Белла приподняла очки и коснулась ладонями переносицы. Она размашисто черкнула в последней тетради четверку, подарок списавшему двоечнику, и положила ее на самый верх огромной стопки разноцветных тетрадей. Странная пульсация в голове, как предзнаменование мигрени, заставила ее встать и освободить каштановые волнистые волосы от заколки. Девушка взглянула на себя в зеркало и еще больше расстроилась. Большие зеленые глаза устало глядели из-под черных накрашенных ресниц. Дешевая тушь осыпалась под глаза, еще сильнее оттеняя синяки от усталости, помада уже давно стерлась с пухлых губ. Между четко очерченными бровями пролегла небольшая морщинка.

Едва ли не впервые за прошедшие полгода она пожалела о том, что пошла работать в школу. Нет, свою работу она любила и была одной из немногих, кто выбрал педагогический институт по зову сердца. Хотя она зарекомендовала себя одной из самых строгих учительниц, дети ее очень любили. А еще Белла была безумно рада тому, что мама сдержала обещание и, как только дочь получила диплом и поступила на работу, вручила ей ключи от бабушкиной квартиры. Каждое утро она выбирала из шкафа одно из непримечательных серых платьев, наскоро завтракала и бежала в школу. Вторую половину дня после окончания занятий девушка проводила в школе, проверяя тетради учеников, составляя планы уроков, а иногда и выполняя внеурочные задания старших учителей-методистов.

На часах было около восьми, и Белла ловила себя на мысли, что ей совсем не хочется идти домой, в одиночество пустой квартиры. Как ни старалась она отогнать от себя эти мысли, они настойчиво возвращались. Белла взяла стопку тетрадей, которая доходила ей до самого подбородка и, кое-как закрыв подсобку, направилась в учительскую. На весь коридор горела лишь одна лампа, и девушка шла по направлению света. Она уже не могла заметить уборщицу, которая поднималась на второй этаж, как не могла заметить мокрый «шлейф», который грозил катастрофой. Не успела девушка даже вскрикнуть, как с силой шлепнулась на мокрый пол, и вслед за ней полетела груда тетрадок.

— Черт тебя дери! — не сдержалась девушка.

В ответ на это послышался скрип дверей, и из учительской вышел высокий атлетичного вида мужчина. На вид ему было лет тридцать пять, и Белла сразу узнала в нем учителя физкультуры, Романа Витальевича. Он обогнул лестницу и встал перед ней во весь рост.

— Ушиблись? — спросил он, подавая руку, за которую она тут же ухватилась.

— Спасибо. Вроде бы нет, — девушка постаралась подняться, но резкая тупая боль остановила ее, и девушка едва не взвыла.

— Похоже, это растяжение лодыжки, — заключил Роман, осмотрев ушибленное место, — идти сможете? Я сделаю вам перевязку, если вы не против.

— Постараюсь, — пробормотала Белла.

Мужчина поднял ее под руки и повел к своей подсобке, которая, благо, находилась в всего в нескольких шагах. Учительница вспомнила о том, что тетради так и остались лежать на полу.

— Не волнуйтесь, сейчас я их соберу. В учительскую отнести?

Белла кивнула. Она окинула взглядом мокрые разводы на платье, которое теперь не выдерживало никакой критики. Подсобка Романа Витальевича находилась возле спортзала и была едва ли больше, чем в ее аудитории. На стенах висели расписания занятий и футбольные постеры. На столе лежали развёрнутые журналы посещаемости, бумаги, напоминавшие отчеты и чашка дымящегося кофе. Она понимающе вздохнула: такие же бумаги она заполняла по своему предмету, и на эту глупую работу уходила львиная доля времени. За которое, естественно, никто не доплачивал.

— Не бережет администрация молодых, — с улыбкой сказал мужчина, освобождая место на столе для аптечки. — Вы ведь у нас совсем недавно. Белла, ведете французский, так?

— Да, Роман Витальевич — девушка невольно обратила внимание на его крепкие загорелые руки.

— Не надо так официально. Просто Роман, и можно даже на «ты».

Он повесил свою ветровку на спинку неуклюжего школьного стула, и Белла нервно сглотнула, силясь отвести взгляд от четко очерченных мышц на загорелом теле.

— Хорошо, Роман, — с хрипотцой ответила девушка, но тут же осеклась, — хорошо, что ты оказался здесь. Вижу, это дурацкое нововведение с отчетами никому покоя не дает.

— А, это, — задумчиво бросил он через плечо, доставая из аптечки эластичную повязку.

Конечно, все эти бумажки было можно заполнить и дома. А это наталкивало на мысль, что его там тоже никто не ждет. И хотя ей не должно быть никакого дела до его личной жизни, девушка не могла не делать предположений.

— Теперь тебе нужно снять колготки, — без тени эмоций, будто бы выполняя свой профессиональный долг, отчеканил Рома.

— Зачем? — Белла уставилась на него большими зелеными глазами и тут же расхохоталась от собственной глупости.

Мужчина отвернулся, пока она скатывала с точенных ножек полупрозрачные телесного цвета чулки. Один из чулок был безнадежно испорчен при падении. «До зарплаты придется ходить в брюках» — с грустью отметила про себя Белла. Тем временем Рома сел напротив нее. Со всей осторожностью он устроил изящную лодыжку на своем колене и принялся обрабатывать неглубокую ссадину. Белла не могла удержать себя, чтобы не разглядывать нового знакомого. Высокий лоб и волевой подбородок, двухдневная щетина и крупный нос с горбинкой придавали ему воинственный облик. Он сосредоточенно перевязывал ногу, проявляя необыкновенную мягкость, чтобы не причинять боли.

— Белль... — протянул он низким голосом, — это ведь значит красивая по-французски?

Девушка кивнула, чувствуя прилив краски к щекам и ушам.

— Твои родители выбрали красивое имя, но даже они не представляли, как хорошо оно подойдет.

Это было уже слишком. Спортивный красавец держит в руках ее ступню и распространяет по маленькой комнатке флюиды комплиментов! Если бы ей сказали, что такое случится именно с ней, Белла никогда бы в это не поверила. Но он был здесь, совсем рядом. Она чувствовала, как горячие ладони приближаются к колену, растирая мазь, и внутри уже начинал пульсировать тугой комочек. Да что это с ней?

Любое неосторожное слово могло запросто испортить момент, поэтому она просто уставилась на лодыжку, которая уже обматывалась повязкой. После того, как Рома закончил свои манипуляции и поставил стопу на пол, она заметила, что он уже не выглядит таким сосредоточенным.

— Мне по...

— Хочешь кофе? — одновременно с ней заговорил он.

— Не откажусь, — почему-то ответила Белла, хотя в ее планы входило ретироваться как можно быстрее.

Он щелкнул кнопку старого электрического чайника и достал вторую чашку.

— И тебе вот это все нравится?

— Что ты имеешь ввиду, Рома?

— Ну, школа. Быть учительницей. Каждый день видеть эту свору малолетних, которые мнят из себя взрослых...

— Да. Я, видишь ли, выбрала профессию потому, что она мне нравится. Из-за этого все беды, — вдруг грустно заметила Белла.

— Это хорошо, когда есть возможность делать то, что нравится, — Рома протянул девушке горячий напиток, и между двумя ладонями вновь скользнула искра. — Я на физкультурный пошел только потому, что у семьи не было денег, а там набор был хороший, можно было и стипендию получать, и в общежитии без проблем. А потом, вот как ты, прямо из института в школу. Вот уже больше десяти лет здесь. Подрабатываю тренером в фитнес-клубе, только вот сейчас опять времени нет с этими отчетами дурацкими.

— Знаешь, моя мама так радовалась, когда я поступила в педагогический. Говорила, что более востребованной и полезной профессии и быть не может. Правда о том, на какую зарплату может рассчитывать учительница, мы с ней как-то и не поговорили.

Рома звучно расхохотался и поставил свою чашку на стол. Он приблизился к девушке и посмотрел ей прямо в глаза.

— У тебя ресничка упала, — и, не дожидаясь ее реакции, легко провел двумя пальцами по щеке.

Реакция последовала незамедлительно. Помимо своего желания, Белла мечтательно приоткрыла рот, и он тут же прикоснулся губами к ее губам. Рома был нетерпеливым и настойчивым, его язык был, наверное, чересчур активным для первого поцелуя, но Беллу это возбуждало до предела. Он нетерпеливо целовал губы, шею, загорелые руки блуждали по ее стройному телу, упакованному в отвратительное серое платье, приподнимали на затылке роскошные каштановые волосы, которые блестели огнем в тусклом свете лампы, мяли небольшую упругую грудь.

— Ты такая красивая, — шептал он, стараясь ни на секунду не отрываться от ее тела, — просто потрясающая.

Где-то на задворках подсознания Белла понимала, что это всего лишь дежурные фразы соблазнителя. Но вдруг она почувствовала, как расстегивается молния ее платья, и ее охватил невероятный прилив желания. Рома стянул с нее платье и бросил его на стул. Вслед за ним полетела его майка и ее лифчик.

Он опустился перед ней, и девушка инстинктивно прикрыла руками трусики, стесняясь того, что на них можно было разглядеть выцветшие детские рисунки. Он снял их одним движением и восхищенно втянул носом воздух.

— Не нужно, пожалуйста, — взмолилась Белла, когда Рома раздвинул пальцами ее половые губы, обрамленные густой порослью, к которой уже давно не прикасалась бритва. Она очень стеснялась своего голого тела, но мысль о том, что он будет ласкать ее там языком, привела ее в восторг, смешанный с ужасом.

Рома не стал сопротивляться и поравнялся с ней. Мужчина приподнял ее и усадил на стол, и Белла с удивлением заметила, что он уже успел избавиться от всей одежды. Его член стоял колом, Рома с завидной сноровкой надел презерватив. Девушка превзошла все его надежды и призывно расставила ноги. Он вошел одним махом, и она почувствовала, как внутри все натягивается. К ее изумлению, боли совершенно не было. Рома был очень нетерпеливым, он со всей силой вдалбливался в нее с завидной частотой, так что вскоре Белла уже не могла удержаться. Она стонала от удовольствия, и этот стон переплетался с его глухим рычанием. Наконец, он навалился на нее и бурно, издавая звуки немного повышенной тональности, кончил.

Белла интуитивно чувствовала, что она близка к разрядке, но мужчину это уже мало интересовало: он привалился к столу и тяжело дышал. Как бы то ни было, такого она еще не чувствовала никогда. Она прикоснулась пальцами к влажной скользкой поверхности и убедилась, что не потеряла из-за этого происшествия ни капли крови. Девушка поспешно оделась и поправила волосы. Макияж спасать не было смысла, да и время было уже позднее, никто не обратит внимания.

Роман, до этого сохранявший молчание, наконец посмотрел на нее.

— Ты просто прелесть...

— Буду знать, — игриво ответила Белла и накинула серое пальто.

Дорога домой пешком занимала целый час, но ноябрь радовал погодой, и девушка приняла пройтись. Вечерний город давал возможность отдышаться и подумать, как следует о том, что произошло. Она не знала этого учителя физкультуры, который стал ее первым мужчиной, сам того не ведая. Она не знала, все ли мужчины так странно рычат, что хочется рассмеяться в лицо прямо посреди процесса. Она не знала, все ли они думают лишь о собственном удовлетворении. И, тем не менее, никто и никогда не говорил ей таких слов, и не делал с ней такого. Она была всего лишь невзрачной учительницей, которая носит уродливые наряды, пользуется дешевой косметикой и ездит на работу на троллейбусе. Но она точно знала, что тот вечер открывал для нее двери в совершенно новый мир неизведанных удовольствий. И ради призрачной мечты познать эти удовольствия она отдаст всю себя.