ОТ АВТОРА. Это двойной рассказ. Фрагменты, написанные героиней о ее впечатлениях от встречи (в тексте выделены курсивом), не подвергались никакой редактуре и вошли в историю аутентичным образом.

Где это видано? Возмущенно фыркнуть не на предложение секса, а на завуалированное предположение о том, что он может состояться лишь при взаимной тяге. Подразумевается: да как это у нас может не проявиться друг к другу сексуального желания? Нонсенс и абсурд. И она была права, сумев заглянуть так далеко вперед, как я смел только в мечтах.

Где это слыхано? На таком пуританском сайте, где принято лишь делиться реальными интимными историями и делать комплименты реальным интимным фотографиям в аватарках, но не дай бог проговориться о намерении реальной встречи с собеседником любого пола (заклюют!), обменяться всего лишь парой-тройкой сообщений через личку, перейти на анкету в одной из популярных соц. сетей с реальными фотографиями, и проникнувшись доверием, в том же молниеносном темпе сообщить свой номер телефона.

Где это видано? В томлении и ожидании встречи написать свое предвосхищение, и попросить включить этот фрагмент составной частью в текст. Итак, автор Лина, «Хроники одной Встречи», часть 1, «Предвосхищение».

1. Пишу ДО нашей встречи, чтобы предвосхищение отобразить чистым, без наложения восприятия.

Итак — решили встретиться. Обстоятельства способствовали. Не было сомнения в необходимости. Пара вопросов самой себе: зачем и почему? Ответы рядом — хочу сравнить свою реакцию на Его рассказы и на Него реального. Почему бы и Да! Я так хочу, и Он мне интересен!

Обменялись фотографиями. Так проще. Так честнее. Он часто самокритично описывает свою внешность в рассказах и комментах. Я не разочарована, скорее удивлена.

Уже слышала Его голос, когда договаривались о встрече по телефону. Ласковый и мягкий.
Наряд на завтра составлен и продуман. Если погода позволит, под юбкой будет только моя репутация. Хочу поднять градус, пощекотать себе нерв. Ему скажу об этом в конце встречи, если не поймет в течении.

Будет ли секс? В пространственно-временном промежутке, отведенном для нашей встречи, это очень маловероятно. Но, возможно... если... хотя... посмотрим...

Анализирую: меня реально возбуждают Его рассказы. В соответствующей обстановке кончаю на раз, держа в одной руке телефон с вкусным куском текста, другой прижав свой клитор (даже через белье). Удивляет, что не ассоциирую я себя ни с одной из Его женщин! Не хочу быть на их месте. Я чувствую то, что чувствует Он. Рычу вместе с Ним во время оргазма. Взлетаю и парю рядом... только не благодарю при расставании. Лишнее.

Где это слыхано? Когда Лина берет телефон, она говорит не «Алло» и не «Слушаю», не «Да» и не название своей конторы по запарке. Весьма необычно воспринимается глагол в повелительном наклонении «Говори!», звучащий нежным женским голосом.

Где это видано? Явиться на встречу совсем с другой стороны, нежели ожидалось. Я стоял у метро и напряженно вглядывался в пассажирок, выходящих из подземки, решая в уме сложный вопрос: на какую из своих фотографий она будет похожа? А если ни на какую? А если она примерила новый имидж, и я просто-напросто не узнаю ее, а она, увидев равнодушие в моих глазах, пройдет мимо и тогда пиши все пропало? И вдруг нежная женская ручка легла мне на плечо, к щеке прижалась ее щека, и ласковый голос произнес «DD, это ты?». Обернувшись, я увидел стройную и очень красивую женщину в элегантном платье, с распущенными волосами темно-золотого цвета и небесно-синими глазами.

— Кофе?
— Да.

Пользуюсь сутолокой людей у метро и перехода, проходом по узкому тротуару, пропусканием вперед у дверей кафе, усаживанием за столик, чтобы мимоходом, невзначай, якобы случайно коснуться руками ее тела, задеть лицом ее волосы, вдохнуть волнующий аромат Лины. Она очень красива, черт побери! И на ее лице играет мечтательная улыбка... Смею ли мечтать, что мечтает обо мне?

Мы беседуем в кафе. О городах и странах, о работе и доме, о супругах и детях. Преподношу в подарок свою книгу, и после ее какого-то мимолетного замечания понимаю, что Лина отлично знакома с моим творчеством.
— Ты так внимательно проштудировала матчасть?
— Была вынуждена. Не было у меня других источников информации о тебе.

Где это слыхано? Просто возмутительно!
Официантка приносит счет.
— Давай напополам, — предлагает Лина.
— Еще чего не хватало, — хмурюсь я, возмущенно поднимая глаза на нее.
— Всё-всё, не кипятись. Могу же я просто предложить?
— Предлагать можно. Оплачивать — нет.

Где это видано? Мечты сбываются.
— Куда мы сейчас?
— Ко мне. Отсюда совсем недалеко, 10 минут пешком. Маленькая уютная комната на последнем этаже, с окном на крыше. Мансарда. Кровать под отрытым небом, можно считать. Романтика.
— Ты считаешь, нам уже пора?
— Да.

Где это слыхано? Лина умеет читать мысли? Или слишком хорошо изучила творчество DD? Медленным прогулочным шагом следуем к месту назначения. Лина держит меня под руку. Мне очень приятно. Единственные реплики во время этого следования, касающиеся предстоящей близости, таковы:
— DD, а знаешь, я еще не уверена, что хочу секса.
— Лина, милая, поверь! Ведь ты читала мои рассказы и знаешь, я никогда и ни за что не буду принуждать женщину делать то...
— ... чего она не хочет, — продолжает она мою мысль. — Знаю, DD. Потому и иду с тобой.

Где это видано? Комната в мансарде действительно маленькая и уютная, 90% его площади занимает стандартная двуспальная кровать, но сквозь приоткрытое окно на крыше поступает не только свет, но и тополиный пух, густо усеявший постельное белье. Сняв обувь у двери, Лина с некоторой опаской садится на постель, стараясь избегать налипания на ткань платья тополиного пуха. Также сняв обувь и избавившись от пиджака и галстука, сажусь рядом. Молча смотрим друг на друга. Улыбаемся. Целую ее в щеку, гладя пальцами другую. Потом в шею. Потом тянусь к губам. Убирает лицо в сторону.
— У меня ангина, DD, не могу целоваться в губы. И тебя не хочу заражать.
— Да ничего страшного, не заболею.
— Нет-нет, я не буду.

Где это слыхано? Так и не добившись поцелуя, приспускаю с одного, потом другого плеча лямки платья. Мраморной белизны плечи, словно у богини, только что вышедшей из морской пены. Целую плечи, шею, исследую руками область декольте и лифа. Какое на ней классное платье! Не мнется и не рвется, а мягко и спокойно спадает с плеч, обнажая прелестные грудки. Да, именно так, под платьем нет лифчика, и доступ к груди был получен без возни с хитроумными застежками бюстгальтеров, которые, как иногда мерещится, конструируют завзятые асексуалы. Грудь у Лины маленькая, вызывает умиление внешним сходством с девичьим в период взросления, но насыщенный цвет ореол и большой (по сравнению с общим размером груди) охват сосков, пока еще мягко торчащих пуговками, манящих взор и губы, язык и пальцы, не оставляют сомнения в истинно женской ипостаси Лины.

Сосу и тискаю их, поддеваю пальцами и языком, имитирую глотание и кусание, ощущаю на своей лысине нежные поглаживания ее пальчиков и, иногда, точечными аккордами, видимо в моменты особого удовольствия или балансирования на грани боли, уколы ее ухоженных ноготков. Когда мягкие пуговки становятся твердыми, снова тянусь к ее губам и снова получаю такой же от ворот поворот.
— Я не буду целоваться в губы, я же сказала, DD!
— Послушай, но ты же знаешь, кто занимается сексом, не целуясь в губы?
— Знаю, — улыбается мне язвительно, — но все равно не буду, делай что хочешь.

Ах, делать что хочу? Моя рука хватает подол платья и тянет наверх. Вот обнажилось колено, вот стало видно белоснежное бедро, заставившее мои ноздри затрепетать от желания и мои губы раскрыться от желания впиться в него. И... облом. Ее рука перехватывает мою ладонь и восстанавливает статус-кво.
— Не торопись, DD! Я еще не решила, хочу ли заниматься с тобой сексом?

Поспешное одергивание подола, пока не успел показаться краешек трусиков, при абсолютном непротивлении обнажения груди, дважды подтвержденное нежелание поцелуев в губы, и дважды же выраженное сомнение в том, хочется ли ей секса, порождают в моем мультипроцессоре вариативную многозадачность, которая сводится разными путями к одной и той же мысли.
Путь 1) Что-то слишком быстро одернула подол. А когда грудь ей сосал, не возражала. Может, у нее критические дни, но стесняется сказать. Пусть тогда минет сделает, ничего страшного.
Путь 2) А ведь прикольно будет, дать ей отсосать, без поцелуев в губы, раз уж сама не хочет. Прям как подростки-малолетки. Да здравствует юношеская романтика!
Путь 3) Что-то было по этой теме в Интернете. Как женщина должна определить, хочет ли она секса с данным мужчиной? Эврика!

— Лина, ты читала? Недавно кажется было. Как может женщина определить, хочет ли она секса? Посредством минета.
— Что-то припоминаю. Но больше ничего. Напомни!
И я напоминаю. Глаза Лины то смеются, то удивленно расширяются. Она то сжимает губы, то делает горлом глотательное движение. Мне кажется, она возбудилась и захотела попробовать. Чёрт, ну почему я сразу не принял душ, как только вошли в комнату? Терять еще драгоценные минуты, когда вроде все так удачно складывается.
— Хочешь? — спрашиваю я возбужденным шепотом, после того, как сравнительно нейтральным голосом пересказывал сторьку. И кладу ее руку на мою оттопырившуюся ширинку.

Уверен на 99%. Будь в этот момент мы голыми после душа, и я бы вместо вопроса приблизил бы член к ее рту, никаких отговорок не было бы, и минтест был бы для достоверности протестирован и в столичной, а не только южно-транзитной лаборатории. Но Лина, пусть не сразу, а немного посжимав член через брюки, руку убирает, кладет себе на горло и жалобно говорит:
— Я б с удовольствием. Но, поверь, пожалуйста, у меня ангина, я не обманываю. Вспомни, ты мне звонил вчера и сам удивился моему голосу.
Ну да, звонил и говорил, все верно. Правда, по ее сегодняшнему голосу мне показалось, что недомогание позади, но если ей будет трудно, зачем настаивать?

В комнате жарко. Сбрасываю рубашку. специально для .оrg Снова целую и сосу ее грудь. Лина теребит мех на моей груди и спине, посмеивается себе под нос из-за моей оволошенности, царапает ногтями спину, заставляя содрогаться от сладких ощущений. Тискаю поверх платья бедра, низ спины, верхнюю часть попы — протестов нет. Но когда пытаюсь опрокинуть на спину (все это время мы сидим на кровати, других мест для сидения в комнате, собственно, нет), она резко напрягается и не поддается.

— Ложись, Лина!
— Не буду!
— Тебе не жарко? Разденься, сходи в душ!
— Не хочу!
— А мне очень жарко. Я, пожалуй, пойду в душ.
— Ты в своей комнате. Волен делать что угодно.
Мне слышится легкий смешок. Дескать, чудак DD, чего ты так долго тянул?

Когда я выхожу из душа, вижу Лину не сидящей на постели, а пытающейся проделать какие-то манипуляции с кроватью.
— Что такое?
— Помоги поставить вплотную к стенке. Там зазор большой.
Придвигаю как надо. Обнимаю Лину сзади, снова спускаю бретельки платья, обхватываю грудь руками, пожимаю соски между пальцами, трусь распрямляющимся членом об ее попу через одежду.
— У тебя есть презервативы?

Где это видано, где это слыхано, чтобы DD по доброй воле соглашался трахаться с погаными резинками? Но, честно вам признаюсь, обычно они всегда у меня имеются, другой вопрос, что я крайне неохотно их применяю. Не будем на этом зацикливаться, хорошо?
— Есть.
— Одевайся, — понятно, что имеет в виду не напяливание трусов и брюк, майки и рубашки, а надевание резинотехнического изделия на половой орган. Однако забавно, как у некоторых милых и нежных особ временами прорезается повелительный тон.
— Есть, шеф! — беру упаковку, надрываю. — Наденешь ротиком?
— Нет, у меня ангина, я же говорила, — звучит как-то неубедительно, но вступать в дискуссию не хочу, только-только все налаживается, нечего сбивать сексуальный настрой.
— Ну ложись тогда!
— Я не буду ложиться.

Хм... ну допустим. Край кровати пролегает вдоль шкафа, холодильника и столика, поза, где она бы не ложась на кровать, упиралась бы руками, а я, пристроившись сзади, трахал бы, невозможна в принципе: слишком узкий проход. Есть, правда, вариант, что она встанет на постель на четвереньки, и я буду ее трахать в позе раком.
— Хорошо, раздевайся!
— Я не буду раздеваться!
— Ты будешь трахаться в одежде?
— Да.

Уже не выдержав абсурда, я расхохотался. Нет, ну где это видано, где это слыхано?
Она не целуется и не делает минет (допустим, из-за ангины).
Она не желает ложиться в постель и не желает раздеваться.
Но трахаться готова, вот держу как шут гороховый надорванную упаковку с презиком близ полуторчащего члена, который уже заподозрил неладное, что над ним подшутили, и он то уныло клонится вниз, то поднимает голову и обозревает с надеждой окрестности единственным глазом. КУДА мы будем трахаться, если Лина действительно не будет раздеваться? Вот в чем вопрос, а не в каком-то дурацком «быть или не быть»?

Вспомнился подростковый сон, один из первых, завершившихся юношеской поллюцией. Якобы я уговорил одноклассницу на подобие секса. В том сне мы «трахались» в трех позах или видах или вернее, формах одежды. Вначале мы имитировали половой акт, оставаясь каждый в трусах. Потом она сняла трусики, а я — нет, и водил членом по ее голенькой письке, уже за одним только слоем сатина. Это было приятней, чем когда слоев ткани было два. Потом она снова надела свои трусики, зато снял я, и уже членом напрямую водил вдоль тонкого трикотажа, и иногда пытался втолкнуть внутрь, но она тогда пищала и отталкивала меня. Третий вариант был лучше второго и, водя вверх-вниз по ее трусишкам, я в итоге брызнул... и проснулся.

Лина, повернув голову, с удовольствием смотрела, как я от души смеюсь, а после следующей моей реплики стала хохотать сама:
— Лина, красавица моя, я конечно очень рад, что есть возможность вспомнить детство и юношеский петтинг. Я трахну тебя так и туда, куда ты захочешь. Но ведь твое платье помнется, или порвется, или запачкается спермой. Ну представь, как ты будешь идти с пятнами на одежде? Что о тебе подумают москвичи и гости столицы?

Наверное, мы оба представили эту картину и осуждающие перешептывания прохожих. Насмеялись до слез на глазах. Потом Лина повернулась ко мне, быстро чмокнула меня в уголок губ, шепнула «Вот ты дурачок, как ребенок маленький, всему веришь, да, DD-шка? Ты мой хороший!», снова повернулась спиной в этом узком проходе и стала подбирать подол платья вверх.

Сгиб колен, бёдра, попа! ПОПА! Без трусов! Под платьем не было не только лифчика, но и трусиков! Где это видано, где это слыхано, Лина к DD-шке пришла без трусов! Приунывший во время клоунады член встрепенулся как по команде, и я стал тискать наконец-то открывшиеся моему взору мягкие, белые, аппетитные полупопия. Отложив (как бы между прочим) упаковку на холодильник, мои руки стали активно исследовать переднюю и заднюю дырочку Лины, на автомате передавая в мозг сигналы о вполне удовлетворительной влажности влагалища и податливости ануса.
— Ты даешь в попу? — шепнул я на ухо Лине. — Давай туда?
— Да, — ответила она после секундной паузы. — Задний минтест, согласен?
Но когда ракета-носитель «Член DD» попытался состыковаться с входным шлюзом станции «Попа LL», Лина вильнула задом и грозно произнесла:
— Но-но, так не пойдет. Я тебя хорошо знаю. Пожалуйста, одевайся, чтобы я была спокойна.

Формально половой акт начинается с проникновения члена в одну из дырочек партнерши, поэтому:автор Лина, «Хроники одной Встречи», часть 2, «Встреча».

2. Встреча! Был ли секс и секс ли это был?! Расскажет Он. Умеет и сможет лучше. От меня количественные характеристики — 3 оргазма: один до встречи (с Его рассказом о Светике), второй во время встречи, третий дома в душе (струя воды + Его слова). Остальное опишет профессионал.

С Ним я не чувствовала себя ни сотой, ни последней. Я ощущала себя Единственной. И это не моя заслуга.

Ах, да! Как Он кончает!!!

Где это видано? Лина выкидывает очередной финт. Сколько их еще будет за сегодня, интересно? Только я успел всласть поласкать ее дырочки, имея в мыслях и лично свое эстетическое наслаждение получить от процесса, и преследуя утилитарную цель смачивания ануса соками из вагины, только пыхтя пристроился за ней в узчайшем проходе, чувствуя, как полки шкафа впиваются в спину и оставляют следы как от битья батогами, только начал вводить член в попу, пытаясь вибрирующими движениями пальца на клиторе отвлечь от возможной боли, как Лина, оперевшись одной рукой на спинку кровати, встала на неё и сделав два широких шага, проследовала до стенки, в которую я приткнул борт кровати, снова подобрала подол своего платья, обнажая сводящие с ума своей правильностью и сексуальностью белоснежные ягодицы, чуть прогнулась вперед, и вполоборота повернув голову ко мне, сказала с милой улыбкой:
— Там тесно, иди сюда.
— Послушай, может ты акробатка, но я ведь не акробатка, тьфу, то есть не акробат, с тобой тут не только русский язык, и родной позабудешь, — пробурчал я, осторожно взгромождаясь на расшатанную сотнями пар кровать и пробираясь к Лине, держась за изголовье и чувствуя себя канатоходцем на ходуном ходящем матрасе под ногами.

Добрался, пристроился, начал трахать. Членом в попу, пальцами — в киску и клитор. Влагалище исправно мокреет, клитор потихоньку растет, попа в неспешном темпе поддается в противоход члену, в общем, процесс идет, только я чувствую себя одноруким инвалидом, потому что левой рукой крепко держусь за изголовье кровати, чтоб не брякнуться. Несколько раз поменял дырочки. Во время второго, кажется, перетыкания Лина вдруг взвизгнула и отпрыгнула, я еле удержался на ногах.
— Что случилось?
— Мне показалось, ты мне без резинки засунул в попу.
— А что, уже на пальцы тоже надо презики натягивать? — показываю ей палец, который только что был у нее в заднице. Строгим взором контролера она проверяет наличие резинки на члене и снова разворачивается пятой точкой ко мне.
— Ну извини, показалось! Продолжай, пожалуйста, мне совсем немного осталось.

Еще через одно перетыкание презерватив был все-таки утерян, но Лине уже было до лампочки: она почувствовала приближение оргазма и твердо была намерена не упускать его. Хриплым голосом предупредила:
— Может, ты тоже кончишь сейчас? А то если я кончу раньше, сам будешь догоняться, я еще долго не приду в себя.
— Ты давай кончай, а там разберемся, — не стал я углубляться в порочность философии «я тебе, ты мне».

Лину забирало. Ее тело содрогалось, голова то откидывалась назад, то металась из стороны в сторону. Одной рукой она ласкала себе соски, другой задавала ритм движения моему пальцу, мастурбирующему ей клитор. Неконтролируемые стоны вырывались из ее уст, дыхание все учащалось и учащалось. И вот, наконец, тот самый сладкий миг мужской гордости и женского наслаждения: писк, всхлип, короткая команда «Замри!» и судороги прижимающегося всеми клетками тела ко мне.

Проходит время: пять или десять секунд, минута или три, женский оргазм пережит. И тогда она открывает глаза, делает глубокий вдох и смотрит тебе в глаза. И такая признательность сквозит в этом взгляде, такое упоение своей женственностью и мужественностью партнера, что все сокровища мира меркнут в лучах обожания, и ты готов сражаться за нее, бросаясь пешим с коротким мечом в руке на конного воина с копьем.

Где это видано, где это слыхано? Мне кажется, так подумала Лина, когда увидела, что время идет, а я ничуть не намерен чего-то добиваться от нее для приближения своего оргазма. Сижу рядом, болтаю о чем-то нейтральном, поглаживаю по плечу, иногда целую в щечку или шаловливо тереблю сосок, но без нацеленности на возобновление интима. Прав классик: никогда ничего не просите, сами придут и сами все предложат. И грузин из анекдота тоже прав: лучше полчаса потерпеть, чем три часа уговаривать. Предложила и Лина:
— Ну давай я тебе минет сделаю? — и потупив глаза. — Только недолго и в резинке.

Сколько надо заплатить террористам, чтоб они взорвали все заводы по производству гандонов?

У меня от неожиданностей этого утра уже не было сил возражать и не было настроения смеяться. Наверное, слишком у меня было ошарашенное лицо, что Лина посчитала нужным объясниться:
— Нет, горло у меня уже не болит... почти. Но вдруг какая-то инфекция перейдет к тебе.
— Зараза к заразе не липнет, — твердо сказал я, встал на кровать и оперся спиной на изголовье. — Не перейдет!

Как классно сосет Лина! Уделяет внимание каждой клеточке члена, касается губами и языком. Забирает в рот и посасывает яйца. Целует головку и лижет ствол. Шаловливым язычком дразнит уздечку, пытается его острым кончиком расширить дырочку, обнимает губами венчик и вращает языком вокруг головки. Вбирает глубоко в рот, упирает то в одну, то в другую щеку, сосет как вкусную конфетку, полностью отдавшись процессу минета. Нежно и мягко, очаровательно и восхитительно ласкает Лина мой член, заставляя тело трепетать, а душу — возноситься на небеса.

А где же рефрен — где это видано, где это слыхано? Ну да, как же без него. Ни разу Лина не подняла взор и не посмотрела мне в глаза. Мотнув головой, не разрешила мне гладить ее по волосам и управлять движениями головы, но не возражала, когда я гладил ее по плечам и пощипывал пуговки сосков.

И увы, как же недолго сосала Лина! 5—7 минут, никак не больше. Я балдел и кайфовал, я был готов ну если не часами, то 20—30—40 минут непрерывно получать этот минет, не кончая и не тяготясь однообразием. Но... в какой-то момент она выпустила член изо рта и прошептала (как мне послышалось):
— Я устала.
— Устала? Ну отдохни, я не тороплю тебя, мне очень и очень приятно!
— Нет, я остыла. Доделай себе сам, пожалуйста!

Это не было сказано тоном флиртующей кокетки, которую надо раз за разом уговаривать и убеждать в желанности продолжения. Для Лины интим-процесс действительно подошел к концу естественным образом, и малейшее принуждение, даже в вопросительно-просительном тоне, могло сбить настрой и поменять восприятие от встречи на резко отрицательное. Я был даже готов к тому, что она отсядет или начнет приводить в порядок свою одежду, готовясь уходить, или еще каким-то образом покажет свою отстраненность от процесса моего кончания. Но моя вкусная девочка поступила гораздо правильней!

Обняв меня за колени, она уселась, подогнув ноги, в непосредственной близости от онанируемого члена. Она ласкалась лицом об мои бедра, целовала за мошонкой, теребила волосяной покров моих ног и царапала мои ягодицы. Высунув язык, Лина пыталась улучить момент и полизывала головку, ловко уворачиваясь от ходящего поршнем кулака. Облизывая губы, подавала знак о желанности моего скорого кончания. И наконец, поняв каким-то образом, то ли по моему дыханию, то ли по каменно напрягшимся мускулам всего тела (я ей ничего не говорил и не делал никаких знаков, полагая, что в лучшем случае она примет сперму на лицо и оближет потом головку, но в рот брать не станет, раз делая минет, заявила об усталости и остывании), отстранив мою руку, решительно взяла в рот, и уже не нежным-мягким-ласковым стилем ласкающего минета, а яростно-страстно-целенаправленно отсасывая, перекатывая одной рукой яйца, а другой — сжимая ствол, выманивая оргазм и побуждая сперму вырываться из закромов, довела меня до бурного финиша. Я рычал и кричал, боюсь, что утеряв контроль над собой, даже до боли сжал ее руку, побуждая сжимать сильней и выталкивать сперму из канала, реализуя вторую часть

известной формулы после безукоризненно проделанной первой.

Восстановившийся автоконтроль духа не дал мне сползти по изголовью кровати и провалиться к блаженный сон после суперского оргазма, несмотря на все соблазны плоти. Я лишь тяжело дыша, мог наблюдать, как Лина встала с кровати, поправила юбочную часть платья, просунув руки под бретельки, восстановила приличествующий вид блузочной части, подошла к висящему у вешалки зеркалу, посмотрела довольно на себя (и с хитринкой бросила молниеносный взгляд на меня и тут же отвела взор), сглотнула, подвигала губами, как бы дегустируя и, заценив, одобрила:
— А ты вкусный!

Вы думаете, на этом неожиданности завершились? Как бы не так! Рефрен «Где это видано, где это слыхано» продолжает рулить до самого конца.

Выхожу из душа и, пораженный, останавливаюсь. Лина голая. Полностью! Точеная фигурка, ни грамма лишнего, все гармонично и соблазнительно донельзя!
— Вот как? Значит, кое-кто у нас порой раздевается не до, а после секса?
— Ну да, так и надо на самом деле! — лукаво отвечает Лина. Оказывается, она отряхивала платье от налипшего тополиного пуха. — А теперь помоги мне одеться, мне нравится, когда мужчина меня одевает.
— Не раздевает, а одевает? — уточняю я.
— Именно!

Пожалуй, я не буду описывать, как одевал ее, что-то застегивал, что-то завязывал, пользуясь дополнительными возможностями поласкать сокрытое доселе от меня. По реакции Лины я понял, что в этой сфере я еще полный неумеха. Надо бы потренироваться, однако...

Ну и про заключительную неожиданность пусть расскажет сама Лина. «Хроники одной Встречи», часть 3, «Послевкусие».

3. «Послевкусие» (Его термин). Я бы назвала «И что?!»
Пишу по-горячему, чтобы не замылить мысль. Что это было? Я вижу встречу двух увлеченных коллекционеров. Он коллекционирует Женщин, считает их (ИМХО), я — эмоции, чувства, возможности Души и Тела. Произошло взаимоприятноприемлемое пополнение коллекций каждого из нас. Я стала 135-ой в Его записной книжке (о чем собственноручно сделала запись), Он стал первым профессиональным Дон Жуаном (см. книгу) в моей колонке «Бывает же Таакое!» и очередным плюсом в графе «И такое у меня было».

Попытаюсь хоть в этом фрагменте оказаться лаконичней Лины. Собственно, мое «Послевкусие» можно уложить в реплики, которыми мы обменялись, уже стоя на пороге комнаты, готовясь выйти из нее.
— Лина, я чувствую себя голодным человеком, которого посадили за обильно накрытый стол, дали попробовать ложку салата и отпить глоток вина, и на этом посчитали обед завершенным. Я по-прежнему испытываю огромный сексуальный голод по тебе и снова безумно вожделею тебя.
— Я тоже, но так и должно быть, DD! В этом и заключается смак: не наедаться до отвала, а продегустировать и почувствовать вкус.

P. S. от DD. На полпути до метро был магазин, где Лина пожелала остаться и продолжить удачно начавшийся день не менее приятным шопингом. Плутовка, она и там не захотела подставить губы при расставании, но я всё же ухитрился чмокнуть ее в плотно сжатые губки и посоветовал носить на улице солнечные очки, иначе ее сияющий взгляд довольной женщины и аура отсутствия нижнего белья под платьем соберут вереницу поклонников, которые будут увиваться за ней до самого дома, что скорей всего не очень-то понравится ее мужу. А дойдя до метро, я обнаружил, что забыл в комнате свой мобильный телефон, пришлось возвращаться. Суперредчайший случай, когда суперорганизованный DD что-то забывает! И уже второй раз следуя к метро, увидел на пороге магазина оживленно болтающую по телефону Лину. Не прерывая разговор, она удивленно приподняла брови, я показал пальцем на телефон в нагрудном кармане рубашки, мол забыл, пришлось возвращаться, она кивнула, улыбнулась мне, я улыбнулся в ответ и пошел себе дальше.

Озаряемый до сих пор этой доброй улыбкой на красивом лице, поставлю, пожалуй, долгожданную точку в рассказе и скажу читателям, как встарь, простите автору его ошибки!

P. S. от Лины. Отдаю Ему эти фрагменты вместе со своими оргазмами и реальным именем, не сомневаясь в рациональности и порядочности того, как Он распорядится этим файлом. Будут ли еще встречи и секс? Возможно... если... хотя... посмотрим...

Он вкусно пишет, вкусно пахнет. Он — Вкусный!

71922   15 27203  11   +8.3 [4]