Позвонила племянница и плачущим голосом спросила, можно ли ей приехать ко мне.

— А что случилось. Приезжай, конечно. — сказал я.

— Я потом всё объясню. Ты моим не звони, ладно? — попросила она.

— Ладно. Давай, жду тебя. — сказал я.

— Я у твоего подъезда стою. Открой мне — шмыгая носом сказала она.

Зазвонил домофон, и я не спрашивая, просто нажал на кнопку, открыв дверь подъезда. Через несколько минут в дверь позвонили. Посмотрев в глазок, я открыл. Она вошла и плача повисла на мне. Я захлопнул дверь и закрыл её на засов, делая шаги вместе с повисшей на мне, рыдающей племянницей.

Аня, моя племяшка, была дочерью моей родной сестры Инны. Сестра была старше, на семь лет и родила Аню именно в тот же день, когда мне исполнилось четырнадцать. Так, что у меня с племяшкой дни рождения совпадали, только разница была в восемнадцать лет. Недавно у нас был день рождения, ей исполнилось девятнадцать, а мне тридцать три, соответственно, мы поздравляли друг друга по телефону. В тот день я был занят и не мог поздравить лично, сказал, что приготовил ей подарок и как только представится случай, то обязательно его подарю и подёргаю её за ушки. Она весело смеялась, благодарила. А сейчас она висела на мне и рыдала. Слёзы стекали по её щекам мне на рубашку.

— Я уже принимал душ — пытался пошутить я. Она посмотрела мне в глаза, глазами полными слёз, держа меня за плечи.

— Я страшная да? Я уродина? Я корова? — плача выспрашивала она у меня. Я погладил её пальцем по щеке, вытирая слёзы.

— Ты классная, красивая, стройная, сексуальная девушка — сказал я.

— Нет — зарыдав и опять уткнувшись мне в плечо, сказала Аня, — мне Валерка сказал, что я стала жирной и страшной, а я наоборот похудела на два килограмма — и она опять зарыдала.

— Пошли на кухню, водички попьёшь и расскажешь мне, что случилось — сказал я.

— Можно я у тебя поживу? — всхлипывая, спросила она.

— Что то я совсем ничего не понимаю. Кто такой Валерка и почему ты не можешь жить дома? — спросил я. Она опять посмотрела на меня — мне мать сказала, что я полная дурра и с такими парнями не расстаются. А он, он, уже с другой и я их застала за этим делом — и она опять горько зарыдала. Я отвел её на кухню, посадил на стул. Она тут же уткнулась в стол головой и продолжила плакать. Налив в стакан водички, я присел с ней рядом и обняв за плечи сказал:

— Тук, тук, тук, нужно пополнить запасы воды в организме — и подсунул ей стакан с водой. Она подняла голову и взяв стакан, залпом осушила его. Вздохнула и выпрямилась, стала вытирать слёзы, размазывая их по лицу руками. Я дал ей небольшое полотенце. Она вытерлась им и посмотрела на него.

— Я его испачкала — шмыгая носом, сказала она.

— Ничего, машинка постирает — ответил я — ещё воды? —

— Угу — сказала она, кивнув головой. Я налил ещё воды и дал ей. Она выпила половину и поставила стакан. Тяжело вздохнула.

— Я с матерью и отцом поругалась — сдерживая слёзы, сказала Аня — я им говорю, что он предал меня, а они говорят, что ничего страшного. Что в жизни всякое бывает и такое тоже. А он выгнал меня, сказал, ты что припёрлась сюда, корова страшная — и опять зарыдала, уткнувшись в полотенце.

Имея небольшое представление об обширной женской логике, я понял, что она мне рассказала, вкратце, всю историю, надеясь, что я как женщина, пойму всё, что она выложила. Я же только понял, что она поругалась родителями. И поругалась с каким то Валеркой, который её выгнал, неизвестно откуда, назвав её страшной коровой. Честно говоря, племяшку коровой и тем более страшной трудно назвать. Я не раз замечал, как в след этой страшной корове, мужики шеи сворачивали. Я ей сам, иногда, в шутку говорил, что как только она институт закончит, то я её в загс отведу и в клетку посажу, чтобы только я мог ей любоваться. Она смеялась, — в твоей однушке, дядь Серёж, я зачахну и петь перестану, тебя тогда не радовать, а пугать буду. —

— Не выгонишь меня? — вдруг спросила Аня, вытирая слёзы и посмотрев на меня. Я задумчиво посмотрел на неё — А родителям твоим, что я скажу? — спросил я.

— А ничего, не говори. Скажи, что не знаешь, где я. Я потом сама разберусь — уже спокойнее, сказала она — ты же хотел, что бы я в твоей клетке была, вот и посмотришь, как со мной — сквозь слёзы, улыбнулась она.

— У меня холостяцкая берлога, совсем не приспособлена для твоей жизни — сказал я.

— Есть, что нибудь выпить? — спросила она. Я залез в морозилку и достал оттуда немного начатую бутылку водки, налил ей в стопку, поставив бутылку на стол и засуетился, выставляя на стол закуску из холодильника, чтобы нарезать. Она выпила, ничем не закусив.

— Не надо ничего, дядь Серёж. Налей мне ещё — сказала она. Я налил и всё равно порезал сыра и покупной куриный рулет, положил маринованных корнишонов. Она выпила и взяла корнишон, стала его потихоньку грызть.

— Родители сказали, что не будут меня финансировать, если я с Валеркой не помирюсь — сказала она и сама налила себе половину стопки водки. Подняла её и посмотрев на меня, поставила её на стол — выпей со мной, а? — попросила она. Я достал ещё одну стопку и налил себе.

— Давай за нас с тобой. Мы же ещё с дня рождения не виделись! — сказала она. Мы чокнулись и выпили. Оба закусили корнишонами.

— Отрава — сказала она морщась.

— Да вроде нормальная водка — сказал я, взяв бутылку и рассматривая её.

— Я не про водку — сказала она — огурцы отрава. —

— Ну извини, что было, то и положил. Я один живу, хорошо, что ещё вообще что то есть, кроме повесившихся мышей, в холодильнике — сказал я.

— Возьми меня в домработницы, на полный пансион с проживанием — сказала она, опять наливая в стопки водку.

— Честно говоря, я плохо себе представляю, как мы тут разместимся — сказал я, беря протянутую мне стопку.

— Ну к тебе же женщины приходят, как то же ты с ними размещаешься, когда они у тебя бывают — сказала Аня, чокаясь своей стопкой о мою. Мы выпили, она взяла сыр и немного откусила от него. Я заел корнишоном.

— Так то женщины, они понятно, для чего приходят, но не живут тут. Подружились телами и разбежались. А ты моя племяшка. — сказал я.

— А зачем тогда в клетку свою приглашал, только смотреть на меня, что ли? — усмехнулась она.

— Так шутил я, чтобы у меня губа не раскатывалась. Такая девушка выросла, слюни текут — сказал я улыбаясь. Она откинулась на спинку стула, вздохнула.

— Никому я значит не нужна — сказала она, оглядывая кухню.

— Люди начинают трезво мыслить, когда выпьют — засмеялся я — ты всем нужна и родителям, и мне —

— Вот и забери, если нужна — сказала она, серьёзно глядя на меня.

— Ладно, утро вечера мудренее — сказал я — давай завтра об этом поговорим. А сейчас иди в ванну, я тебе полотенце дам и футболку, вместо халата. Сам пока подумаю, как нам с тобой разместиться тут. Или ты голодная, может покормить тебя? — сказал я.

— Не суетись, под клиентом. Дай полотенце и футболку и всё, больше ничего не надо. Водку не убирай, ладно. Выпьем ещё потом по стопке — сказала она. Я повесил в ванной чистое полотенце и чистую, новую футболку, которую постирал после покупки, померил, посмотрев на себя в зеркало и забросил в долгий ящик. Её даже ни одна из моих баб не одевала, никому её не давал, но и сам не одевал, а тут племяшка нарисовалась, выделил ей новьё.

Водка, повлияла на Аню благотворно, она уже не плакала, просто задумчиво сидела.

— Иди, душ прими, там даже вроде какой то женский шампунь есть — сказал я.

— Я твоим помоюсь — сказала она, поднимаясь — завтра мне шампунь купишь, не буду я вещами твоих блядей пользоваться — со злобой сказала она.

— А на меня что злишься? — спросил я.

— Извини, вырвалось — сказала она и пошла. С Аней мы всегда общались открыто и без стеснений, но грубые и матерные слова почти не применяли. Только если анекдот рассказывали, да если из песни слово не выкинешь, просто если к месту было.

— Как теперь быть — думал я — если сестре не говорить, что Аня у меня. — Врать конечно я умел, но сестре, насчёт Ани...

Мои мысли прервала входящая на кухню Аня, в футболке и полотенцем, завёрнутым на голове. Соски, её стоячей груди, натянули футболку сверху. Снизу, футболка, едва прикрывала её бёдра, длинные и стройные ноги притягивали взгляд. Выглядела она очень сексуально и привлекательно. Я открыл рот, чтобы она увидела это и потом сказал, — от такой уродливой коровы даже ресницы на глазах встают — Она оседлала меня, сев на колени, взяла руками мои руки и положила их себе на попку, под футболку, трусиков на ней не было, как впрочем и лифчика.

— Вот и докажи мне, что я лучшая, и не уродливая корова — сказала она, глядя на меня. У меня челюсть отвисла уже реально. Я удивлённо смотрел на неё. Она отпустила мои руки и провела мне своими руками по плечам.

— Или ты только на словах такой, а реально для тебя проблема делом доказать свои слова? — сказала она и опять взяла мои руки и положила их себе на сиськи. — Или я действительно уродливая корова? — спросила она. Я пытался убрать руки с её груди, но она твёрдо прижимала их к себе. Потом она молча встала и села на соседний стул.

— Давай ещё выпьем, дядь Серёж, и пойдём ляжем, там и поговорим — сказала Аня. Я налил полные стопки, мы молча чокнулись и я залпом выпил, не закусывая. Она пригубила немного и поставила, почти полную стопку, обратно.

— Пошли — сказала она, вставая — я там свои вещи стираться закинула, покажешь потом, где ты сушишь вещи —

— Покажу — вставая сказал я и пошел за ней, выключив свет на кухне, ничего не убрав со стола. Она стояла у застеленного дивана и смотрела на него.

— Есть чистое постельное? — спросила она. Я достал из шкафа и протянул ей. Она положила его на стол, рядом с ноутбуком и сняла с дивана бельё, вытащила одеяло из пододеяльника и сняла наволочки, бросив всё это на пол, застелила всё чистым бельём.

— Ещё есть чистая простынь или пододеяльник — спросила она. Я вытащил ей чистый пододеяльник из другого комплекта и протягивая его сказал — одеяла второго нет, за ненадобностью, но завтра куплю —

— Не надо покупать, так нормально, это просто, чтобы тебя сильно не смущать. Я буду спать под пододеяльником, а одеяло будет общее — сказала она.

— Ты хочешь сказать, что мы будем спать вместе? — удивлённо спросил я. Она собрала с пола снятое постельное бельё и всунула мне его в руки.

— Иди в душ сходи и отнеси заодно. Кинь на стиралку, я потом его закину, когда мои вещи постираются и легла, откинув в сторону одеяло укрывшись пододеяльником.

— Зашибись Бачарик — думал я, положив бельё на стиралку и раздеваясь в ванной, чтобы ополоснуться — если мы с ней на одном диване спать будем, то вообще никому нельзя говорить, что она у меня живёт. Надо что то придумать. Либо сейчас куда нибудь срулить, либо что то кинуть на пол, так одну ночь переспать, а завтра затариться надувной кроватью. Да надо так и сделать, сейчас поискать, что кинуть на пол — и я посмотрел на грязное постельное, лежащее на работающей машинке. Приняв душ, я пошел на кухню, включил свет и выпив ещё стопку водки, закусил корнишоном и убрал всё со стола. Тихо вошла Аня — если ты думаешь, что будешь спать на полу, то стели, но я всё равно к тебе приду. Я не хочу быть одна — сказала она.

— Ань, ну как ты себе это представляешь. Я с тобой буду спать вместе? — спросил я.

— Ну если не хочешь со мной спать, то просто будь рядом со мной, на диване. — грустно сказала она.

— В каком это смысле, не хочешь со мной спать, но будь со мной на одном диване? — спросил я.

— А ты своих тёлок сюда приводишь, что бы с ними в ладушки поиграть? — зло усмехнулась она.

— Ты что такая злая, я то что тебе сделал? — спросил я.

— Ну ты то хоть не трахай мои мозги — зло выкрикнула Аня и сев на стул тихо добавила — мне и так в окно выпрыгнуть хочется —

— Ну и дурра будешь, если сделаешь это — сказал я.

— Поэтому и прошу тебя, быть со мной — сказала она, опустив голову на руки, которые положила на стол.

— Пойдём в комнату, поговорим? — сказала она, не поднимая головы. Я встал, подождал, когда она выйдет, выключил свет и пошел за ней. Она зашла в ванную, открыла машинку, вытащила вещи — где ты вещи сушишь — громко спросила Аня. Я стоял у двери, смотрел на неё.

— На балконе, там сушилка растягивается — ответил я.

— Я думала, что ты в комнате уже. На повесь, я пока постельное закину стираться. — сказала она, протянув мне свои вещи. Я пошел на балкон и растянув сушилку, повесил её джинсы, футболку и нижнее бельё. Трусики у неё были такие, что надо было раздвинуть ей булки, чтобы их найти на её попке. Я рассматривал её трусики.

— Может ты их всё таки повесишь — раздался сзади голос Ани. Я смутился, повесил их, и повернулся к ней.

— Пошли ляжем — сказала она отворачиваясь и заходя в комнату. Подошла к дивану и легла, укрывшись пододеяльником, посмотрела на меня.

— А ты что опять оделся, вроде мылся же? — спросила она.

— Я дома обычно голый хожу, у меня халатов нет, а полотенце на мне не держится, падает постоянно — ответил я.

— Вот и ходи, как обычно — сказала Аня — ну что встал, свет гаси и раздевайся — сказала она и откинула одеяло, показывая, куда мне лечь. Я разделся до трусов, погасив свет, и присел на диван. В комнате было не очень темно. Аня потянула меня за плечо, — ложись, боишься, что ли или стесняешься? — сказала она. Я лег и прикрылся одеялом, снизу до пояса.

— Тебе завтра на работу — спросила она.

— Сегодня уже — сказал я — завтра уже наступило —

Она промолчала. — Я отпуск на две недели взял, хочу унитаз поменять, а то женщин не устраивает, то который есть. Да и вообще, погулять, расслабиться. На завтра уже договорился. — сказал я. Аня вдруг повернулась ко мне, поднявшись на локти, потом вцепилась мне в плечо ногтями и зубами впилась мне в шею, у плеча, ставя засос. Я сморщился от боли в плече и шее.

— Ты охренела что ли — сказал я, взяв её за плечо и голову, пытаясь оттянуть её. Но она продолжала ставить мне засос. Потом, как ни в чём не бывало, молча легла на спину. Я потёр поцарапанное плечо, потом рукой провёл по месту засоса, мокрое от её слюней.

— Это что сейчас было? — спросил я.

— Это привет твоим тёлкам — ответила она.

— Слушай Ань, у меня есть личная жизнь. Если кто то разрушил твою личную жизнь, то зачем ты делаешь так же мне? — спросил я.

— Мне уйти — спросила она.

Я вздохнул, — Не надо никуда уходить. Давай поговорим. — Аня повернулась, положив мне руку на плечо и уткнувшись в него носом — давай — тихо сказала она.

— Расскажешь, что у тебя случилось? — спросил я. Она терлась носом о моё плечо.

— Не хочу сейчас вспоминать об этом — сказала она — давай потом —

— А что это на кухне было, когда ты из ванной вышла? — спросил я.

— Тебе не понравилось? — тихо спросила она. Я замолчал. Сказать нет, значит сказать неправду, да и опять обидится, начнёт говорить, что она страшная и корова. А задница и сиськи у неё просто отпад. А сказать, что понравилось, я не мог из этических соображений.

— Ну что молчишь, не понравилось? — настойчиво спросила она.

— Ань, у тебя отличная попка и просто улётная грудь, но ты моя племяшка. Так не должно быть. — сказал я.

— Ты меня не выгонишь? — спросила она.

— Конечно не выгоню, о чём ты говоришь — ответил я.

— Тогда скажи, как я буду жить тут, а ты сюда водить своих тёлок будешь. А я потом думать, что они тут лежали, да и вообще, трогали мои вещи. Как вообще жить, расписание составить, когда мне можно приходить, а когда нет? — спросила она.

— Так у тебя и вещей то нет, кроме тех, в которых ты пришла. А завтра я надувной диван куплю, поставим его тут, рядом. — сказал я.

— Ну ты же мне выделишь денег на одежду и бельё. Я потом отдам тебе. Работу найду и отдам — сказала Аня.

— Какую к чёрту работу. Ты учишься, сейчас всё уляжется и будет всё опять, как прежде — сказал я.

— Уже не будет, как прежде. Никогда не будет — сказала она. Её рука провела мне по груди, потом по животу и нырнула в трусы и погладила мой член. Я потянул её за эту руку, вытаскивая её.

— Тихо, тихо. Не балуйся. Это не детская игрушка. Блин, Аня, ну что ты творишь? — сказал я. Она положила мне руку на грудь — я когда сидела во дворе, перед твоим домом, плакала и думала. Если ты меня пустишь к себе жить, то я же всех твоих тёлок разгоню. В твоей клетке места мало. А как ты без женщины, но других тут не будет точно, пока я тут буду. — сказала она.

— Вот я влип в историю — подумал я — ну Аню я точно не выгоню. Завтра придётся отменять все свои планы. Тем более с засосом, какие тут тёлки —

— То есть ты решила меня окружить заботой и вниманием? — спросил я, усмехнувшись. Она вздохнула и легла мне на плечо — не знаю, но секс тебе ведь нужен будет, да и мне тоже —

— Здрасте, а у меня об этом спросить не надо? Мне тридцать три года и я не женат. Если бы я хотел заботы и внимания, то уже был бы под каблуком. И о каком сексе ты говоришь. Найдёшь себе другого парня и будешь с ним сексом заниматься — сказал я.

— У меня правда попка и сиськи классные? — спросила она.

— Правда — сказал я.

— А как ты об этом можешь говорить, если ты даже не видел их, так, мельком пощупал и всё. Ты это опять нарочно говоришь? — спросила она.

— Аня, не начинай — сказал я.

— Ты сейчас сказал, как мои родители. Когда я им в пятый раз рассказала, что произошло, и что я больше никогда не вернусь к парню обратно. — сказала Аня и легла на спину, отвернув от меня голову к стене.

— А что они так реагируют, что такой прям парень, что лучше не встретишь? — спросил я.

— Он сын начальника отца. А отцу обещали повышение по работе — тихо сказала Аня.

— Ты с ним специально что ли снюхалась? — спросил я.

— Дядька, ты балбес. Да я знать не знала, что он сын начальника моего отца. Познакомились, встречаться начали, потом всё как обычно. И закончилось, как обычно. — сказала она — это потом выяснилось, кто его отец — и она тяжело вздохнула.

— И что, Инка с мужем решили тебя обменять на материальные блага? — удивился я.

— По видимому да — ответила Аня.

— Ты ничего не перепутала в истерике? — спросил я.

— Сам ты, истеричка. Мне что, перекреститься или сказать, век воли не видать? — сказала она.

— Странно, что никто не позвонил мне, да и у тебя телефон не звонил — сказал я.

— Я свой отключила. Я сумку дома оставила, теперь тоже придётся покупать и все причиндалы. Дядька, ты попал на деньги. — сказала она.

— Это не проблема, купим тебе завтра всё и трусы с примеркой. — задумчиво сказал я.

— Хорошо, лично их наденешь — сказала она.

— Да это шутки у меня такие. Купим тебе и фен и плойку и боевой раскрас. Сумку и одежду, только не брендовую одежду, хотя, смотря какую. У Пластининой нормальные шмотки, с нормальными ценами — сказал я.

— Да ты прям знаток, дядь Серёж — удивилась Аня — Киру Пластинину даже знаешь —

— Ну лично, её я не знаю, хотя по ящику показывали, тёлка классно выглядит. Такой вдуть можно — сказал я.

— А мне вдуть можно? — спросила Аня. Я замялся.

— Вот что ты сразу всё на себя переводишь? — спросил я.

— Так можно? — спросила она.

— Да можно и нужно, только не мне это делать. — ответил я.

— Слушай, дядька, а ты случайно не гей? — вдруг спросила Аня — не женат до сих пор. Про своих баб только рассказываешь. Трусы мои рассматривал, а перед этим наверно и мой бюстик примерял. Про женских модельеров знаешь. Точно, гей. —

— Ааах, завтра вместе пойдем, будем трусики вместе выбирать и примерять, сумочки подбирать, помаду и кремы. Да ты теперь моей подружкой будешь — восторженно сказала Аня.

— А как ты раньше то не догадалась, противная? — сказал я пидорским голоском.

— Блин, дядь Серёж, я никому не расскажу. — сказала она сев на диване — я сейчас — сказала она и побежала на балкон и принесла свои трусы. Села на меня сверху и растянув свои трусики, сказала — давай померим —

— Ну хоть развеселилась — сказал я.

— Ты меня стесняешься что ли? — спросила она и сняла с себя футболку, сидя верхом на мне.

— Ты что опять делаешь? — спросил я — что творишь? —

— Бляяя, мой дядька гей. Это же надо. — сказала она.

— Какой я тебе гей. Оденься сейчас же. И слезь с меня — сказал я.

— А я думаю, что он так на меня реагирует. За попку не держится, сиськами не заинтересовался. Всё с тобой ясно. Давай, снимай трусы, сейчас мои примеришь. — сказала она. И мигом стянула с меня трусы до колен, сев мне на ноги. От её голого вида член у меня встал, как взведённая пружина. Она взяла его в руку и растерянно произнесла — что это? Почему? Какой огромный —

Я потянулся, чтобы натянуть трусы, но она сидела на них, при ярком свете луны рассматривая мой член, держа его в руке. .оrg Я щелкнул ей по руке.

— Хватит баловаться. Отпусти и слезь с меня. — сказал я.

— Ты что би, что ли — спросила она совершенно не обращая на мои слова внимания.

— Я такой первый раз вижу. Дядь, ты что и мальчиков и девочек любишь? — спросила она.

— Слушай, слезь с меня. Не люблю я мальчиков. Что ты привязалась, какой я тебе гей. Сама носи свои трусы. Слезай давай. — сказал я, потянув за резинку свои трусы, пытаясь их натянуть. Но трусы были зажаты одеялом и Аней, сидевшей сверху.

— А чем докажешь, что ты не гей? — спросила она, водя рукой по стволу моего члена, подрачивая его.

— Аня, хватит уже. — сказал я ёрзая на диване и пытаясь убрать её руку с члена. Она вдруг нагнулась и взяла его в рот, убрав руку. Я растерялся. Её рука была в моей руке, но член был у неё во рту и она сосала его. Я схватил её за голову.

— Ты что делаешь. Что творишь, перестань. — сказал я, потянув её голову вверх. Но она убрала мои руки, своими руками и держала их, глубоко заглотив член и медленно выпуская его из рта, соснула несколько раз головку. Мне было классно, она очень приятно сосала. Она выпустила член и разогнулась, глядя на меня, держа мои руки. При лунном свете глаза её горели. Её белая кожа, красивая грудь с торчащими сосками и расставленные, стройные ноги, со скрытой, краем одеяла, пиписькой, возбуждающе действовали на меня. Я не знал, что предпринять. Только что племянница сосала у меня и как сосала. Это было потрясающе. Её язык, ласкал снизу мой ствол, губы плотно его облегали, она несколько раз почти полностью заглатывала его, при этом, немного, вращая головой так, что член гулял у неё во рту и её язык, тоже скользил по члену не строго снизу вверх, а вылизывал его изгибами. Я смотрел на неё, она на меня. Она подвинулась на мне, не выпуская мои руки и положив мои руки на подушку, прижав их, пригнулась ко мне, проскользив пиписькой по моему члену, стала рассматривать меня, покачивая бёдрами, касаясь пиписькой моей головки.

— Аня — сказал я и сам не понял, что это мой голос. — Тсс — сказала она, поцеловав меня в губы. Провела пальцем мне по губам и быстро взяв рукой член, вставила в себя головку и поддерживая его насадилась, убрав руку и поймав ею мою освободившуюся руку. Вторую мою руку, она так и не выпустила. Аня положила обе мои руки себе на бёдра. Покачала бёдрами. Томно выдохнув и прикрыв глаза.

— Дядька, ну всё уже случилось. — выдохнула она шепотом — докажи теперь, что эта классная штука, женщин любит — прерываясь на тихие стоны и вращая бёдра, глубоко насаживаясь на член, прошептала Аня. Я провел руками по её ляжкам и просунул руку к своему члену, как бы убеждаясь, что он уже внутри неё. Она подалась немного вперёд, уперлась руками в мои плечи и посмотрела на меня. Пригнулась, поцеловав меня в губы и слегка двигаясь, стала насаживать себя на член, застонала и обхватив мою шею прошептала — дядька, ты во мне и мне так хорошо сейчас. Мне кажется что ты меня порвёшь и продырявишь сейчас — опять застонала, несколько раз насадилась и постанывая, и подрагивая кончила. Потом ещё хорошо насаживаясь и прям вдавливаясь, глубоко насаживаясь на член опять кончила. Я уже еле сдерживался, чтобы не кончить. Она почувствовала это. — Нет, не в меня — прошептала она и нехотя слезла с него, взяла член рукой и нагнувшись взяла в ротик, стала отсасывать головку, плотно прижав язычок и ритмично качая головой. Я со стоном кончил, она на секунду остановилась, проглотив первую порцию и стала дальше отсасывать, возбуждённо дыша носом. Член пульсировал у неё во рту. Она сглатывала, почти не останавливаясь, пока не высосала всё. Лизнула член несколько раз, проведя по нему языком и села, закрыв глаза, часто дыша, но не выпуская член из руки. Посмотрела на меня, на член, большим пальцем поводила по головке, размазывая капельку спермы, отпустила его, соскочила с моих ног, села у стены, упершись пятками мне в бедро.

— Извини, я подумала, что ты гей — сказала она и засмеялась.

Я вздохнул — ну и что ты сделала — спросил я.

— Ну я же не одна в этом участвовала — сказала она.

— Вот что я с завтрашнего дня в отпуск не ушел. Сегодня бы до поздна работал — сказал я.

— Сегодня только началось. Тебе не понравилось? — спросила она. Я не знал, что сказать. Аня меня классно расслабила, но как ей сказать, что она молодец, что так изумительно трахнула своего родного дядьку и потом отсосала, всё до капли.

Она легла, положив на меня свои сиськи и смотрела на меня, ожидая моего ответа.

Я вздохнул — ты чего от меня ждёшь, что я восторженно скажу, что ты супер и лучше секса у меня ещё не было? — спросил я.

— Ну да — игриво ответила она и засмеялась.

— Ну будем считать, что так — сказал я.

— Будем считать или это так и есть? — серьёзно спросила она.

— Слушай, ну что ты меня терзаешь. Ты хочешь, чтобы я родной племяннице сказал, какая она классная в постели? — спросил я.

— Слушай, дядька, мы только что с тобой занимались сексом. И мне было очень хорошо с тобой. А ты мне не можешь сказать, что тебе было со мной хорошо. Сказать, а не снова со мной трахнуться — возмущённо сказала Аня.

Я опять вздохнул — ты пойми, если один раз это случайность, то второй раз, это закономерность. Тебе понравилось. А если я скажу, что мне тоже понравилось, то будет и второй раз и десятый — эмоционально сказал я. Она смотрела на меня и улыбалась. Повернулась и легла на спину.

— Мне так хорошо сейчас. Мне совершенно по барабану, что мне изменил парень, что у меня проблемы с родителями и что ты мой родной дядька — сказала она.

— Вот это и плохо — сказал я.

— Что плохо, что мне хорошо стало? — спросила Аня.

— Да, это плохо — сказал я.

— Обоснуй — сказала она.

— Ты подсела, тебе понравилось. Ты теперь будешь требовать этого лекарства снова и снова — сказал я.

— А ты не подсел? — спросила она. Я зарычал.

— И ты подсел — констатировала она.

— Не бойся, на твою свободу покушаться не буду, как муж ты мне не нужен, но увижу с тёлкой, пока мы вместе, яйца оторву. Понял, дядя Серёжа? Я через пару дней пойду с родителями мириться, если ты поможешь — сказала Аня.

— Чем я тебе могу помочь? — спросил я.

— Вот этой штучкой, будешь помогать — сказала она, погладив мой член — и без фокусов, вот ты теперь у меня где — показала она сжатый кулак.

— Это почему я там у тебя? — спросил я.

— А я теперь тебя шантажировать буду. Будешь трахать меня, как миленький — смеясь сказала Аня.

— Вот сучка — вырвалось у меня.

— Ладно дядька, пойду я трусы обратно повешу и сполоснусь. — повернулась ко мне — ещё хочу, только сзади — погладила мою грудь — ну пожалуйста, дядь Серёж, выгони из меня эту хандру, полностью — просящим тоном сказала она.

— Ох Аня, это не есть гуд — сказал я.

— Ну у тебя такой классный антидепрессант есть. Ты правильно сказал, что теперь я знаю, что это помогает. — сказала она.

— А в новую депрессию не боишься впасть? — спросил я

— Ну если постепенно потом уменьшать дозы, то можно и не впасть в депрессию и заменитель, со временем, найти, этому антидепрессанту. Я прекрасно понимаю, что это не будет длиться вечно. Но встречу парня и всё, соскочу. — сказала она.

— А потом по новой, если с парнем опять разосрёшься? — сказал я.

— Ну ты не каркай, а то точно будешь постоянной палочкой выручалочкой — сказала Аня.

— Я в шоке, от произошедшего. И вообще, оказывается, я совсем не знал тебя — сказал я.

— Я такая плохая, да? — спросила она.

— Нет, ты просто не такая, как я тебя нарисовал. Даже не знаю, как сказать, ты просто открылась мне совсем с других сторон. Я бы не сказал, что они плохие, скорее даже наоборот — сказал я.

— Ладно, я пойду, повешу трусики и сполоснусь. — сказала она, нашла трусы, погладила мой член и посмотрев на меня, засмеялась, протянув свои трусы — а то может примеришь —

— Иди давай, подружка, попку мой — сказал я пидорским голоском. Она звонко рассмеялась и пошла на балкон, потом в ванную. Я лежал и думал о произошедшем. — какая она упорная оказалась. Интересно, это она специально придумала это моё пидорство или спонтанно получилось. Какая у неё пиписька, узенькая, плотная. А как отсасывала. И молодец, не даёт в себя кончать и всё грамотно сделала, отсосала, да ещё как — Вошла Аня и словно подслушав мои мысли, легла рядом и зашептала

— Извини дядька, что прервала и не дала в себя кончить, завтра таблетки куплю и всё наладиться. Я люблю чувствовать, как в меня разряжается и пульсирует во мне. А твой антидепрессант, просто потряс меня, до самого сердца достал. Я хочу, чтобы он разрядился во мне. — сказала она.

— Это не айс, что до самого сердца достал — сказал я. А у самого, от такого её откровения, член начал напрягаться снова. И она, как нарочно, стала гладить его. Посмотрела на меня удивлённо и сползла к нему, взяв его в ротик, стала посасывать, ласкать язычком и губами.

— Ань — сказал я — мы играем с огнём — Она стала резче и усерднее отсасывать. Член у меня стоял, как вкопанный столб. Она оторвалась от него и присела рядом, поглаживая его рукой.

— Завтра утром до аптеки доберусь и не будет игры с огнём — сказала она.

— Я не об этом. Если кто нибудь узнает? — сказал я и помотал головой.

— Ну ты же никому не расскажешь — сказала она, подползя ко мне и поцеловав меня в губы.

Я вздохнул — вот влип в историю —

— Не терзайся. Иди ко мне — сказала она, встав на четвереньки. Я посмотрел на неё. На улице уже начало светать. У неё была роскошная фигура. Аня призывно смотрела на меня, её попка заманчиво манила, широко расставленными ногами, грудь, возбуждёнными сосками. Она опустилась на плечи, встав раком и положив щёку на подушку смотрела на меня.

— У тебя всё время соски торчат? — спросил я.

— Нет, просто ты меня сегодня возбуждённой видишь. Хватит болтать. Займись делом — сказала она. Я поднялся и встав на колени, пристроился к ней сзади.

— Только в меня не надо, лучше раньше вытащи, я тебе помогу — сказала она.

— Бля, я в девятнадцать лет даже не знал, что так можно, а эта как профессионалка, всё умеет — подумал я. Но тут же мысли улетели, едва я просунул в её пещерку головку члена и сжал руками её булки. Я с таким наслаждением натянул её, прям глубоко и неторопливо. Она протяжно и со стоном выдохнула. Я покрутил бёдрами, пытаясь глубже засадить ей.

— Вот это да — выдохнула она. Я почти полностью вытащил из неё член и неторопливо и ритмично стал натягивать её на свой член, подтягивая за бёдра. Она застонала, — да, порви меня, да, ещё — потом негромко и монотонно закричала, стала стучать ладошкой по дивану и кончила, подрагивая всем телом и поскуливая носом. Я ускорил темп, быстро и глубоко вонзая

в неё свой поршень. Аня непрерывно стонала и почти не переставала дрожать, но почувствовала, что я хочу кончить, она хотела соскочить, у неё не получилось, она застонала, — нееет, отпусти, не надо в меня сейчас — я отпустил и она очень быстро повернулась, пристроилась удобно и стала слегка постанывая отсасывать, помогая рукой, в так водя ей по стволу члена. Я схватил её за плечи и бурно кончил ей в рот, закрыв глаза и сотрясаясь в экстазе. Она высасывала, постанывая, с таким удовольствием, как кошка, которой насыпали еду и она ест и довольно урчит. Аня глотала сперму, даже не останавливая движение головой. Высосав всё, на ещё несколько раз, просто обсасывала головку, вытаскивая её из рта. Посмотрит на неё и соснёт, опять посмотрит и соснёт. Потом просто упала на спину, вытянулась и расслабленно лежала с закрытыми глазами. Открыла один глаз, потом второй.

— Ты долго так стоять будешь, иди ко мне, ложись рядом — сказала она.

— Нормально, разлеглась по диагонали, куда мне рядом лечь? — спросил я. Она легла на моё место. Я лёг на спину, рядом с ней. Она повернулась ко мне, стала гладить рукой мои плечи и грудь.

— Блин, как я сумела с тебя соскочить, сама не понимаю. Я чувствовала, что вот вот и в меня польётся и так хотелось этого. Сама сперма не вкусная, но то, как пульсирует во рту член, когда из него вырывается струя, так меня возбуждает, что вкус спермы почти не чувствую. — сказала она.

— Ты сейчас договоришься, опять будешь чувствовать пульсацию вен — сказал я.

— Тебя возбуждает, как и о чём я рассказываю? — спросила она.

— Возбуждает — сказал я.

— Ой как хорошо, теперь я тебе всякие пошлости буду в ушко шептать и всё, останется только позу принять — засмеялась она.

— Ты такая прикольная, я как будто заново тебя узнаю — сказал я.

— Во всех смыслах узнаёшь. Смотри не влюбись, а то будешь влагалищестрадалец — сказала она.

— Пиздострадалец, так ты хотела сказать? — спросил я.

— Ну да, просто не хотела грубо выражаться — смеялась она.

— Не писай в компот, там повар ноги моет. Не влюблюсь. Но трахаешься ты классно — сказал я.

— Ну наконец то. Земля сейчас разойдётся пополам. Ты признался, что тебе хорошо со мной — сказала Аня.

— Ты откуда всё это знаешь и умеешь? — поинтересовался я.

— Не важно, пользуйся, пока есть возможность — улыбнулась она.

— Настроение у тебя сильно изменилось — сказал я. Она посмотрела на меня, — так смазали и прочистили, теперь глазки будут сиять — усмехнулась Аня.

— Ты меня поражаешь сегодня. Откуда в тебе столько взялось. Ты так классно отвечаешь. С тобой приятно общаться, без всякого стеснения — сказал я.

— А ещё я на машинке вышивать умею — засмеялась она.

— Ты точно вращалась не в своих кругах. В смысле не со своими одногодками. Ты ещё про труселя и Михалыча пошути и я буду точно знать, с какой возрастной категорией ты общалась — сказал я.

— Вот оно что, Михалыч — сказала Аня и заржала в голос. Я тоже засмеялся.

— У бывшего парня, круг общения был старше его самого. Ему двадцать шесть, а его знакомые почти все от тридцати до сорока лет, может и постарше, немного. С ними прикольно было. Мы спектакли Гришковца смотрели. Смотрел, Как я съел собаку или Дредноуты? — спросила она.

— Смотрел, и не только эти спектакли. Он классно рассказывает — сказал я.

— Блин, дядька, ты тоже, оказывается, такой зэ бэстовский. А как прочистил мне. Не влюбиться бы в тебя теперь. Я ведь знаю, как про нас, молодых говорят. Ей хорошо всадят, она и влюбляется. Теперь понимаю, почему так говорят. — засмеялась Аня.

— Ты телефон включи, мать может позвонит — сказал я.

— Включу, потом. У нас же вроде зарядка на телефоны одинаковая. Где она у тебя — вскочила она с дивана и пошла искать свой телефон. Я достал зарядное и сел на диван.

_ Ты в меня столько энергии загнал, что вообще спать не хочется. Я сейчас ого го — сказала она, тряся руками над головой. Взяла зарядку, примерила и поставила телефон заряжаться. Повалила меня на диван и залезла на меня сверху. Потерлась носом о мой нос и поводила сосками по моей груди.

— Видишь, соски у же не торчат — сказала она, приподнявшись и смотря на свои сиськи. Я помял руками сразу обе её сиськи.

— Классные у тебя сиськи. Прям хочется мять и мять их. — сказал я.

— Ну всё, точно сейчас гром и молния будут. Ты стал выговариваться и признаваться, что у меня всё классное и тебе нравиться и хочется заниматься со мной сексом — сказала Аня.

Я вздохнул — нравится и хочется. Мне вообще сексом заниматься нравиться. А тут такой адреналин, племянница отдалась, да ещё не бревном оказалась. — сказал я.

Она прищурила глаза — а ты значит обо мне так думал, что в постели бревно бревном наверное? — спросила она.

— Да я на тебя, как на сексуальный объект и не смотрел даже — сказал я.

— Ой ли. Я иногда специально у зеркала вертелась, за тобой наблюдала, как ты меня рассматривал, на мою грудь и задницу пялился. Я специально короткие юбки одевала и обтягивающие майки, без бюстика, когда ты приходил. — засмеялась Аня.

— Вот сучка — опять не удержался я. Она смеялась. Потом легла на спину

— Иди ко мне — сказала она — поцелуй сладко в губы —

— В какие? — спросил я.

— Сейчас в верхние — усмехнулась она.

— Ты прелесть — сказал я и нежно поцеловал её в губы, она обняла меня и стала целовать в ответ.

— Блин, я так люблю целоваться — сказала она, когда я отлип от неё.

— Знаешь, я тебя так и буду дядей Серёжей называть, а то точно спалимся —

— Уже бы не спалиться. Так пошутим где нибудь при твоих родителях, на своей волне, начнут косо смотреть — сказал я.

— Надо себя контролировать. А не так, как ты это делал, когда во мне был. Я сама еле соскочила, так и ты ещё держишь меня, натягиваешь до упора, а я чувствую, что ты вот вот кончишь. — сказала она.

— Ты специально сейчас об этом заговорила? — спросил я.

— Ой, я забыла — сказала она и прильнув к моему уху зашептала — ты когда натянул меня я чуть сразу не кончила, так хорошо было, прям и раздвинул мне хорошо и всадил. Так больно и хорошо было. А как он пульсировал во мне, уже вот вот и кончил бы в меня. Я завтра куплю зайчиков, выпью одну таблеточку и ты в меня всё выпустишь, глубоко глубоко в мою пещерку —

— Я перевернул её на спину и держа за плечи сказал — ох Аня, ох договоришься ты —

— А что ты со мной сделаешь, расскажи — засмеялась она.

— Всё, давай спать, а то уже светло на улице, будем, как варёные ходить. А нам ещё трусики примерять надо. Да, противная Аннушка — сказал я пидорским голосом, последнюю фразу.

— А я реально подумала, что ты гей и футболку с себя стянула. Что от подружки скрываться, то — сказала смеясь она — а как твой член увидала, прям офигела, трогала его, рассматривала и не удержалась, в ротик взяла. Такой размер и форма у него — мечтательно произнесла Аня.

— Ты опять. Давай спать — сказал я.

— А то что — спросила она, прижимаясь. Я молчал, закрыв глаза.

— Поцелуй мне грудь — вдруг попросила она. Я приподнялся, она легла на спину. Лизнул её сосок, обхватил его губами и стал посасывать, несильно покусывая.

— Классно. Ещё. — выдохнула она. Я так же поцеловал её второй сосок и лег.

— Всё спим — сказал я. Она взяла мою руку и легонько сжала её.

Я проснулся, рядом никого не было. Натянул трусы и пошел в туалет, потом в ванную, умылся, помылся, побрился, надел трусы и пошел на кухню. Аня, в голом виде, делала яичницу с куриным рулетом.

— Там у тебя больше ничего нет — сказала она.

— А больше ничего и не нужно. Ты чего тут голая шаришся. В окна же могут наблюдать — сказал я. Она специально повертелась перед окном.

— Пусть себе писюны помассируют — засмеялась она.

— Ну как настроение? — спросил я.

— А ты не видишь и не слышишь, что ли? — опять засмеялась она.

— Ну и хорошо. Значит можно окна открывать, никто выпрыгивать из них не будет — сказал я.

— Если только взлетать — сказала Аня, посмотрев на окно, сняла с плиты сковородку и поставила на стол, на подставку.

— А ты массировал себе письку? — спросила она, снимая чапельник со сковороды и взяв его в одну руку за край, второй рукой обхватила его и стала дрочить — а, о, я, гут, шнеллер — изобразила она озвучку из порнофильма и засмеялась. Я тоже рассмеялся.

— Зачем тебе это знать? — спросил я.

— А ну признавайся — сказала она злобным голосом и подойдя схватила меня рукой за член в трусах.

— Ну все наверно этим занимались. Я не исключение — ответил я посмеиваясь.

— Я тоже занималась этим, иногда и сейчас занимаюсь, когда очень хочется, а никого рядом нет. Ну в смысле того, кто допущен к телу — сказала она.

— А огурчиками и бананами баловалась? — спросил я.

— Не скажу — вот расскажешь мне что нибудь про себя, про свои тайны, тогда, может быть и расскажу — сказала Аня.

— Значит баловалась — сказал я, усаживаясь за стол. Она уселась на меня, обняла за плечи.

— Дядь Серёж, ты не хочешь наказать шалунью, пока не позавтракал? — спросила она. Пригнулась к уху и зашептала — я однажды порнуху смотрела дома, так писька чесалась, я огурец взяла, помыла его и сначала сосала, облизывала, потом по письке своей водить начала, неглубоко засовывала. Целкой ещё была — У меня член просто окаменел. Она слезла с меня, присела и вытащив член из моих трусов стала нежно сосать его, не глубоко, примерно до середины засовывая его в рот. Не вытаскивая его из рта стала снимать с меня трусы, я приподнял свою корму и трусы слетели с меня, прям на пол. Она залезла на меня и рукой направила в себя головку и покачивая бёдрами насадилась и уже мутными глазами наблюдала за мной, постанывая, и насаживаясь на член. Я стал поднимать её за попку и опускать. Она, опускаясь на член, прям ввинчивалась бёдрами, глубже насаживаясь на него. Я стал быстрее её поднимать и опускать, ещё и помогая себе бёдрами, проталкивать в неё глубже. Она уже стонала не переставая. Задрожала и стала непрерывно кончать, громко постанывая и подрагивая всем телом. Потом резко соскочила и присев отсосала у меня, со стонов высасывая сперму. Она дрожала и покрылась капельками пота, на лбу и висках. Когда высосала всё и член начал опадать. Она вытащила его из рта и опустила голову мне на колени. Побыла так и встала, вытирая пот сол ба рукой.

— Дас ис фантастиш — засмеялась она. Я ещё тяжело дышал.

— А ты что, кросс что ли бегал? — опять засмеялась она.

— Слушай, как ты это чувствуешь, что вовремя соскакиваешь? — спросил я, отдышавшись.

— Так такой в себе не почувствовать. Он по другому себя вести там начинает, ну тебе не понять — сказала Аня.

— Давай теперь поедим, что ли — сказал я — остынет ведь —

— Ну теперь можно — улыбнулась она. Мы стали завтракать, я с хлебом, она без.

— А ты про огурец рассказала, это действительно так было? — спросил я.

— Ты о чём, про какой огурец. — Удивилась она. — Первый раз слышу — и засмеялась.

— Пиписька, блин — выругался я.

Потом она помыла посуду, сходила умылась, развесила бельё из стиралки, погладила свои вещи, включила сотовый, и мы пошли по магазинам.