История основана на реальном случае нарушения формирования пола 46, XY, ассоциированное с мутациями в гене MAP3K1. 

Клинические случаи такого типа собираются с 1955 года, и не связаны с радиоактивным или химическим загрязнением.

Расстройство стойкого генитального возбуждения (PGAD) - ранее табуированная тема, которая начала изучаться только в начале нашего века. 

– Трансвестит? – Поднял на нее глаза врач.

– Нет, вы что... я девочка... самая настоящая! – ответила Маша, пряча выступившие слезы. Этот медосмотр оказался самым унизительным в ее жизни!

Маша, на самом деле, была девочкой. Она была не виновата, что природа сыграла со ней злую шутку, и у профессора Вяземского, эмигрировавшего в 80 – х годах в Германию из насквозь прогнившего СССР, родилась такая странная... дочь. До 6 лет она росла совершенно нормальной девочкой, со всеми подобающими проблемами – косички, бантики, платьица покрасивее, детский сад, аллергия на клубнику и почему – то на яблоки. Но в возрасте шести с половиной лет у Маши начался гормональный сбой, который и привел к тому, что в возрастеn лет ее отправили в клинику – проходить обязательный для гендерного определения медосмотр.

Маша в свои n ещё ни разу не была у такого врача, и довольно сильно волновалась. Кресло она видела только на картинках, и как её будут смотреть, тоже толком не представляла. Она лишь знала, что с ней что – то было не так – помнила, как плакала ее мать, как у нее в возрастеn лет начали интенсивно расти волосы в подмышках и на лобке, как врачи, обследовавшие ее, говорили вполголоса, думая что она спит: гипертрофия клитора, переизбыток гормонов, альтернативное развитие плода...

Помнила, как на нее показывали пальцем в раздевалке и шушукались девочки в классе, из – за чего ее отец перевел ее на домашнее обучение. И вот, наконец, перед поступлением в колледж, отец отправил ее на первый в жизни медосмотр, включающий в себя всех врачей – и даже гинеколога..

Хотя внешне Маша была типичной девочкой – в свои n лет она имела стройную, ещё почти детскую фигурку, средний рост, нежную и аккуратную грудь, волнистые светлые волосы, мягко спадающие ей на плечи. Чистую кожу и не по детски развитые бедра, между которыми в трусиках постоянно выступал бугорок, доставлявший столько неудобств по утрам в последний год...

Именно на него и обратил внимание предыдущий врач, хирург, отправивший Машу к гинекологу вне очереди с припиской в карте "пол – ?!". И именно из – за нее Маша терпела сейчас такой унизительный шквал вопросов, тем более усугублявшийся тем, что врач, казалось, питал нелюбовь в типично русскому имени и русской культуре.

– Давно у тебя такое? – спросил он, глядя на необычный отросток, растущий у Маши из того места, где у обычных девочек рос клитор.

– Нет, херр врач, я не помню... правда не помню... – прошептала Маша, опуская глаза вниз. От холода и необходимости стоять босыми ногами на резиновом коврике ее "бугорок", как она называла его про себя, значительно уменьшился в размерах и составлял всего часть своей обычной длины. Но и его хватало, чтобы он полностью закрывал вид на Машину промежность, являясь необычайно толстым (до сантиметра в диаметре) и относительно коротким (порядка 2 см) для обычного клитора отростком.

Врач, неодобрительно глядя на нее из – под густых бровей, встал из – за стола и медленно обошел ее вокруг. От стыда у Маши вспыхнули щеки, а на глаза набежала слеза. Еще никто не смел ее так нагло осматривать!

– Мой отец, профессор Вяземский... – начала Маша, желая намекнуть наглому врачу на положение своего отца, однако врач не дал ей договорить.

– Бумажку – сказал он и требовательно протянул руку.

– Какую? Аа... да, сейчас... – Маша вспомнила, что отец, внезапно вызванный по поводу происшествия в лаборатории, не смог сегодня пойти с ней и дал ей взамен какую – то наспех написанную бумажку, на своем фирменном бланке с подписью. Она достала ее из сумочки, для чего ей пришлось нагнуться за ней (Маша покраснела еще сильнее, осознав, что именно сейчас видит врач) и на негнущихся ногах подошла к доктору, на вытянутой руке давая ему эту бумажку, которую тот тотчас же выдернул из ее рук и внимательно осмотрел.

– Профессор Вяземский... ага... согласие на необходимые процедуры... ага... функциональность... не сказано... оформленное согласие... бубнил он, держа справку в одной руке и что – то записывая в карту необычной пациентки. После он снова поднял глаза на Машу и приказал ей подойти ближе. Она подчинилась.

– Ах.... ой! Что вы делаете? – только и успела спросить девочка, когда, не предупреждая и никак не комментируя действия, врач одной рукой сжал ее отросток у основания, а второй принялся медленно сдвигать кожу на нем. Маша дернулась, когда пальцы доктора сомкнулись на ее отростке, и напряглась, когда тот затвердел от прилива крови... и от того, что руки врача были достаточно нежными...

Машины щеки вспыхнули еще ярче, она отвела глаза в сторону, стараясь не смотреть на врача. Тот же отвел ее напрягшийся и чуть увеличившийся отросток вверх, глядя куда – то вниз. Его глаза расширились в удивлении.

– Смотри – ка... и правда, девочка... растерянно пробормотал он, пока его пальцы прошлись по половым губам Маши, которые были слегка набухшие от прилива крови, слегка раздвигая их. Его палец проскользнул между ними, и Маша дернулась от резкого, неприятного ощущения. Врач тут же словно пришел в себя и отдернул палец, который был слегка влажный от ее выделений. Поднял глаза на покрасневшее лицо Маши и спросил:

– Ты девственница? Для подростков твоего возраста это похвально, в наше гиперразвитое время... – и, когда Маша, приободрившаяся от похвалы, чуть успокоилась, спросил: – Ты часто мастурбируешь дома?

– Я... что? – воскликнула Маша, с возмущением посмотрев на врача. – Я.. нет! Ни разу! Хотя... бывает... мне очень приятно... после некоторых снов... – чуть сжавшись, пробормотала она.

Но врач ее, казалось, уже не слушал, что – то записывая на листке, который затем вложил в карту пациента. Затем пробормотав:

– Девочка... и мальчик... физиологически. Сама ощущает себя девочкой, воспитана как девочка, но нужен гендерный анализ, иначе я полечу с должности если это вскроется в колледже... 5 миллилитров будет достаточно... быстрый анализ... – всунул Маше в руки ее карту с стикером "обследование, каб 12A, корпус 3" отправил ее к скамейке, одеваться.

– Направляешься на обследование, после приходи ко мне. Успеешь до 12 – не придется раздеваться во второй раз – сказал он в спину уходящему подростку.

Оказавшись в коридоре, Маша первым делом отошла подальше от ненавистного кабинета, и открыв карту, посмотрела на направление:

Маша, n лет, пол: не определен

Мужские и женские половые органы, анализ сперм. на посев. жизнед – ? – 5&L

Каб 12А, вне очереди, жен. вр. справка от отца – разрешено

"Ничего не поняла" – с этими мыслями Маша направилась к выходу из поликлиники, направляясь в третий корпус. Он располагался за основным, был старым и уже нуждался в ремонте, но внешне был совершенно целым, разве что окна на первом этаже были забраны решетками, а сам кирпич выглядел побитым и немного ржавым. На самом корпусе Маша с удивлением прочитала "3 корпус, взрослое отделение".

Зайдя внутрь, Маша наткнулась на пустые коридоры и одинокую стойку регистратуры, стоящую прямо напротив входа. Подойдя к ней, она с удивлением узрела спавшую пожилую фрау, которая слегонца храпела, положив голову на журнал приема.

– Простите... простите! что разбудила вас... фрау... – сказал подросток, съежившись под грозным взглядом дородной тетеньки.

– Что ты здесь забыла, девочка? – недовольным и заспанным голосом спросила регистратор.

– Мне нужен кабинет 12А – сказала Маша, с удивлением глядя на то, как еще недавно просто недовольный взгляд сменился на презрительный и отталкивающий. Махнув рукой куда – то влево, регистраторша снова улеглась на журнал приема, процедив сквозь зубы что – то наподобие "трансвеститы проклятые... ". Не дождавшись других указаний, девочка прошла по коридору.

Он показался испуганному подростку просто бесконечным. Кабинеты маркировались от 0A до 0 – 0С, и таким образом нужный ей кабинет оказывался в самом конце. Но несмотря на это, Маша не увидела других пациентов, а кабинеты по бокам казались закрытыми. Только одна дверь была приоткрыта, и подойдя поближе, Маша увидела что это и был искомый 12А. Зайдя внутрь, Маша поежилась от противного звука скрипящей двери. От этого звука молодая лаборантка, сидящая за огромным письменным столом слева от ширмы, вскинула голову и улыбнулась. Маша увидела, что та довольно привлекательна – стройная фигурка, длинные ножки, милое и чуть скучающее личико. Однако, глянув на подростка, на лице лаборантки мгновенно проступило выражение живого любопытства.

– Привет, девочка. Ты к кому? – спросила она.

– Меня направили сюда... вот – ответила Маша, протягивая ей свою карту. Та, взяв ее, моментально открыла ее на последней странице и нашла ту самую запись, которую сделал предыдущий врач своим отвратительным почерком.

Ее глаза пробежались по странице с указаниями процедуры, затем она перевернула страницу и внимательно перечитала справку, выданную Маше ее отцом. Она улыбнулась и мягко спросила Машу: