Макси

— Помогите! Спасииитее!!!

Я стояла посреди лесной поляны, окруженной высокими деревьями и огромными папоротниками. Как всегда голая, выставив напоказ свои прелести, я старательно надрывала глотку мольбами о помощи. Ничего большего я сделать не могла: на что еще рассчитывать в диких джунглях белой девушке, да еще и привязанной к вбитому посреди поляны колышку? Только на появление рыцаря, который спасет свою принцессу из пасти дракона.

— Помогитеее!!! — почти охрипнув, крикнула я и, наконец, услышала ответ: рядом затрещали ветки, послышался громкий рев и на поляну вывалилась огромная туша, поросшая рыжей шерстью. Увидев ее, я завизжала так, что чуть не оглохла от собственного ора: вышедшее чудовище ростом не уступало Владыкам, а уж шириной и массивностью превосходило даже Шаказула. Оно походило на исполинскую обезьяну, только на покатых плечах сидела голова огромного кабана с двумя острыми клыками. Множество клыков поменьше виднелось в распахнутой пасти. Маленькие красные глазки загорелись и чудище, неуклюже переваливаясь, начало приближаться. Когтистая лапа протянулась ко мне и я почувствовала как мои бедра оросила теплая влага: от страха я обмочилась.

Сверху вдруг послышалось хлопанье больших крыльев и в тушу твари вонзилась стрела. Чудовище взревело от боли, разворачиваясь в поисках нового врага, когда еще две стрелы поразили его в пасть и глазницу. Монстр ревел, размахивая лапами, а над ним, огибая по кругу поляну, носилось нечто напоминавшее высокого человека с перепончатыми крыльями. В руках оно держало лук, из которого посылало одну стрелу за другой в оскалившегося монстра. Наконец, чудовище заревело и уткнулось мордой в траву, утыканное стрелами как дикобраз иглами. Рядом с мертвым монстром опустился крылатый стрелок: чернокожий великан с мужественными чертами нубийского фараона. Перепончатые крылья сложились и словно втянулись под кожу, превратившись в татуировку на спине. Под гладкой кожей переливались сильные мускулы, хотя он и не был так массивен, как Шанго или Шаказул. Ростом Владыка был ниже Слона, но выше Буйвола и вся его мускулистая, атлетично сложенная фигура напоминала крылатого бога из греческой мифологии. На широкой груди висел амулет: серебряная летучая мышь с золотой стрелой в лапах.

— Макси, моя козочка, — рассмеялся чернокожий, подходя ко мне, — сильно испугалась?

— Немного, Владыка Ошоси, — честно ответила я, не в силах унять нервную дрожь, — он был такой страшный, — я мотнула головой в сторону мертвого зверя.

— Привыкай, милашка, — рассмеялся Ошоси, отвязывая меня от колышка, — это не самая страшная тварь в здешних джунглях. Может и не стоило подпускать ее так близко, но мне нужно было бить наверняка.

— Я все понимаю, Владыка, — я склонил голову в знак послушания.

— Вот и отлично, — произнес черный исполин, — тогда ты, наверное, понимаешь и то, что эти погони страшно возбуждают. Ты так эротично смотрелась рядом с этой тварью: красавица и чудовище, что-то в этом есть такое...

Он замолчал, стягивая набедренную повязку и высвобождая гигантский черный член. Я вновь пустила струйку, теперь из своего увлажнившегося ануса, и, присев на корточки, принялась лизать черные шары, тугие от скопившейся спермы. Ошоси ухватил меня за волосы и натянул мой распахнутый рот на головку своего черного змея. Я забрала его так глубоко, как только позволяли возможности моего горла, одновременно ожесточенно теребя свой отросток. Возбуждение оказалось столь велико, что мы кончили одновременно: я разрядилась на траву тонкой струйкой, а черное чудовище излилось в мой желудок настоящим потоком. Расплывшись в блаженной улыбке, Ошоси вынул член из моего рта и похлопал им мне по лицу. Даже обмякший черный член был столь велик, что я невольно присела на корточки от этой тяжести. С моего измазанного спермой лица, преданно смотрели глаза, меж которых покоился фаллос Владыки: белая принцесса как могла отблагодарила черного рыцаря за спасение.

После того, как Лена смогла зачать от меня, владычица Акана не проявляла ко мне прежнего интереса, сконцентрировавшись на уходе за роженицей. Меня же она уступила своему младшему брату Ошоси, большую часть времени проводившего в охоте на огромных животных, обитающих в джунглях вокруг Джулбы. Первое наше знакомство состоялось в спальне Ошоси, откуда я наутро выползла еле живая, с зияющим как дупло анусом и желудком полным спермы. Однако Ошоси счел меня подходящей кандидатурой для моей новой роли — живой приманки на охоте. Привязанная, я криком привлекала всех окрестных зверей, а Ошоси, усевшись в засаде, убивал их стрелами. Второй моей функцией в этих охотничьих вылазках стала роль «походно-полевой жены» для молодого, сексуально ненасытного черного великана.

Вот и сейчас, сняв первое напряжение, Ошоси все же был далек от полного удовлетворения. Сняв с убитого зверя трофеи — клыки и когти, — он обхватил меня за талию и, взмахнув крыльями, взмыл вверх. Над нами простерлось бескрайнее звездное небо, внизу — столь же бескрайняя черная чаща, откуда слышался рев и крики ночного зверья. У меня захолонуло в груди от страха, но Ошоси не дал мне времени на испуг. Зависнув вертикально в воздухе и беспрестанно взмахивая огромными крыльями, он приподнял мои бедра и я почувствовала как меня в очередной раз насаживают на черный кол. Ошоси атаковал мою задницу с такой быстротой и мощью, что я не могла удержаться от крика. Черные крылья обдували мое тело ветром, черный член разрывал мой анус и я орала, одновременно от боли и удовольствия, скача на могучем фаллосе. Он двигался в моей жопе, словно огромный поршень, разрывая и расширяя мое отверстие, пока мой белый червячок выпрыскивал небольшие струйки, тут же развеваемые ветром. Вот Ошоси откинулся на спину, убрав руки с моей талии, но это меня сейчас даже не напугало — черный стержень удерживал меня на весу, слив наши плоти в единое целое и даруя успокаивающее ощущение наполненности. Оглашая воздух громкими криками, я скакал на его бедрах, будто желая пронзить себя насквозь. Под конец я совсем потерял страх, разошедшись так, что все-таки сорвался с хуя и упал бы вниз, если бы Ошоси вовремя не подхватил мои бедра и разом не натянул меня на всю длину. Его член словно взорвался, выплескиваясь в мои внутренности своим плодородным семенем.

После секса Ошоси спустился на вершину одного из деревьев-великанов, с столь большими ветками, что, казалось, по ним мог прогуливаться слон. Здесь Владыка, наконец, снял меня с хуя и я, встав на колени, жадно вылизал его.

— Отдохни здесь, — небрежно сказал Владыка, — а я пока поищу нам поесть.

С этими словами он взмахнул крыльями и взмыл в небо, растворяясь в ночи. Я остался на дереве, подыскивая место, где я мог бы расположиться без риска упасть. Скоро я нашел такое место, в развилке ветвей и, устроившись поудобнее, задремал.

Мой сон был прерван ощущением быстрого языка, двигавшегося в моем заду. Кто-то жадно и быстро лакал вытекавшую из меня сперму, чавкая от удовольствия. Еще не до конца проснувшись, я расслабленно потянулся погладить того, кто доставлял мне такие ласки и с ужасом отдернул руку, коснувшуюся холодного скользкого тела. Послышался мерзкий хохот, напомнивший мне Гиен и я в испуге отскочил, ударившись головой о ствол. Напротив меня сидело чудовище с мертвенно-бледной кожей, уродливой мордой похожей на собачью и красными глазами. Ловко перебирая цепкими, будто паучьими, лапами чудовище метнулось ко мне и я отпрянул, увидев слюнявую пасть с острыми клыками. Я понял, что мне оставалось жить считанные секунды.

Вдруг откуда-то снизу раздалось яростное рычание и что-то большое и черное выскочило между мной и тварью. Вжавшись в ствол дерева, я наблюдал, как собакоголовая тварь дерется с исполинской черной пантерой, размером чуть ли не с тигра. Большая кошка была много сильнее, так что очень быстро чудовище обратилось в бегство. Перепрыгивая с ветки на ветку, оно кубарем скатилось по стволу и кинулось в ночную тьму. Однако далеко ему уйти не удалось — послышался громкий рык и белесую тварь накрыло черное тело. Послышался визг и грозное рычание, после чего клубок сцепившихся тел укатился под кроны деревьев.

Позади меня послышался шелест крыльев и, обернувшись, я увидела Ошоси.

— Ты не ранена? — спросил он меня.

— Нет, — помотала головой я, — только очень испугалась.

— Еще бы, — произнес Ошоси, прислушиваясь к звукам внизу и вдруг заулыбавшись.

— Похоже, все кончено, — он подошел ко мне, — пойдем поздороваемся.

— С кем? — пискнула я, но сильные руки уже сжали мою талию и Ошоси, расправив крылья, принялся спускаться. Когда мы приземлились на поляну вышла статная черная девушка, почти столь же высокая как и Ошоси. Полные груди прикрывал лиф из шкуры животного с бархатистым черным мехом, такая же шкура, побольше, охватывала пышные бедра. Других одежд на ней не было, если не считать медальона в виде свернувшегося в кольцо леопарда на шее. По животу и правому боку тянулась цепочка татуировки: белые кошачьи следы, уходящие на спину. Большие зеленые глаза загадочно мерцали, светясь в темноте. Следом за ней из мрака вышли негритянки-простолюдинки, с копьями в руках.

— Доброй тебе охоты, Ночной Нетопырь, — промурлыкала черная Владычица.

— Доброй тебе охоты, Лесная Пантера, — ответил Ошоси. Его рука шлепнула по моему заду, но я и без его напоминаний знал что делать. Чернокожая богиня выставила длинную сильную ногу и я, опустившись на колени, облобызал ступню своей спасительницы — Накаты, Владычицы Башни Пантеры.

Лена

— Милашка, тебе надо подобрать кормилицу.

Акана сказала это, сидя на берегу глубокого бассейна, скорей даже небольшого озера во внутреннем дворе Башни. Отдыхать тут умели не хуже, чем у нас — вот и сейчас черная Владычица нежилась под лучами жаркого солнца, доводя свою и без того темную кожу до полной черноты. Все ее тело равномерно покрывала густая вязкая смесь, напоминавшая расплавленный шоколад, хотя на самом деле ее делали из перемолотых орехов, смешанных с темным медом и молочным кремом. Я, наполовину погрузившись в бассейн, вылизывала черную богиню с ног до головы. Акана уверяла, что эта сладость очень полезна беременным и я, со своим уже весьма заметным животом, надеялась, что так оно и есть, тем более, что смесь была не только полезной, но и вкусной.

Любимая хозяйка сидела на краю бассейна, спиной ко мне, словно живая статуя, пока я зарывшись лицом меж огромных ягодиц, жадно вылизывала ее анус, толком не слушая, что мне говорят. Акане пришлось слегка шлепнуть меня по затылку, чтобы я высунула голову из черной задницы.

— Ты слышала, что я тебе говорю?! — обратилась ко мне черная великанша.

— Простите, Владычица, — сказала я, торопливо облизываясь.

— Я говорю, что тебе надо подобрать кормилицу, — повторила Акана, — точнее твоим детенышам. Ты и так много времени тратишь на уход за собой, но если вынашивать за тебя некому, то для выкармливания можно найти и кого-то со стороны. Твоему молочку, — она потрогала мои набухшие груди, — я и так найду применение.

Я пожала плечами: Акана сразу дала мне понять, что детей я вынашиваю не для себя, а для Владычицы и после рождения никаких прав на них у меня не будет, вполне возможно, что я их и вовсе не увижу. Что меня вполне устраивало: быть любящей матерью для совершенно не запланированных мною отпрысков у меня бы вряд ли получилось.

— Завтра пойдем в Башню Буйвола, — продолжала Акана, — и, если мне удастся договориться с Шанго, вместе выберем кормилицу.

— Если удастся? А что нам может помешать?

— Ну, как мне кажется, Буйвол и по сей день сердится, что я перекупила тебя на невольничьем рынке, — усмехнулась она, — а уж теперь, когда я заполучила еще и второго пленника, он поди локти кусает, что выпустил его из рук. Так что не знаю, что он потребует за хорошую кормилицу — я ведь хочу, чтобы у моей Милашки было все лучшее.

Она щелкнула меня по носу и я благодарно лизнула ей руку.

— Впрочем, договариваться с Шанго буду я, это не твоя забота, — она развернулась и села на краю бассейна, свесив ноги в воду, — смотри, тут еще что-то осталось.

— Конечно, Владычица, — кивнула я, зарываясь лицом в черное влагалище и смачно зачавкав, глотая смесь питательной мази с женскими выделениями Аканы.

На следующий день мы отправились в Башню Буйвола. Шанго, если и таил на Акану обиду, вида не показал. Принимал он нас в большом зале, в центре которого стоял черный идол, напоминающий Минотавра с алыми рубинами вместо глаз. Меж мускулистых ног с раздвоенными копытами возвышался трон, на котором восседал владыка Башни. Еще один трон, точнее кресло, стояло напротив идола, куда и уселась Акана. Возле нее тут же засуетились белокурые рабыни, предлагая гостье вино и сласти. Сам же Шанго развалившись на троне, поправил набедренную повязку, высвобождая свой детородный орган. Я без напоминаний опустилась на колени и поползла вперед, покачивая выпяченным задом и бросая похотливые взгляды на огромный черный хуй. С него уже падали капли и я, пригнувшись, принялась ловить их ртом, а потом поднялась и лизнула головку. Шанго положил руку мне на голову и слегка надавил, насаживая мой рот на член.

— Она очень умелая, — довольно произнесла Акана, глядя как я обсасываю это черное чудовище, — и от нее будет отличное потомство.

— Ты всегда умела получить свое, — рассмеялся Шанго, наблюдая как двигается моя голова у него между ног, — мало того, что ты сразу наложила лапу на эту рабыню, так еще и умудрилась приобрести второго пришельца неизвестно откуда.

— Не моя вина, что им никто не дорожил, — пожала плечами Акана, — и он не неизвестно откуда. Мы уже достаточно знаем о мире, откуда они прибыли.

— Да, — сказал Шанго, — и не сказать, что мне сильно нравится их родина.

Его рука еще сильнее сжала мою голову и я едва не поперхнулась, когда огромная черная змея протиснулась в меня чуть ли не наполовину. Борясь с рвотными позывами, я старательно сосала, пока двое Владык неспешно вели беседу.

— Меня тревожит это не меньше чем тебя, — произнесла Акана, — и я единственная из Владычиц, кто всерьез занялся ими. Еще и Мамбы, но они, как всегда, молчат. А чтобы знать больше нам нужно еще таких зверушек — для чего я и заставила их спариться.

Рука Шанго снова надавила на мой затылок и я с ужасом почувствовала, как его головка шевелится у меня в желудке. Мой нос коснулся его лобка и Буйвол, почувствовав это, подался вперед бедрами, закрыв мои ноздри густыми черными волосами. Я в панике замычала, лишенная доступа воздуха, но Шанго словно ничего и не заметил.

— И ты считаешь, что от их ублюдков ты узнаешь больше? — уточнил он, пока я боролась с удушьем, насаженная на черный хуй как на кол, — закон запрещает такое с детенышами.

— Мне хватит этих, пока детеныши не подрастут, — пожала плечами Акана, — не так часто в Джулбу являются пришельцы из иных миров, вряд ли это повторится так скоро.

— Как знать, как знать, — пробормотал Шанго, не ослабляя своей хватки. Задыхаясь, я слабо дергалась на его хуе. Акана будто и вовсе не замечала моих страданий. Но, видимо, мои трепыхания возбуждали Шанго: он вдруг весь напрягся, из его горла вырвался рев как у быка и мой, и без того раздувшийся живот потяжелел еще больше, когда в него излился поток спермы. Шанго отпустил мою голову и я сползла по его члену, оставляя на нем влажный след, тяжело дыша и пуская на пол слюну, смешанную со спермой. Я почувствовала, как рука Аканы треплет мои волосы и, обернувшись, я поймала ее сочувственный взгляд. Благодарно улыбнувшись, я вылизала член Шанго, а затем и пол.

— Ладно, — рассмеялся Шанго, — так и быть, выбирай кормилицу. Но, поскольку тебе нужен особый товар, то и я, вдобавок к обычной плате, потребую кое что еще.

— Что же? — спросила Акана.

— Мне нужна Макси, — сказал Шанго и, предупреждая возражения Аканы, торопливо добавил, — только на время. Ты же знаешь, какой скоро праздник.

— Знаю, — поморщилась Акана, — хорошо, договорились.

Платой за кормилицу стали три золотых слитка, десять мешков с орехами и два белых раба — парень и девушка купленные Аканой недавно. Кроме того, она вручила Владыке-Буйволу шкуру фантастического зверя с нежным изумрудно-зеленым мехом с темно-синими пятнами. Эту шкуру Акана добыла, охотясь вместе с братом и теперь она стала платой Шанго за отдельную услугу.

Расплатившись, мы отправились за товаром. Клан Буйволов являлся крупнейшим землевладельцем Джулбы, славясь искусством в выведении новых пород рабов и скота. Башня стояла на окраине, за ней начинались поля и пастбища. Здесь же стояло несколько вольеров, огороженных высоким забором. Именно туда мы и отправились с Аканой. У ворот нас встретили несколько черных девушек в красивых расписных передниках, с золотыми браслетами на руках и ногах. Приветливо улыбаясь и кланяясь Акане, они открыли ворота, чтобы мы зашли внутрь.

Еще за воротами мы услышали плеск воды и беззаботный смех — в десяти шагах от ограды начинался большой пруд, в котором, словно русалки, плескались около двух десятков молодых девушек. Мне сразу бросились в глаза их пышные формы.

— Их сегодня еще не доили, — пояснила негритянка, которой Шанго велел сопровождать нас, — поэтому они стараются больше находиться в воде, чтобы не было так тяжело.

В это я готова была поверить, глядя на огромные груди здешних «буренок»: многие были размером с мою голову, а то и больше.

— Давай, Милашка, — усмехнулась Акана, — выбирай.

На мой вкус выбирать было особо некого, все девушки выглядели одинаково: пышные голубоглазые блондинки, «скандинавского» типа. Все они смеялись, махали руками мне и Акане, обнимались, целуясь взасос и бросая в нашу сторону игривые взгляды.

— Славные девчушки, — рассмеялась «доярка», — но на уме только еда да секс. Если бы мы их не заставляли двигаться уже поперек себя бы разжирели.

— Вот эта, — наконец сказала я, указывая на блондинку, по пояс высунувшуюся из воды, отбрасывая на спину длинные волосы. Гордо выставленные огромные груди тяжело колыхались при малейшем ее движении. Она походила на Памелу Андерсон в молодости, вызывая у меня ностальгические воспоминания детства.

— Ничего так, — одобрительно кивнула Акана.

— Отличный выбор, — подтвердила негритянка, — эй, Мела, пойди сюда.

Девушка, чье имя оказалось столь схожим с героиней фильмов моего детства, вышла из воды и, улыбаясь безупречно белыми зубами, двинулась к нам. Ее огромные буфера волнующе подпрыгивали в такт покачиванию бедер. Акана взяла ее груди и слегка взвесила на руках, одобрительно цокнув языком.

— Нравится? — она обернулась ко мне, предлагая принять эти упругие шары. Мела улыбнулась и, придержав груди, сам уложила их в мои нерешительно протянутые ладони. Я покачала их на руках, невольно заражаясь спокойным добродушием этой буренки. Она посмотрела на мой большой живот и сочувственно подмигнула мне.

— Давайте тут ее и подоим, чтобы ей было не тяжело идти, — предложила доярка. Тут же подошла еще одна негритянка, держа в руках небольшой таз. Шлепнув блондинку по заду, черная девушка велела ей стать на четвереньки, поместив свои груди над сосудом. Мела нетерпеливо переминалась — ей явно и вправду было нелегко носить такую тяжесть. Ласково погладив ее по голове, негритянка принялась умело мять ее груди, перекатывая и сжимая в пальцах набухшие соски. Мела томно стонала, дрожа и выгибаясь всем телом, пока из ее грудей текли в таз белые струйки

— Они словно спелые виноградины, — объясняла «доярка», — все время полны сока. Не только в сиськах, но и тут, — она провела пальцем по набухшим половым губам, меж которых уже выступили капли любовного сока. Мела снова простонала, вскидывая задницу, пока черная мучительница играла с нежными складочками, истекавшими влагой.

— Тут, правда, она маловато разработана, — черный палец коснулся темного пятнышка меж круглых ягодиц, — если вам нравятся уже опробованные, мы можем найти другую.

— Не нужно, — махнула рукой Акана, — я люблю расширять тугие дырочки, — она со звонким шлепком опустила ладонь на белую задницу. Мела обернулась и благодарно посмотрела на новую хозяйку.

— Доят их раз в день, — продолжала доярка, — хотя, если она будет кормилицей, детеныши заберут излишек молока. Случка им нужна примерно раз в два-три дня, а в перерывах они забавляются сами с собой или друг с другом, — она кивнула в сторону бассейна, где одни девушки ложились на спину прямо в воде, а другие, поддерживая их за полные ягодицы, старательно лизали гладкие розовые письки.

Мелу уже выдоили и она, с явным облегчением, поднялась на ноги. Ее молоко перелили в большой кувшин, который доярка и передала Акане.

— Я заплатила не только за это, — напомнила Владычица.

— Да, я помню, — кивнула доярка и, обернувшись, к бассейну лихо свистнула. Это оказалось сигналом: белые телочки с шумом и плеском устремились на сушу и впрямь походя на стадо коров. На берегу они становились на четвереньки, умоляюще глядя на черных хозяек и нетерпеливо покачивая налитыми грудями. Несколько подошедших надсмотрщиц заставили рабынь выстроиться в линию и начали дойку: пенящиеся белые струи заполняли деревянные тазы, тут же опорожняемые в наш кувшин. Закончив, черные надсмотрщицы выпрямлялись и задирали передники, со смехом подставляя молодые пухлые киски или округлые зады. Белые телочки жадно лизали их, благодаря за облегчение от бремени.

— Я же говорила, — усмехнулась наша сопровождавшая, — только одно на уме.

— А их самих кто-то трахает? — поинтересовалась Акана, — есть у вас белые бычки?

— Есть, — кивнула «доярка», — но их сводят с телочками только в строго определенные дни, когда это требуют правила разведения. Но с ними часто развлекаются наши пастухи — и с телками и с бычками. Вот, кстати, и они.

Я обернулась: за оградой шли несколько чернокожих, рослых и мускулистых, хотя и не столь мощных, как Владыки. Но меня заинтересовали не они, а голый человек между ними. Это был, без сомнения, белый человек и мужчина — хотя в последнем можно было усомниться из-за чрезвычайно развитых грудных мышц и еще более развитых округлых ягодиц. Но все же он был высокий, светловолосый и с приличным достоинством между ног, хотя и заметно меньше, чем у пастухов, не говоря уже о Владыках.

— Вот наш бычок, — кивнула негритянка, но я бы поняла и без пояснения: в больших, слегка навыкате голубых глазах читалось совершенно телячье выражение, да и напоминал он теленка, покорно идущего за пастухом. У белых телочек, старательно вылизывающих черные прелести, выражение глаз было куда осмысленнее.

— Нам за ними, — сказала девушка Акане, — за вашим особым товаром.

Владычица кивнула и черные доярки, закончив развлекаться, принялись криками собирать своих телочек в игриво хихикающее стадо, шлепками выгоняя его за ограду. Следом двинулись и мы: впереди Акана с «дояркой», а за ней я и Мела, которой я доверила нести кувшин с молоком, закупоренным глиняной пробкой. По пути мы разговорились: оказалось, что с Мелой вполне можно болтать о всяких глупостях, почти как с моими подружками из прошлой жизни. Разве что Мела гораздо меньше мнила о себе, чем мои знакомые фотомодели.

Вскоре мы вышли в большое поле где паслось стадо черных коров. Впрочем, я сразу поняла, что как раз коров тут и нет — одни быки: здоровенные черные звери, с изогнутыми рогами. Их двуногий собрат куда-то подевался, а пастухи принялись быстро сгонять быков в круг, рогами друг к другу. Я посмотрела на белых «телочек» и с удивлением увидела, что их глаза возбужденно блестят, а языки похотливо облизывают губы. Черные девушки раздали каждой «корове» по выдолбленной половинке сушенной тыквы и те почти побежали к быкам. Те видно тоже предвкушали происходящее, оглашая воздух нетерпеливым мычанием. Все больше обалдевая, я смотрела, как «телки» присаживаются меж задних ног животных и начинают умело массировать огромные яйца и стволы бычьих членов. Вскоре в их ладонях уже покоились огромные головки размером с кулак. Девушки старались их взять в рот или, если не получалось, нежно облизывали. Для удобства они становились раком, а сзади к ним, скидывая набедренные повязки, подходили черные пастухи, с гордо вздымавшимися членами. Без особых церемоний они подхватывали девок за бедра, засаживая черные стволы в текущие щелки. С полчаса тут царила настоящая оргия под аккомпанемент звуков: быки громко мычали от удовольствия, им вторили крики чернокожих, неутомимо сношавших белые пезды, и только белые «телки» почти все время молчали, лишь изредка постанывая, когда на минуту выпускали бычьи члены из ртов. Но вот быки, громко мыча, начали один за другим спускать в подставляемые чаши. Наполнив их бычьей спермой и вылизав бычьи залупы, телки поднимались на ноги, выпуская негритянские члены из влагалищ. Кончать в племенных телочек черным пастухам категорически запрещалось: вместо этого они спускали в подставляемые чаши, смешивая свою сперму с бычьей. Затем белые девушки облизали негритянские члены и слили все семя во второй кувшин. Одна из доярок закупорила его пробкой и подала Акане, а та передала мне.

— Это то, что я купила за ту шкуру, — пояснила она, — ну а теперь давай возвращаться.

Макси

— Вам повезло, что эта тварь была одна, — произнесла Наката, кивая в сторону растерзанного ею чудовища, — обычно они охотятся стаями. Мы убили уже четверых сегодня, это пятое.

— Но кто они такие? — недоуменно спросил Ошоси, — клянусь Великим Нетопырем, никогда не видел таких уродов.

— Поговорим об этом позже, — ответила Пантера, — в моей Башне. Мои амазонки проводят вас, а я присоединюсь как только закончу охоту.

С этими словами она развернулась и шагнула в сторону леса, опускаясь на четвереньки. Спустя мгновение большая черная пантера исчезла в ночной чаще.

— Я с тобой, — крикнул Ошоси и за его спиной распахнулись огромные крылья. Он взмыл в небо и кинулся туда, откуда уже слышался громкий рык пантеры. Меня же обступили черные амазонки. Выглядели они весьма свирепо: на голову выше меня, поджарые, мускулистые, вооруженные окровавленными мечами и копьями. У некоторых с пояса свисали отрубленные головы существ, вроде той твари, что чуть не съела меня.

— Белым девочкам вроде тебя опасно бродить по ночному лесу, — гортанно сказала одна из них, — поэтому Владычица Наката велела нам проводить тебя до Башни. Но за то что нам пришлось оставить свою Владычицу тебе придется нас отблагодарить.

С этими словами она задрала кожаный передник и я, опустившись на колени, привычно зарылся лицом меж черных бедер. На меня пахнуло запахами пота и неподмытого влагалища, мое лицо закололо от ее щетины, когда я, послушно высунув язык, смачно зачавкал, глотая женские выделения амазонки.

После того как я отлизал всем амазонкам, меня отвели в Башню. Как и твердыни большинства Владык находилась она на окраине Джулбы, на границе с джунглями. Меня провели через вход в виде распахнутой пасти огромной пантеры, после чего перепоручили здешним белым рабам. Вместе мы готовились к возвращению наших Черных Богов.

В мраморном бассейне, наполненном горячей водой с ароматическими травами, блаженствовал Ошоси, смывая с себя пот, грязь и кровь сегодняшней охоты. Сзади его плечи разминали сидевшие на краю бассейна две обнаженные рабыни — темноволосая грудастая Мила и рыжая Бриджит. Я же, устроившись в воде между раздвинутых ног гиганта, массировал огромный член, всплывший подобно блестящей черной торпеде,. Время от времени я наклонялся, чтобы поласкать его ртом, чувствуя как оживает в моих руках черная змея. Дело шло к очередному групповому траху и я мог только радоваться, что он пройдет здесь, в парилке с симпатичными девушками, а не в жутком ночном лесу, на вершине дерева или в траве, на виду у всяких тва...

Шмяк! Я чуть не сбился с темпа, когда на край бассейна шлепнулась отрубленная голова. Чудовище, которому она принадлежала, при жизни, должно быть, напоминало большую обезьяну, но с клыками, как у льва. На голове торчал клок белесых волос, меж которых проступали небольшие рожки, нос был приплюснут, напоминая пятачок.

— Это уже шестой, — послышался голос сверху и рядом с головой опустилась уже знакомая точеная стопа. Я почтительно поцеловал черные пальцы, прежде чем поднять глаза и увидеть Накату. Черная Пантера, абсолютно голая, стояла возле бассейна, с удовольствием рассматривая мускулистое тело Ошоси. По ее черной коже ручейками стекал пот, скапливаясь меж округлых грудей и в черном треугольнике между ног.

— Ты уже выяснила, откуда они взялись? — подал голос Ошоси.

— Нет, — мотнула головой Наката, — но их в последнее время все больше. Нападают и на животных и на людей: насилуют, убивают, пожирают. Несколько дней назад пытались напасть и на меня, — Пантера поморщилась, коснувшись шрама на плече.

— Серьезно, — согласился Ошоси.

— Еще как, — фыркнула Наката. Ее внимание привлекло то, что я все еще бросаю опасливые взгляды на оскаленную морду рядом со мной, — что, девочка, страшно?

— Да, — честно ответил я, — все никак не могу забыть ту тварь.

Наката рассмеялась и уселась прямо на пол, скрестив под собой ноги. Одной рукой она ухватила за рыжие волосы Бриджит и подтащила к себе, разложив рабыню на коленях. Белая девушка замурлыкала от удовольствия, когда Наката принялась играть с ее розовыми сосками и половыми губками.

— Так сразу и не скажешь, что этакая тварь может появиться из такой нежной белой киски, — произнесла Пантера, поглаживая Бриджит между ног.

— О чем ты? — Ошоси внимательно посмотрел на хозяйку Башни. Я, еще не зная в чем дело, насторожился, почувствовав тревогу в голосе Владыки.

— О том же, о чем ты и сам догадался, — пожала плечами черная королева, — эти существа появились на свет не естественным путем. Кто-то в Башнях специально выводит этих тварей, используя как исходный материал белых рабов.

— Разводит... и выпускает? — удивленно спросил Нетопырь.

— Не знаю, — сказала Наката, — специально ли их выпустили или они сбежали по чьему-то недосмотру. Но в том, что кто-то нарушил запрет, я уже не сомневаюсь.

— Какой запрет? — ляпнул я и чуть не прикусил себе язык: каким идиотом надо быть, чтобы вмешаться в разговор Владык. Однако те не рассердились, только обменялись понимающими взглядами.

— Думаю, Макси может это узнать, — произнес Ошоси, — в этом нет никакой тайны. Да и он, возможно, лучше поймет наш мир.

— Ну, тогда слушай, — сказала мне Наката, — в третьей книге Анналов Джулбы говорится, что некогда белые люди владели всем миром, не исключая и тех земель, где нынче стоит Джулба. Они жестоко угнетали черных людей: убивали их, обращали в рабство, даже забивали на мясо, как скот. Наших предков они считали дикими животными и никогда не занимались с ними любовью, считая, что тем осквернят себя. Так продолжалось до тех пор, пока из бескрайних джунглей на Юге и великого моря на Западе

не вышли Зверобоги, которых мы почитаем по сей день. Они избрали среди черных людей пять самых сильных юношей и пять самых красивых девушек, наделив их необыкновенным ростом, силой и красотой. И белые королевы возжелали этих божественных избранников, позвав их на свои ложа. Они сходились с ними раз за разом, до полного изнеможения пока об их грехе не узнали белые короли. Они хотели убить изменниц, но сами не смогли устоять перед соблазном и сошлись с черными любовниками жен. И выяснилось, что на любовном ложе черные всегда одерживают верх над белыми, и те, кто был жестокими господами, оказались покорными рабами в постели. Не было такого унижения, на которое они не шли бы, чтобы утолить свою похоть. И так прежние хозяева утратили силу и избранники Зверобогов взбунтовали черных рабов и те изгнали белых далеко на север. Тогда была основана Джулба и построены Десять Башен.

— Мнения о том, что делать с прежними господами разделились, — подхватил Ошоси, — одни считали, что нужно огородиться от белых крепкой стеной, не пуская их на юг, другие считали, что нужно идти на север и истребить их всех до единого. И тогда вновь явились Зверобоги и открыли нашим предкам, что как дня не бывает без ночи, так и черное может осознавать себя только рядом с белым. Однако равными они не станут никогда — всегда кто-то должен повелевать, а кто-то повиноваться. Мы должны учесть ошибки белых и установить такой порядок, при котором они с охотой подчинятся нам и наше господство будут длиться вечно. Боги-Звери сказали, что они делаются сильнее от совокупления черной и белой плоти, при условии, что черное доминирует. После этого Боги-Звери вошли в плоть и кровь своих избранников, слившись с ними и основав Десять Кланов.

— Тогда и началась наша работорговля, — продолжила Наката, — благо на Севере белые давно перегрызлись, беспрестанно воюя между собой. Нам было не трудно убедить их вождей не убивать пленников, а продавать нам. И снова мнения разделились: большинство Владык считали, что ваши кровожадные наклонности нужно смягчать, делая белых рабов мягкими, послушными и развратными. Но были и такие, кто собирался обратить агрессивность белых себе на пользу. После многих кровопролитий верх одержали сторонники мягкой линии и с тех пор установился порядок, который царит в Джулбе по сей день. Но, судя по этой нечисти, — она пнула уродливую голову, — кто-то вернулся к тем старым идеям, выводя злобных и жестоких существ для... а вот для чего я и не пойму.

— Мы не знаем зачем, но возможно знаем кто, — проворчал Ошоси, — Шанго...

— Не торопись, — Наката предостерегающе подняла руку, — да, Буйволы больше всех занимаются разведением рабов, но все же не они одни. К тому же у Шанго выводит рабов для утех и молочных телочек, такой мрачняк не в его духе. Хотя то что они по-прежнему жадны до спермы Владык, что и спасло Макси... это похоже на него.

— Вот именно, — проворчал Ошоси, но спорить не стал. В отношениях между ним и Накатой, Пантера явно доминировала: может потому, что она была Хозяйкой Башни, а он только младшим братом Владычицы, но возможно дело было в ином. Я уже заметил, как они кидают друг на друга нежные взгляды, обмениваются фразами и недомолвками, из которых видно, как эти двое неравнодушны друг к другу. В конце концов, они были полными сил молодыми людьми, пока еще ни с кем не связанными брачными узами.

— Возможно, появление этих, — она кивнула в мою сторону, — и эти твари в лесах как-то связаны. Твоя сестра много этим занимается — я поговорю с ней при случае. Но сейчас мне надоела болтовня, — она ссадила с колен Бриджит и встала, — и хочется кой чего иного.

Она шагнула в бассейн и Ошоси, вскинув руки, поймал ее талию, когда его шея оказалась в перекрестье сильных черных ног. Подхватив Накату под круглые ягодицы, он поднес ее к своему лицу, вдыхая запах черного влагалища. Черная Пантера откинула голову, вздрогнув всем телом, когда язык Владыки нырнул в ее текущую пизду. Губы Ошоси нащупали бугорок клитора и Наката взвыла, стиснув бедрами его голову, пока он с силой и страстью вылизывал ее, рыча так, будто хотел съесть сочное влагалище. Мускулистая рука Пантеры ухватила Милу за волосы и дернула, поднимая ее от пола. Я поразился силе Черной Богини, — она держала рабыню на вытянутой руке, — но еще больше изумляла сила Ошоси, удерживавшего сразу двух женщин, не ослабляя темпа своих ласк. Мгновение Мила висела, слабо извиваясь в воздухе, а потом рука Накаты прижала белую рабыню к себе, вдавливая ее лицо в пышную черную грудь. Обхватив тело Владычицы руками и ногами, Мила страстно кусала и лизала темные соски.

Рыжая Бриджит нырнула в бассейн, присоединившись ко мне в ублажении гениталий Ошоси. Я был возбужден как никогда прежде: впервые я видел одного из Владык частично обездвиженным и ощущение власти над его телом сводило меня с ума. Его член теперь воспринимался как отдельное существо, не связанное с владельцем, заслоненного черной Пантерой. Мы с Бриджит то дрочили его в две руки, то зажимали меж наших пышных грудей, по очереди целуя выскакивающую перед нами головку. Время от времени мы ласкали его языком и губами — я вылизывал член, а Бриджит огромные яйца, потом наоборот. Вода в колодце бурлила от содроганий двух могучих тел, Наката размазывала свою терпкую влагу по лицу Ошоси и три белых раба с упоением вливались в эту неудержимую вакханалию силы и красоты. В момент кульминации божественная мощь, переполнявшая черных господ, проступила как никогда явно — плечи и шея Накаты вдруг обросли короткой черной шерстью, вскинулась голова огромной кошки и из распахнутой пасти вырвался раскатистый рык. Ошоси приподнялся, продолжая удерживать на весу Владычицу и ее рабыню, а за его спиной уже хлестали могучие крылья, разбрызгивая воду по всему залу. Напрягшийся член, презрев наши с Бриджит попытки сдержать его, вырвался из наших рук, вздымаясь словно одиннадцатая Башня Джулбы и выбрасывая в воздух тугие белые струи. Мы с Бриджит жадно ловили их ртами, принимая потоки спермы на свои лица и с упоением слизывая семя друг с друга.

Лена

Серебряная ванна была коротка и неглубока, напоминая скорее корыто, а если помрачнее — гроб. Моя голова в него уже не помещалась, живот тоже выпирал над стенками круглым холмом плоти. Впрочем, ванна была достаточно широка, чтобы между моим телом и стенками оставались промежутки — и в них изливали содержимое двух кувшинов Хельга и Инга. Первая наполняла ванну спермой быков и черных пастухов Шанго, вторая — молоком его белых «телок».

Все это происходило на одной из крытых террас Башни, столь большой, что она могла сойти за средних размеров двор. Кроме меня тут стояли Акана, Ошоси и десять самых рослых воинов из свиты Владычицы. Перед неграми на коленях стояла Злата и энергично сосала черный хуй, одновременно дроча еще двоим. Остальные чернокожие деловито онанировали, в ожидании своей очереди. Купленная Аканой «телочка» Мела ублажала младшего Владыку: массируя своими исполинскими грудями хуй Ошоси и поминутно чмокая набухшую головку.

Когда кувшины опустели. Хельга и Инга присоединились к Злате, принявшись сосать и дрочить черные члены, а на террасу вошли еще два негра неся бадью с парным молоком — уже от коров нашей Башни. Они вылили молоко в мою ванну и я принялась взбалтывать его руками, смешивая с тем, что вылилось ранее. Один из негров, уже возбужденный до крайности, подошел ко мне и тугая струя спермы ударила в мое лицо. За ним последовал второй, третий — черные изливали семя на мое лицо, груди и особенно живот. Я извивалась в сладострастных судорогах, размазывая негритянскую сперму по всему телу.

Наконец все черные воины разрядились — кроме Ошоси. Черный Владыка мановением руки отстранил будущую кормилицу и двинулся ко мне. Одним рывком он подхватил меня за руки, вытаскивая из корыта и, развернув спиной к себе, насадил на свой ствол. Я завизжала, чувствуя как огромная головка, раздвигает мои стеночки и наполняет меня. Впрочем, я уже была настолько податливой и скользкой, что Владыка легко вошел в мою щелку. Мела его хорошо разогрела: всего нескольких поступательных движений хватило, чтобы в моих недрах забил настоящий фонтан спермы. Ошоси размеренно трахал меня и я чувствовала, как в мое чрево выплескиваются все новые струи. Живот мой раздулся еще больше: если бы он меня отпустил, я, наверное, сразу покатилась по полу, словно шар наполненный спермой. Тем временем Акана, ухватив ванну за края, подняла ее и опрокинула на себя. Вязкая смесь из молока четвероногих и двуногих телок, бычьей и негритянской спермы залила ее груди, плечи, живот и бедра. Акана энергично растирала по своему телу смесь, которая, как тут считалось, омолаживает кожу. А в ее ногах ползали белые рабыни, которые, будучи уже не в силах сдержаться, жадно лакали из луж, образовавшихся из стекавших по черному телу белых ручейков.