— А если я не хочу?

— Ты же ещё не пробовала. Откуда тебе знать?

— Ну... мне и так нравится. Может можно отложить?

— Увы. Все через это проходят, милая. И ты, и я, и все наши предки-женщины.

— Что за глупый обычай? Почему нельзя по любви, мам?

— О, ты полюбишь, детка. Можешь не сомневаться.

— А ты, вот так сразу, полюбила папу?

— Конечно. Ты пока этого не понимаешь. Этот ритуал призван открыть всё самое тайное в тебе. И любовь входит в этот список.

— Ну почему нельзя просто выбрать? Самой. Без ритуала. Просто ткнуть пальцем в кого посимпатичней...

— Луна, ты же хочешь «по любви», а не просто ткнуть пальцем.

— Я... я, просто боюсь. Мам, вот вы с папой тёмные, и бабушка с дедом тоже...

— Ну?

— Это значит, что я тоже выберу тьму?

— Хм. В нашем роду большинство были тёмными. Но это не обязательно. Вот, твоя пра-пра-прабабка, была светлой.

— А кто сильнее?

— Почти поровну.

— Почти?

— Ну, у каждого свои сильные и слабые стороны.

— А ты как думаешь?

— Не знаю, я ведь тёмная, поэтому сужу предвзято.

— То есть тьма самая сильная?

— Может и так, но мне не с чем сравнивать.

— Мам?

— М-м?

— А это больно?

— Нет... скоро сама всё узнаешь, милая. Не бойся.

— Легко тебе говорить. Ты-то уже через это прошла.

— Луна, после всего, ты будешь вспоминать об этом с улыбкой.

— Даёшь слово?

— Даю слово.

***

Сена вышла из комнаты дочери, оставив её одеваться. Последние полтора часа она расчёсывала волосы Луны, пытаясь её успокоить. Смысла в расчёсывании было мало, рыжие, почти красные кудри невозможно уложить или хотя бы распутать, но смотреть в глаза дочери и врать, Сена не могла. Прикрыв за собой тяжёлую резную дверь, она двинулась к тронному залу. Там ждёт её супруг, чтобы распорядиться с последними приготовлениями.

В зале, как всегда, мельтешат слуги, отчищая, переставляя и натирая всё девятый раз за день. Иллюзия работы всегда успокаивала Гетта. Сам он стоял спиной к арке, в которую вошла Сена, наблюдая за приготовлениями.

— Клянусь, я не была такой маленькой и хрупкой в свой День Выбора.

Гетт обернулся на голос жены, и озабоченность на его лице сменилась тёплой улыбкой.

— Сена, дорогая, — он протянул к ней тёмную широкую ладонь — тебе это только кажется. Я когда тебя увидел, подумал, что мне подсунули ребёнка, — он улыбнулся и переплёл свои пальцы с тонкими пальчиками супруги.

— Но я и была ребёнком. — Сена, улыбаясь, подошла к мужу и прижалась виском к его широкой груди.

— Тебе было шестнадцать, как и всем, а выглядела ты на тринадцать. Угловтая... и перепугана, — он глухо рассмеялся.

— О! Ты бы не испугался, будь на моём месте? Ты же демон воплоти! — она изобразила испуг.
— Что-то последние двадцать пять лет я тебя не сильно пугаю.

Гетт наклонился и поцеловал свою единственную любовь. У него были женщины и до неё, много, разные, но однажды увидев и попробовав эту дрожащую девочку... это было ОНО! Чувство, даже страшнее и сильнее чем любовь! Помешательство, наваждение, одержимость! В тот момент он понял, что она отныне его и только его. Единственная и последняя. Он отдаст всю свою кровь по капле, каждую частичку своего тела, если она попросит. Но она не попросит, потому что чувствует то же самое.

— Последние двадцать пять лет я тоже демон воплоти. — Сена улыбнулась.

— Я люблю тебя, моя демоница.

— И я тебя люблю, мой крылатый.

***

Луна смотрелась в высокое золочёное зеркало. Изумрудное бархатное платье в пол подчёркивало все изгибы и перекликалось с цветом радужки. Вырез немного глубже, чем она привыкла, но маме виднее. Украшения ей сегодня не положены. Да и зачем? Пышные рыжие волосы растекались по длинной шее и острым узким плечам. Тёмные брови и длинные ресницы не требуют макияжа. Маленький вздёрнутый носик с редкими веснушками, пухлые губки, покрасневшие от многочисленных прикусываний.

Девушка дожидалась, когда её позовут на церемонию. Успокоить сердцебиение не получалось с самого утра. Не то чтобы она не хотела вступить во взрослую жизнь, но эти сложности с Выбором, кого угодно до инфаркта доведут.

— Ладно. Успокойся, — разговаривать с самой собой, когда нервничаешь, вошло у неё в привычку уже давно. — Всё не так страшно. Никто от этого ещё не умирал... кажется. Ох, скорей бы всё закончилось.

— Что-то мама темнит, — раздался в голове внутренний голос. — Здаётся мне, всё проходит не так радужно, как она описывает.

— Заткнись. Мама знает, что говорит.

— Но ведь ты их даже не видела.

— Вот и уви...

Дверь открылась и вошла старая служанка.

— Луна, девочка, пора.

— Иду... — прошептала девушка уже закрытой двери. — Всё, отступать некуда.

На негнущихся ногах Луна двинулась из комнаты. В тронном зале играла музыка, застолье было в самом разгаре. Ей кушать пока не полагалось, так что её позвали как раз к началу церемонии. Зал гудел, уже охмелевшие гости обсуждали предстоящий Выбор, но когда луна вошла все моментально смолкли и уставились на шестнадцатилетнюю красавицу, появившуюся в арке.

— О, папа опять всё переставил, — подумала Луна. — С чего это он так разнервничался?

— Принцесса Луна! — объявил глашатай.

Все встали. В полной тишине девушка прошествовала к трону слева от отца.

Король поднялся.

— Сегодня, в день совершеннолетия нашей дочери, состоится священная церемония Выбора! Просим кандидатов от Тьмы, Света и Тени пройти ритуальные приготовления.

Только сейчас Луна обратила внимание на три высоких кресла в дальнем конце зала. Лиц сидящих видно не было, на всех были одинаковые мантии с глубокими капюшонами, но разные по цвету: чёрная, белая и серая. В этот миг от тёмной стены отделилось четыре фигуры несущие по кубку и тонкому, короткому кинжалу. Одна из них медленно подплыла к Луне, остальные направились к кандидатам.

— Мам, что мне теперь делать? — шепнула девушка уголком губ.

— Протяни руку жрецу и... лучше закрой глаза.

Принцесса послушно вытянула левую кисть, но глаза упорно отказывались закрываться. Жрец поставил кубок на подлокотник трона и коснулся ледяными пальцами нежной девичьей кожи. Луну передёрнуло, сердце билось так, что казалось, его должны услышать все присутствующие, во рту пересохло, глаза начало пощипывать. Кончик лезвия кинжала коснулся синей полоски на запястье. Она даже не почувствовала как острый метал разрезал кожу, только увидела струйку тёмной крови стекающей с руки в подставленный кубок. Жрец шептал что-то на непонятном языке, а когда закончил, провёл лезвием плашмя по разрезу и тот исчез бесследно.

— Кровь невинности.

В полной тишине голос жреца казался криком. Он снова повернулся к Луне.

— Выдохни, полностью, — шепнул он застывшей девушке подставляя кубок к её губам. Она повиновалась.

— Дыхание любви, — провозгласил жрец на весь зал. Потом развернулся и краем кубка снял, неизвестно откуда появившуюся, слезинку со щеки Луны. Хрустальная жидкость скатилась в чашу, смешавшись с кровью.

— Слёзы верности.

Жрец поднял кубок над головой, и его содержимое вспыхнуло зелёным пламенем.

Только теперь, когда её уже ни кто не пытался порезать, Луна разглядела кубок. Серебряная, инкрустированная изумрудами чаша, переливалась в свете свечей.

— Интересно, они все одинаковые? — подумала девушка, любуясь тёплыми бликами на гранях камней.

Она перевела взгляд к кандидатам. Около них, в полном молчании, копошились жрецы. Потом одновременно обернулись и, подняв кубки над головами, хором произнесли: «Жизнь, сила и любовь». Кубки вспыхнули алым и погасли.

Все четверо жрецов поплыли к центру зала. Встретившись, поклонились друг другу и двинулись в противоположную сторону той, из которой пришли. Троица остановилась слева

от принцессы и выстроилась в ряд, открывая обзор на кандидатов. Одинокий жрец уже стоял у первого из кресел, в котором сидела фигура в чёрной мантии.

— Кандидат первый! — провозгласил жрец. — Пусть начнётся ритуал.

Он вручил фигуре кубок с кровью Луны и выжидающе взглянул на жреца, стоявшего ближе всех к её трону. Тот протянул ей стальную чашу, украшенную рубинами, с плещущейся в ней тёмно красной, вязкой субстанцией.

— Что там? — спросила девушка у жреца.

— Кровь, пот и семя, — ответил тот.

Луна поморщилась. Хотелось бы ей выразить несогласие пить чьё-то там семя, но позорить родителей в такой важный день не хотелось.

— Интересно, как они у них семя добывали...

— Пейте, принцесса, — шепнул жрец.

Дрожащими пальцами Луна приняла кубок, поднесла его к губам, стараясь не дышать через нос, и сделала три быстрых глотка. Знать запах этой жижи ей почему-то не хотелось. Пришлось подавить рвотный позыв, прежде чем сделать вдох.

— Лучше бы не знала чего они там понамешали, — мелькнула у девушки мысль. — хватит того, что на вкус дрянь. Сахарку бы, — выдавила она шёпотом, скрывая нервы за шуткой. Жрец посмотрел на неё с удивлением.

На другом конце зала, первый кандидат уже сделал последний из трёх церемониальных глотков и передал чашу обратно жрецу. Луна ждала, что же будет дальше. Ей никто не разъяснял, как именно проходит Выбор, это было под строжайшим запретом, а неизвестность пугала больше всего. Все молчали, ничего не происходило. Девушка сидела затаив дыхание и боялась моргнуть. Минуты текли.

— Чего все ждут? — подумала она и собралась обратиться с этим вопросом к матери, но отводя взгляд от фигуры в чёрном, прикрыла веки, а открыв, поняла, что мать, отец, да и весь зал исчезли бесследно.

***

Луна стояла на открытом балконе, оплетённом сухим плющом. На улице была безлунная ночь. Ветер пронизывал до костей, и каменные стены башни тепла не добавляли. Сколько она здесь стоит, девушка не знала, может минуту, а может вечность. Голова кружилась, сердце трепыхалось как перепуганная птичка, как бы глубоко она не дышала, воздуха всё равно не хватало. Где она? Что она здесь делает? И что вообще происходит?

— Ты не одна, — шепнул внутренний голос, но обернуться и посмотреть, что у неё за спиной, девушка не могла. Страх сковывал всё тело, да и холод не располагал к расслаблению.

— Почему так холодно? — подумала девушка. — Платье не такое уж тонкое...

Она наклонила голову, чтобы взглянуть на себя.

— Что за? — все осмысленные слова выветрились. Вместо изумрудного бархатного платья, от дуновения ветра, на ней колыхалась тонкая шёлковая ткань. Талию стягивал корсет, приподнимая молодую грудь, от чего она казалась более зрелой. Волосы, заплетённые в косу, были непривычно гладкими, почти прямыми. Длинна чёрного платья едва доходила до середины бёдер, за то сапоги закрывали колени. Каблуки были слишком высокими, чтобы девушка рискнула сделать хоть шаг, не придерживаясь за поручень балкона.

— Нравится? — послышалось из-за спины.

Луна вздрогнула. Голос был приятным, низким, но грубоватым.

— Что им-менно? — стуча зубами, уточнила Луна.

— Твой наряд, новый образ, обстановка. Я подумал, раз ты из семьи тёмных, тебе она будет почти родной.

— У н-нас об-бычно теп-плее. — в голове пронеслись светлые комнаты замка, запах выпечки в коридорах и море разномастных цветов в родном саду.

— Да? Ну, я думаю, ты привыкнешь.

— Ес-сли не ум-мру от пероохлож-ждения.

— Ну, я могу тебя согреть.

Луну напугали какие-то ехидные нотки в этой фразе. — Что он имеет введу? Надеюсь большой камин и тёплый плед.

— Боюсь с-спросить как.

— Страх — моё второе имя, — с хохотом ответил незнакомец.

— А п-первое?

— Я Рэм. Тёмный. А согреть могу, приблизительно, так.

Он положил руки на талию девушки. Даже сквозь корсет она почувствовала жар, исходящий от его ладоней. Но он не задержался на талии. Требовательные, почти наглые руки скользнули к бёдрам и тут же забрались под подол.

— Что ты?!

— Тихо, детка! Всё идёт по плану.

— По какому ещё плану?!

— По моему, ну и по правилам Выбора.

— Что?

— Ты не знала? — в голосе слышалось злорадство. — Я должен тебя, как это, дефлорировать!

— Руки убери!

Луна дёрнулась, забыв о каблуках. Если бы Рэм её отпустил, то пара ушибов была бы ей гарантирована. Но отчаянная попытка вырваться, не возымела ровно никакого эффекта.

— Ну-ну-ну, милашка, Таковы правила и никуда ты не денешься.

Он легко оторвал девушку от пола, обхватив рукой за талию. Балкон остался позади, но теплее от этого не стало. В помещении стоял холодный полумрак. Факелы на стенах круглой комнаты горели голубым пламенем. Стены каменные, как и снаружи, дверь отсутствует напрочь. Запах сырости и плесени резал нос, а доносящийся, где-то из темноты, звук капающей воды напоминал барабанную дробь.

— Пусти, ублюдок! — Луна трепыхалась как могла, но вырваться из крепких рук Рэма, не касаясь ногами земли, представлялось несбыточной мечтой.

— Фи! Принцесса, кто же вас таким словам научил? — зловещий смех сотряс грудь мужчины.

— Я не хочу! Ты права не имеешь!

— Вообще-то имею. Я же отпил из кубка. Кстати, у тебя вкусная кровь, в меру солёная и пахнет морем.

— Ну уж спасибо! Я смотрю, ты в этом деле эксперт!

— Можно и так выразиться.

— Отпусти меня!

— А то что?

— А то папа тебе голову оторвёт, если ты ко мне притронешься.

— Это вряд ли. В астральном мире, я могу делать с тобой всё, чего пожелает моя тёмная душа.

— В астральном мире?

— Ну да. Здесь мы все вольны и можем демонстрировать свои силы без вреда физическим оболочкам кого либо.

— В смысле, это понарошку?

— Понарошку? — Рэм снова захохотал. — Нет уж. Просто здесь мы можем быть собой. Демонстрировать своё второе лицо публично, для холостых запрещено.

— Что демонстрировать? — сердце девушки сжалось.

— Это!

Рэм резко перехватил Луну второй рукой, развернув лицом к себе. .оrg Глаза девушки расширились. Перед самым её носом, сверкали два огненно-жёлтых глаза с вертикальными зрачками. Парень не был высок, но широк в плечах. Кожа имела тёмный красно-коричневый цвет, а за спиной вздрагивали чёрные, перепончатые крылья.

Парень улыбнулся, реакция принцессы ему явно нравилась. Её взгляд перебегал от глаз к острым клыкам, а от них к выгнутым рожкам на лбу, возле самой линии роста смоляных волос.

— Ты! Т-ты... ты... — девушка хватала ртом воздух.

— Красавчик? — оскалился монстр, обнажая белые клыки.

— Дьявол! — голос Луны сорвался на писк.

— Ну, демон вообще-то. Но спасибо за комплимент.

— Пусти меня! — девушка забрыкалась с новой силой, барабаня кулаками в твёрдую мужскую грудь.

Он отпустил. Просто разжал руки, и принцесса мешком грохнулась на холодный, каменный пол.

— Так лучше? — с ехидством спросил Рэм.

Луна сжала зубы, сдерживая слёзы. Содранные ладони горели огнём, колени саднило, но она поспешила встать.

— Да, лучше! — она повернулась к балкону, намереваясь уйти от демона в единственное возможное место, но горячая ладонь схватила её за запястье.

— Не так быстро, детка, — парень оскалился.

— Пусти, или я буду кричать!

— О, ты будешь кричать, даю гарантию.

Он дёрнул её на себя. Высокий каблук не давал возможности удержать равновесие, и Луна грохнулась прямо в руки демону.

— Не надо. Пожалуйста. Сжалься надо мной, — раз не помогли угрозы, может мольба его возьмёт, понадеялась принцесса.

— О да, детка. Умоляй меня. Мне нравится.

Он схватил её за подбородок и впился в нежные пухлые губки. Луна сжала зубы, но длинный, плоский, с раздвоенным кончиком язык, легко их разжал, проскользнув внутрь.

Это был первый поцелуй маленькой домашней девочки. Раньше она часто себе это представляла, от чего начинало покалывать внизу живота, но этот поцелуй был откровенно мерзким. Длинный язык Рэма заполнял почти весь рот, иногда касаясь язычка у гортани. Кислая, липкая слюна уже стекала по подбородку, а острые клыки царапали губы в кровь. Думать было трудно, сопротивляться не хватало сил. Мир, к которому привыкла Луна, перевернулся с ног на голову.

Наконец демон, решив, что для начала хватит, отстранился от шокированной девушки. Широко распахнутые зелёные глаза, смотрели куда-то сквозь него. По щекам текли слёзы. И тут принцесса зарядила громкую пощёчину Рэму.

— Ах ты... ! — Он замахнулся в ответ. Девушка даже не моргнула. Страх в её глазах куда-то исчез, и на его место пришла ярость. Зубы и кулаки сжались, подбородок вздёрнулся, глаза сверкали.

— Характер мне тут будешь показывать?! — каменные стены отозвались эхом его голосу.

Он толкнул принцессу, она даже не пыталась встать. Где-то глубоко в сознании, в облаках красной дымки, клубилось понимание того, что избежать насилия не удастся, да и зачем.

Демон навалился всем весом сверху, придавив хрупкое тело к холодному камню.

— Ну что ж ты не пищишь, моя принцесса? — горячее дыхание обожгло шею девушки. — Меня это так возбуждало.

Луна повернула голову набок, чтобы не смотреть в горящие похотью глаза. Демон что-то шептал ей в ухо, раздирая когтями платье и сжимая поднятую корсетом грудь. Смысл слов к ней не доходил. Полная безысходность грозила лишить чувств.

— Скорее бы отключиться, — подумала принцесса, но вдруг её взгляд поймал две светящиеся зелёные точки в проёме, ведущем на балкон.

— Борись, моя хорошая, — шепнул незнакомый бархатный, обеспокоенный голос в голове.

— Не могу. И не хочу, — подумала девушка.

— Тогда он тебя подчинит. Ты будешь его навеки, и его страсть станет твоей. Ты больше не будешь собой, страсть крови затмит твой рассудок, и ты станешь такой как он: злобной, жестокой и надменной кровавой демоницей. Ты хочешь этого?

— Нет.

— Тогда борись! И не забывай, это ТВОЙ День Выбора. Не позволяй чарам демона крови подчинить тебя. Не давай себя целовать.

Огоньки в проёме угасли. Луна ещё несколько секунд смотрела в ту сторону, пока не поняла, что ей раздвигают ноги. Больших усилий стоило очистить сознание от красной дымки, несущей апатию и желание подчиняться.

— Нет! — принцесса дёрнулась. Просветлевший разум отказывался мириться с происходящим.

— Что? — Рем не ожидал такого поворота событий. Яд, который он впрыснул ей прямо в горло, должен был сделать из неё послушную куклу.

— Я! Сказала! Нет!

Демон снова попытался протиснуть свой язык между зубов девушки. Луна, воспользовавшись ситуацией, двинула коленом ему в пах. Рем зарычал.

— Ах ты, сука!

Он намотал себе на руку длинную косу девушки и, дернув вверх, потащил её на балкон.

— Дрянь малолетняя!

Он толкнул её на поручень. Голая грудь коснулась холодного камня, сосочки тут же сжались и затвердели.

— Решила причинить мне боль?! Что ты знаешь о боли?!

Не отпуская волосы принцессы, он второй рукой дотянулся до груди и вогнал в неё два когтя. Луна взвыла. По груди потекла кровь, стекая на каменный поручень.

— Нравится? — он вогнал клыки в шею девушке. Тёплая струйка крови потекла по плечу и спине принцессы. — Это только начало! — шептал демон, слизывая длинным, горячим языком, кровь с плеча.

Луна попыталась вырваться, но демон, похоже, этого даже не заметил. Он провёл острым когтем по бедру девушки, и там тоже выступила кровь.

— А сейчас, принцесса, начнётся самое интересное!

Одной рукой он приподнял таз принцессы, а другой сжал её горло, чтобы она не извивалась. Луна почувствовала что-то горячее и твёрдое, тычущееся в её половые губы. Демон поднял и согнул в колене одну её ногу, всем телом давя на нежную, мягкую промежность девушки, но ничего не помогало. Принцесса была абсолютно сухой.

— Блядь! Даже потечь нормально не можешь?!

Он опер коленку Луны о поручень, плюнул на ладонь и измазал её промежность своей слюной.

— Ну давай, покричи, сука!

Он толкнул свой член, и он медленно начал погружаться в девственное нутро принцессы. Влагалище натягивалось всё больше, причиняя боль. Рем давил со всей силы, и плоть девушки, хоть медленно, но поддавалась. Головка уперлась в девственную плеву и Луна заскулила. Демон расхохотался. Острая боль пронзила принцессу от кончиков пальцев до макушки. Тысячи иголок вонзились в её лоно.

— Нет! Хватит! — она разрыдалась. Терпеть сил не было, боль была ужасной.

— Я скажу, когда хватит! — рыкнул мужчина.

Плева порвалась и Луна вскрикнула так, что если бы в округе хоть кто-то был, подумал бы, что кого-то убили. Горячий ствол вошёл до конца. Головка уперлась в шейку матки, причиняя новую, тупую боль. Принцесса мечтала, что бы всё это закончилось, но демон не торопился. Он наслаждался подрагиваниями юного тела, всхлипами и попытками соскользнуть с его стержня. Рэм улыбался, царапал нежную попку девушки, щипал соски. Скулёж и рыдания его только распаляли. Он резко выдернул член, от чего Луна снова вскрикнула, и снова начал проталкивать его внутрь.

Теперь было легче. Боль не была такой резкой, но и об удовольствии речи не шло. Толчки становились все резче и жёстче. Луна молила богов о помощи, что бы это закончилось. Но...

— Что-то мы уже не пищим, — послышался мерзкий голос над ужом девушки. Принцесса не нашлась, что ответить. — Ну ничего. Мы сейчас это исправим.

Он плюнул на попку Луны и, растерев слюну по сжатой дырочке, начал проталкивать когтистый палец в анус принцессы.

— Что ты делаешь?! — она снова попыталась вырваться.

— Сейчас узнаешь, — расхохотался демон.

Палец медленно проникал внутрь. Длинный, загнутый ноготь больно царапал нежный напряжённый зев.

— Не надо! Хватит! Не делай этого! — сердце девушки пропустило удар.

Рэм вынул палец, и ещё раз плюнув на сжатое колечко, приставил к нему головку.

Новая порция боли пронзила хрупкое тельце. Тягучая, ноющая, она не давала нормально дышать. Демон давил на зев всем весом. Луне казалось, что её разрывают на части.

— Я не смогу! Ты меня порвёшь!

— Может и так. Должно быть весело, — фыркнул мужчина.

Он схватил её обеими руками за таз, вогнав когти в кожу, и резко дёрнул на себя.

Луна кричала, заливаясь слезами. Хваталась за поручень, пытаясь сползти с демонского орудия, причиняющего такую адскую боль, но Рэма это только забавляло. Протиснувшись, наконец, сквозь тесное колечко зева, он и не подумал остановиться. Размашисто двигая тазом, он снова и снова таранил бедную попку принцессы, а она кричала. Кричала практически без остановки. От нехватки воздуха у неё кружилась голова, но замолчать она не могла. Вопли, казалось, хоть немного, но обезболивали бедное нутро. Хохот демона доносился как сквозь слой ваты. В отличии от влагалищного проникновения, боль не притуплялась, а наоборот, становилась всё невыносимее.

Вдруг демон со всего маху вошел в неё и вжался так, будто хотел влезть туда целиком. Луна почувствовала пульсацию члена у себя внутри. Рэм глухо застонал и, шлёпнув принцессу по ягодице, вытащил обмякающий орган.

— Ну, до встречи в первую брачную ночь? — он протянул девушке перстень с чёрным камнем. Луна, собрав остатки сил, выбила украшение из его рук, и перстень полетел во тьму ночи. Демон крови расхохотался. Его смех становился всё тише, пока не растаял совсем.

Принцесса стояла, опираясь о перила и переводя дыхание. Все внутренности и мышцы болели, попку саднило. Она прикрыла глаза... боль исчезла, будто её и не было.

Луна резко распахнула глаза. Она сидела на своём месте в тронном зале, в холодном поту. Присутствующие сидели тихо, наблюдая за происходящим.

— Сколько меня не было? — спросила принцесса сквозь зубы.

— Полторы минуты. — Сена не осмелилась взглянуть на дочь.

— Кандидат Рэм, — огласил зал голос одинокого жреца. — Тёмный. Из рода кровавых демонов.

Зал ахнул. Фигура в чёрной мантии сняла капюшон.

Вопреки ожиданиям Луны, в кресле сидел не краснокожий, рогатый монстр, изнасиловавший её, а обычный молодой мужчина. Чёрные волосы подстрижены очень коротко, длинное лицо с острым прямым носом, тонкие губы изогнуты в полуулыбке, карие глаза смотрят прямо на неё с нескрываемым самодовольством и похотью.

Девушку передёрнуло. Захотелось всадить ритуальный кинжал прямо в его жестокое сердце. Принцесса фыркнула.

— Мудак самодовольный, — прошептала она.

— О господи. Они же ядовитые, — голос Сены надломился. — Прости нас, детка. Мы сами не знаем, кем являются кандидаты.

— Всё нормально, — выдавила Луна, вспоминая всю боль, которую причинил ей тёмный, и ненавидя его всем сердцем.

Продолжение следует...