Мастером Йи я смело иду на мид, вражеская команда раки, бедная Ари не может ничего сделать, я уже набрал килов и режу всю вражескую тиму. Идёт пятидесятая минута игры, руку на клавиатуре уже начало сводить судорогой а мышка вот-вот перестанет работать, я напрягся иии... Эйс!!! Ура, можно бежать и пушить тауэры, Лига Легенд — Лучшая игра в мире!! Я первокурсник, два дня назад сдал последний экзамен, поэтому теперь сижу в своей комнате погружённый в онлайн баталии вымышленных чемпионов. За окном темнота, два часа, почти половина третьего ночи. Я откатился от стола и потянулся, на огромном мониторе моего компа пошла заставка победного ролика, мы разрушили Нексус.

Хлопнула дверь, я всполошился, не ожидал, что мама сегодня придёт, она ушла к подруге с ночёвкой. Я вылез из-за компа, колени слегка подогнулись, давно не ходил. Когда я вышел в коридор, мама сидела на низенькой тумбочке-пуфе и безуспешно пыталась расстегнуть свои туфли. Одной рукой, второй конечностью она неуверенно держала початую бутылку мартини, её слегка штормило.

— Привет мам. — С небольшой опаской спросил я, она бросила на меня раздражённый взгляд.

— Ну, привет, сыночек, вот и пришла твоя нерадивая мамаша! — Явно подражая чьему-то голосу, резко бросила мама, я ошеломлённо замер.

— Ну же. Чего рот распахнул?! Помоги мне снять эти дьяволовы туфли! — Почти закричала она и капризно затопала ногами, её язык слегка заплетался, глаза были мутными. Я быстро опустился на корточки и принялся расстёгивать не мудрёные застёжки на обуви. Когда с замками было покончено, мама махнула ногой, обувь полетела в прихожую, махнула второй, промахнулась, туфля ударилась о дверной косяк и упала на пол, мама заливисто рассмеялась, запрокидывая голову.

— Мам, что произошло? — Тихо спросил я, нахмурился, мне не нравилось её состояние, обычно она не любительница выпить, а тут, мартини, да ещё и из горла...

— А ничего, твоей мамочке сегодня указали, что она шлюха, и вообще, никчёмная мать! — С пьяной серьёзностью заявила она, я оторопел, никак не ожидал от мамы таких слов. Я понял, что, спорить с пьяной родительницей нет толку, пьяного человека переспорить нельзя. Поэтому, забрал бутылку, пробки не было, поставил её на шкаф, мама протестующе махнула руками, но я не обращал внимания.

— Ты чего себе позволяешь?! Негодяй! — Закричав, она с силой пнула меня в голень, я зашипел, начало проявляться раздражение.

— А ты не шипи на мать! Неблагодарный уродец! — Прокричала она и залепила мне звонкую оплеуху, я мотнул головой, в ухе зазвенело, в глазах мелькнули искорки гнева. Мама сама испугалась того, что сделала, отдёрнула руки и испуганно посмотрела на меня. Я ничего не сказал, взял её за руку, перекинул локоть через плечо и повёл её в спальню.

Я аккуратно усадил её на кровать, распрямился и осуждающе посмотрел, она поморщилась.

— Ну да, вот такая у тебя мамаша, шалава пьяная, ничего с этим не сделаешь! — Уверенно заявила она и с вызовом посмотрела мне в глаза, взгляд её был грозным, но мутным.

— Мам, прекрати... — Не выдержав произнёс я, сел рядом, крепко обнял её за плечи.

— Ты у меня такой добрый... — Умильным голосом сказала она, кладя голову мне на плечо, в нос ударил мощный запах перегара.

— Как к тебе в голову вообще могло такое прийти? Ты самая лучшая мама на свете, ты заботливая и добрая. — Успокаивающе заговорил я, и я не врал, у меня действительно очень хорошая мама.

— А вот и нет, я не уделяю времени твоему воспитанию, постоянно работаю и сплю с разными мужчинами. — Вздыхая сообщила она.

— Мама, не смеши меня, мне девятнадцать лет, меня уже не нужно воспитывать. Что касается твоих... кавалеров, всё в порядке, вы с отцом уже n лет как в разводе, ты в праве жить так, как тебе нравится. — Рассудительно сказал я, погладил её по волосам.

— Ты думаешь? — Недоверчиво спросила она, вскинула голову и посмотрела мне в лицо, я уверенно кивнул.

— А вот Марина так не думает... — С печалью в голосе сказала мама.

— Нашла кого слушать, у твоей Марины ни семьи, ни детей, что она может знать? — Немного закипая, сказал я.

— Но она моя подруга... — Неуверенно покачала головой мама, я поморщился.

— Вы не так давно с ней дружите, что бы она позволяла себе говорить нечто подобное. — Сурово сказал я, в груди начал зарождаться гнев, надо будет поговорить с этой дамочкой.

— Ладно, мам, ложись спать, времени уже много, завтра тебе вставать. — Заботливо сказал я.

— Не надо... — Покачала головой мама.

— Это как так? — Опешил я.

— А я взяла отпуск. — Махнула рукой мама и выбравшись из моих объятий улеглась на постель, не раздеваясь завернулась в одеяло и закрыла глаза.

Я посидел несколько секунд, встал, выключил свет в Маминой спальне и вышел, плотно закрыв за собой дверь, мне тоже пора уже подремать. Компьютер в моей спальне мерно гудел, от системного блока исходило тепло, я нажал на кнопку и отключил питание, верному другу тоже нужен отдых. Всё тело ныло, сегодня потренировался как никогда, наконец-то смог сдвинуть планку в жиме платформы, не малое достижение для моего масштаба. Я разделся, залез под одеяло и прикрыл глаза, сразу пошли разноцветные круги, нужно чуть меньше сидеть перед монитором. В комнате была кромешная тьма, специальная ткань, что нашита на шторы с изнаночной стороны, полностью поглощает свет. Даже когда я задёргиваю шторы в солнечный день, комната погружается в темноту. Мама сделала мне эти шторы три года назад, что бы свет от уличных фонарей не мешал спать.

Тихо-тихо скрипнула дверь, я напрягся всем телом, в темноте слух обострился и я услышал тихий, почти кошачий шаг. Так ступает босая ступня по паркету, создаётся очень характерный звук, когда отрываешь ногу от пола.

— Мам, это ты? — Не громким, но уверенным голосом спросил я, в ответ тишина. Я привстал на локте, неожиданно из темноты знакомая рука легла мне на плечо, мама села на кровать рядом.

— Серёжа... нам нужно серьёзно поговорить. — С тихим вздохом сказала мама, я откинулся на подушку и закатил глаза, начало-о-ось...

— Да, мама, давай поговорим, сейчас самое подходящее время. — С неприкрытым сарказмом сказал я, в темноте я не видел её, только ощущал тёплую руку на своём плече.

— Не надо так, ты всё равно не спишь. — На удивление здраво рассудила она, я молча покивал головой, она не увидела, но уловила мой жест убрала руку и снова вздохнула.

— Марина права, я плохая мать...

— Мам...

— Тихо, не спорь, дай мне договорить. — Строго сказала она и я оборвал фразу в самом начале, она глубоко вдохнула, её явно тяготила какая-то мысль.

— Я всё обдумала, я решила, я хочу быть хорошей матерью для своего сына. — Наконец проговорила она, я лежал и ничего не понимал. Что н так? Меня всё устраивает, даже больше, мне нравятся наши с мамой отношения, она меня не трогает, я иногда выполняю пустяковые поручения, всё остальное время предоставлен самому себе и никто не компостирует мне мозг. У многих моих сверстников всё иначе

. родители настолько их нервируют, что они дёргаются и нервничают на пустом месте, мне такого счастья не нужно.

— Мам, ты отличная мать, всё хорошо. — Успокаивающе сказал я и положил руку ей на плечо, погладил, не сразу понял, в чём дело, быстро отдёрнул ладонь. На мамином плече не было ткани, видимо бретелька свалилась, когда она стягивала с себя одеяло.

— Нет, ты не понимаешь, всё не так, я хочу быть лучше, я готова сделать шаг, не отталкивай меня. — Неожиданно энергично и страстно сказал мама, склонилась надо мной, в нос ударил запах алкоголя, её горячее дыхание овеяло моё лицо. Я инстинктивно попытался отстранить её от себя, ладони упёрлись в грудь, абсолютно голую, твёрдые комочки сосков коснулись моей кожи. Я всполошился, резко сел и в кромешной темноте отполз к стене, упёрся спиной в спинку кровати.

— Мам, ты что творишь?! — Выкрикнул я, судя по всему, она умудрилась раздеться.

— Тише, не кричи на меня, лучше послушай, как бьётся мой сердце, ведь я люблю тебя! — С придыханием воскликнула она, поймала мою ладонь и с силой прижала к своей груди, я снова отдёрнул руку, не с первого раза, она вцепилась в запястье прижимая мою ладонь к тёплой и нежной коже, бр-р-р, о чём я думаю!?

— Мама, иди к себе, тебе нужно поспать. — Как можно более спокойным и твёрдым тоном сказал я, она не послушалась. По движению матраса я понял, она влезла на мою кровать с ногами, на четвереньках подошла ко мне вплотную. Я вжался в спинку кровати, снова отталкивать её я опасался, а она всё приближалась в темноте, пока кончик её носа не коснулся моего. Я слышал её дыхание, я чувствовал его жар на своих губах, в голове метались самые идиотские мысли, идей, как выбираться из этой ситуации не было.

— Серёжа, я люблю тебя... — Тихо прошептала мама и её губы мягко коснулись моих, это было неожиданно, я растерялся и не сразу осознал, что её юркий язычок уже проник мне в рот, поцелуй стал очень страстным и темпераментным. Я запаниковал, мои глаза полезли на лоб а руки упёрлись ей в плечи, она не сдавалась и обхватила меня руками, обвила шею и прижалась ко мне грудью, голова закружилась. Я плохо понимал что происходит, она прижалась ко мне изо всех сил и продолжала этот безумный, абсурдный, сумасбродный, но неожиданно приятный поцелуй. На какой-то миг я ослабил давление на её плечи, она отстранилась, пельцы пробежали по моим волосам.

— Не отвергай меня... — Тихо прошептала она мне на ухо, я помотал головой.

— Мама, что ты творишь?! — Не выдержав почти заорал я, сделал попытку встать, но она упёрлась руками мне у плечи, грудь мазнула по лицу, я на краткий миг почувствовал губами сосок.

— Нет, не включай свет! — Вскрикнула она, я замер.

— Мама, прекрати. — Твёрдо сказал я, помахал в воздухе руками, она всё ещё упиралась мне в плечи.

— Нет, я хочу быть хорошей матерью. — Упорно гнула она свою линию, а точнее, упорото.

О господи, хорошая мать это бутерброд утром и отвезти в школу, а не поцелуй взасос среди ночи! — Неожиданно вспылил я, абсурдность и нестандартность ситуации основательно выбивали из колеи.

— Ты врёшь. — Просто сказала она мне, я растерялся.

— В смысле? — Ошарашенно проговорил я, теряя нить разговора.

— Ты тоже этого хочешь, я чувствую. — Убеждённо сказала она, я нахмурился.

— Как это... — Начал было говорить я, осёкся, только что заметил свой стояк, вот гадство!!! Гормоны сыграли со мной очень плохую шутку!!!

— Вот-вот, я о том же, ведь я сижу на нём. — Кокетливо хихикнув, сказала мама, я только сидел в темноте и моргал, сон сбило напрочь.

— Мам, это не то, о чём ты подумала... Это... Я... — Начал спутанно объяснять я, сбился и стушевался, она коснулась пальцами моих губ.

— Тише, не надо ничего говорить, просто расслабься, я всё сделаю сама. — Сказала она, и плавно приблизившись, снова прильнула к моим губам. На этот раз я ответил, очень не уверенно, но мои губы тоже шевельнулись, я перестал упираться ей в плечи, очень медленно опустил руки. Мама уловила перемены в моём настроении, ослабила напор, стала нежнее, её губы были такими мягкими, такими приятными, её руки обнимали мою шею а горячие соски упирались в грудь. Я впервые увидел свою мать как женщину, как обычную женщину, со стройной фигурой, грудью второго размера, длинными светло-русыми волосами и пронзительно серыми глазами, я почувствовал её, осознал её суть, и то неприятие, оно ослабло, очень сильно ослабло.

Мама остановилась, отстранилась от меня на пару сантиметров, её дыхание обжигало мои губы, я уже притерпелся к запаху алкоголя. Я почувствовал, что она улыбается, неожиданно для самого себя положил руки на талию, там тоже не было ткани, только нежная и тёплая кожа.

— Ты уверена в этом? — Тихо спросил я, в моём голосе был страх и недоверие, происходящее сильно выбивало меня из колеи.

— На все сто процентов. — Так же тихо прошептала мама и снова её губы коснулись моих, я повёл ладонями, переместил их чуть ниже, трусиков на матери тоже нет, а чего я ожидал при таком развитии событий?

— Ты голая? — Почти что с ужасом спросил я, она отстранилась и тихо засмеялась.

— До тебя только дошло? — Со смехом спросила она и разомкнув руки встала с кровати, я не успел ничего сделать, как она сдёрнула одеяло.

Мама села рядом со мной, положила руку мне на бедро, я слегка отстранился.

— Серёжа, не надо, я готова, я согласна, это моё решение. — Твёрдо сказала она, я поколебался, мои руки дрогнули. Эрекция заставляла член оттягивать трусы, я мотнул головой и плюнув на всё положил ладонь ей на грудь, послышался тихий удовлетворённый стон, она добилась своего. Сначала я касался её испуганно, неуверенно, когда я почувствовал под своими пальцами нежное податливо е тело, я начал распаляться, вот мои пальцы нащупали сосочек, легонько сжали его. Мои губы коснулись её груди, я начал целовать её и облизывать, жадно сжимать в ладонях и покусывать соски, мама стонала и гладила меня по голове, ей было хорошо. Я осмелел до конца, моя ладонь скользнула по её плоскому животику вниз. Там у мамы было волосато, я нащупал складочки больших, набухших от возбуждения половых губок, ладонь стала влажной и липкой, мама текла как сучка по весне.

Не знаю, что со мной произошло, я, словно потерял голову, словно здравый смысл и рассудок покинули моё сознание и абстрагировались от всего, уйдя в нирвану на несколько часов. Я провёл ладонью по маминому влагалищу, там было очень горячо и влажно, мама застонала громче и подалась бёдрами вперёд, два мои пальца скользнули внутрь.

— Хватит уже, давай... — Тихим, прерывающимся шёпотом сказала она, я молча кивнул и поднялся с кровати, снял трусы, головка члена упёрлась в пупок, я провёл по стволу ладонью, он отозвался нервной дрожью во всём теле. У меня был последний шанс остановиться, последний шанс не пересечь черту, но, я сделал шаг и опустился на кровать.

Мама легла на спину, широко раздвинула ноги, я примостился между её бёдер, взял член в руку и направив его медленно вошёл. О да!!! Какое это наслаждение, мама сразу обхватила мои ноги своими, её руки вновь оказались на моей шее, я продвинулся вперёд, вошёл до упора. Из маминого горла вырвался полустон-полухрип, её тело напряглось а бёдрами она изо всех сил прижалась ко мне. Я начал выходить, так же медленно, в голове не укладывалось, но природа брала своё. Я начал двигаться, сначала медленно и неуверенно, потом всё быстрее и быстрее, наконец поймал ритм. Кровать под нами тихо поскрипывала, мама стонала а я тяжело дышал, мы оба вспотели, я ощущал её грудь, её дыхание, то, как быстро бьётся её сердце. Стеночки её влагалища нежно обнимали мой ствол, она умело подмахивала, я не мог долго держаться. Попытался вынуть член, но она не дала, не выдержав одной из фрикций я изо всех сил загнал в её лоно свой пылающий ствол, задрожал и начал кончать. Из моего горла вырвался рык, я кончал, я наполнял её изнутри семенем, свою собственную мать, и от осознания этого я всё кончал и кончал, словно не мастурбировал месяц.

Мы лежали и шумно дышали, моя кровать была узкой, что бы уместиться на ней мы прижались друг к другу, мама лежала на моём плече и мерно гладила меня по груди, я лежал приобняв её за талию.

— Это было великолепно. — Тихо сказала она, склоняясь к моему уху.

— Да... было... — Отстранённо сказал я, мысли были далеко, вовсе не в моей комнате. То, что только что произошло, выходит за все рамки понятий и морали. Нет, не то, что бы я пару раз не фантазировал о маме, но, фантазии это одно, а голая мама на плече это совсем другое. Меня начала бить крупная дрожь, осознание произошедшего принесло тревогу, непонятную и странную тревогу, что закралась в душу словно кобра.

— Что случилось? Тебе не понравилось? — Чуть-чуть обиженно спросила мама, подняла голову. Я не видел в темноте её лица, машинально поцеловал в лоб и погладив по голове уложил себе на грудь, опомнился, отдёрнул руку.

— Тише, ты обязательно привыкнешь. — Счастливо сказала мама и опустив руку взяла меня за член, я вздрогнул. Она обхватила мой обмякший ствол пальчиками, слегка сжала его в ладони и повела ладонь вниз, опуская с головки крайнюю плоть, я замер, ощущения были новыми и очень приятными.

— Я буду хорошей матерью. — Прошептала мама и не отпуская мой член из ладони накинула на нас одеяло, улеглась поудобней и закрыла глаза, алкоголь в крови убедил её немного вздремнуть.

***

Я встретил этот рассвет в одиночестве, на кухне, в компании бутылки скотча из бара. На душе было очень погано, в сознании мелькали образы произошедшего, кулаки сжимались от злости. Хотя нет, злости как таковой не было, было раздражение, чувство растерянности, я ничего не понимал и это бесило меня. Солнце начало своё путь по небосклону, я провожал его отсутствующим взглядом, когда мама тихо зашла на кухню. Я не повернул головы, отлично видел её в отражение в стекле окна, вдел её растрёпанные волосы и длинный махровый халат запахнутый по самую шею.

— Серёжа... я вчера... немного переборщила... и погорячилась... — Немного хрипловатым голосом, сбивчиво пробормотала она, я резко повернул к ней лицо, она отшатнулась. Да, не красавец, волосы дыбом, капилляры в глазах полопались, во взгляде сталь на половину с гневом, тут любой испугается.

— Ты это так называешь? — Едва сдерживаясь от нервного вскрика, прошипел-прорычал я, она сделала неуверенный шаг назад, глаза были растерянными и напуганными, я перехватил её взгляд. Резко встал, подхватил со стола почти полную бутылку скотча, подошёл к раковине и демонстративно вылил её.

— Так лучше? Ничего не отвлекает? — С издёвкой спросил я и отошёл к окну, облокотился на подоконник, нарочито внимательно стал рассматривать людей снующих внизу. Повисла гнетущая тишина, я не знал, как мне быть, не знал, как мне себя вести, что делать.

— Сынок... ты должен... — Начала было она говорить и осеклась, моя щека нервно дёрнулась, её обращение ударило по нервам словно хлыстом, я изо всех стиснул пальцы на краю холодного пластика.

— О да, сынок, как же иначе. — Сочащимся от яда голосом сказал я и повернулся к ней, сделал глубокий вдох, закрыл глаза, постоял так несколько секунд и немного успокоившись, сел за стол, взглядом указал ей на стул напротив.

Мама медленно приблизилась к столу, с опаской глянула на край, я перехватил её взгляд, раздражённо поморщился, взял кухонный нож и бросил его в раковину, он с грохотом упал и замер под краном, я снова указал матери на стул.

— И как это понимать? — Глухо спросил я, когда она наконец-то уселась напротив.

— Я... я не знаю... не знаю, что вчера... — Голос её был надтреснутым, глаза блестели, вот-вот заплачет, я стиснул зубы, в душе боролись самые противоречивые чувства.

— Я так не думаю, вчера ты всё отлично знала. — Холодно заметил я, сам удивился неожиданно пришедшему спокойствию, кровь в венах переставала бурлить, я успокаивался и глаза мои наполнялись льдом.

— Нет, ты не понимаешь, я вчера... Мы выпили... Марина дала какие-то капли... Сказала, будет весело... А потом, потом мы поссорились... — казала она и разрыдалась, я снова посмотрел в окно.

— Мне всё ясно... — Сказал я, скрестил руки на груди, мысли метались по сознанию тысячами напуганных тараканов.

— Серёжа, мы можем... можем забыть? Словно ничего не случалось? — Тихо спросила мама, не поднимая на меня заплаканных глаз, я раздражённо поморщился.

— Ты издеваешься? Забыть можно то, если ты нечаянно застанешь меня за онанизмом, тогда ещё можно делать вид, что ничего не произошло, но это-о-о-о... — Снова закипая, протянул я, психанул, вскочил со стула и направился к двери. Мать тоже вскочила, я резко обернулся и не выдержав напряжения рявкнул.

— Сядь на место! — Получилось излишне грубо и зло, мать испуганно приземлилась на стул, втянула голову в плечи.

— Будь дома, приеду, серьёзно поговорим. — Прорычал я и пошёл к входной двери, на ходу взял с полки ключи от маминой машины.

Адреналин плеснул в кровь сверх меры, меня просто трясло от злости, я еле сдерживал себя, что бы, не начать давить пешеходов на тротуаре. Я уверенно вёл мамину Мазду 6, кое-как миновал пробку и теперь мчу по кольцу, у меня есть одно дело. Домофон, подождать выходящую мамочку с коляской, шмыгнуть внутрь, восьмой этаж, вторая справа дверь. Я с силой давил на звонок, когда никто не ответил начал пинать дверь, озлобленно, остервенело, разум начал тихонько мутнеть. Наконец дверь открылась, я едва не пнул тётю Марину, быстро исправил это упущение и с силой двинул ей под дых, брюнетка тихо пискнула и, сложившись пополам, осела на коврик. Я перешагнул рухнувшее тело и закрыл дверь, повернул замок.

— Ну что, поговорим? — Со злобой прорычал я и, намотав волосы женщины на кулак, резко поднял её. В её глазах была боль, в них был страх и ошеломление, явно, только что проснулась, ещё в ночной рубашке, но я не обращал на это внимания.

Я потащил её за волосы в гостиную, не раз бывал в гостях, знаю где что. Не церемонясь особо кинул ревущую женщину на пол, тёмные волосы расплескались по плечам, она вскрикнула.

— Отвечай, тварь, чем ты накачала вчера мою мать? — Прорычал я, она встала на четвереньки, что-то выла и отрицательно мотала головой. Я приложил её ногой под дых, она подлетела на сантиметр и снова рухнула лицом в паркет, скрючилась на полу, рот её открывался и закрывался, она хотела кричать, но не могла.

— Не ври мне, тварь! — Заорал я и ещё раз пнул её, на этот раз по почкам, она заскулила и попыталась прикрыть голову руками. Кроссовки не берцы, но ими тоже получать больно. Я сел над ней на корточки, взял за волосы, намотал на кулак.

— Сейчас ты мне ответишь, или, бог свидетель, я тебя здесь прирежу. — Яростно прошипел я прямо ей в лицо, она в страхе замолкла, даже скулить перестала, только слёзы лились из карих глаз, нос покраснел а губы дрожали.

— Я... я... я ничего... ничего ей не да-да-давала... — Захлёбываясь соплями и заикаясь ответила она, моё лицо скрутила злобная гримаса.

— Будешь врать, изувечу. — Прорычал я и занёс руку для удара.

— Стой! — Вскрикнула она и закрыла лицо руками, я замер.

— Серебряная лиса, двойную дозу! — Пискнула она, всё тело сжалось в ожидании удара, я тихо выдохнул сквозь зубы, всё встаёт на свои места.

— Ах ты тварь! — Через секунду взревел я и влепил её оплеуху, она закричала и попыталась отбиваться руками, задёргала ногами, я, не думая долго ударил её мощно и сильно, в челюсть, она мигом замолчала, изо рта тоненькой струйкой потекла кровь, стекала по щеке. У неё был шок, она потерялась в пространстве, я взял её за горло, опрокинул на спину, сел сверху и сжал пальцы.

Она инстинктивно вцепилась руками в мои запястья, длинные ногти с идеальным маникюром глубоко впились мне в кожу, рот приоткрылся. Она хрипела, сучила ногами дёргалась всем телом, буквально умоляла дать ей хоть чуть-чуть кислорода, а моё сознание закрыла красная пелена, кровь стучала в висках, а в ладонях я ощущал хрупкое горло беззащитной женщины. Только в последний момент я опомнился, разомкнул руки, она резко вздохнула и захрипела, закашлялась, глаза были на выкате и в них поселился страх, тот безумный страх, что ломает любые бастионы здравого смысла, она боялась. Я взял её за волосы, прижал затылком к паркету, склонился над её лицом и уставился прямо в глаза. Она упёрлась в меня руками, уловила что-то в моём диком взгляде и послушно замерла, опустив руки на пол.

— Молодец, умная девочка. А теперь слушай меня. — Прорычал я, ощущая, как её колотит крупная дрожь.

— Ещё раз, ещё хотя бы один разочек, увижу тебя рядом с моей матерью, если ты хотя бы на двести метров к ней подойдёшь, я приду к тебе, и выпущу тебе кишки, кухонным ножом, как свинье на скотобойне. Ты меня поняла?! —

Проревел я, она зажмурилась и попыталась кивать, но моя рука крепко держала её голову. Я ещё пару мгновений повисел над ней, раздувая ноздри, она лежала и жмурилась, в страхе боясь открыть глаза, я начал слегка остывать. Я сидел на ней, смотрел, видел как медленно краснеет челюсть, не сломал, е повезло, в таком состоянии я вполне могу и убить. У меня не часто бывают такие выбесы, но, если накрыло, то лучше запереться в комнате и избивать стену.

Я резко встал, голова закружилась, в руках и ногах была слабость, они словно налились свинцом, так всегда после мощного выброса адреналина, я устало сел на диван, тётя Марина не шелохнулась, всё так же лежала и дрожала от страха на полу. Я раздражённо поморщился, встал и взяв её за волосы заставил подняться, поставил на колени перед собой, снова сел на диван.

— Зачем ты это сделала? — Уже тихо, почти без злобы спросил я, она молчала и продолжала рыдать. Я легко ударил её по лицу раскрытой ладонью, она рухнула на пол и завыла в голос. Я возвёл глаза к потолку, встал и пошёл на кухню, принёс стул с высокой спинкой, моток бельевой верёвки из кладовки, сам покупал, по маминой просьбе. Усадив ревущую женщину на стул я завёл её руки за спину, связал их, ноги привязал за лодыжки к ножкам стула, она набралась ума и наконец-то перестала выть, почти перестала плакать, только всхлипывала.

— Ну вот, так-то лучше, не будешь отвечать, я приложу тебя вот этим. — Сказал я и показал ей ложку, самую обычную столовую ложку, достал из кармана зажигалку. Глаза её стали ещё шире, она напряглась и задёргалась, но, поздно. Она попыталась заорать, позвать на помощь, но я резким движение перехватил её горло, покачал перед лицом пальцем.

— Будешь много орать, я тебе язык вырву. — Как можно убедительнее сказал я, она глядела на меня с ужасом во взгляде. Я ухмыльнулся, неожиданно для меня самого, мне понравилось это чувство, чувство чужого страха.

— Я... я хотела только поразвлечься... — Тихо произнесла она, когда я отпустил её шею, я вскинул брови.

— И как же? Зачем было накачивать мою мать афродизиаком? — Спросил я, щёлкая зажигалкой, она вздрагивала при каждом щелчке, губы дрожали.

— Ну, я хотела поразвлечься по особенному. — Наконец выдавила она из себя, когда я начал демонстративно греть ложку.

— Ага, то есть, ты хотела трахнуть мою маму, да? — Жёстко отрубил я, она уронила голову.

— Гнев всё ещё не прошёл, отошла та всепоглощающая волна озлобленности, теперь я мог размышлять более менее здраво. Вот попал, это побои, это захват в заложники, это статья!! Меня передёрнуло, я убрал зажигалку, тётя Марина открыла глаза, с мольбой посмотрела на меня.

— Хорошо, даже не стану спрашивать, что ты ей наговорила. — Обречённо махнул рукой я, сделал пару кругов вокруг неё.

— Слушай меня внимательно, у тебя два простых пути, либо я тебя сейчас отвязываю, посижу с тобой немного, ты успокоишься, мы немного поговорим, и я уйду. Либо, ты станешь орать, пытаться вырваться, тогда я просто вырублю тебя, вывезу за город и прикончу в лесу? — Почти что доброжелательно спросил я, её снова стала бить крупная дрожь. Кричать она не стала, я принял это как ответ и отвязал её от стула, она косилась на меня и не вставала со стула, плотно сдвинула ноги, голые колени дрожали.

— Ну, тише-тише, я немного погорячился. — Уже действительно жалея, сказал я подошёл к ней, протянул руку. Она отшатнулась, я проигнорировал сей факт и дотянувшись погладил по голове, за подмышки поднял со стула и усадил на диван, прижал к себе. Её тело била крупная дрожь, из глаз катились слёзы, я гладил её по голове плечам, слегка покачивал.

— Ну, ты меня пойми, ты моею мать наркотой накачала, не хорошо, вот у меня колпак и сорвало. — Как бы извиняясь, говорил я. Прошло два часа, прежде чем она успокоилась, я просидел это время с ней, тоже полностью успокоился и остыл.

— Ты псих. — Наконец произнесла она, потрогала рукой челюсть, скривилась от боли. Я развёл руками.

— Сама виновата. Заявление в полицию писать будешь? — Просто спросил я, она снова поморщилась.

— Что бы ты меня вообще убил? Нет, спасибо, мне такого добра не надо. — Раздражённо сказала она, покачала головой.

— Ну и молодец, сама всё поняла. Хочешь чаю? — Уже автоматически гладя её по плечу, спросил я, она посмотрела на меня как на идиота, я сам понял, что прозвучало это очень глупо.

Я внезапно осознал, что сижу и глажу практически голую женщину, тоненькая ночнушка не в счёт, сквозь ткань отлично видно сосочки её не очень большой, но вполне приличной груди. Глаза заплаканные, но уже серьёзные, дрожать перестала, даже немного расслабилась. Я остановил руку, опустил её ей на талию.

— А ты знаешь, то, как ты поступила с моей мамой, это нельзя просто так оставлять. — В задумчивости проговорил я, она вздрогнула и напряглась.

— Ничего такого я с ней не сделала, подумаешь, она ведь ушла вчера... — Быстро-быстро заговорила Марина, я покачал головой.

— Это ты так думаешь. — Протянул я, посмотрел ей в глаза, строго и властно, она отвела взгляд.

— Ладно, не дёргайся, бить тебя я больше не стану, сегодня... — Многозначительно сказал я и отпустив её встал с дивана.

— Короче, во всём, с тобой случившемся. Ты виновата сама, тебе это ясно? — Она неуверенно кивнула, я продолжил.

— У меня дела, я пошёл, всё, что я сказал ранее, в силе, увижу рядом с матерью, пожалеешь что родилась, я серьёзно, не посмотрю на возраст и законы.

— Какой возраст! Мне всего тридцать! — Мгновенно вспыхнула она и тут же осеклась, я ухмыльнулся.

— Не важно, я пошёл, побежишь к ментам, сама знаешь, я человек злопамятный. — Потрепав её по щеке, сказал я, надо уже уходить, а то как-то странно активно становится в штанах.

— Мама. Ты где? — Громко крикнул я, заходя в квартиру, мама вышла мне навстречу медленно, взгляд упорно отводила в сторону, явно испытывает очень сильную вину, я улыбнулся. Я выместил всё зло на её подружке, теперь на душе стало легче и намного яснее, я уже решил, как следует поступить.

— Серёжа, где ты был? — Тихо спросила мама, не глядя мне в глаза, я разулся и подошёл к ней, положил руки на плечи, они были напряжёнными.

— У твоей подружки, уточнил несколько вопросов. — Сказал я, мама вскинула голову.

— Что ты сделал? — Испуганно спросила она, помнила, в каком состоянии я покинул квартиру.

— Ничего страшного. — Мягко ответил я и поморщился.

— Теперь, я знаю, как нам можно поступить дальше.

— И как? — С надеждой в голосе спросила мама, я улыбнулся.

— Очень просто, если ещё раз увижу тебя с любовником, буду очень сильно злиться и ревновать, набью ему морду и спущу с лестницы. — Улыбаясь сказал я, она нахмурилась.

— Что это значит?

— То и значит, теперь я твой единственный мужчина, во всех планах. — Мягко сказал я и потянулся к ней губами, мама отшатнулась, упёрлась спиной в стену коридора, с испугом посмотрела мне в глаза.

— Стой, что ты делаешь?! Так нельзя! — Воскликнула она и упёрлась ладошками мне в грудь, я мягко взял её за запястья и развёл их в стороны, аккуратно прижал к стене.

— А об этом, мамочка, надо было раньше думать. Теперь пути назад уже нет. — Тихо прошептал я и коснулся её губ.

Конец первой части.

Дорогие читатели, не забываем про оценки и комментарии, ваше мнение важно для меня)))