Внезапный хруст разбитого стекла вернул меня к реальности. Едкое безмолвие настолько надоело, что я невольно обрадовался, когда бокал недопитого Хеннесси звучно приземлился на паркет. Казалось, что вместе с ним разбилось вдребезги мое душевное спокойствие.
Напряжение росло стремительнее, чем скорость моих окончательно запутавшихся мыслей. Я был разъярен до предела, а помочь себе не мог никак. Поглощение янтарной жидкости и сигаретного дыма меня не успокаивали, и я со злости зашвырнул полупустую бутылку в сторону камина, но попал в вазу. Да и черт с ней, она мне никогда не нравилась. Дешевая безвкусица, подаренная мне Евой, была скорее памятью о ее хозяйке, чем украшением интерьера.
Давно хотел убрать эту ошибку гончарного ремесла, но совесть не позволяла. Точно так же не мог я забыть Еву, плавные изгибы ее тела и бездонные омуты коварных, но красивых глаз. Женщина, которая всю жизнь не давала покоя моим мыслям и чувствам, снова бесцеремонным образом вламывалась в мою размеренную жизнь обеспеченного холостяка.
До сих пор ломаю голову над вопросом, что ее влекло ко мне больше – деньги или зов плоти. Женщина – загадка. Скромный ангел и алчная дьяволица. Одно знаю точно – я желал ее всегда. В какой – то момент даже любил и задумывался о детях. Стоило мне сказать Еве об этом, как черноволосая бестия исчезла из моей жизни. Я искал ее, но результаты были плачевными. Пришлось смириться.
С тех пор прошло почти двадцать лет. Доходы от финансово – промышленного концерна, совладельцем которого я являюсь, постоянно растут. Семьей я не обременен. Мне доступны любые развлечения и материальные блага. Каждый день расписан посекундно. Чем Вам не рай?
Мое пребывание в собственном Эдеме было перечеркнуто не грехопадением вследствие козней коварного змея – искусителя, а одним единственным сообщением в Фейсбуке, что на самом деле намного хуже и опаснее, потому что написала его Ева.
Она нашла меня спустя столько лет! Я был счастлив, что увижу мою любимую женщину снова, и одновременно зол, ведь Ева долгие годы не думала обо мне и нагло сбежала. Я хотел ее, безумно хотел.
Полчаса назад я злился, а теперь переживаю, как мальчишка, и сжимаю в руках шикарный букет бордовых роз. Я хотел отпустить водителя домой, но подумал, что тогда я буду ехать слишком быстро и вместо номера в гостинице и прекрасной дамы мне будут светить лишь больничная палата и пышнотелая старушка в белом халате.
Я несколько раз поинтересовался у прислуги, пока крутился перед зеркалом, хорошо ли я выгляжу. Спросил у водителя, красивый ли я выбрал букет. Глупо и по – детски. Ну конечно же я выгляжу на все сто, а точнее на сотни тысяч зеленых бумажек, если я одет в брендовые тряпки, а наручные часы мои стоят столько, что распорядись я этими средствами иным способом, у миллионов африканских детей было бы сытое детство.
Наконец – то мы подъехали. Я спешу к главному входу, чуть ли не сбивая с ног прохожих на своем пути. Одного из них я все – таки сбил, точнее, одну. Мы столкнулись в дверях. Я, сорокадвухлетний мужик крепкого телосложения и с мечтательной душой поэта, и юная леди, хрупкая и очаровательно красивая. Боже, какая восхитительно нежная кожа! Я помог ей подняться, почувствовав себя при этом неуклюжим медведем, при чем еще и виноватым. Несколько секунд я держал в руках ее теплую ладонь, не желая отпускать.
– Простите, я такая неловкая, – оправдывалась девушка и смущенно прятала глаза.
– Нет, это вы меня простите, я был так ослеплен вашей неземной красотой, что не заметил, где дверь (я врал, потому что изначально я спешил к Еве, а внешность юной девы сразила меня наповал лишь после того, как я столкнулся с ней взглядом, сбив ее на пороге). – Ответил я, все еще не отпуская ее руки.
– Ваш букет, я помяла его. Ваша жена теперь обидится, а мене даже нечем возместить ущерб, денег у меня нет.
– Пожалуй, мне хватит и поцелуя, – я размышлял вслух, ожидая отказа. Девушка и так напугана.
Не успел я опомниться, как она придвинулась ближе и чмокнула меня в щечку. Этот целомудренный поцелуй был таким нежным и волнующим, меня еще никто так не целовал. Я таял, я хотел плавиться и умирать в ее робких объятиях. Я бы научил мою сладкую искусству любви, расцеловал бы ее молодые грудки и маленькие сосочки …
– Мне пора, прощайте.
– Вы спешите?
– Очень.
– Этот букет – Вам!
– Но Ваша жена …
– Нет у меня никакой жены! – я не дал ей договорить и впился губами в ее губки.
Я впитывал изгибы ее тела, ее запах. И не только я реагировал на ее прекрасное тело. Так не хотелось отпускать прекрасную незнакомку, но она вырвалась из моих объятий.
– Спасибо за цветы, мне никто не дарил таких красивых букетов. А если честно, мне никогда не дарили цветов. Вы очень милый!
Я не успел ничего ответить, девушка взяла букет и убежала. Минут пять я не мог понять, что я здесь делаю и почему я не побежал за ней следом, не спросил ее имени или не взял хотя бы номер телефона. Чувствовал себя идиотом. В кармане завибрировал телефон.
– Где тебя носит, Гоша?! Я уже пятнадцать минут жду! – возмущалась Ева.
– Перестань кричать, – ответил я и бросил трубку.
Я не знал, стоит ли мне подниматься в ее номер. Чего хочет от меня эта коварная женщина? Хотя, какая разница. Чары Евы на меня уже не действуют. Несколько часов любовных утех, и я свободно ее покину. Пожалуй, стоит попробовать. Заодно послушаю, как Ева объяснит свое долгое отсутствие в моей жизни.
На автопилоте захожу в холл, иду к лифту и поднимаюсь на седьмой этаж. Нахожу ее номер, открываю дверь. Ева встречает меня в одних трусиках. Фигура неплохо сохранилась – аппетитная выпуклая попка, большая грудь, округлые линии бедер – ей есть чем гордиться.
– Гоша, ты нисколько не постарел, весь такой важный, – Ева даже не поздоровалась.
– Ты тоже хорошо выглядишь, – ответил я.
– Раньше ты был более щедрым на комплименты, да и на подарки тоже.
– А тебя только это интересует?
– Нет, меня еще интересуешь ты, любимый! Я так скучала!
Я сел в кресло и наблюдал за Евой.
– Хочешь меня? – дразнила Ева, теребя изящными аристократическими пальчиками свои соски.
Я кивнул в ответ.
– Смотри, какие они твердые, спелые, как вишенки, сладкие вишенки. Хочешь их лизнуть?
Я потянулся губами к ее груди, но Ева не дала мне ощутить ее вкус. Мне достался только волнующий аромат ее тела. Что только не вытворяла эта женщина! Вы когда – нибудь сгорали от неистового желания? Вот так и я сейчас был объят нетерпеливым пламенем жажды обладания.
Ева игриво облизнула указательный пальчик и стала водить им вокруг сосков. Взяв в ротик еще два пальчика, она их посасывала и причмокивала. Влажные пальчики отправились к заветному треугольнику. Трусики Ева не снимала. Ее ручка нырнула под крохотный прозрачный лоскуток ткани, и мне оставалось только догадываться, что происходит – она натирает клитор или просунула пальчики внутрь … Очевидно одно – трусики ее были насквозь мокрыми, а мой член стоял колом и просился на свободу.
Мне казалось, что игра продолжится дальше, но я ошибался. Ева освободила меня от галстука и медленно расстегивала пуговицы моей рубашки. Пользуясь моментом, я припал к ее груди подобно голодному младенцу, посасывая и покусывая вкусные бугорочки – вишенки.
Сквозь штаны Ева поглаживает выступающий бугор, а затем приспускает их вниз и ее тонкие пальчики оплетают легкой паутинкой мой стальной стержень. Я даже не ищу ее губы для страстного поцелуя, мне хочется ощутить, как моя горячая женщина опустит их на мой член и начнет ласкать его.
Ева словно прочитала мои мысли. И вот одна рука мнет соскучившиеся за ее прикосновениями яички, а вторая скользит вдоль ствола. Язычок то порхает по лиловой головке, то опускается ниже и ласкает мошонку. Сначала мне кажется, что я терпел слишком долго и могу кончить сразу. Пытаюсь себя сдерживать.
– Расслабь губки, Ева, – прошу ее, прерывисто дыша.
Она расслабляет губки и нежно обнимает ими мой член. Губки такие мягкие, теплые, нежные. Стенки ее ротика так приятно обволакивают, хочется вонзаться в него снова и снова.
– Вот так, да, продолжай, не останавливайся, – снова обращаюсь к ней.
Запускаю ладонь в ее волосы и притягиваю ближе, пусть глотает глубже и глубже. Теперь я сам насаживаю голову Евы на свой стальной стержень, а она покорно смотрит мне в глаза. Вам же больше нравится, когда Ваша женщина не закрывает глаза, когда ласкает ваш член, а продолжает зрительный контакт. И мне так нравится больше, это возбуждает. Точно так же, я уверен, ей нравится видеть воочию, как мой стальной стержень погружается в ее ротик, плавно выскальзывает обратно и поглощается им снова.
Слышу, как Ева мычит от удовольствия и мне становится неизвестно, кто из нас закончит первым … Я или она? Уж что – что, а минет она любит и делает его мастерски.
И все – таки хочется ее аппетитную выпуклую попку. Не зря же Ева во время минета ласкала свою дырочку пальчиками – она прямо раскрывается мне навстречу. Чертовка словно прочитала мои мысли, она повернулась ко мне упругими булочками и выгнула спинку дугой, выпятив попку мне навстречу.
Открытый и приветливый взгляд ее шоколадного глаза так и манил меня внутрь. Ева его хорошенько подготовила, разработав ловкими пальчиками и обильно смазав влагалищными соками. Наблюдаю, как она уже в нетерпении, хочет, чтобы я терзал ее смачную звездочку, но не тут –то было.
Настала моя очередь поиграть. Я неторопливо трусь членом об ее попку, но не вхожу внутрь. Ева чувствует его могучую твердость и огненный жар прикосновений.
– Ну давай же, не медли, моя попка уже соскучилась, – хныкает моя капризная женщина.
– Не торопись, Ева, я хочу насладиться каждой секундой слияния наших тел. И кого – то не мешало бы наказать.
– Накажи меня за то, что я тебя дразнила!
Ну уж нет! Сейчас она ожидает грубости, а я буду нежным. Пусть помучается. Глажу головкой ее нижние губки, вожу ею по набухшему клитору. Ева постанывает. Выкручиваю соски и нежно целую между лопаток мраморную холодную кожу. Ее ручка тянется к моему члену, пытаясь погрузить его в свое разгоряченное лоно, но я не позволяю. Разрешаю лишь погладить мошонку. Ева начинает ее ласкать, а после – уже легонько царапает ноготками.
Смачно шлепаю ее по попке и направляю ее пальчики вместе со своими ей в ротик. Ева жадно облизывает и посасывает их. И вот уже головку обнимают створки ее текущей щелочки. Специально не вхожу глубже. Я знаю, как ей хочется заполнить оставшуюся пустоту, но еще не время. А Ева уже вся течет, меня заводят хлюпающие звуки, но в то же время хочется тесной и упругой дырочки.
Помню до сих пор, какие оргазмы испытывает Ева, когда я жалю ее попку. Но сегодня королем бала буду я, пора ей почувствовать и мою власть. Первый оргазм будет явно моим. Глажу колечко ее ануса, дразню. Ева же заполняет пальчиками свою жадную дырочку, натирает пульсирующий клитор. И вот я вхожу плавно и неторопливо, словно осматриваясь. И снова только головка проникает внутрь. Несколько медленных движений, и я не выдерживаю, вонзаюсь глубже. Толчки все сильнее. До чего же туго и приятно! Ева уже не постанывает, она хрипло рычит и извивается подо мной.
Она, конечно же, ожидает, что я заполню ее узкий туннель своим семенем, но я решаю сделать по – своему. Достаю член из ее попки и требую взять его в ротик. Ева нехотя начинает сосать. А я совсем озверел, беру ее за голову и яростно трахаю в рот. Быстро и остервенело, пока густая струя спермы не выстрелит ей в небо. Ева послушно глотает, ей нравится мой вкус. А мне нравится кормить ее своей жидкостью, особенно, когда она сама выпрашивает кончить ей в ротик, а не в остальные дырочки. Ненасытная женщина, но сегодня явно не ее день.
Не успел я насладиться близостью, как меня начали одолевать навязчивые мысли о прекрасной незнакомке. Мне вдруг стало стыдно, что я был с другой женщиной вместо того, чтобы держать в своих объятиях ее. Я чувствовал себя провинившимся изменщиком, совесть пыталась проникнуть в мою душу из всех возможных щелей.
Я начал быстро натягивать на себя одежду. Захотелось покинуть место своего грехопадения как можно скорее. Казалось, что мне здесь трудно дышать и не хватает хотя бы глоточка свежего воздуха.
Закругленный носок отшлифованного до блеска ботинка уже упирался в порог. Я готов был перешагнуть его и очутиться на воле, но не тут – то было.
– Гоша, ты так быстро убегаешь, даже не хочешь познакомиться с дочкой, – как бы невзначай обронила свои слова Ева.
– У тебя есть дочь? – От удивления я застыл в дверном проеме.
– Не у меня, а у нас. Ты же всегда хотел стать отцом для нашей девочки, – чертовка, она пыталась подцепить меня на крючок, воркуя приторным голоском и надавливая на открытые раны.
– Ни за что не поверю, что такая стерва как ты решилась пожертвовать своей фигурой ради счастья материнства.
– Не понимаю, о чем ты! Я очень люблю Машеньку, – Ева пыталась изобразить светлые чувства, но ее лицо искажалось гримасой злобы и притворства.
– Ты ничего не хочешь мне объяснить? – Я не мог понять, какую игру затеяла эта порочная женщина, необходима была какая – либо информация, объективность которой я бы проверил позже.
– Георгий, ты же спешишь, вот и уходи. Мы сами зайдем к тебе в гости завтра утром.
С этими словами Ева буквально вытолкала меня за дверь, да я и не сопротивлялся особо. Все равно врет, нет у нее, а тем более – у нас никакой дочери.
Тем не менее, весь дальнейший день не клеился. Бумаги валились из моих рук, свежесваренный кофе я проливал себе на брюки – хорошо, что я пью не горячий. Спать я лег рано. Мне снилась моя прекрасная незнакомка, я мечтал о ней во сне и наяву.
Я видел перед собою ночное море и отражение в нем ярчайших звездных бусин. Полная луна нависла над нашими телами и делала их мраморно – белыми, освещая тусклым светом. Мы идем по мокрому песку босиком, и едва заметные следы сейчас слижут подступающие к берегу волны. Я бегу им навстречу вместе с незнакомкой, отдавая себя теплой и мягкой воде. Волны качают нас, словно заботливые мамы в момент исполнения колыбельной. Не выпускаю ее хрупкой руки, плывем к берегу.
Мы стоим на песке, наблюдая за морем – я и юная дева из моих грез. Я обнимаю ее сзади. Наша одежда мокрая и прилипает к телу. Незнакомка прижимается ко мне плотнее, и я жадно впитываю соленый привкус ее кожи, когда легким поцелуем касаюсь нежной шейки. Мои ладони согревают ее живот, но бояться скользнуть ниже и опробовать плавную округлость линии бедер или коснуться заветного бутона и забраться в него хоть пальчиком, чтобы ощутить его жар и собрать сладкий нектар.
Мне хочется взглянуть на ее обнаженную грудь, гладить ее, целовать, пробовать на вкус окаменевшие от холода сосочки, но я себя сдерживаю. Пусть еще немного продлится пытка предвкушением близости.
Желания мои разбились о твердую стену реальности.
Настойчивый стук в дверь развеял все мои грезы. Нарисовалось испуганное лицо дворецкого Егорыча:
– Доброе утро, Георгий Владимирович, простите ради Бога, я пытался ей объяснить …
– Гоша, ты в таком виде собрался с дочкой знакомиться?! – Возмущенно прошипела Ева и втиснулась в мою спальню не смотря на сопротивление Егорыча.
Такого поворота событий я не ожидал. С трудом выгнав Еву из комнаты, привожу себя в порядок и спускаюсь в гостиную. Вы даже не догадываетесь, что я там увидел, а точнее, кого …
– Знакомьтесь, Машенька, это твой папа, – проворковала Ева, – он теперь будет жить с нами.
Передо мной стояла та самая девушка … Ангел из моих снов. Та, которую я неистово желал, оказывается, моя дочь. Я готов был провалиться сквозь землю. Стыд и страх подобно скользким ползучим гадам щекотали меня изнутри. И какой я отец после того, как целовал собственную дочь? Нет мне прощения и никогда не будет. Хочется убежать, но я же не трус, а взрослый и самостоятельный мужчина. Мужчина, который запутался и не знает, как ему быть дальше. Мои мысли прервала Ева:
– Ты покажешь Маше ее спальню, или нам самим выбрать ей комнату, которая понравится? Гоша, не стой как истукан, девочка устала после долгой и изнурительной дороги, пусть поспит и отдохнет.
Все это время моя дочь стояла, молча, бледная. Я не мог понять, какие чувства блуждают в ее прекрасной головке. Ей так же стыдно и страшно, как и мне или просто все равно, или она меня вообще ненавидит?
– Ева, ты хочешь, чтобы Маша жила со мной, – переспросил я, не веря своему счастью и одновременно наказанию.
– Конечно, семья же должна быть полноценной – мы и наша дочь, все вместе!
– А с каких пор у нас семья?
– Мы разве тебе не родные?!
– Я с тобой отдельно поговорю на эту тему. Егорыч покажет вам комнаты. Оставьте меня пока одного.
К счастью, мою просьбу исполнили, и я остался наедине с собой. Конечно, я могу отказать Еве, и пусть живут отдельно, но тогда я не смогу так часто видеть свою дочь. Если же я соглашусь, то ежедневно буду подвергаться искушению, бороться с самим собой, и это противостояние – не из легких. Чувствую себя моральным уродом, и все же думаю о ней.
Тогда я еще не знал, что наши спальни будет разделять лишь тонкая стена, а я даже перед сном не смогу чмокнуть свою дочь в щечку, чтобы не будить в себе зверя.
