Алина, как гостеприимная принимающая сторона и до кучи именинница вилась вокруг нас, аки пчелка, не переставая жужжать и не позволяя нам даже на секунду соскучиться. Удивительно, но у моей дальней-предальней родственницы (о таком родстве говорят: «седьмая вода на киселе»), а по сути, моей подруги, было очень мало друзей, кого она могла бы пригласить на День рождения. И это при ее-то компанейском характере! Не даром говорят «Чужая душа — потемки».

Алина жила с родителями в огромной по моим плебейским меркам четырехкомнатной квартире. В свои двадцать лет она успела закончить второй курс университета, повстречаться с несколькими молодыми людьми и всех их послать, куда Солнце не светит. Да, для серьезных отношений моя четвероюродная (кажется так) сестренка еще не созрела, зато погулять могла знатно! И внешностью ее природа наделила щедро. Наверное, она, природа, то есть, до сих пор гордится этим своим произведением. Стройная, с выдающимися со всех сторон, но упругими и фигуристыми выпуклостями, Алинка, где бы она ни появилась, неизменно являлась причиной обильного слюноотделения у мужчин и шипения, больше похожего на змеиное у женщин.

Если не считать родственников, которые приехали скорее не для того, чтобы поздравить именинницу, а чтобы жахнуть триста-четыреста грамм коньячку на душу населения с ее папой, гостей у Алины собралось не так, чтобы много. Всего я насчитал четверых, если не считать меня: Первый — Витек, верный и преданный поклонник Алины, которая благосклонно принимала от него все знаки внимания, пользовалась его помощью в любой ситуации и держала парня во френд зоне за высоченным забором. Надо бы пожалеть товарища, но если уж ты думаешь исключительно тем местом, которым природа завещала не думать, то будь добр, тяни этот геморрой на себе и не чирикай.

Еще была пара моих старых знакомых, Кирилл и Настя. При чем, когда я говорю «пара», я имею в виду именно то, что пришли эти «неразлучные» вместе. Да и в последнее время они в принципе редко ходят по отдельности, а история их отношений — вообще поэма (для тех, кто знает настоящую их подноготную), и совсем другая история. Скажу только, что узнав ее, я стал относиться к Киру с особым уважением, этот парень вполне его заслуживал.

Четвертой была незнакомая мне девушка с не очень длинными черными волосами, свободно спадавшими чуть ниже хрупких тонких плеч. Ростом она была ниже среднего, хотя и заметно выше нашего рыжего чуда, Насти.

Алина встретила нас во дворе. Предполагалось, что мы все вместе зайдем к ней домой, поздороваемся со старшим поколением и юркнем в комнату виновницы торжества, безобразия нарушать. Родители Алины, конечно, люди на редкость демократичные в плане вечеринок, однако, в последствие, пару бутылок «Олимпа» Витек таки пронес в дом тайно, то ли по привычке, то ли уже по традиции.

Сентябрь только-только начал вступать в свои права, и на улице все еще было тепло, отличная погода, солнце светит, духоты нет, дождя тоже. Все одеты легко. Алина сияет в шикарном платье, и реакция на ее появление у всех разная: Витек стучит челюстью о грудь, Настя в восторге любуется подругой, Киру, как я понимаю, пофиг, но выражает уважение. А я просто не знаю, как на эту красоту неописуемую реагировать! Знаете, когда у терзаемого сомнениями персонажа на плечах появляются ангелок и бесенок и начинают промывать бедняге мозги? Вот что-то подобное случилось и у меня.

— Куда встал?! Да как тебе не стыдно? Она же твоя сестра!

— Ой, насмешил! Четвероюродная! Да копни по всему миру, так большинство людей друг другу родственниками окажутся. Что теперь, всемирный целибат принимать?! Бром всем миром в обязательном порядке пить?

— Да что ты понимаешь? Тебе бы только оргии устраивать, больше вообще ничего не интересует!

— Ты когда чушь городишь, хоть диктофон включай, потом мне подаришь, буду в минуту кручины проигрывать.

И так далее, и тому подобное. Словом, утопая во внутренних противоречиях, я очнулся только тогда, когда сестренка несильно постучала кулачком мне в лоб, как в дверь.

— Войдите, — машинально брякнул я.

— Знакомьтесь, — Алина, в восторге от моей и своей выходки и наслаждаясь почти всеобщим хохотом, подтянула за локоть к себе поближе отчаянно стесняющуюся девчонку, — моя одногруппница и лучшая подруга Наташа.

— Дима, — промолвил я, несколько растерянно протягивая руку. Наташа, еле-еле оторвав взгляд от пола и слабо улыбнувшись, положила свою ладошку в мою руку и ответила на пожатие. На первый взгляд, ее можно было назвать серой мышкой. Неуверенная в себе, молчаливая, глаза постоянно — в пол. Но уж если эти глаза (нет, не глаза, глазища!) вдруг останавливались на моей персоне — меня натурально било током. Я во второй раз пораженно застыл, благо, моих скудных на тот момент умственных способностей хватило отпустить руку Наташи. Ах ты ж, блин горелый, что за взгляд! И улыбка. Наверное Джаконда, увидев эту улыбку, с громким плачем спряталась бы где-то в темном углу и там же удавилась бы от зависти. Легкая, едва заметная и невообразимо милая, и... и, наверное, чуть-чуть ироничная. Скромное черное платьице немного ниже колен отлично сидело на ней и потрясающе шло. Как и туфельки на не слишком высоком каблуке.

У многих, наверное, создалось впечатление, что это пишет какой-то восхищенный юноша, который и с девушками-то ни разу не встречался. Все время он замирает от восторга, находится в сомнениях, возбуждается от одного взгляда на красивую фигуру... Ребята, вы почти угадали. Одно «но»: подобный случай — отнюдь не характерный для меня, так уж совпало, такая уж подобралась компания. Да и случай может быть, далеко не уникальный если бы не...

Поздоровавшись с родителями и поздравив их с Днем рождения дочери, мы быстренько ввинтились в комнату Алины. Накрытый стол с салатами, нарезкой и остальными грибочками и селедочками ждал нас там.

— Да, такое великолепие грешно есть помимо водки, — выдохнул наш начитанный Кир, а Витек радостно закивал и жестом фокусника явил взорам голодных друзей вышеупомянутые две бутылки водки.

— Я — вино! — поспешила откреститься Алина, а Наташа только солидарно мотнула головой.

— Меньше нас — больше нам! — сделал мудрый вывод Витек и бодро стал разливать сорокоградусную по рюмкам.

— Мне компотика налейте, — попросила Настя, — у меня сухой закон.

От этого заявления мои брови полезли наверх. Это у Насти-то сухой закон! Нет, малая алкоголичкой не была ни в коем случае, но по большим праздникам вполне могла зажечь всем на зависть, поэтому я удивленно глянул на Кирилла. Тот лишь важно прикрыл глаза, мол, да, есть причина. Потом расскажу, дружище. А я прикинув варианты, сложив два плюс два, пришел к выводу, от которого мои несчастные брови пригрозили вовсе переехать на затылок. Вот оно что, Михалыч! Ну-ну!

Пошли тосты с дарением подарков. Каждый вставал и по старинной традиции толкал речь о непревзойденных достоинствах виновницы торжества, с пожеланиями ей всякого и разнообразного. После Алина получала подарок, а все остальные, кроме Насти — очередную дозу горячительного.

Время летело быстро, закуски были великолепны и сметались со столов с завидной быстротой. Потом мы вкусили горячее, но уже без прежней инициативы, все уже наелись, а некоторые и напились. Когда мы с Витьком в крайний раз выходили курить, я заметил, что парень уже в дрова и нуждается в перерыве.

К тому времени в «детской» уже во всю играла музыка. То быстрая, то медленная. Наташа во время танцев немного разговорилась, но, конечно все темы были отвлеченные: погода, кино, новости. Да и странно было бы, если б она стала открывать душу первому попавшемуся парню. Я, собственно, этого и не ждал. Мне было просто хорошо с ней. Танцевать и говорить о всяких пустяках.

Спустя еще некоторое

время засобирались домой Настя с Кириллом. Во время праздника Кирилл полностью подтвердил мою догадку о Насте. Да, они ждут маленького. «Здорово! « — от чистого сердца восхитился я и пожал другу руку.

А еще чуть позже неожиданно подали чай! В смысле, это Витек, не рассчитав сил в питии, решил поговорить с Алиной по душам, после чего был мягко послан тоже не самой трезвой на балу девушкой и, шатаясь, стал обуваться.

— Ну и куда ты собрался? — уперла руки в бока виновница торжества и ухода гостя, — половина двенадцатого ночи, а ты на другом краю города живешь! Разувайся, давай! Не пори горячку!

— Да иди ты, королевна, — вдруг неожиданно для всех и даже для самого себя тихо пробурчал Витя. То есть это он думал, что тихо. Несколько секунд Алина стояла с раскрытым ртом, а отверженный влюбленный, тем временем, с громким хлопком закрыл за собой дверь.

— Ну и катись, — тяжело вздохнула девушка и обернулась к нам с наигранной улыбкой, — ну, что стоим, у нас еще море вина, фрукты и очень вкусный сыр есть! А потом спать ляжем, места на всех хватит, две комнаты в этом доме сегодня наши!

И фрукты, и сыр действительно оказались вкусными. Вино пошло без особых страшных последствий, так как на водку я сильно не налегал, львиная ее доля Витьку досталась, а я так, во рту, как говорится, навонял. Однако вино — напиток коварный, и меня все-таки немного зацепило хмельком. Нет, я не ползал под столом, не навещал белого друга, все было чинно, благородно, но какое-то общее напряжение отпустило, я расслабился. На сон нам выделили две довольно широкие гостевые кушетки в соседней с Алиной комнате. Пока Наташа переодевалась, я сходил в ванную комнату и как мог в таких условиях освежился. Не люблю немытым в постель ложиться. Гости уже пару часов, как разошлись, а родители Алины легли спать.
Когда я вернулся в комнату, Наташа уже тихо посапывала, отвернувшись к стене. Я скинул с себя верхнюю одежду и в одних трусах нырнул под одеяло на своей кушетке.

Проснулся я чьей-то попытки посягнуть на мое личное пространство. Пока я подключал сознание к окружающему миру, нарушитель, а точнее нарушительница уже удобно пристроилась у меня под боком и страстно обняла, проникнув горячим язычком мне в рот. Сопротивляться такому напору не было ни сил, ни желания. А тем временем ладошка моей гостьи скользнула вниз и ловко спустила с меня нижнее белье, освободив уже торчком стоящий член. Вслед за тем, эта же ладошка крепко сжала его и начала двигаться вверх-вниз. Я громко выдохнул.

— Тише, Наташку разбудишь, — от этих слов по моей спине пробежал холодок. Наташку разбудишь?! А кто тогда возле меня лежит, точнее, уже на мне? Черт, да это уже и не вопрос вовсе! Вариантов-то осталось немного. Алина (а кто же еще?) без предисловий, без прелюдий села на мой кол и стала медленно, как в танце, раскачиваться на нем. Глаза, наконец привыкли в темноте, и я увидел роскошную грудь Алины, которые незамедлительно начал ласкать. Честное слово, тот факт, что меня оседлала моя родственница, пусть и очень дальняя, никак меня не останавливал. Она была идеальна! Грудь соблазнительно качалась в такт движений Алины, девушка выгнула спину и всем телом опустилась на меня, обхватив руками мою бедовую голову и прижав ее к своему бюсту. Как только я охватил губами ее сосок, прекрасная именинница сладострастно всхлипнула и заметно прибавила темп.

Разные мысли, растерянные и совершенно неуместные закружились в голове. Это что же, у моей «дальнеродственной» сестренки тоже на плечах ангелок с чертиком сидят? Уж, скорее всего два чертика!

В первый раз мы кончили быстро, сначала она, потом, через полминуты — я. Алина тихонько застонала, задрожала всем телом и через пару секунд блаженно улыбнулась. Соскользнув с моего торчащего органа, она взяла его головку в рот и стала надрачивать его одной рукой. С каждой струей семени, бившей ей в горло, она стонала все громче и громче.

Когда нас отпустило, Алина легла на мое плечо и заглянула мне в глаза.

— Почему? — спросил я. Вопрос был, наверное, слишком расплывчатым, но девушка поняла меня правильно.

— Ты даешь, — с мягкой улыбкой также расплывчато сказала она, — знаешь, большинство мужиков, с которыми я встречалась, только брали, а ты даешь. Женщины такое сразу чуют. Это во-первых, а во-вторых, у меня мужика не было уже четыре месяца.

— Ага, то-то тебя нахлобучило так, что чуть не закричала, в свою очередь улыбнулся я, — благо, Наташу не разбудили.

— Разбудили, — лукаво шепотом проворковала Алина, — она уже давно не спит.

Хозяйка дома потянулась и включила ночник над нами.

— Натаха, хватит притворяться зимней медведицей, просыпайся!

Я вздрогнул и повернул голову в сторону Наташиной кровати. В скупом свете ночника из-под одеяла на меня смотрели огромные черные глаза, в которых явственно плясали шаловливые бесенята.

Продолжение следует.