Третье утро подряд пропустила Марина занятия йогой. А всё из-за ночных посиделок сегодня, затем раздумий насчёт беременности дочери. Ей охота было посоветоваться с мужем, но он сильно расслабился, налёг на спиртное. Она вспомнила как выводила его из запоя в первые годы после Чернобыля. Сейчас резко соскочила, накинула на плечи халат. Сходив на кухню, попросила у Розалины рассола и рюмку водки, понесла всё мужу.

Иваныч во сне поскидывал все подушки и простыню. Семейные трусы его перекрутились вокруг таза, из-под них выглядывал пенис.

«Когда я его видела последний раз? Да после командировки, чёрт бы её побрал! Какой же он сейчас сморщенный и не приглядный. Какой же он был мощный в юности! Господи! Что можно сделать? Подскажи! Умоляю!»

Она разбудила супруга. Иваныч похмелившись, сразу побежал по зову физиологии. Через несколько минут, вернувшись в номер, он застал Марину лежащей на его постели.

— Ляг, Кость. Юля говорит, что нужно сводить тебя к местным шаманам. Я тоже так считаю. И настаиваю, чтобы ты, мой любимый муж, прекратил злоупотреблять.

Она придвинулась к нему, притянула его сопротивляющееся тело к себе. Поцеловала в уста. Колючие, пропахшие перегаром.

Иваныч, опешив не знал, что сказать, что сделать. Его орган, как он помнит, функционировал всего восемь лет из сорока девяти. Ладно восемнадцать лет детства, но после стольких лет атрофированности...

— Любимая. Я уже говорил: нужно моё сердце — бери, почка — пожалуйста. Если ты говоришь лечиться, не пить — всё для тебя!

Марина быстро обнажилась.

— Ляг на меня... , просто полежи на мне. Я так соскучилась по тебе, мой родной... О-о-о-о, Боже ты мой! Как приятно. Лежи, не шевелись, я сама.

Марина охватила таз мужа ногами и начала подмахивать, стараясь тереться промежностью о болтающийся отросток. Подкидывая тело мужа всё выше, попросила помять груди. Опять царапая её лицо щетиной, впиваясь в любимые губы, Иваныч ласкал груди, как она любила в молодости. Тот оргазм служащий стартом окончательному блаженству, сковал тело Марины.

Всё! Теперь ей нужно было настоящее стимулирование.

— Кость! Извини. Мне надо к Костику.

— Конечно, любимая. Беги.

Ю-Ко уже давно проснулась, слышала все мыслеграммы родителей. Поменяла тело на свежее, без следов алкоголя. Обнажённую маму встретила, притворившись спящей.

Марина легла рядом с мужчиной, который мгновенно «проснулся», начал целовать, мять груди.

— Лежать, не шевелиться!

Мужчина, опустившись на пол, встал у кровати на колени. Притянув ноги женщины к краю, начал делать куни. Те соки, которые появились при «мастурбации» с супругом, омочили не только вульву, но и ягодицы с бёдрами. Вылизывания этих мест, фрикции пальцами в соседних дырочках, натянули тетиву.

Ю-Ко чувствуя свой и мамин напряг, ввела пенис в жар влагалища. Спусковой крючок арбалета отпустил тетиву. Стрела пробила два тела, сковала их параличом.

— Тебе надо лежать. — Приказала Ю-Ко, затыкая щёлку тампоном. — Полчаса. Хорошо?

— Кого же ты мне напоминаешь своим командным голосом? Страшно и приятно одновременно. Кого?

— Я ж откуда знаю, твоих знакомых. Может из сериалов кого-то? Йогу делала? Такая возбуждённая прибежала?

— Йогу? Да, да! Какие планы, кавалер? — Марина не подпускала к своей интимной жизни посторонних, а Костика она считала посторонним. Да, просто осеменителем.

— Ну пока ещё не беременна — спрыгнем на парашюте. Потом ещё полетаем на параплане. — Ю-Ко, накручивала мамины локоны на палец, как делала всегда с малого детства, когда лежала рядом с ней на постели или диване. Оттягивая прядь волос, начиная от кончиков, вертела ладонью, собирая локон на палец-папильотку, навертев одну прядь, бралась за следующую.

— Это наверно дорого...

— Я достаточно богат, чтобы позаботиться о своей женщине... Не так как Дима, но нам на отпуск хватит.

Прислушиваясь к его голосу, Марина старалась уловить знакомый тембр, знакомые фразы, вот... Вот... Что-то очень близкое в этих моментах. Что? Она бросила мучиться сомнениями, переключилась на вопросы о нём самом. Как ни странно, она не хотела знать о мужчине ни чего. Кто он, чей родственник, женат, есть ли у него дети. Зачем ей это? Он всего лишь носитель семени. Пусть мужчина, но он в подмётки не годится её Косте в молодости. А потенцию мужа она восстановит. Марина не уверена в сроках, но уверена в исходе.

***

Иваныч с дочерью и зятем на катере поплыли к рыбным местам, а тело Костика заняло сознание Дмитрия, так, как только у него был опыт прыжков. Он и Марина на машине поехали на аэродром где взлетают самолёты местных авиалиний. Показав корочку, свидетельствующую о прыжках, о том, что сам может быть инструктором, договорился об одном парном прыжке. Подписав бумаги, перекладывающие все риски на него самого, Костик и женщина прошли в ангар где складывались парашюты.

Если за себя Ди-Ко не волновался, то за Марину очень. Поэтому скрупулёзно сам сложил ранцы — основной и запасной, проверил ремни амуниции. Час ушёл на подгонку, на инструктаж женщины.

Марина удивилась своему бесстрашию, когда открылся люк десантирования. Скреплённая ремнями с мужчиной, подошла к краю, взглянула вниз. Костик что-то ей говорил, но за гулами турбин, ветра, в шлеме ничего не поняла, просто улыбнулась повернув лицо к мужчине. Он поцеловал её в губы и ясно произнёс:

— Давай, мамочка, давай. Прыгаем!

Делая шаг в пустоту, она поняла — ЮЛЯ. Вот кого он напоминает. И назвал мамочкой! Как так? Но раздумывать было уже поздно. Они падали, оставляя шум самолёта вверху. Затем рывок расправляющихся строп, хлопок купола. Даже ветер перестал мешать. Удивительные ощущения свободного парения с возможностью осматривать окрестности.

— А где наш дом?

— Сейчас разверну парашют... Вон на изгибе мыса коричневая крыша в окружении бунгало с соломенными навесами. Высоты не хватит, чтобы пролететь над ним и вернуться на аэродром, куда разрешена посадка. Не замёрзла?

— Не-а! Классно как. А по одиночке можно спрыгнуть?

— Нет! Я тебя не отпущу! Вот родишь, выкормишь малыша, пойдёшь на курсы...

— Уговорил... А люди то, люди! Как муравьишки с такой высоты... А вон аэродром куда лайнеры садятся... Так он на отдельном острове... ! Можно я порулю?

— Дотянешься... ? Не-а, не хватит длины рук. А перестраивать долго и небезопасно.

Пять минут парения прошли быстро. У самой земли, Ди-Ко сильнее натянул ремни управления, гася скорость. Касание земли произошло мягко, без удара в ноги. Мужчина расстегнул связывающие их ремни, собрал парашют, чмокнув женщину в губы, поблагодарил за спокойствие при прыжке.

Пока они шли до ангара, мужчина рассказывал о всякой всячине, а Марина приготовила провокацию:

— Юль, а точно сможем излечить папу?! — Короткий, ясный вопрос, Марина повторила про себя несколько раз. Она внимательно смотрела в глаза мужчине.

— Да, Марина. Что-то случилось?

— В глаза мне посмотри... ! Как так возможно? Объясни мне, Юля.

— Интересный у тебя стресс после прыжка, Марина. Я не Юля. Я Константин

Полёт на параплане, прицепленного к катеру так же околдовал Марину, она визжала при разгоне и плавном взлёте. Махала руками отдыхающим, лежавшим на пляжах, показывала на больших рыб, показывающихся в чистых водах.

Обедали в прибрежном ресторане, Ди-Ко следил за своей речью, говорил о пустяках, травил нескромные анекдоты с сальными выражениями, стараясь показать мужскую неотёсанность и грубость.

Перед закатом все собрались на пляже, слушали восторженные отзывы Марины о невероятном полёте. Она предлагала и Юле полетать, но Дима, опасаясь за эмбрион, строго запретил.

— Нет! Я прыгну! Всё с нами будет хорошо! Не спорь, Димочка. Марина, завтра повторим прыжок. Пап, ты с нами?

— А-а-а-а... один раз живём! Прыгну. Нет, мне только вино. — Сказал он Дмитрию, протягивающему ему бокал с виски. — сказала:

— Кость, извини. Мне надо к нему. Понимаешь?

— Беги, беги. Родная.

«Хоть он был в спальне, хоть бы был!» — Марина, ощущая сковавшее её возбуждение не стучась открыла дверь в спальную Костика.

Мужчина «читал» книгу. Увидев обнажённую маму, Ю-Ко встала с кресла, обняла её. Опять не позволяя командовать, осыпая лицо и шею женщины поцелуями легла на кровать животом вверх. Марина поняла предлагаемую позу, хотя ей хотелось ощутить себя рабыней самца, расплющиться, задыхаться под его весом. В голове появилась мыслишка. Взяв в ладони крупный, больше чем знакомый ей пенис супруга и уж, тем более крупнее второго известного ей члена Андрея, покрыла его губами. Поглядывая на любовника, начала сосать. Влага из канальца солью дразнила женщину. Боясь подавиться, она смогла погрузить фалдус довольно глубоко.

Вслушиваясь в мыслеграммы дочери, водила языком по извивам головки, подлезала под венец. Слюни текущие изо рта измочили выбритую мошонку. Марина, отпустив член, начала слизывать влагу с мошонки. Шальная мысль — всосала одно яичко. Через ткань мошонки, яйцо перекатывалось во рту, призывая сильнее втянуть себя. Мужчина застонал от боли, женщина распалилась до изнеможения. Охватив твёрдость ладонью, накрыла его влагалищем.

Пенис удобно расположился в тёплой и сильно увлажнённой пещерке. Марина посидела не шевелясь, затем начала двигать тазом. Неискушённой женщине понравились собственные движения. Вначале попробовала поелозить в стороны, затем вперёд-назад, вращения с центром вокруг члена. Всё-таки движения вдоль тела оказались приятнее — клитор тёрся о корень фалдуса.

Ю-Ко услышала воззвания материнского тела — смачно облизав большой палец, легонько нажала на незаметную пимпочку похотника. Марина как смогла сильнее развела ноги облегчив доступ к усладителю. Влагалище, скованное оргазмом, выдавило большую порцию секрета на лобок мужчины. Он резко перевернул женщину на спину и принялся вылизывать восхитительный сок, пульсациями выпрыскиваемый вагиной.

Почувствовав ответственный момент, дочь мощно вошла в то гнёздышко откуда вылезла около трёх десятилетий назад. С попёрдыванием и громким чавканьем большой фалдус таранил изголодавшуюся плоть. Боль от ударов по матке сменилась неудержимой страстью, желанием как можно больше раскрыться перед величием.

Юля наконец-то ощутила себя в мужском теле, способным доставлять радость любимой мамочке. Настроившись с желаниями женского тела, двигала тазом, при этом придавливая его к матрасу. Жар грудей, сосков, врезающихся в мужское тело, восхищали Юлю. Она, представляя себя в женском теле вслушивалась в эти удивительные ощущения.

Не ожидавшая от себя такого нескромного оргазма, Марина выдала о своём совокуплении с мужчиной громким криком. Ю-Ко долго лежала на теле матери, легко целуя, нежно поглаживая успокоила. Опавший орган опять заменили на тряпочку.

— Я к мужу. — Контрольный поцелуй, утвердил пожелания.

— Спокойной ночи, ма... Марин.

Супруг и не спал, думал о происшедшем. В тазовой области что-то побаливало, отвлекало от мыслей. Крик супруги напомнил о её лёгкой возбудительности, о окончательных страстях оргазма. Он удивился, что она вернулась к нему. Затычка комком выглядывающая между ног, резкий запах секса, опять напомнили мужчине о их стараниях зачать ребёнка. Он внутренне усмехнулся, вспоминая, как супруга после коитуса лежала, оперев поднятый таз о стену, ожидая, когда порции спермы проникнут в матку.

— Родненький, я у тебя посплю. — Женщина, упав ему подмышку, мгновенно отрубилась.

***

Сегодня женщина не проспала. Солнечный луч скальпелем вскрыл веки. Она так и проспала, ни разу не перевернувшись, сейчас сильно потянулась. Ощущения вернувшейся молодости, свежесть морского воздуха окончательно пробудили её сознание.

Пожурчав на унитазе, она подмылась над биде. Подумав решила делать йогу голенькой. Вернувшись в спальную мужа, приняв нужный настрой сознания, принялась за упражнения. Вскоре увидела, как обнажённая дочь, вышла на террасу и принялась за свои упражнения.

«Ну сейчас точно Роза или не дай Бог кто-нибудь из доставщиков увидит её.»

Но нескромные мысли, подвигли её саму, выйти к дочери, встать лицом к ней, поглядывая на красоту тела Юли, осознавать, что своё тело ненамного постарело. Когда Юля раскрыв промежность задрала ногу, Марина повторила за ней стойку. Утренние лучи ярко освещая пещерку мамы дразнили дочь набухшими ещё от ночных игр срамными губами. Юля почувствовала собственное возбуждение. Губки наполнились кровью, напомнили о языке Дмитрия собиравшем влагу с них.

Юля опустив ногу, успокоила сознание.

— В море! — Не принимающее возражение командование дочери.

Ощущая неизведанную свободу, раскачивая грудями, Марина так же рванула в море. Наплававшись до лёгкой усталости мышц, вышли из воды. Роза как раз отходила от столика куда поставила два больших стакана овощного сока.

— Rоsаlinа. — Окликнула её Юля.

Женщина остановилась, едва заметным книксеном, выказала почтение. Обнажённость гостей, смущала Розалину, она подала им полотенца. Юля показала на плетённое кресло, присела сама на другое. Поговорив несколько минут, девушка поблагодарила горничную.

— Ма, я спросила у неё бывает ли у их мужей импотенция. Так вот. Она моего возраста. Представляешь?

— Я думала ей под сорок. Минимум тридцать пять.

— Она УЖЕ бабушка. Месяц назад её дочь, которую она родила в четырнадцать, родила мальчика. Таковы местные законы. Только у девушки пошли месячные, так сразу замуж. Мало того, что она бабушка в двадцать восемь лет, так ещё в 18 лет стала вдовой. Муж работал на стройке, упал с высоты.

— Ай-я-яй, бедняжка.

Юля продолжив рассказывать матери историю служанки, основную массу которой она считала из поля, маленькими глоточками пила сок.

Родившаяся практически в низшей касте, Роза не была уродливой. Даже в некоторых местах, её тело превосходило эталоны красоты. Если бы она получила достойное образование, покрыла лицо косметикой, то у многих мужчин появилось бы желание приударить за индианкой. Но! Опять же следуя местным законам, она не могла претендовать на ограниченное количество вдовцов.

Максимум чего она добилась от своей красоты — это работа в приличном доме, со своей отдельной коморкой, откуда она выдала замуж свою тринадцатилетнюю Гори, что означает белая девочка. Теперь молодой зять кормит и одевает Гори, а Роза может копить деньги на дальнейшее обучение.

— Представляешь, мам, у неё, так же как у тебя давно не было мужчины. Интрижки на стороне она не может позволить так как много времени уделяет работе и учёбе.

— Мне нравится цвет её кожи, такой... густо заваренный чай с молоком.

— А они стремятся отбелить её. У них чем белее покров, тем девушка привлекательнее... Как там папочка?

— Хо-ро-шо. — По слогам ответила мама. — Я вчера... Я вчера делала ему минет. Представляешь, смогла нагнать кровь в его письку. Мой, родимый писюн превратился в тот мой любимый... член. Попробовала перекрыть отток крови из него — красавец. Если я его перевяжу у основания и... , ну-у-у, воспользуюсь по назначению, не поврежу?

— Нет, не повредишь. Но, как ты понимаешь, папе удовольствия не будет. Хотя поёрзать на твоём теле ему будет приятно. Роза, кстати, сказала, что её мать, для повышения потенции, поила мужа различными травами. Отец Розы был на 18 лет старше супруги, а Роза младшей в семье. Роза пообещала узнать у матери какими травами она пользовалась. Сегодня вечером я обучу тебя делать массаж простаты.

— Он стесняется тебя. Но я сказала, чтобы относился к тебе как к врачу.

— Вот поэтому я и хожу перед ним голенькой. Пусть раскрепощается. Ты тоже не сильно прячь прелести. Мужчинам скажу тоже голышом ходить.

— А обо мне ты подумала? Я ведь от одного вида писек ходить не смогу.

— Костика за... член и в спальную.

Тебе понравилось насиловать Розу?»

«Прости, любимый, хочется всего испробовать. Знаешь, чего она хочет... ? Ещё большего разврата, ещё большего насилия.»

«А сама ты такого хочешь?»

«Ну пенисом давилась, анус им же разрывала... Знаешь... , пропал азарт. Адреналин не подстёгивает сознание — ведь всегда есть возможность поменять тело, оставив только воспоминания. Это так сказать неприятная сторона бессмертия, ощущения безнаказанности. Энигма, как нам расторгнуть так называемый контракт с вами?»

«Очень просто. Сказать и всё!»

«Ну как, любимый, отказываемся?!

«Нет, Юля, нет. У меня есть несколько планов. Во-первых, нужно обеспечить нашу жизнь финансово. Во-вторых, побывать на других планетах, ведь это так интересно. Пусть это будет как безопасное чтение книги, лёжа на диване, но всё же волнительно. Согласись, «.

«Ты мой умница. Это я, наверное, нахожусь под воздействием ебли с Розой. Вон она, кстати, идёт пиздой светить.»

«Солнце моё, ты стала матершиницей.»

«Всё твоё влияние, Дмитриев»

Только Марина прикрыла от взора служанки свой лобок. Иваныч пузом к верху спал. Роза оглядела пониклое достоинство понравившегося ей мужчины, поставила на столик вазу со свежими фруктами. Будто убирая какой-то мусор, зашла за шезлонг, на котором лежал Костя, отвернувшись от Марины, Юли и Димы, развела полы халата. Мужчина поманил её подойти поближе. Приказав шёпотом развести ноги, произвёл обследование пальцами. Гладковыбритая кожа поскрипывала девственностью. Окунув пальцы во влагалище, облизал слизь с них. Для мужского тела эта влага показалась прельстительной, член мгновенно набух.

— Господин Костя желает что-нибудь вкусненького на обед? — Выдавила, трясясь от возбуждения служанка.

— Мы твои гости, угощай нас сама. — Громко ответила Ю-Ко, и добавил приглушённым голосом. — Прибереги вкусненькое на ночь, рабыня.

— Всегда готова услужить, мой господин.

— Марина, назагоралась? Может искупнёмся?

— Ребята вы с нами? — Марина сквозь ткань халата, видела, как рука Костика поглаживала лобок Розы. Она захотела поговорить с ним.

— Ещё несколько минут поваляемся, — ответила Юля.

Светя эрегированным членом, Ю-Ко проследовала за мамой. В прохладе воды пенис слегка опал, но прельстительности не потерял.

— Ты лапал Розу за интимные места. Ты сексуальный маньяк? — Марина стояла спиной к берегу, чтобы спутники не могли прочитать по выражению лица её гнев.

— Ух какие надутые губки! Что это ревность? Да, я маньяк!

— Я... Я... Да нужен ты мне чтобы ревновать! Просто... , просто... Извини, я не имею права тебе указывать.

— Мамочка, и ты извини меня, родная.

— Мамочка? Родная? — Опять вернулись те мысли, пришедшие после прыжка. Тогда как она помнит, он тоже назвал её мамочкой. — Как? Как такое возможно, Юля?

— Возможно, мамочка, возможно. Потом расскажу, а сейчас пошли вон туда сплаваем. — Мощный поток гипнотической информации успокоил Марину. — Я хочу тебя, мама.

— Что там такого интересного? Решила мне зубы заговорить?

«Энигма, я не могу загипнотизировать её. Это ты мешаешь?»

«Нет, Юля. У неё в роду были несколько ворожей и знахарей. Она сама блокирует.»

Ю-Ко, приглядывая за мамой, плыла в направлении маленькой бухточки. По берегу было бы легче добраться, но она надеялась, что усталость снимет блокаду. Так и получилось. Юля сканируя мамину энцефалограмму, пробилась сквозь барьер, стёрла из памяти последний разговор.

— Ну и что тут интересного? — Потоки воды стекая по рельефу женского тела заворожили Ю-Ко.

— Это кокосовая пальма. Вон на верху завязь плодов. — Ю-Ко прижала охлаждённое тело мамы к себе.

— А это что за завязь? — Женщина нащупала на постаменте мошонки возбуждённый ствол.

— Для тебя, Мариночка, эти кокосы! Пошли вот на травку ляжем... Не бойся нас только со стороны моря можно увидеть.

— Кокосы, банан. Полное изобилие экзотических фруктов у тебя тут. Начну, пожалуй, с банана. У-у-у, как он звенит, подрагивая... — Она только раскрыла рот, как отстранилась. — Ой, катер проплывает.

— Им не до нас, родная.

— Я тут такая развратная стала, хожу среди мужиков голая, сосу член на виду у туристов.

— В отпуске можно расслабиться. К чёрту мораль! Отрывайся, родимая.

— Я разрываюсь между желаниями. И с тобой охота... потрахаться, и с мужем. Я обещала ему полстакана своего сока.

— Давай тогда сейчас только оральный секс, потом хватаешь папу и играешься с ним.

— Я хочу попробовать сперму. Бабы говорят вкусная, как белок яйца.

— Приступай, я постараюсь побыстрее.

Ю-Ко не стала задерживать мать, быстро выстрелила поток в рот. От первой пульсации Марина едва не подавилась, но сдержалась и выдоила из пениса всю порцию.

— Лежи здесь, сейчас папа придёт сюда.

Ю-Ко пошла по тропке к отдыхающим. Юля уже вела отца к бухточке.

— Пап, ну ты уже наловил рыбы на весь наш отпуск, успеешь еще с сыном, внуком порыбачить. Сегодня давай отдохни, а на завтра заказаны прыжки с парашютом.

— С сыном. Внуком. Как приятно звучит, родненькая моя. Ты не пойми меня неправильно, будто я всю жизнь мечтал только о мальчике. Это потом на рыбалке надумал. А так я только о тебе мечтал пока мама пузатая ходила. О! А она что тут делает? Вроде с Костиком пошла.

— Тебя, пап, ждёт, тебя. Видишь, как красиво лежит на травке. Соблазнительно?

— Юль, мне стыдно на такие темы с тобой разговаривать.

— Знаю, пап, знаю. Но надо. Я так хочу, чтобы вы были счастливы до конца жизни, мой любимый. Я... даже... вступлю с тобой... в половой акт, лишь бы пробудить твой писюн. Но это только в крайнем случае, не пугайся, хорошенький мой, не пугайся, любимый. Иди, мама ждёт только тебя.

Шорох опавшей листвы пробудил начавшую засыпать супругу. Константин прилёг рядом.

— Я ошарашен.

— Чем?

— Юлька сказала, что переспит со мной. Охуел ребёнок совсем.

— Переспит? В смысле даст тебе... ? Точно охуела. Я с ней поговорю.

— Она сказала только в крайнем случае. Если не получится...

— А-а-а! А я уже подумала... Слушай! А ведь она таким образом подталкивает твоё сознание что твой хуй будет стоять. Понимаешь, любимый? Ведь если бы она не была уверена, то как бы смогла поднять его для акта?

— Точно! Ай да молодец, наша дочь, ай да выдумщица. Не поверишь, любимая, у меня тепло стало внизу живота. Потрогай.

Это было как утреннее наполнение мочевого пузыря, вызывавшее эрекцию, которая мгновенно опадала, как только мужчина направлялся в сортир. Сейчас тепло в мошонке, поднимающейся к животу, порадовало супругов. От минета любовнику побаливали щёки, язык. Но ощутить рост любимого пениса во рту, она не могла пропустить.

— Сегодня вечером, я буду разряжаться твоим пенисом. Открой рот, получишь обещанные полстакана живительной влаги.

Женщина перешагнула через голову супруга, глянула на катер, проплывающий совсем близко, в мыслях послала туристов по известному адресу. Всасывая и отпуская раздувшийся пенис, расширяя поры в пещеристом теле органа, лечила мужа от импотенции. А он вылакивал льющийся поток, растягивал срамные уста, впившись в них губами.

Один раз дёрнувшийся таз, надоумил женщину повторять такое движение снова и снова. Вот она уже отвлеклась от минета и елозила промежностью по лицу супруга. Энергетика куннилигуса супругом была такая яркая, такая желанная, что Марина опять разрядилась сквиртом.

— О-о-о-ох... — Женщина томно растянулась у тела мужа. — Чувствую я наебусь здесь

— Наебись, родная, наебись. За все годы наебись. Ты же помнишь Ваську Ковалёва? Так его супруга при мне еблась с моим напарником. А Васька в этот момент зашёл в подсобку. Так эта сука только подол поправила и говорит, что они с любовником силами мерялись, поэтому она лежала на полу. Потом ещё не раз видел её с другими мужиками. Так вот, родная моя, тебе чтобы нагнать эту блядь, надо будет не вставая три года ебаться.

— И что Васька поверил?

— Да ему лапшу на уши вешают, а он и кушает.

— А он ей изменяет?

— Хер его знает. Я не видел, врать не буду.

— Знаешь, любимый, когда вот он, — Марина, лёжа на груди мужа ласка пенис, — восстанет, то тебе надо будет поебаться с другой женщиной. Вот хотя бы с Розой... Тихо, тихо. Я заметила, что она на тебя чаще смотрит, думает, что ты одинок.

— Трахнуть Розу? Посматривает? А ты значит не будешь ревновать?

— Буду... , как же без этого! Но ради нашей любви, чтобы потом не мучиться дурными мыслями, разрешу тебе раз-два в месяц сходить на сторону. — Эротизм беседы, нагнал кровь в тазовую область мужчины, орган заметно «поправился». — Только чистую женщину, не проблядь подзаборную. Хорошо, любимый? — Подсознательно Марина чувствовала, что такая «заводная» тема нравится супругу. Вот и орган об этом говорит. Она продолжила. — А если мне одна из твоих любовниц понравится, то я подружусь с ней. Ведь у нас ты будешь общий. Временами будем тебя сообща согревать. Ладно, родимый? — От таких крамольных мыслей у неё самой горело в лоне. Не позволяя мужу вставить слово, говорила. — А даже если она мне будет не по нраву, всё равно буду, пожелав тебе удачной ебли, отпускать.

— А если она от меня родит?

— Ты знаешь, я об этом много думала. Ты ведь помнишь, что с первого раза мы не разу не предохранялись. Помнишь, как мечтали ещё в детдоме о ребёнке?

— Ты считаешь, что я пуст? Может поэтому не маячит? — Плохие мысли опустошили пенис. Он опять лёг на живот.

— Вряд ли поэтому не маячит. Может у вас в семье что-то не ладно. Но ведь маячил. Да ещё как! Вспомни как визжала под тобой, вспомни, любимый. Особенно в коморке у бабы Лены. Когда можно было не стесняться. А тебе больше какие женщины нравятся? Пухленькие, худышки? — Марина сменила тему.

— Да, бля. Ты прям как девочка. Не понимаешь разве, что я даже не задумывался, что кому-то могу вставить? Из воспоминаний, когда хуй стоял, помню только, что тебя всегда желал.

— Прости, родной, глупышку свою. А по характеру? Командиршу... Как же таких называют? А стерву? Или податливую как пластилин?

— Вот если бы Юля была не дочь, то её? Но она не стерва!

— Ну, вроде поговорили. Вечером ещё поболтаем. Ага?

— А у тебя на работе блядей много?

— Есть, как без них. Жанка Хамсина, ей уже за шестьдесят, как удачный простой конвейера, так шворкается с либо электриком, либо слесарем, смотря кто из них на смене... Не на глазах конечно, но нам то понятно после её возвращения. Ну она то хоть вдова, а молодки Ленка Ивашова и Надька Осьмина обе замужние, обе уже второй раз замужем, но ебутся... мама не горюй. Надьку однажды в служебном автобусе, пьяненькую драли. Толи трое, толи четверо парней.

— Подсматривала?

— Я... ? Нет. Слышно было. А на утро как с гуся вода, будто ничего и не было.

— А мужик какой-нибудь надёжный у вас есть? Не блядун.

— Я их, что сортировала что ли? У нас то больше женщин в коллективе, значит и изменниц больше. А ты чо о мужиках начал?

— Массаж сёдня? — Константин уходит от ответа.

— Ага. Надо побыстрее начать, не терпится покрыть хуище своей пиздой... , ой не терпится. Вставай.