Самое тяжелое время для Федора наступило после окончания 11-го класса, когда ему не удалось поступить в Институт и он был
призван в военкомат для определения годности к армии. Каких-то особых болезней, позволяющих откосить не было и это вызывало большую тревогу — ведь Федя был совсем не приспособлен не то что к армии, но и к простой общественной жизни. Обладая слабым характером, Федор постоянно везде был на задних ролях, его обзывали одногодки, издевались над ним, а он ничего не делал в ответ. Он был настоящим маменькиным сыночком — рос без отца, был очень привязан к матери, всюду ее слушался и считал ее непререкаемым авторитетом. Самостоятельности не было никакой, все за него делала мама, нянчила его как маленького ребенка даже в вовосемнадцатилетнем возрасте.
Но в армию берут всех, независимо от характера и мироощущения.
Сначала пришла повестка, потом Федор явился в местный военкомат где прошел вместе с другими парнями медосмотр. Никаких болезней у него не обнаружили и поставили «годен». Правда оставалось еще полгода до еще одного медосмотра после которого он уже сразу забирается в армию.
Эти полгода Федор провел очень подавлено, он совсем закрылся в себе и не проявлял никакой радости к жизни. Проблемы навалились горой и выбраться из них просто не представлялось возможным.
Изменилось все не только в психической, но и в половой жизни. Естественно такой человек как Федор довольствовался только онанизмом, но проблема была в том, что если раньше, занимаясь мастурбацией, он как и должен мужчина воображал себя трахающим женщину, то сейчас все стало в точности наоборот. Федор, ведя пассивный образ жизни и в сексе стал пассивным. Это выражалось в том, что он просматривая порнофильмы или секс-картинки ставил себя на место женщины и получал сексуальное наслаждение только став шлюхой. «Пусть меня трахнут как следует! Ведь я такой беззащитный! О, да, да! Я беззащитная слабая девушка!!!» — такие фразы в порыве страсти вызывали настоящий оргазм.
Вскоре все это вышло за рамки простого воображения и Федор начал одеваться в мамино белье для получения еще большего наслаждения. Он впервые одел ее колготки и так возбудился, что совсем не контролируя себя кончил прямо в них, после чего пришлось долго заметать следы путем интенсивной стирки колготок.
Дальше больше — одевались не только колготки, но и такие женские вещи, как трусики, бюстгальтер, пояс, платья, юбки. Только преобразившись в женщину Федор начинал соответствовать своей внутренней женской сущности и получал огромное удовольствие.
Какой из него защитник отечества! Федор все больше становился женственным и совершенно чуждым к армии. Однажды он даже накрасился, став похожим на прелестную, красивую девушку. После этого он впервые задумался о своей половой ориентации — может
быть стоило родиться девочкой, тогда бы все пошло по-другому и не было бы таких конфликтов со сверстниками, происходящих из-за его мальчишеской слабости, не было бы проблем с армией. Его так обрадовала эта мысль, что он уже хотел рассказать обо всем маме, но потом передумал и смыл всю помаду и тушь с лица.
Оставалось два месяца до медосмотра, а отдаление от образа мужчины и защитника Родины происходило лавинообразными темпами.
Федор даже начал сам покупать себе женское белье в магазине. Он врал продавщицам, что брал его для девушки, но по его взволнованному виду и трясущимся рукам они наверное догадывались о том, что он берет его не для девушки. Купив в магазине красивые чулки вместе с поясом к которому они пристегивались и красивую женственную ночную сорочку, Федор бежал домой и тут же все это примерял. Наступали минуты сильнейшего оргазма от мастурбации в свежекупленном белье, казалось нет ничего лучше чем представлять себя настоящей девушкой, купившей себе одежду, от того Федор не раз возвращался в тот же магазин за новой порцией белья.
Последний месяц до призыва происходил наиболее бурно в плане переодеваний в женщину. У Федора в личном шкафу скопилось порядочное число купленного женского белья, которое он уже с трудом прятал от мамы. В его поведении начинали еще сильнее проявляться женские черты, его интересы переметнулись в область девичьих увлечений, таких как вязание, готовка пищи, уборка по дому, поддержание красивой внешности... Это происходило на фоне стресса от приближающейся дате расставания со всем, возможно даже с жизнью, потому что такие как он в армии просто не способны ни на что, а в армии полно уголовников, наркоманов, готовых раздавить любого парня, даже того кто еще как-то может за себя постоять.
Федор начинал реветь когда был один дома и думал обо всем этом. Слезы безостановочно текли как у плаксивой девчонки.
Главный момент, повлиявший на дальнейшую судьбу Феди, настал в понедельник за три недели до призыва. Сегодня днем Федор не мог сдержать слез и рыдал уже взахлеб, утираясь носовым платочком. Он одел самую женственную одежду, которая была — белые чулочки, белоснежные кружевные трусики, бюстье с многочисленными узорами по всей длине и белое платье, очень похожее на свадебное. (оно было в мамином гардеробе, а остальная одежда являлась его собственной покупкой) В добавление к одежде он хорошо накрасился, попудрился, освежился ароматными духами, надел сережки и женские бусы. Уткнувшись в подушку Федор рыдал. В этот момент совершенно неожиданно входную дверь ключом открыла мама и зашла в квартиру. Ее внеплановое возвращение с работы застало Федора врасплох и раскрылось все его тайное увлечение переодеванием. Увидев вместо сына размалеванную, нарядившуюся девушку у мамы глаза на лоб полезли:
— Что все это значит?!! Я даже не узнала тебя! Федя ты что, плачешь что-ли?
— Мамочка! Мамочка! — и Федор не в силах больше ничего сказать бросился в ее объятия, прижавшись к груди, и расплакавшись еще больше, — я не могу идти в армию! Ты же знаешь, я не могу! Не могу!
— Успокойся, успокойся сыночек. Ты не пойдешь, я обещаю тебе, ты не пойдешь. Все будет хорошо, успокойся...
Мама какое-то время успокаивала Федю и только потом поговорила с ним о причинах заставивших его одеть женское белье. Она услышала от него, что он не знает что с ним происходит и откуда появилась эта тяга к переодеванию, но ему очень нравится быть девушкой и он совсем не хочет становиться мужчиной. Мама не рассердилась, а на оборот ласково погладила сына по голове и сказала что сегодня он может оставаться в таком виде.
Под вечер мама сама раздела Федю, оставив на нем только чулки и трусики и сказала, чтобы он спал не снимая их.
На утро Федя как ни старался не смог найти в доме ни одной мужской одежды, ладно еще трусы, майка и трико, но не было даже ни рубашки, ни брюк, ни куртки, вместо этого на спинке стула аккуратно были разложены пышные платья, панталоны, бюстгалтеры, чулочки и прочие девичьи принадлежности.
Мама все объяснила:
— Федя, я решила, что единственный способ для тебя избежать армии, это стать девушкой. Ты и так был чем-то средним между парнем и девушкой, а теперь нужно этим воспользоваться и полностью превратить тебя в девушку.
Федор не мог поверить во все это, настолько развитие событий было неожиданным — чтобы мама не просто не запретила ему переодеваться, но и сама одобрила и взяла это под свой контроль — просто было чем-то из ряда вон выходящим. Теперь что же с ним будет, если об этом узнают его немногочисленные друзья, если все это станет открытым? Его сущность изо всех сил противилась таким переменам, но здравый разум подсказывал, что это действительно реальный способ избежать армии. Ведь по закону туда не берут людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией!
— Хорошо мама! Я согласен! — все таки решил он.
С этого дня мама, всерьез взялась за сына, и пользуясь всем своим женским мастерством и опытом, начала делать из парня девушку. Переодев его в блестящие телесные колготки, и поверх надев свои недавно постиранные кружевные трусики, она начала подбирать хороший бюстгальтер из своего гардероба.
—
Я даю тебе свои вещи, которые я долгое время носила, которые пропитались женским телом, потому что это поможет ускорить твой процесс превращения в девушку.
Она откопала несколько бюстгальтеров из кучи белья и выбрав тот, что имел больше всех восхитительных женственных кружев, надела его на грудь Федора. После этого продела сверху легкое боди, прозрачное и прелестное. И также через верх платье розового цвета, с короткими рукавами и пышным коротким низом. Усадила Федю напротив зеркала и тщательно его накрасила.
Получилось очень красиво, мама была настоящей мастерицей наводить косметику!
Волосы у Феди были длинными и это было так кстати! Мама пригласила на дом свою подругу-парикмахершу и та сделала ему женскую прическу с кудрями, и перекрасила волосы в светлый цвет. Теперь, если посмотреть со стороны, узнать в этой красивой девушке Федора было невозможно!
Все дни до медосмотра мама каждый день переодевала Федю в самые разные женские наряды, для того чтобы он в полной мере
ощущал себя женщиной. Также кроме этого она обучала его женскими манерами и женскому обаянию, устраивала разные игры в которых он мог проявить женственность и приблизиться к женскому образу. В общем готовились к медкомиссии по полной программе!
Наконец-то настал этот день. Встав утром пораньше, чем обычно, Федя с мамой начали приготовления. У него уже были выбриты все волосики на теле, которое теперь воплощало из себя женскую невинность и девственность. Волосы в области полового члена были также по-девичьи причесаны, уложены кудрями. Федя по поручению мамы сначала принял душ, после которого надел все приготовленное, тщательно выглаженное для такого ответственного дня, белье.
Беленькие чулочки, с узорами по всей длине и резинками украшенными пышными цветочными кружевами. Женский поясочек с подтяжками, к которыми крепились чулки. Затем кружевные белые трусики, сквозь которые сильно просвечивал член, и ягодицы оставались совсем не прикрытыми. Дальше бюстгальтер, а под него подложили подкладки, придающие форму женских грудей.
Традиционную маечку-боди, сверху красивую женскую блузку, а снизу черную мини-юбку. Потом мама накрасила Федино лицо, превратив его в по-настоящему девичье! Готово, можно идти!
Федя пошел в военкомат вместе с мамой. Он впервые шел в туфлях на высоких каблуках и поэтому походка была не совсем привычной. На улице он появлялся в таком виде только пару раз, и вроде бы никто ничего не заподазривал, даже друг который случайно встретился его не узнал.
Через пол часа они дошли до кирпичного, двухэтажного здания, которым был военкомат. На крыльце курило несколько парней в грубых кожаных куртках, проходя возле которых, Федор ощутил на себе их страстные взгляды уставившиеся на его красивые ножки в белых чулках. (правда то, что это были чулки, а не колготки нельзя было увидеть из-за черной мини-юбки)
Федор с мамой зашли внутрь, и присоединились к толпе ребят уже собравшихся в коридоре. Федор привлек к себе всеобщее внимание, парни смотрели на него, как на прелестную девушку по каким-то делам зашедшую в военкомат, но никто из них не мог предположить что это переодетый пацан, которого также как и их хотят забрать в армию. Федор присел на скамейку, поправив юбку и свел ноги, чтобы скрыть от лишних взглядов трусики под юбкой. К сожалению юбка так задралась в сидячем положении, что стала видна верхняя часть чулок, и всем стало ясно что девушка одета вовсе не в колготки, как положено порядочным девушкам.
Дальше была стандартная процедура забирания личной карты, заполнения анкетных данных, после которой начинался непосредственно сам медосмотр. Пришел грозный дяденька в военной форме и сказал всем раздеваться до трусов и проходить по очереди в кабинеты. Он косо взглянул на Федю, но ничего не сказал, видимо решив, что это одна из работниц военкомата. Настал самый жаркий момент, когда нужно показаться перед всеми в женском полуобнаженном виде. Федю взял страх, он пытался уговорить маму пройти медосмотр после всех, или сразу зайти к военному комиссару, чтобы рассказать о себе, но мама была непреклонна — раздевайся и ничего не бойся! Хотя сама тоже волновалась и нервничала, пытаясь это скрыть.
Многие парни уже были в одних трусах, вокруг стоял шум от разговоров и болтовни, маты и неприличные шутки являлись обычным делом для такой компании парней. Федя подошел к маленькой скамейке, сел и начал медленно расстегивать пуговицы на блузке, снял ее, затем снял боди, оказавшись в бюстгальтере, после чего снял юбку, обнажив самое интимное место. У стоящих вокруг от удивления открылись рты, на несколько секунд воцарилась тишина, а затем начали говорить:
— Оба на! Ни ху% себе! Вы к нам на стриптиз?
Раздался смех.
— Бля! Смотрите, да это не баба! У него член под трусами!
— В натуре! Гомик! Эй, ты че пацан, ох#ел совсем что-ли?
Федя растерялся и не мог ничего сказать. За него вступилась мама:
— Не трогайте мальчика. Вернее девочку. Он также как вы пришел проходить медосмотр, и то что он так одет, не значит что вы должны над ним издеваться.
— Да ты че, мать? Он же пида#ас натуральный. В армии такие как раз нужны! Будет шлюхой, на%уй, зае%ем тебя в натуре.
Все засмеялись.
— А там у него че? — пацан указал на грудь, — покеж ка, покеж!, — он потрогал, — подкладка какая-то. У тебя че, груди не
выросли еще?
— Нет... — тихо сказал Федя.
— А пизда? $уй то, собираешься отрезать?
Раздался хохот.
— Че молчишь, я с тобой разговариваю! — он толкнул его на висящую на стене одежду.
— Э, ты мою одежду помнешь! Ну ка отойди, — его оттолкнули в другую сторону, — них#я себе, жопа то голая. Да ты баба натуральная!
— О-па на! А это не Федя ли Толкунов из 438-ой школы? Тот который вечно везде зачуханный был, а после школы никуда не поступил. Да точно он! Во пи@дец! Не верю. Ты че Федя? В кого ты превратился?
Федя узнал товарища из параллельного класса. Он не знал, что сказать.
— Ни хрена себе. Пришел в каком виде сюда...
— Да, я просто почувствовал в себе другую сексуальную ориентацию, — очень неуверенно сказал Федя, — и в армию меня поэтому не возьмут...
— Возьмут, блядь, не отвертишься!
От такого отношения к себе у Феди уже начали проступать слезы. Он ели сдерживался от желания прижаться к маминой груди и расплакаться. Оставалось только утешать себя мыслью, что нужно перетерпеть это ради получения военного билета, освобождающего от армии.
Начался обход врачей. Федю везде встречали с огромным недоумением. По виду он был похож на сексуальную шлюшку среди чисто мужской компании. Неудивительно, что врачи долго разбирались, кто он и зачем сюда явился в таком виде. Только лишь все досконально узнав о его превращении в девушку, они начинали заниматься непосредственно медицинским осмотром.
Каких бы врачей Федя не проходил, везде ставили «Здоров и годен», что навевало негативные мысли. Лишь у дерматолога можно было чего-то добиться и сейчас была как раз очередь к нему.
В кабинет заходили по три человека, рядом с двумя парнями зашел (зашла) Федя. На удивление два сидящих за столом доктора ничего не сказали, видимо слух о Феде уже прошел через весь военкомат.
— Спустите трусы до колен и оголите головки члена.
Другие парни опустили свои семейники, а Федя нежные тоненькие кружевные трусики, обнажив свой по девичьи ухоженный половой
орган. У докторов появилась улыбка на лице.
— Какая девушка... Может быть вы задержитесь у нас?..
Поняв намек, Федя невольно занервничал, сжимая и разжимая свои накрашенные губки.
— Теперь поворачивайтесь все задом. Так, хорошо. Нагнитесь и раздвиньте ягодицы.
Затянулась пауза, пока доктора изучали стоявших в такой необычной позе призывников.
— Так, вы двое свободны, а ты, Федор, останешься. Не двигайся, не меняй положения.
Федор так и стоял, наклонившись и руками поддерживая раздвинутые ягодицы. Внезапно он почувствовал как что-то твердое вошло
в него сзади. Это было так неожиданно, что он пискляво взвизгнул.
— Не дергайся, шлюшка. Оттрахаем тебя и получишь свой военный билет!
Интенсивными движениями один из докторов вводил свой твердый, большой член в Федино анальное отверстие, держась руками за его талию и двигая его тело то к себе, то от себя, как это делают с женщинами. Федя оказался в роли настоящей женщины и он так этого испугался что принялся кричать.
— Помогите! Не надо, не надо этого делать! Выпустите меня, — но дверь была заперта, и услышать что-либо сквозь шум разговоров за нею вряд ли было возможно.
Раздавались звонкие шлепки, Федю «отделывали» как дешевую шлюху, два доктора чередовались между собой через каждые примерно
две минуты. Федя по ощущениям даже мог определить что у одного член большой и крепкий, а у другого поменьше.
Продолжалось это безобразие минут десять. К этому моменту один доктор трахал Федю сзади, а другой онанировал спереди, но в рот давать не решался.
— Я кончаю!! О-да!! Да!!! — слава богу они были в презервативах и вся жидкая сперма изверглась туда.
Второй доктор присоединился к нему и они кончили практически синхронно.
— Ну вот и все, шлюшка. Одевай трусики и уходи. Мы ставим тебе негодность, ты сполна доказал нам свою нетрадиционную сексуальную ориентацию! — они засмеялись, — если кому-то что-то про нас расскажешь — тебе хана. Понял?
— Понял. — вяло сказал Федя, — спасибо хоть за то, что признали «негодность».
В этот момент два противоречивых чувства боролись внутри Феди — с одной стороны ощущение себя изнасилованной шлюхой, признание своей женской сущности, с другой большое облегчение от такого важного достижения — он НЕ ГОДЕН К АРМИИ!!!
Оставалась даже какая-то благодарность этим докторам. Как станет известно позже в его сознании прочно зафиксировалась ассоциативная связь — вслед за траханьем идет облегчение и благодарность к тем, кто его трахал.
— До свидания! — Федя вышел немного потрепанный, но увидя маму, обо всем забыл, и со счастливой улыбкой поведал о подтверждении «негодности».
Хоть и у мамы оставались вопросы о том, как ему удалось так быстро «откосить», что он им говорил и почему так долго находился в кабинете, Федя сказал: «Ну какая разница, важен результат! Все, я свободен! Меня никто не возьмет в армию». И в этот момент, он поцеловал маму прямо в губы. А потом крепко прижав к себе сказал: «Теперь я навсегда буду твоей доченькой!».
