|
|
Новые рассказы 79808 А в попку лучше 11746 +5 В первый раз 5191 +1 Ваши рассказы 4696 +1 Восемнадцать лет 3501 +3 Гетеросексуалы 9373 +4 Группа 13526 +6 Драма 2953 +4 Жена-шлюшка 2648 +2 Женомужчины 2088 Зрелый возраст 1776 +1 Измена 12362 +9 Инцест 12023 +6 Классика 367 Куннилингус 3293 +2 Мастурбация 2269 Минет 13378 +5 Наблюдатели 8088 +4 Не порно 3087 +4 Остальное 1079 Перевод 8127 +10 Пикап истории 734 +2 По принуждению 10819 +4 Подчинение 7296 +5 Поэзия 1483 Рассказы с фото 2557 +2 Романтика 5619 +2 Свингеры 2333 Секс туризм 523 Сексwife & Cuckold 2511 Служебный роман 2449 +1 Случай 10222 Странности 2746 +2 Студенты 3636 +2 Фантазии 3314 +1 Фантастика 2876 +4 Фемдом 1489 +1 Фетиш 3270 +2 Фотопост 788 Экзекуция 3245 Эксклюзив 351 Эротика 1935 +2 Эротическая сказка 2524 +1 Юмористические 1534 |
Нет помехи для потехи Автор: ktgtcnjr Дата: 2 ноября 2013 Инцест, Наблюдатели, В первый раз, Юмористические
(автор – Вилли Эс, самый весёлый эротическмй писатель) 1. Хлебный квас выплеснулся из ковша. Над раскалённой каменкой, как над ведьминым котлом, взметнулся пар: – Пш – шу – у!!. Серафим Иваныч Болдырев, запрокинув голову, допил из ковша остатки кваса. Рыжие струйки потекли по его окладистой бороде. Серафим Иваныч крякнул, утёр усы, и полез на полок. Взяв берёзовый веник, принялся хлестать – понужать себя по спине да по плечам. Веник с шумом метался туда – сюда, листочки обрывались и липли к мокрым плечам, Серафим Иваныч от полноты чувств вскрикивал: – Эхх, разъедрит т – твою до седьмого колена! Напарившись, он, кряхтя, слез с полка. Было нестерпимо жарко, и Серафим Иваныч вышел в предбанник. Рассохшиеся половицы заскрипели под грузным телом купца. Серафим Иваныч сел на лавку. «Скупнуться, что ль?» – подумалось ему. Мысль понравилась – славно было бы после парилки охолонуть. Серафим Иваныч толнул скрипнувшую деревянную дверь. И, по – медвежьи переваливаясь, затрусил от баньки вниз, к речному берегу, мокрыми босыми ногами по высокой траве. Ближе к берегу густо рос ивняк. Возле него Серафим Иваныч вдруг остановился, и отпрянул в сторону, спрятавшись. Раздвинул ветви, смотрит. Перед ним бережок, затон, а в воде, блещущей в августовском закате, хохочут и брызгаются нагие девки. Ту, которая лицом к берегу стояла, купец сразу признал – это была его дворовая девка Ульянка. А вторая спиной стояла, до половины ягодиц в воде. – Ишь, охальницы!.. – пробормотал купец, чуя, как его елдак начал наливаться сладкой истомой. Тут девицы пошли к берегу. Вторая развернулась, и купец ахнул, узнав свою вовосемнадцатилетнюю дочь Глашу. С интересом стал разглядывать её. А и было на что посмотреть: Глаша – девушка кровь с молоком, настоящая купеческая дочь, груди налитые, бёдра пышные, белые, а меж них треуголочка мохнатенька. Глаша что – то сказала Ульянке, та подхватила одёжу, да и убежала. Вышел из укрытия Серафим Иваныч. – Ах, батюшка! Стыд – то какой!.. – увидев его, вскрикнула Глаша. Она схватила с травы свою одёжу и прижала её ко груди, густо покраснев. – Что ж ты, доця, пужливая такая? Неужто тятька твой так страшен? – засмеялся Серафим Иваныч, уперев руки в боки. А дочка – то краснеет, а сама глазом сверкает на стоячий отцов елдак. Купец подошёл к дочери. – Или ты зверя моего испугалась? Не бойся! – сказал он, и своей рукой руку дочери взял, да на свой елдак положил. – Видишь? Он не кусается! Дочка потрогала, погладила – и впрямь, не кусается. – Он ведь, доча, как кажный зверь, ласку любит, чтоб по головке гладили, – говорит купец. Стала дочка гладить елдак по багровой головке. И чувствует, что заныло у ей промеж ног, и всё тело будто горит, и говорит отцу: – Батюшка, – говорит, – я, видать, занемогла, меня чевой – то в жар бросает… – А это, доця, у тебя в нутре огонь разгорается. Смотри, пожар случится! – Как же быть – то, батюшка?! Пойти, что ли, в речку окунуться, чтоб пожар потушить? – Нет, этот пожар не водой – сметанкой тушить надо. Дивно стало девушке, она и спрашивает: – Как это, батюшка – пожар сметанкой тушить? – А ты ляг, доча, на спинку, я покажу. Глаша легла. – Теперь ты ноги разведи, да приподыми, где самый огонь, а я враз и потушу. Дочка сделала, как отец велел. Серафим Иваныч навалился на дочкино белое тело. – Ай! – вскрикнула девушка, становясь бабой. – Ах, батюшка, сладость – то какая! Трудился – трудился купец, и таки – потушил пожар. Весь дымоход дочкин сметанкой заполнил. – Иди, – говорит, – доча, подмойся, а то как бы не забрюхатела. Собрались они, и домой пошли. Дочка – то идёт, да на отца с улыбкой поглядывает. – Батюшка, а ну, как матушка узнает? – А мы ей не скажем. Почто ей об том знать? 2. Супружница Серафим Иваныча, Евдокия Степановна, была женщина охочая до всякой современности да новомодности. Узнает, что в соседней волости знакомые себе человека такого выписали, «агроном» называется. Чтобы, значит, по науке пшеницу да просо сеять, – так подай и мне тоже! Или вот, скажем, сестра её, которая замуж вышла за военного, да в город уехала, подарила как – то Евдокии Степановне книжку, которую один француз написал. Серафим Иваныч как прознал про это, так и говорит: – Мы в восемьсот двенадцатом году одного хранцуза, Наполеонишку, попёрли вон из России – а теперича другой хранцуз ко мне в дом припрётся?! Не бывать тому! Очень разгорячился, и книжку надвое разодрал. А намедни прослышала Евдокия Степановна, что у барынь городских пошла такая новомодность: сыновьям своим, как те в возраст войдут, горничную нанимать. Чтобы, значит, парень по кабакам девок не искал, и дурной болезни не схватил. А у Евдокии – то Степановны сын, Егорушка, семнадцати годков, на год моложе своей сестры Глаши. Вздумалось Евдокии Степановне обучить сынка мужескому ремеслу. Вот призвала она к себе дворовую девку Ульянку. – Дело у меня к тебе есть, Ульянка. Будешь ты теперь прислуживать в спальне баричу. Постель для него согревать. Повзрослел он и для поддержания мужского здоровья ему девица потребна. Здорова ли ты? Не больна ли чем? Ежели заразишь мне сына, запорю на конюшне! – грозно пообещала барыня. Девушка побледнела: – Здорова я, матушка барыня. У нас в роду девки завсегда здоровы были. – Ну так, стало быть, раздевайся да ложись здесь. А я так устрою, чтобы барич сюда явился. Сделала Ульянка по приказу барыни. Отворяется дверь, входит Егорушка. Как увидел он девку на постели, да со всеми прелестями, так и смутился. Сестра – то его старшая, Глаша, девица боевая, а у Егорушки нрав тихий да застенчивый, чуть что, ресницы длинные пушистые опустит, да зальётся румянцем. А барыня тем временем то по двору, то в горнице ходит – похаживает, да всё думает: как там дело делается? Не утерпела, да и пошла посмотреть. Заходит в опочивальню, а Ульянка ей в ноги падает со слезами: – Матушка – барыня, не серчай! Я для барича на всё готовая, да только они сами больно застенчивы, оттого у них елдак не встаёт! – Ах ты, Господи, вот незадача! А ну, лягте, покажьте мне, как вы любитесь! Ульянка и Егорушка улеглись опять голыми. А купчиха около ходит, да всем недовольная ворчит: – Как ты лежишь?! Мальчику ж неудобно! Уйди – кось, неумеха! Смотри, как надо… Скинула барыня с себя одёжу, да возлегла рядом с сыном. Взяла его лежащий елдачок пальцами, нагнула голову, да язычком – то и лизнула. Егорушка разохотился, стал на матушку громоздиться, а барыня расшиперилась пошире. Тут – то Егорушка и познал то место, откуль сам появился. Приладился, куда надо, а дальше природа подсказала. Лежит да наяривает матушку, а та токмо постанывает да подмахивает. Дивно стало Ульянке – где ж такое видано, чтобы сын свою родную мать пользовал? Разве только у собак такое бывает. Позапрошлой зимой дворовая сука Найда принесла выводок щенков. А теперича они подросли. Вот стоит Найда, а на неё то один, то другой молодой кобелёк запрыгнет, и давай свою мать чихвостить! «Видать, природой так заведено. Не зря же поговорка есть: родная кровь – блуду не помеха!» – подумала Ульянка. А на ту пору Серафим Иванычу за каким – то дъяволом понадобилось увидеть супругу. Открыл он дверь в спаленку – и остолбенел, рот разинумши: на кровати мать с сыном вовсю пыхтят! Сначала Серафим Иваныч хотел разгневаться, да передумал: смекнул, что ему на руку такой расклад – ведь он сам дочкину тёрку натирает. Усмехнулся только, да промолвил: – Что, Егорка, сладка ли матушка – то? – Ох, сладка! Так сладка – век бы не слазил! – простонал Егорушка. – То – то же! – сказал Серафим Иваныч, развернулся, да и ушёл. С тех пор так и повелось у них – Егорка матушку пользует, а Серафим Иваныч дочке дырку чешет. Иногда, по субботам, всею семьёй в баню идут. Ульянка тут же суетится – хлопочет, прислуживает. Егорка со временем, окромя матушки, ещё и сестру опробовал. И то верно: Серафим Иваныч мужчина в возрасте, на молодку не всегда сил хватает. А ведь пизда живая, тоже хочет. А Егорушка – он что, бессердечный, что ли? Неужто родную сестру не удоволит? Удоволит, ещё как удоволит! Поставит её рачком, воткнёт елдак в шмоньку – и ну охаживать сестрицу! У ей только половинки белые здрагивают. Ай, скусность какая… Весёлая жизнь пошла в доме купца Болдырева! Видать, не зря в народе говорят: «Родная кровь – не помеха блуду».
4195 1 8192 6 +7.68 [41] Комментарии 1
Зарегистрируйтесь и оставьте комментарий
Последние рассказы автора ktgtcnjr |
Все комментарии +16
Форум +3
|
Проститутки Иркутска Эротические рассказы |
© 1997 - 2024 bestweapon.net
|