Моя чудесная племянница Светлана, свет очей моих и её родителей, умница, комсомолка, спортсменка и просто красавица, как-то в один прекрасный день пришла ко мне в гости. Немного смущаясь, что совсем не свойственно такой яркой красотке и ловкой умелой спортсменке-гимнастке, она вручила мне свой дневник. Нежно меня поцеловав, она попросила прочесть его не как дневник любимой племяшки, а как учитель словестности читает сочинения своих воспитаниц. И чтобы я оценил её страсти юности и сам дневник юной студентки-старшекурсницы. Что я и сделал...

Пролог.

Этот невероятный случай на Алтае изменил всю мою дальнейшую судьбу. Он произошёл со мной в те далёкие годы моей юности, когда на окружающий мир смотришь наивными влюблёнными глазами.

Мне исполнилось 18 лет, школа была с успехом окончена, а вступительные экзамены в универ сданы на отлично.

Уже не нужно было переживать и волноваться за ближайшее будущее, по крайней мере на 5 лет учёбы. Студенткой я себя ещё не ощущала, зато предвкушала месяц летнего отдыха в одном из красивейших мест Сибири — в горном Алтае. Тётка давно приглашала к себе, да и я хотела побывать в тех живописных таёжных местах — давно там не была.

Уложив в небольшой чемодан свои вещи и подарки для тёти, я попрощалась с родителями, чмокнув их на прощание, и на такси отправилась в аэропорт.

В небольшом самолёте (не помню марку) я себя ужасно чувствовала. При каждой воздушной яме к горлу подкатывал ком и закладывало уши. Одно радовало, что полёт продолжался недолго, чуть больше 2 часов.

Удачно приземлившись и, мысленно поблагодарив экипаж за мягкую посадку, я отправилась в небольшой местный аэропорт. Получив свой багаж, позвонила родителям и тёте — доложила о своём прибытии.

Уже через полчаса такси доставило меня к дому тётушки.

Она встречала меня возле калитки, нервно постукивая пальцами по низкому забору, который огораживал дом и сад.

— Ну здравствуй, племяша! Дай хоть расцелую! Ух, какая ты стала красавица! — не переставала восхищаться тётя Ира, обнимая меня и поворачивая то одним боком, то другим.

— Ну, чего рот разинул? — обратилась она строгим голосом к шофёру такси — молодому парню. — Не видишь, племяшка с дороги устала, тащи её чемодан в дом! Стоит, слюни распустил. Хороша деваха? То-то, знай наших!

Шофёр покорно подхватил чемодан и понёс его в дом, а мы последовали вслед за ним. Тётя рассчиталась с парнем и тот уехал.

— Голодная небось? Ну, давай, хош в душ, хош сразу за стол!

Она немного сокращала слова, но это было так мило!

Дом у тёти был добротный, построенный из лиственницы. Строил его ещё муж тётушки (ныне покойный)

Сени и кухня большие, просторные, как и три комнаты в доме. Имелась ещё маленькая светёлка, в которой мне предстояло жить. Комната была небольшая, но очень уютная. На втором этаже дома — мансарда. Там мой покойный дядя (светлая ему память!) всегда что-то мастерил. Он был знаменитым мастером и резчиком по дереву. Поэтому сам дом и мебель в нём были очень красивые. Дом не выглядел простой избой, а скорее напоминал коттедж, украшенный деревянной узорчатой резьбой. Даже двери внутри дома были в деревянных кружевах. У дяди были золотые руки!

Пока я рассматривала убранство дома, тётя Ира уже накрыла стол в гостиной. Войдя в комнату, я ахнула — меня встречали, как дорогого заморского гостя.

— Ну зачем, тётя! Мне даже неудобно! Столько всего для меня одной...

— Почему для одной? Для нас! Не смущайся, а садись и ешь. Душ уже приняла?

— Ой, нет ещё! Засмотрелась на красоту в комнатах. Я быстро сбегала в ванную и приняла душ. Вернулась к столу посвежевшей и в домашнем халатике-мини, который еле прикрывал попец.

— Ух ты! Какая соблазнительная попка у моей племянницы! А про грудь вааааще молчу! — тетя дала мне лёгкого шлепка по заднице и сказала: — Садись скорей, отметим твой приезд. Расскажи мне, как там твои родители поживают, как сестра себя чувствует?

Стол ломился от разных вкусностей: молодая отварная картошка с укропом, маринованные маслята и солёные грузди, домашняя колбаса и жареные цыплята, свежие и солёные помидоры и огурцы, разные салаты, сыр... Но вершиной этой «поляны» был большой хрустальный графин со знаменитой тётиной наливкой из ягод. Не знаю её рецепта, но такой наливки я не до, ни после никогда не пила!

В наливке ощущался вкус малины, смородины, вишни и чего-то ещё. Она была в меру сладкая и крепкая.

Я с удовольствием и аппетитом уплетала еду и пила наливку, не забывая рассказывать о последних новостях в моей семье.

Вскоре я захмелела от наливки и осоловела от еды.

— Э э э! Да ты уже носом клюёшь! — тётя обняла меня за талию и повела в спальню, где уже была расстелена кровать.

— Отдыхай, племяша! Отсыпайся, а завтра утречком мы с тобой в тайгу сходим по грибы и ягоды. Таёжным воздухом подышишь и аппетит нагуляешь. А то худая, как весенний грач! Не кормит тебя моя сестра, что ли...

И чмокнув меня в щёку, тётя Ира удалилась, тихонько прикрыв за собой дверь светёлки.

Я тут же провалилась в крепкий сон, под мерное тиканье часов на стене.

Утром, с первыми лучами солнца, во дворе заорал петух. Его протяжное кукарекууу эхом разнеслось по улице и ему вторили соседские петухи.

Тётушка уже хлопотала по хозяйству, кормила кур и гусей и собирала в курятнике яйца.

Я быстро спрыгнула с кровати и, сделав несколько махов руками и ногами вместо зарядки, пошла в душ.

Выйдя из душа, я переплела свою длинную косу. Глядя на себя в зеркало, я опять решала дилему — обрезать косу или нет. С одной стороны с ней много мороки — она уже по пояс, да и тяжелой стала. А с другой стороны — это была моя гордость! Все девчонки в школе и во дворе дома мне завидовали. Густые волосы красивого каштанового цвета с красным отливом, да ещё слегка вьются.

Я открыла чемодан, достала подарки для тёти и стала раскладывать свои вещи в шкаф и комод. Разложила на тумбочке свою косметику, духи, фен и расчески, резинки и заколки для волос.

Затем, надев лёгкое летнее платье, вышла из дома.

Ко мне сразу подбежал кобель и завилял хвостом. Я погладила собаку, потрепала дружески по загривку и

позвала: — Тётя! Ау? Ты где?

— Тут я! — раздался сзади голос, я даже вздрогнула от неожиданности. Ирина стояла с небольшим лукошком, полным куриных яиц.

— Я смотрю, что Рекс тебя признал. На место, Рекс! — и тётя потянула меня за руку в дом.

— Сейчас будем завтракать. Ты яечню любишь?

— Я всё ем, не перебираю.

— Вот и ладушки! Накрывай на стол в кухне.

— Да, совсем забыла, тётя Ира! Вчера заболтались, не вручила вам подарки. Извините! — я метнулась в комнату и вынесла подарки.

— Это от мамы и отца, а этот от меня — примерь! — я протянула тёте пакет.

— О! Спасибо, племяша! Какой шикарный махровый халат! А какой красивый! Зимой будет в самый раз и сидит на мне как хорошо! А там что? — она указала на упаковки с подарками.

— Открывайте! А то может быть предки не угодили...

В одной упаковке была деревянная шкатулка с хохломской росписью на крышке, вскрытая лаком. В ней лежали бусы из настоящего белого жемчуга и серьги с такими же жемчужинами, обрамлёнными в чернёное серебро. В другой упаковке с небольшим бантиком были французские духи (страшный дефицит в то время)

— Ну вааще! Ну уважили! — восхищённо произнесла Ирина и стала примерять бусы и серьги. Потом подушилась духами, не забыв и меня оросить изысканным ароматом.

— Ах, какой запах! Просто восторг! Видно было, что подарки тётушке очень понравились.

Мы сытно позавтракали и стали собираться по грибы и ягоды.

Тётя была уже на пенсии, хотя пенсионеркой её трудно было назвать. Моложавая, подтянутая, коренастая, как все сибирячки. На лице почти нет морщин, разве что немного на лбу и возле глаз в виде лучиков.

Она в молодости была очень красивой. Да и сейчас ещё миловидная. Сроду не дашь её возраст. Если б ей сделать макияж и приодеть, то отбоя от мужиков не будет! А то живёт вдовой уже n лет...

Дядя умер внезапно от инфаркта, никто и не ожидал. Всегда такой крепкий, жизнерадостный... Наверно смерть сына (погиб в Афгане) сильно ударила по сердцу. Ещё бы! Ведь единственный сын!

— Ну что, племяшка? В лес пойдём? Я по грибы вглубь тайги, а ты — в ближний лес по лесную малину. Там большой малинник около ручья. Не заблудишься. Главное, не отходить от малинника и идти вдоль ручья. Только платье твоё надо переодеть, а то мошкара заест и комары. Сейчас я тебе одёжу дам. У тебя джинсы есть?

— Конечно!

— Доставай! И рубашку с длинным рукавом.

Тётя вынесла из своей комнаты х/б толстовку с длинным рукавом (благо утром всегда прохладно), платок на голову и резиновые полусапожки.

— Э э э! Да у тебя ножка прямо кукольная! — тётя с сомнением окинула взглядом мои ступни.

— Во нога! 40 размер! А у тебя что? — она подняла босую ногу и для большей наглядности поставила ногу на табурет.

— У меня 37 размер.

— Вот я и говорю — балерина с кукольными ножками. То ли дело у меня! Бывало пойдём с мужем в баню париться, поглядит на меня голую мой Максим и скажет...

— Ну тётя! — взмолилась я.

— А что? Тьфу, я совсем забыла, что ты дитё ещё. Мужика ещё между ног не держала...

Я покраснела от смущения и поспешила в свою комнату переодеться.

Когда я в новом прикиде и тетушкиных сапогах вышла к ней, она прыснула от смеха.

— Хороша! Ладно, в сапоги газет натолкаем, авось не спадут!

Она помогла мне завязать платок на голове, спрятав косу.

— Ну вот! Красивый парень! — засмеялась тётя Ира, глядя на меня. Если б не твоя грудь... А грудь у тебя, Светланка... Будь я мужиком, то...

— Ну хватит, тётя Ира!

— Ладно, ладно... не буду больше тебя смущать.

Она вручила мне корзинку под малину и сбрызнула поверх толстовки средством от комаров и гнуса. Вскоре мы отправились в лес.

Идти было недолго. Солнце только поднималось и птичий хор приветствовал его восход. Наконец мы подошли к малиннику.

— Видишь, какая лесная малина? Крупная и сладкая. Рви самую спелую, да в рот не забывай кидать. А я по грибы в тайгу. Если что, кричи погромче — я услышу.

С этими словами тётя удалилась и вскоре пропала из виду за соснами и елями.

Я стала рвать малину. Она действительно была очень ароматной и вкусной. Я медленно продвигалась вдоль малинника, иногда отмахиваясь от назойливой мошкары.

Слушала пение лесных птиц и журчание воды в ручье.

Корзинка наполовину была заполнена ягодами, как вдруг...

С другой стороны малинника выглянула голова медведя.

Он рвал малину со стороны ручья, ловко поддевая ягоды когтями внушительных размеров...

На долю секунды мы оба замерли в ступоре, глядя друг на друга. Потом я завизжала от страха, да так, что громкости моего голоса позавидовали бы оперные певцы!

Выронив из рук корзину, я бросилась бежать. Я неслась, как заправский спринтер (как ещё сапоги не слетели!) Сердце стучало, как бешеное от ужаса и страха. Медведь не отставал. Я всё время слышала его дыхание и хруст веток под его лапами. Ускорившись насколько только могла, я опять рванула вперёд, но вскоре выбилась из сил и замедлила темп. Это меня и спасло от разрыва сердца!

Медведь вырвался вперёд и вскоре скрылся из виду.

Оказывается, он бежал не за мной, а параллельно со мной — с другой стороны малинника. Наверно испугался моего визга (ещё бы!) Когда до меня это дошло, я остановилась, отдышалась и поплелась обратно. Ничего так, малинки поела...

Вот тётка ржать с меня будет! Через полчаса я была уже возле корзины. Быстро нарвав ягод и наполнив корзинку почти до краёв, я пошла назад — к дому, не забыв покричать тёте, что ухожу. А услышала она или нет...

Это было моё первое приключение тем летом на Алтае.

Вскоре последовало второе, которое изменило мою судьбу.