент это бывает — ничего путного уже не было. Пришлось брать то, что осталось. А остался лишь костюм клоуна. Представляете меня, двадцатидвухлетнего детину в костюме клоуна из Макдональдса, да ко всему, тот оказался еще и маловат. Все гости потешались надо мной. И вообще, почему мы русские люди должны праздновать этот дурацкий праздник? Ну конечно... мы ведь не просто русские — мы уже «Новые Русские». Ездим на американских тачках, едим американскую жратву, пьем американское бухло, вот уже и праздники амеровские отмечаем. Не хватает только еще день рождения Обамы праздновать.

Все... баста. В этом году никакого Хэллоуина.

— Ну, во первых. Костюм должен быть сюрпризом, а во вторых, как вы изволили выразиться дамы, впереди целая неделя — вдруг прервал мои негодующие патриотические мысли отец.

— Не боись. На этот раз мы будем на высоте — это уже он явно обращался ко мне, оторвавшись, наконец, от своей газеты.

Чего-то, буркнув в ответ и поблагодарив за завтрак, я удалился в свою комнату. Да легко сказать самому себе «Все... баста». А вот как сказать это отцу? Он у меня коммерческий директор крупной строительной фирмы. По правде говоря, даже соучредитель на пару с дядь Толей (гендиректор). С дядь Толей они дружат с детства, и так уж повелось все праздники мы вместе. Сначала это просто была дружба семьями, а сейчас это уже проявление корпоративного духа, как любил говорить отец. Все корпоративные мероприятия проводились с участием семей руководства предприятия. Это сплочает коллектив — так считал дядя Толя, да и отец мой был того же мнения. Пропустить подобное действо без уважительной причины считалось нарушением корпоративной этики, и было не позволительно. Решено было перенести этот разговор на последний день, а там действовать по обстоятельствам.

Неделя пролетела быстро, никакого костюма я, конечно же, не купил. Хэллоуин в этом году выдался на пятницу. Не самый загруженный день в Универе, и по сему после обеда я уже был дома.

На пороге уже нос к носу столкнулся с мамой и сестрой. Те с огромными пакетами усаживались в машину. На ходу мама объяснила, что спешат они к Петровым (фамилия гендиректора, кстати) помочь Ольге, жене дядь Толи украсить помещение и сервировать столы.

— Начало в семь. Не опаздывайте.

Это было мне на руку. Говорить с отцом наедине мне казалось проще будет. Родителя я застал в кабинете. Тот работал за компом.

— Пап, нам нужно поговорить — взял я сразу быка за рога.

Не успев открыть рот для следующей фразы, как был прерван резким телефонным звонком. Отец поднял трубку. Лицо его нахмурилось, он молча выслушивал кого-то на том краю провода.

— Блин, как всегда не вовремя — чертыхнулся он, бросая трубку на аппарат.

— Что-то случилось?

— Да, фура наша со стройматериалами застряла на таможне. А тут выходные на носу. Не разрулим — за простой немцы такую неустойку выставят, что в понедельник дядя Толя на гавно изойдет. Так что, лечу улаживать дела, буду попозже.

Отец бросился к дверям, на ходу натягивая куртку.

— Пап, я к Петровым не пойду — сходу выпалил я, боясь, что отец сейчас скроется за дверью.

Отец остановился, странно так глянул на меня.

— Чего это ты вдруг?

— Да не пойду, и все.

— Димон (мое, кстати, имя), я понимаю, что в прошлый раз не заладилось, но я прошу, не накаляй обстановку. У меня и так сейчас с генеральным отношения не ахти, дела идут не шатко не валко, да тут еще эта гребанная фура. Не усложняй. Хорошо?

— У меня костюма нет — запинаясь, промямлил я, стараясь как-то реабилитироваться и не злить отца.

— Вот это как раз и не проблема. Найдешь мой прошлогодний в гараже, он как раз на тебя.

С этими словами он схватил портфель и юркнул за дверь.

— Да, в костюме жарковато будет. Рекомендую тебе быть в одном исподнем — показалась на мгновение из-за двери папина голова и исчезла окончательно.

Ну, вот и все. Назад дороги нет. Делать нечего, послонялся я по дому и ближе к «часу икс» поплелся в гараж, на ходу пытаясь вспомнить, в чем же был отец на прошлогодний Хеллоуин. Ну, конечно же — это был костюм Tеddy Bеаr — плюшевого мишки. Да, костюм был хорош. Я еще в прошлом году заценил его. Очень классно и реалистично выглядел. Даже коготки на лапах выглядели как настоящие. Я тут же примерил его. Дело в том, что мы с отцом одного роста и комплекции, и по сему, костюмчик мне был в самый раз. Не раздеваясь, как был в костюме на голое тело, так и уселся в свой старенький «Опель», голову мишкину (да, не маску, а именно голову, сделанную в виде шлема) положил рядом на пассажирское сидение, и порулил к дому Петровых. Благо жили они в пяти минутах езды. Ну не идти же к ним в костюме по улице.

Запарковался я с заднего двора, на парковке перед домом уже мест не было. Одев свой шлем-голову, направился к двери.

— О, Винни-Пух к нам пожаловал — открыла дверь хозяйка.

— Конфеты, или смерть — прорычал я, подражая медвежьему рыку.

Я сам не узнал своего голоса, Шлем конкретно искажал его.

— У-у-у, какой страшный мишка — кто-то схватил меня за руку и втянул за дверь.

Я навел резкость. Передо мной стояла девица в ковбойской коричневой шляпе. Наглые сиськи выпирали из кожаной то ли жилетки, то ли кожаного бюстгальтера, стройные ноги прикрывала такого же цвета и материала юбка, длиной выше колен по самое «не могу». Блин, так ведь это же моя сеструха Машка.

— Класс папа. Вижу, ты решил не заморачиваться. Разумная экономия всегда была отличительной чертой нашей семьи. Зачем разоряться на новый костюм, если старый еще без дыр.

Она залилась смехом, схватила меня за руку и потащила к барной стойке.

— Привет, дядь Миш (имя отца, кстати). Почти каламбур получился: Миша дядь Миш, что пить будешь?

Барменша тоже залилась громким звонким смехом. Ну конечно, это была Светка — дочь хозяев вечеринки. На ней из одежды был лишь черный кожаный бюстгальтер и в цвет кожаная мини юбка. В отличие от сеструхи, на голове у Светки красовалась черная фуражка с высокой тульей. Ей бы кнут в руки — и вылитая эссесовка из немецкого порно.

Я что-то прорычал в ответ и неопределенно помахал рукой в воздухе, изображая что-то эдакое, все больше входя в свою роль.

— Понятно — промурлыкала Светка в ответ, и, воткнув длинную соломинку в коктейль, протянула мне выпивку.

С соломинкой это она правильно угадала. Другого способа выпить не предоставлялось возможным, разве что снять шлем. Но это никак не входило в мои планы. Все приняли меня за отца, и меня тешила мысль, что, обманывая всех, хоть как-то отыграюсь за прошлогодний позор. Костюм давал еще одно ощутимое преимущество. Со стороны никак не было видно на кого в данный момент пялились мои глаза

Поудобней умостившись на стуле, я с интересом начал разглядывать гостей. Вот в дальнем углу Машку нашу охмурял какой-то длинный дрыщ в костюме человека-паука. Вот мимо проплыла фея, щелкая по носу каждого посетителя и при этом, визжа: «замри». Ей казалось это очень забавным, да и гости смеялись как придурошные. Еще бы они не смеялись — ведь феей была хозяйка дома, жена шефа — теть Оля. Платьице у нее было прикольное, больше напоминало пеньюар, а при определенном освещении и ракурсе можно было даже рассмотреть ее кружевные трусики и бюстгальтер, просвещавшиеся через тонкую ткань. Стоп, стоп — на счет бюстгальтера я загнул конечно. Его там попросту НЕ БЫЛО.

Все знали, что у директрисы силиконовые сиськи. Им не нужно было ничего из женского туалета для поддержки — они и так выпирали и смотрели вперед как башни-близнецы до арабского теракта.

А это еще кто? Невысокого роста шатенка в вышитом черном камзоле, и коротенькой юбке, из-под которой кокетливо выглядывала еще одна тоненькая кружевная юбочка. Наряд дополняла небольшая красная шапочка, грациозно сидящая на голове. Это явно костюм «красной шапочки», вот только уж слишком откровенное декольте придавало хозяйке костюма скорее вид разнощицы пива на «Октоберфесте», чем героини Шарля Перо. Бл-и-и-н, так это же...

Постой, постой — точно... это моя мама. Вот только откуда такие сиськи? Что-то я раньше не замечал такого богатства.

Переводя взгляд от одной барышни к другой, поймал себя на мысли, что чем постарше тетка, тем больше норовит выставить все свои «вкусности» на показ. Особенно прикольно наблюдать за ними во время танцев, особенно ритмичных. Вряд ли кто-нибудь из них в юности посещал секцию акробатического рок-н-ролла, но задирали ноги и трясли своими телесами они — будь здоров.

Мои размышления прервала какая-то долговязая тетка, схватившая меня за руку и потянувшая в круг. Это кажись кто-то из папиных бухгалтеров. Судя по раскрасневшимся лицам вокруг, все приняли на грудь уже достаточно горячительного, чтобы отвязано повеселиться.

Зазвучала «Ламбада». Тетка так интенсивно терлась своим передком об меня, что я уже пожалел, что не надел плавки потуже под низ. Ее руки нагло мяли мои ягодицы, когда мы в такт двигались по танцполу. Да, «Ламбада» как раз танец для подобных экспериментов. Хмельное уже ударило в голову достаточно, и я без особых церемоний возложил свои лапы на ее жопу, при этом еще массируя ее ягодицы синхронно с движением танца. Знакомого лоскутка ткани трусиков, или на худой конец стринг так и не удалось нащупать. Бл-и-и-н, неужели она без трусов. Эта мысль из головы верхней уже начала спускаться к голове нижней (т. е. головке). Слава богу, танец закончился. Бухгалтерша в последний раз ущипнула меня за попу и растворилась среди гостей.

Я с трудом взобрался на стул, переводя дыхание. Чем больше я наблюдал за подвыпившими гостями, тем больше складывалось впечатление, что эти люди довольно близко знают друг друга. Вы поняли, о чем я. Каждый мужик все норовил кроме того, что выпить еще и потискать... конечно же не свою, а чужую жену. Эта вечеринка все больше смахивала на вечеринку свингеров. Еще один факт настораживал. С прошлого раза я знал, что часам к десяти вечера к крыльцу подкатит офисный микроавтобус, и вся молодежь свалит на нем в ночной клуб. Естественно, за счет фирмы. Да, прикольно было бы остаться и посмотреть чем здесь старперы занимаются. Поймал себя на мысли, что клево бы было, если бы отец совсем не пришел. Но с другой стороны, это могло быть чревато большими неприятностями. Меня раскусили бы поздно или рано.

Мочевой пузырь уже требовал, нет, настаивал, чтобы пойти и отлить. Три коктейля, полирнутые сверху пивом, не прошли даром. Ко всему, я еще и вспотел, как будто на меня вылил кто ушат воды. Тихонько выбравшись из-за стойки я отправился в поисках туалета. Дом Петровых то я знал хорошо. Гостевой туалет был на первом этаже, а вот на втором этаже тоже был туалет, правда поскромнее, и вряд ли гости о нем знали. Я уж точно знал, что там будет спокойно, и никто меня не потревожит.

Нестройной походкой я поковылял наверх. Еле вскарабкавшись на последнюю ступеньку лестницы, понял свою оплошность. Я буквально уже усцыкался, а бежать еще на дальний конец коридора. На ходу расстегивая ширинку, благодарил в уме дизайнера костюма, предусмотревшую такую необходимую мелочь, вломился в туалет. Как и предполагалось, рядом никого не было.

Хвала Всевышнему! Знакомый и такой родной звук воды журчащей как весенний ручеек исходил из моего тела, рассекаясь о фаянсовые берега унитаза. Вот оно счастье. Как мало человеку надо. Для полноты картины не хватало только щебета птичек.

— И кто у нас здесь такой маленький? — как по заказу прощебетала птичка.

— Блин, какие птицы в туалете? — пришел я в себя от звука щелкающей задвижки.

Чья-то мягкая теплая рука взяла мой член и по-деловому, со знанием дела, отрясла последние капли желтой жидкости. Пот застилал глаза, я даже не удосужился снять свой шлем, и закрыть дверь на защелку, так приспичило. Тишину нарушил треск отрывающейся туалетной бумаги. Та же рука заботливо вытерла мое второе Я, и тут что-то темное закрыло мне весь обзор.

Мягкое, влажное, тепло обволокло мой член. Красная маленькая шапочка в обрамлении густых черных волос начала ритмично двигаться вверх-вниз, вдыхая жизнь в мою обмякшую плоть.

«Красная шапочка, красная шапочка» — лихорадочно я перебирал всех гостей в уме. На ком-то я видел уже сегодня такую красную шапочку. И ту как гром средь ясного неба.

МАМА — беззвучно проговорили губы. Во рту пересохло, я не мог произнести ни звука. Судорожно глотая воздух, как рыба, выброшенная на берег, в ужасе смотрел на мамину, деловито двигающуюся голову. Одной рукой она помогала себе (или мне), подрачивая тихонько мой ствол, а другой теребила мои яички, достав их полностью из ширинки.

Правду говорят люди — где член стоит — голова уже думает. Неимоверный кайф заполнил весь мозг, безжалостно вытеснив последнюю мысль о стыде. Мама делала это фантастически. Язык неутомимо то облизывал головку, то сверлил ее щелку. Она то ускоряла темп до неимоверного, то вдруг замирала, полностью погрузивши мой член себе в рот, и при этом охватывала его так плотно, что казалось сейчас вот вот высосет всю мою сперму наверх, не дав даже мне кончить.

— Ну, все — я уже не могу — с этими словами она резко выпрямилась и глянула в мою сторону.

Я невольно отпрянул. Мама резко спустила трусы до колен, и крепко взяв в руку член, задом начала пятиться на меня. Я тоже попятился. Сделав один неуверенный шаг, уперся в стену. Все. Стоп. Приехали.

Мама, привстав на цыпочках, елозила моим стояком себе по промежности, нащупывая вожделенный вход. Я смотрел ей прямо в лицо, зная, что она меня не видит (Слава тебе Господи, что я не снял шлем). Это лицо я не забуду никогда. Затянутые поволокой глаза, красные щеки и частое прерывистое дыхание. Неудовлетворенная, изнывающая от желания самка — вот что говорило это лицо.

Вот мама замерла на мгновение, выгнула спину и медленно опустилась сверху на мой член.

— О-у-у-х — низкий томный вздох вырвался из ее легких.

Двигая попой вправо-влево, она все глубже насаживалась на мой ствол. Но видать ей этого показалось маловато. Обеими руками раздвинув ягодицы пошире — она еще глубже просела на мой член. Коричневый бутон ануса мелькнул на мгновенье и уперся в мой лобок.

Через секунду, не отпуская ягодиц, мама начала, в буквальном смысле, трахать меня. Я как завороженный смотрел на ее припухлый бугорок анального отверстия, который двигался взад-вперед как наездник, восседая на моем члене. Мама двигалась с разной интенсивностью, то вдруг на мгновенье замирала и начинала совершать круговые движения, то прогибалась сверху-вниз. Я буквально физически ощущал все стеночки ее влагалища. Полноту картины дополнял хлопающий чавкающий звук, когда с разгону она въезжала своей промежностью в мои яички.

Знакомое щекотание начало нарастать, подымаясь

от яиц к головке члена. Еще мгновение — и я взорвусь. Собрав последние силы, напрягся весь — и просто стал ждать вселенский оргазм.

Ждать пришлось не долго. Сладострастная нега разлилась по всему телу, заполнив собой каждую клеточку. Член буквально фонтанировал, извергая лаву, давно накопленной спермы. Оргазм видать был настолько бурным, что мама сразу прочувствовала его. Замерев на мгновенье, мышцы ног ее напряглись, все тело потянулось кверху — она привстала на цыпочках, спина прогнулась, и вздох облегчения вырвался из ее груди. Ноги мелко задрожали, и все ее тело в конвульсиях задергалось. Дабы не потерять равновесие — обеими руками она ухватилась за унитаз. Мы вдвоем одновременно кончали друг в друга. Верней, я кончал в нее, ее же соки текли по моим яйцам и дальше оставляли мокрые потеки на костюме.

— Не волнуйся, дорогой, я приняла противозачаточные таблетки — как будто читая мои мысли, сиплым голосом, тяжело дыша, проговорила мама.

Не спеша, из последних сил, мама соскользнула с моего, еще не утратившего твердость члена, и устало плюхнулась на унитаз. Медленно, широко развела ноги, демонстрируя мокрые, спутанные, аккуратно подбритые, лобковые волосики. Густые капли моей спермы начали вытекать из ее розового влагалища. Живот ритмично задвигался, выдавливая остатки густой белесой жидкости. Вдруг, неожиданно, тугая желтая струя с шипеньем вырвалась откуда-то из нее недр и заполнила унитаз кипящей желтой лужицей.

Через минуту мама пересела на биде, подмылась и вытерлась салфеткой. Все это происходило на моих глазах, как в замедленном сюрреалистичном сне. Ничего подобного я никогда раньше не видел. Чертовски возбуждающее зрелище. От созерцания всего происходящего, мой член отказывался расслабляться. Закончив туалет, мама встала — натянула трусы, до сих пор так и висевшие в районе ее щиколоток — оправила юбку, разгладила камзол, взглянув в зеркало, поправила прическу и обернулась в мою сторону. Она явно была довольна.

— Ты сегодня был необычайно хорош, милый — с улыбкой произнесла мама и опустила глаза на мое достоинство.

Я невольно проследовал за ней взглядом. Продолговатая растянутая капля спермы вот-вот оторвется от моего полуобмякшего члена. Вот она оторвалась, но мама не дала упасть ей на пол. Ловко, на ходу подхватив ее указательным пальцем, она с нескрываемым удовольствием отправила ее себе в рот. Обсосав палец, она еще щелкнула ним меня по носу (верней по мишкиному носу), и проскользнула за дверь.

Несколько минут я так и простоял, опершись о стену, собирая все мысли воедино. Мама явно перепутала меня с отцом. А что же будет, когда обман раскроется? Я боялся об это даже подумать. Но не сидеть же в этом туалете вечно, нужно как-то выбираться.

Наскоро умывшись, мало мальски приведши себя в порядок, я поплелся по коридору в направлении лестницы. Внизу, у самой лестницы, стояли мама и теть Оля, и о чем-то оживленно разговаривали. Надеюсь, мать не делится с подружкой впечатлениями о своем эротическом приключении. Мои мысли были прерваны резким звонком во входную дверь. Пришел очередной гость. Двери бросилась открывать сестра, неоткудь появившаяся вдруг.

— Димон, почему так долго? — тянула она нового гостя за руку. Верней за отливающую металлом перчатку — ведь гость был одет в костюм рыцаря.

Смутные сомнения начали одолевать меня. Хоть бы этот рыцарь не превратился в «рыцаря печального образа». Печального, конечно же, для меня, узнав, что произошло между мной и матерью.

— Сюрпрайз! — громко выпалил рыцарь, поднимая забрало.

Я похолодел, яйца сжались в комок — это был отец.

— Здорово мы вас Димоном разыграли? — не унимался рыцарь, явно радуясь произведенному эффекту.

Я был готов провалиться сквозь землю, но твердь земная не разверзлась подо мною. Я стоял, как вкопанный посреди лестницы. Бежать наверх уже было поздно — все меня заметили.

Подошедшие гости захлопали в ладоши, и потащили отца в гостиную, на ходу восхищаясь его костюмом. Но этого я уже не видел. Я только видел как мама и теть Оля медленно поворачивались в мою сторону. Лицо матери побледнело, глаза на выкате по пять копеек, а на лице теть Оли блуждает странная глупая улыбка.

Мать закрыла рот руками. То ли, глуша крик, который вот вот вырвется из ее легких, то ли подавляя рвотный эффект. Неважно — она резко развернулась и побежала в сторону кухни. Теть Оля за ней.

— Молодежь! Карета подана — объявил громко отец, вывев меня из оцепенения.

Через открытую дверь видно было офисный бус, готовый отвезти молодняк в ночной клуб. Наверное, отец и приехал на нем. Толпа сверстников пролетела мимо, увлекая меня за собой как морская волна.

На улице я с облегчением снял ненавистный шлем. Холодный октябрьский воздух ворвался в легкие.

— Подвалю попозже — бросил я, ни к кому конкретно не предназначавшуюся фразу.

Толпа особо и не возражала. Хлопнула закрывающаяся дверь и автобус, взвизгнув шинами, скрылся в темноте.

Не помню, как добрался на автопилоте домой, скинул, наконец, злополучный костюм, хряпнул двести грамм коньяка залпом, и упал замертво на кровать.

Разбудил треск будильника. Я просто забыл его выключить вчера — ведь сегодня суббота — выходной. Вся комната провонялась потом и спиртным, во рту как кошки нагадили, под глазами мешки. В общем — видос еще тот. В душ, скорее в душ — одна мысль сверлила мозг.

На цыпочках пробираясь мимо родительской спальни, медленно стал спускаться вниз по лестнице — ванная комната в нашем доме находилась на первом этаже. Еще с лестницы услышал звон посуды и запах кофе. Бл-и-и-н, мама, наверное, уже проснулась. Как можно тише, крадучись мимо кухни целенаправленно продвигаюсь к ванной

— Фу, Пронесло — с облегчением вздохнул я, увидев широкую отцовскую спину, нависшую над плитой.

— О. привет. Как прошел вечер? — дружелюбно спросил отец, услышав мои шаги.

— Н-нормально — промямлил я в ответ, стараясь поскорее прошмыгнуть в душ.

— Хорошо, что ты проснулся. Я спешу на офис. Нужно закончить с той гребанной таможней. Приготовишь маме крепкий кофе, а то она всю ночь унитаз пугала. Не забудь — только одну ложечку сахара и без сливок на сей раз.

Последнюю фразу он уже говорил на ходу, закрывая за собой входную дверь.

В душ, в душ поскорей. Теплая вода принесла неимоверное облегчение, а холодный контрастный душ собрал все мысли в кучу. Настроение явно улучшилось.

Заваривая кофе, убеждал сам себя, что уж если разговор с матерью неминуем — так сейчас наилучшее время. Отца нет, сеструха спит без задних ног (небось, только под утро вернулась домой).

Поставив чашку с кофе, сахарницу и круасаны на поднос, уверенно двинулся в сторону родительской спальни. Уверенно — это громко сказано. Скорей это было похоже на последний путь приговоренного к казни. Как на эшафот я поднимался по скрипящим ступеням лестницы.

Бочком, толкнув дверь в спальню — шагнул в неизведанное. Мама спала, откинув одеяло до пояса, на полу стояла миска с водой. Видать отец услужливо поставил ее ночью, когда маме было плохо. Стараясь производить как можно меньше шума, поставил поднос на ночной столик. Но руки тряслись (то ли от волнения, то ли с перепою) и посуда предательски зазвенела.

Мама сразу проснулась. Увидев меня, схватила одеяло и потянула на себя. Она укрылась полностью, лишь одни глаза выглядывали из-под него.

— Как ты посмел прийти в мою спальню — прошипела мама.

Глаза ее извергали гром и молнии, она готова была испепелить меня.

— Мам, успокойся — это всего лишь кофе.

— Не приближайся, Как ты посмел? — шипела она, привставая на локтях.

Я тупо смотрю на нее, ожидая потоки брани и укоров.

— Как ты можешь смотреть в мои глаза после того, что ты сотворил?

И тут Остапа понесло.

— Это я то сотворил? Да ты набросилась на меня, не дав даже слова вставить — зло отпарировал я.

И вот здесь произошло то, что я называю непредсказуемостью женского характера. Секунду назад она готова была меня убить и разорвать в клочья, а через мгновенье слезы хлынули из ее глаз и она, закрыв лицо руками, откинулась на подушку.

— Какой стыд, какой стыд — шептала она — хоть бы отец не узнал.

— Я надеюсь, ты ничего ему не сказала — подозрительно спросил я, вспоминая ехидную улыбочку теть Оли.

— Хотя бы слово или полслова — убью. Убью вот этими вот руками — вернулась она в прежнее состояние. Глаза горели и испускали молнии.

Я понял, что разговор наш ни к чему не приведет. Нужно было что-то менять — что-нибудь нестандартное, необычное. Я грохнулся на колени, схватил мамину руку и начал покрывать ее поцелуями. Мать отпрянула от неожиданности, но я крепко держал ее за руку.

— Мамочка прости. Это моя вина. Так получилось. Нужно было сразу открыться, но мы с папой хотели сделать сюрприз. Это моя вина.

— Прости, прости — я целовал исступленно мамины руки.

Она явно не ожидала такой смены настроения и, оторопевши, смотрела на меня. Глаза опять покрылись пеленой слез, губы задрожали — она обхватила меня за голову и прижала к себе. Я целовал ее лицо, размазывая соленые слезы по щекам.

— Чего бы ты не думала обо мне — знай. Ты самый близкий и дорогой человек для меня — ты моя МАМА, и я люблю тебя больше всего на свете.

С этими словами я поднялся с колен, оставив в полном недоумении мать, поцеловал ее чинно в лоб и быстро удалился, плотно прикрывая за собой дверь...