*****

Стояла одна из тех душных, тяжёлых, не дающих облегчения от сна летних ночей. Он безрезультатно проворочался в постели, но так и не смог заснуть. С завистью посмотрев на спокойно спящую рядом женщину (подумалось: «Эта и в аду будет спать как младенец»), он грузно спустил ноги на пол и сел. Двигаться становилось всё труднее. Вес уже перевалил за сотню килограммов, а он всё ел и ел. Из радостей жизни остались лишь еда, вождение да покурить. Не без труда он выбрался на балкон. Сначала постоял у перил, вглядываясь в ночь, но ноги быстро устали. Как всегда, на помощь пришло любимое потрепанное кресло-качалка. Сегодня оно как-то особенно грустно скрипнуло под его телом. «Однажды не выдержит. Что ж я как старик, ведь и ещё 50 нет. Нужно заняться собой — весом, бросить курить, умерить алкоголь... Лысина уже никуда не денется, но член-то ещё сможет вставать нормально... « Сегодня снова не встал. Уж какие только позы она не принимала, какие только средства не испытывала на нём — ноль, ничего. Привычно кончив от любимого дилдо, она уснула. Раньше он обкончал бы всё вокруг от такой картины: эффектная ухоженная брюнетка с упругой грудью второго размера, в коричневом (в цвет волос) корсете, бежевых чулках и золотистых босоножках имеет себя здоровенным розовым дилдо, позволяя ему увидеть все подробности процесса. Картина услаждала взор, но там, внизу, ничто не шевельнулось. Старость? Или усталость? Или женщина не та? Огонёк сигареты уютно светился в темноте ночи, возвращая его на n лет (и 40 кг) назад.

*****

... День не задался с утра. Сначала сломался автобус и пришлось шлёпать по грязи в новых дорогих туфлях, потом начальник (всегда ручной) вдруг отъехался на нём за чужие ошибки. И вот теперь, разъярённый и одновременно потерянный, он широкими твёрдыми шагами шёл в курилку. Голова ещё гудела после вчерашнего. Он шёл, злобный, расстроенный, и лицо его не выражало ничего хорошего. Неожиданно кто-то окликнул его по имени-отчеству. Он свирепо развернулся на каблуках, готовый выплеснуть всё, что накопилось... На лавочке у склада сидела она. Светлая улыбка, чуть заспанный вид, роскошные рыжие волосы спадают на плечи. Его взгляд переместился чуть ниже. Да, его любимая блузка — с прозрачным верхом, открывающая все прелести её уверенной «троечки». Сегодня в чёрном бюстгальтере с красной оторочкой. Его распалённому взгляду казалось, что он даже видит вершины ореолов сосков. Будто бы невзначай она скрестила руки под грудью, тем самым сведя свои прелести вместе.

Он начал медленно ехать крышей. Яйца ломило нещадно. Возбуждало всё — её откровенная одежда, нахальный взгляд, откровенность флирта. Больше всего возбуждало, что здесь, на работе, было нельзя. Нельзя коснуться, нельзя впиться поцелуем в её манящие губы, сорвать с неё бельё, уткнуться лицом в пышную грудь. Нельзя. От этого слова член встал так мощно, что едва не порвал «молнию» на штанах. Здесь нельзя, но что они делали вчера у него дома... Там можно всё. Она уехала на такси сразу после полуночи, лишив его тем самым утреннего секса, и он был зол на неё тоже, но сейчас даже испытал прилив благодарности и нежности. Ведь теперь она дарит ему куда больше — фантазию о том, что будет. Они обменялись шаблонными фразами, как любые другие коллеги, хотя ему и казалось, что электрическое поле вокруг них выдаёт их с головой. Он снова двинулся в сторону курилки, когда она повторно окликнула его. Лучше бы он не оборачивался. Едва схлынувшая волна вожделения вернулась с такой силой, что казалось — каждое нервное окончание в его теле взбунтовалось, а он сам сейчас потеряет самообладание и овладеет ею прямо здесь, как дикое животное. Он вопросительно взглянул на неё, она посмотрела по сторонам и, убедившись, что они в коридоре одни, слегка приподняла край юбки. Ровно настолько, чтобы он увидел резинку её чёрных чулок.

Он не помнил, как дошёл до курилки, с кем здоровался и разговаривал по дороге. Он мысленно благодарил себя за то, что надел этим утром длинный пиджак и изо всех сил надеялся, что в курилке не окажется никого. К счастью, там никого и не было. Те, кто курил перед работой, уже ушли, а те, кто делал это перед обедом, ещё не пришли. К тому же это было секретное место, ключ от которого был лишь у пяти человек. С нетерпением он дрожащими руками открыл дверь и сразу проскользнул в туалет. Стоило лишь снять штаны и едва прикоснуться к члену, сперма горячими толчками выплеснулась наружу. Уже в кабинете он понял, что совершенно забыл покурить.

*****
Интересно, какая она сейчас. Ей должно быть 32—34. Не больше. Он не мог вспомнить, ей было 20 или 22, когда они познакомились. Но она была супер тогда. Значит, сейчас, когда она знает себе цену, когда расцвела и раскрылась, как женщина, она должна быть просто высший класс. Жаль, им уже не встретиться. Никогда. Окурок полетел с балкона как маленькая комета. Он взял из пачки новую сигарету. Женщина в его постели заворочалась, слегка постанывая и, словно бы ненароком, перекатилась и на его сторону кровати. Придётся спать в комнате для гостей. Не впервые. Иногда ему казалось, что она специально занимает всю кровать, чтобы вынудить его уйти. Он понимал. Она молодая, горячая, страстная. Он для неё лишь кошелёк. Когда, в какой момент он перестал быть пылким и стал таким... никаким? Он через многое прошёл, в 45 лет поднялся из глубокого минуса, выстроил бизнес и этот дом-замок. Но потерял при этом всех вменяемых друзей, остатки волос, потенцию.

В печальных мыслях он обратил внимание на зажженную сигарету, лишь когда окурок стал жечь его пальцы. Он ведь ни одной затяжки не сделал. Обгоревший фильтр описал в воздухе дугу. Завтра садовник будет находить окурки по всей лужайке. Курить больше не хотелось, но и сон не шёл. Не вставая с кресла, он открыл мини-бар и взял бутылку неоправданно дорогой французской водки. Налил в рюмку. В глазах неожиданно заплясали чёртики. Он вспомнил другую ночь, дешёвую водку и самую искренне развратную девушку в своей жизни.

*****

Она не стремилась влиться в коллектив, понравиться кому-то. По крайней мере, внешне она транслировала что-то вроде «мне на всех начихать, не нравлюсь — ваши проблемы». В курилку ходила, сигареты ни у кого не брала, сама в долг не давала. Курила всегда отстранённо, как-то с грустинкой и вроде бы без большого желания. Юмор у неё был зубастый — палец в рот не клади, говорят о таких. Потому он сначала и подкатил к её подружке. У той на лбу было написано и подсвечено неоном: «ДАЮ всем!» Фигурка подкачала — грудь была непропорционально маленькой, бёдра широкими, а живот больше напоминал пельмень, но эта девочка такое делала своим крупным ртом, что остальное прощалось на раз. Подружка была в их коллективе нарасхват и, нисколечко не стесняясь, позволяла себя фривольно лапать практически любому порно рассказы мужчине. Совершенно нормально было подойти к ней во время дружеской попойки, влезть в декольте, потрогать грудь, потеребить сосок. Девочка радостно улыбалась таким знакам внимания, всячески поощряя их. Однажды даже отсосала его напарнику при всех под громкое улюлюканье и свист. Но это был уже явный перебор. Слишком низкопробно, даже для такого коллектива. Она же в тот момент совершенно незаметно вышла из кабинета. То ли ей стало противно, то ли это шоу она видела не в первый раз, и оно её не забавляло. Он решил не дожидаться финала зоопарка и вышел вслед за ней.

Погода была по-настоящему весенняя. Тепло, уютно, томно, радостно. Буйно цвели деревья, трава выросла какого-то космически-зелёного цвета, а птицы попросту сходили с ума — трещали и пели без умолку. Он вдохнул свежий воздух. После смрада и угара попойки ощущение опьянения кислородом едва не сбило его с ног. Он не сразу увидел, что она сидит на перилах технического мостика и курит. Она говорила по мобильному, поэтому он не стал обозначать своего присутствия. Он обратил внимание, насколько иначе она курит здесь, где никто её не видит — вкусно,

страстно, взахлёб. В этот момент он впервые подумал, что было бы очень интересно узнать, какая она в постели.

Он в те годы был редкостным блядуном. Каких только женщин у него не было. Конечно, харизматичная внешность, чувство юмора, уверенность в себе. Член не столь велик, но зато руки умеют такое, что многие женщины потом отходят неделями, звонят, плачут в трубку, просят просто встретиться, без обязательств. Он прекрасно понимал, что она не такая. Её придётся брать долгой осадой. Молниеносный штурм здесь не пройдёт. Она закончила говорить по телефону, упруго спрыгнула с перил, аккуратно затушила окурок в пепельнице. И тут она увидела его. Их глаза встретились, и он понял, что она плакала. Слёзы до сих пор застилали её взгляд, лицо было растерянным, беззащитным. Мгновенно, едва поняв, что её приватность нарушена, она спрятала эмоции за маской непроницаемости и гнева.

— Хоть одно слово, хоть кому-нибудь о том, что Вы здесь видели, и Вы пожалеете.

Слова прозвучали грозно, чётко, словно старая печатная машинка отбила их в гулком пустом подвале с низким потолком.

— Хорошо, я понял, не трепло. Может быть помощь какая нужна?

— От Вас мне ничего не нужно!

Она на несколько секунд замешкалась. Вспоминает, где оставила сумочку, решил он. Он точно помнил, что видел её сумочку там, внутри, на спинке стула. На её лице появилась брезгливость. Она не вернулась за вещами туда, где творилось безобразие. Просто развернулась и пошла в обход здания в сторону проходной.

— Может одолжить денег на такси или подвезти? — крикнул он ей в спину.

Она молча подняла над головой вытянутую руку и помахала «пока-пока» одними только пальцами. Независимая и прекрасная.

*****
... Секунду поколебавшись, она раздвинула ноги ровно настолько, чтобы дать ему войти в себя. Он замер у её губ. Его остановило не сомнение, нет. От мгновенного овладения ею удерживала жгучая жажда осознать, прочувствовать, понять. Это свершается. Он ждал так давно. Так нечеловечески, мучительно, безобразно долго. И вот — та самая минута. Он приглашён войти. Она хочет его. Она готова принять его, приласкать, слиться с ним в нечто большее, чем каждый из них по отдельности. Она влажна и прекрасна. Ради этого мгновения он был терпелив, настойчив, смел. Он стал лучшим человеком по сравнению с собой прежним.

Едва уловимый рык вырвался из его гортани, когда головка его члена нежно, но требовательно продвинулась вперёд. Девушка негромко застонала и неожиданно резко двинулась навстречу ему.

Всего лишь несколько минут назад он не был уверен, случится ли что-то, в конце концов, между ними, но вот они уже неистово любят друг друга, страстно, даже с каким-то непостижимым отчаянием и страстью на грани боли.

Им нельзя. Он не с ней. Она не с ним. Но всё это так желанно, так правильно, так честно, так по-настоящему.

Он продолжал трахать её, прикидывая дальнейшее развитие событий. Можно ли сменить позу или это спугнёт её? Единственный ли это раз и нужно брать по максимуму?

Покуда он размышлял, покинув «сейчас» и уйдя в «потом», она ловко и небрежно вытолкнула его из себя, перевернулась, приняла коленно-локтевую и выставила свою потрясающую задницу, которую он видел раньше только под одеждой.

«Возьми меня в жопу!» — приказала она не своим, хриплым и грубым голосом. Совершенно одурев от происходящего, он повиновался. Головка входила туго, и это было так сладостно, так грязно и одновременно абсолютно невинно.

Он оказался на вершине блаженства. Он был не просто в ней. Он был в ней полностью. Да ещё и там, где не бывал никогда. Она задала амплитуду, а ему просто осталось поддержать её. Ритм всё нарастал, она хваталась за постельное бельё, стаскивала его с кровати в большой ком под собой. Его яйца были насколько готовы взорваться в любой момент, что стали тугими, мощными, натянутыми как барабан. Он не мог понять, кончать ли в неё или на неё, но в последний миг решился, резко вырвал член из её задницы, и упругая струя пронеслась по ней, по кровати, по всему вокруг. Он кончал и кончал. И не мог остановиться...

Он прикрыл глаза только на минуту, а когда открыл, её не было.

Была кровать, было собранное в кучу и обильно политое спермой бельё, был усталый опавший член.

За окном начинался новый день.

Ему снова всё приснилось.

Зло скрипнув зубами, он скрёб бельё в охапку, яростно сунул его в стиральную машину и стал собираться на работу.

День ожидался так себе.

Он бы многое отдал, чтобы сон оказался явью, чтобы она лежала рядом с ним, спала бы себе мирно. Он бы погладил её волосы, накрыл бы её простынёй и сварил бы кофе ей на завтрак. Он мог бы быть лучшим человеком. Если бы она была его.

*****
Продолжение следует...