Первые по настоящему тёплые денёчки. Город утонул в зелени. Кровь закипает в жилах. Под ярким солнцем даже щепка на щепку лезет. Что уж про людей говорить-то. Выходной. А меня зачем-то вызвали на работу. Грымза позвонила. Так мы называем президента нашей компании. Эту высокую, пышногрудую даму боятся все.

Узнав на проходной, что Грымза ещё не приехала, я, от нечего делать, двинулся слоняться по пустым коридорам. И тут неожиданно встретил Ниночку, нашего курьера. Она заскочила в офис на минутку по каким-то делам.

Слово за слово, мы разговорились, болтая о всяких пустяках. Чудесная погода, во всю кричащая за окнами весна, предстоящий сезон отпусков, от всего этого просто кружилась голова.

В своём легком, коротеньком платьице Ниночка была невероятно хороша. Она тараторила без умолку, кривляясь и кокетничая. Не удержавшись, я поцеловал её в щёку. Она замерла, прекратив щебетать, но, вроде бы, и не возражала. Я поцеловал её ещё раз. Потом мы слились губами друг с другом. Я нежно накрыл ладонью её упругую грудь. Она шумно задышала, прижавшись ко мне.

Вдруг её тело напряглось. Она резко оттолкнула меня.

— Мария Викторовна! — вскрикнула Ниночка и быстро убежала.

Я обернулся. Рядом стояла Грымза, строго глядя на меня сквозь огромные очки.

— Зайдите ко мне, — после долгой паузы раздельно проговорила она, развернулась и зацокала по коридору каблучищами, виляя своим широченным задом.

Не помню, сколько времени я ещё простоял так, не в силах прийти в себя, но, делать нечего, поплёлся следом.

Я долго собирался духом в пустой приёмной, у секретарши тоже был выходной, пока, наконец, решившись, постучал и вошёл в кабинет, прикрыв за собой дверь.

Грымза сидела на диване, закинув ногу на ногу. При этом разрез её длинной юбки задрался так высоко, что показалась резинка чёрного чулка, плотно обтягивающая полное бедро. Стараясь не смотреть на это, я застыл, как истукан. Она долго буравила меня суровым взглядом. Я готов был провалиться сквозь землю.

— Подойдите, — наконец, тихо произнесла она. Сгорая от смущения, я встал перед ней.

Она глубоко вздохнула и, как-то странно глядя мне прямо в глаза, вдруг, начала медленно, пуговицу за пуговицей, расстёгивать на себе блузку. У меня от удивления глаза полезли на лоб. А она, не обращая внимания на мою реакцию, сняла блузку и бросила её на стоящий рядом журнальный столик. Потом, заведя руки за спину, расстегнула бюстгальтер и бросила его вслед за блузкой. Моему взору предстали две огромные, молочно белые груди, тяжело вывалившиеся наружу. Она решительно сняла очки и наклонилась, протягивая ко мне руку.

— Мария Викторовна! Что вы... , — залепетал я. Но было уже поздно. Её пальцы ловко справились с молнией, и мои джинсы вместе с трусами упали вниз.

— Ну, что ты боишься? Тебе же хочется их потрогать? — качнула она передо мной своими огромными сиськами. Они весомо запрыгали. Я, ничего не соображая, трясущимися руками взялся за её груди. Они не помещались в ладонях, потрясая своей тяжестью. Я несколько раз осторожно стиснул, поражаясь их размерам. Остановиться было уже невозможно. Сжимая ей сиськи, я добрался до сосков, теребя их пальцами.

— Ой! — как-то беспомощно поморщилась она. Видно, я ей сделал больно.

— Ой! — повела она плечами, пытаясь высвободить груди. Но от этого мне захотелось только сильнее сжать их. В этот момент я почувствовал, как её пальцы коснулись моего члена. От неожиданности я вздрогнул, отпустив её сиськи. Они тяжело ухнули вниз.

— Ну, вот мы уже и просыпаемся, — прошептала она, лаская пальцами, мой начинающий возбуждаться член.

Продолжая сидеть передо мной на диване, она повыше подобрала юбку, раздвинула ноги, чтобы было удобнее, наклонилась, вытянув шею, и коснулась головки моего члена губами. У меня по телу побежали мурашки. Играя своими накрашенными губами и языком с головкой, она подняла на меня широко раскрытые глаза. Посмотрела, как-то томно, и, тут же, слегка сжав пальцами член у основания, с каким-то надрывным стоном стремительно заглотила его на всю длину. Замерла на мгновение, отпустила руку и, дёрнувшись всем телом, отчаянно насадила себя горлом на член ещё глубже, упёршись лбом мне в живот. От невыносимого удовольствия у меня поплыло всё перед глазами. А она что-то невнятное промычала, постанывая и громко причмокивая, стала сладостно терзать мой член горлом. Ох! Как глубоко она брала в рот!

У меня от напряжения задрожали колени. Я чуть было не кончил. Она, видимо почувствовав это, отпустила меня, прекратив свою невыносимо приятную пытку.

Усевшись на диване поудобнее, она подобрала юбку ещё выше. Выше резинок чулок.

На ней не было трусов.

— Иди ко мне, — выдохнула она и, откинувшись назад, повалилась на спину. Никакие уговоры уже были не нужны. Я гладил её ноги, плотно обтянутые чёрными чулками. Забирался пальцами за резинки. Потом заскользил ладонями вверх по её полным бёдрам, задирая юбку ещё выше. Она задвигалась, заёрзала по дивану, помогая мне, пока не оказалась оголённой выше пупа.

У меня пересохло во рту от открывшейся картины. Ослепительная белизна упругого тела крупной зрелой женщины. Пышность её форм. Как у молоденькой девушки, чисто выбритый лобок. Полные бёдра, обтянутые чёрными чулками. Всё это нестерпимо влекло.

Дрожащими руками я приподнял ей ноги, слегка согнув в коленях, и развёл в стороны. Ладонью долго гладил живот, пока не накрыл её лобок, и, опустив руку ещё ниже, едва касаясь, пальцами потрогал половые губки, раздвинув их. Мне открылась её манящая розовая плоть.

Она шумно задышала, зашевелилась, задвигала бёдрами. Ждать больше было невыносимо. Я приблизился, направил изнемогающий от желания член прямо в эту зовущую плоть и, задыхаясь от блаженства, медленно двинулся вперёд. Она, приподняв голову, наблюдала за мной.

Ох, какая нежно мягкая и тёплая она была внутри. Я бешеным толчком вошёл в неё, прижавшись животом.

— О-ох! — Лицо её преобразилось от сладостной судороги. Она зажмурилась и со стоном запрокинула голову. Разбросала руки по дивану. Раз! Ещё раз! Раз за разом преодолевал я негу её внутреннего сопротивления, с каждым мгновением усиливая и убыстряя движения.

— Ох! Ох! — стонала она:

— Мне хорошо! Ох! Ох!

Голова её металась из стороны в сторону. Руки беспомощно шарили по дивану. С каждой секундой её крики становились всё громче, срываясь на жалобные стоны. Она извивалась всем своим пышным телом. Энергично двигала бёдрами, порывисто устремляясь мне навстречу. Её огромные груди тяжело ухали в такт моим толчкам.

То, что я заставляю нашу строгую начальницу извиваться в таких сладостных муках, так громко кричать и так жалобно стонать, возбуждало меня ещё и ещё, усиливая желание.

— Подними мне ноги! Подними! Ну, пожалуйста-а-а! — по детски всхлипывая, умоляла она.

Подброшенные вверх ноги легли мне на плечи. Её шёлковые чулки заскользили о мои щёки, отзываясь на каждый толчок. Я наклонился ниже, дальше запрокидывая её ноги, поймал её прыгающие груди, сжал, жёстко, даже жестоко потянув на себя, и стал входить в неё ещё сильнее. Она закричала ещё громче и жалобнее. А я всё входил и входил в неё, пока меня не затрясло в конвульсиях оргазма.

Я оставил её груди. Попытался сбросить с плеч ноги, но не тут-то было. Скрестив ноги у меня на пояснице, она, обняв руками меня за шею, с такой силой прижала к себе, что стало трудно дышать.

— А-а-а!!! — орала она во всё горло, вздрагивая при этом всем телом, заставляя и меня дёргаться вместе с нею.

Наконец, постепенно она успокоилась. Её железная хватка ослабла. Ноги и руки обессилено опустились на диван.

Я вскочил, едва переводя дух. Она лежала неподвижно вся распластанная передо мной. Огромные груди раскатились по сторонам. Между широко раскрытыми половыми губами свесилась, потянулась на обшивку дивана капелька спермы.

— Не хватало ещё оплодотворить нашу Грымзу. Буд-то проблем мне по жизни мало, —

подумал я, натягивая джинсы. Всё произошло так стремительно, что вспомнить о презервативе, просто было некогда.

Она ещё долго так лежала, без движения, запрокинув голову, с закрытыми глазами. Потом зашевелилась. Ожила. Грузно поднялась с дивана. Одёрнула юбку.

— Завтра не опаздывайте на работу, — качнула она своими огромными сиськами, наклоняясь за бюстгальтером.