В коротком белом платьице на тонких лямочках девушка (ее зовут Цветок Абрикоса, а вы думали как?) открывает дверь своего дома среди красных роз, прижимая к маленькой груди пакет из супермаркета. На кухне (на этой кухне никто ни разу не заваривал даже чай, но проницательный зритель уже догадывается, для чего на самом деле бывают кухни) Цветок Абрикоса достает из бумажного пакета гроздь спелых бананов. (Бананы — это символ, гениальная находка сценариста). Крупным планом: сливная дырка раковины, рядом с которой падают бананы, но ни один не может пролезть сквозь решетку. (Это еще один символ, намек на ханжество филистерского мира старой европейской цивилизации). Ее тонкая девственная рука поворачивает кран — еблысь! Кран ломается. В потолок ударяет струя воды. Не просто ударяет, струя бьет ритмично. (Это символ — находка сценариста). Крупным планом маленькие сиськи Цветка Абрикоса, обтянутые промокшим платьицем. Соски — пули. Лицо потерянной девочки, слезы на глазах крупным планом, испуг. Цветок Абрикоса лепечет в телефон: Биттегутентаг... водопрофодчихь битте, вассер хуярит нах потолоккен, я есть погибайтен, пиздецбананен.

Бим-бом! Звонокен! — застенчиво радуется Цветок Абрикоса. Она в мокром платье радостно открывает дверь. На крылечке Водопроводчихь метрдевяносто, ковбойская рубашка, блюджинс и желтые рабочие ботинки. В руках гаечный ключ размером с бейсбольную биту и весом в десять килограмм. Розовая краска восторга заливает застенчивое личико Цветка Абрикоса. (Гениальная находка специалиста по веществам при съемочной группе — актрисе дают запить горячей водой горсть таблеток никатиновой кислоты). Водопроводчихь: васисдас? Цветок Абрикоса: я есть ошень промокайтен. Майн есть ошень холодный в мокрый платье. Я щас снимайт мокрый одевалкин и согреваться. Она пытается снять платье, но оно прилипло. Водопроводчик, роняя гаечный ключ: я есть мастер, надыть скручивать. Он скручивает с нее мокрое платье чулком.

Данке, — говорит Цветок Абрикоса, оставаясь в стрингах, — видишь ли, Водопроводчихь, ранние год моей писькен прошли в Горах Кении, где май родители изучаль дикий бабочка унд гориллен. В Горах Кении все юный девушк бегать налегке, лето всегда, никто не считает это стыдно. Я вернулся в фатерленд недафно, не успеваль привыкайт к тяжелой одежд. Вставной эпизод-воспоминание: голая Цветок Абрикоса гуляет по джунглям, виляя жопой с кулачок. (Сцена джунглей снимались здесь же в Ганновере, на Фикусштрассе 8 в садовом центре).

Ой! — вскрикивает Цветок Абрикоса, прикрывая рот ладошкой, — я забывайт! Фодопрофодчихь, я показайт щаз тебе кран.

Найн, май пупфен! Щас я буду показайт тебе кран! — Водопроводик расстегивает ширинку джинсов. Ширинка длиной ниже колена крупным планом, — май пупфен! Водопроводчик притягивает Цветок Абрикоса к себе за ниточки трусов и всовывает ей слоновий хобот в пипиську.

О! — говорит Цветок Абрикоса. Звенит посуда в кухонном шкафу, Водопроводчик ебет деву на столе.

О! — говорит Цветок Абрикоса, — какой сладкий боль! Из ушей у актрисы начинает идти дым. (Гениальная находка специалиста по пиротехнике. В уши актрисы вставлены дымовые шашки бундесвера) Аааа! Аааа! Ааааа! — и она теряет сознание от оргазма. Крупным планом: дым, белки закатившихся глаз под приоткрытыми веками. (Гениальная работа оператора). Водопроводчик продолжает ебать безжизненную Цветок Абрикоса. Стол, на котором он ебет Цветок Абрикоса, подламывается. Водопроводчик задевает ботинком штатив софита осветителя. Софит падает в кадр. (Гениальная работа оператора, проснимавшего семь лет в горячих точках). Оператор продолжает снимать наебнувшийся софит и девушку-осветителя в рабочем комбинезоне, надетом на голое тело). Плотная девушка осветитель в кадре: О, найн! Развивалься лампочка! Надо вставить нофый лампочка!

Айн момент! Щас я тебе вставлю лампочка, — рычит Водопроводчик, набрасываясь на девушку осветителя со словами майпупфен. Опрератор продолжает снимать. Водопроводчик бросает осветителя поперек Цветка Абрикоса и ебет осветителя прямо на ней. Оператор как ни в чем не бывало продолжает снимать. (Семь лет в горячих точках). Девушка оператор стонет и теряет сознание от оргазма. Мертвые глаза крупным планом. Водопроводчик поборачиввает бычью шею и видит оператора. Он подошел слишком близко, это была его первая ошибка за всю карьеру, и последняя.

О! Май пупфен, — кричит Водопроводчик оператору, и бросается на него. Камера падает на голое тело осветительницы и продолжает снимать. В поле резкости попадает удирающий оператор, который хочет выскочить в окно, но застревает в горшках герани. Видно, как Водопроводчик срывает с оператора шорты и ебет того в жопу. Оператор срывающимся голосом по мобиле вызывает полицию: майн жопа, — стонет он, — зекс унд фюрцихь сантимитэрхух ебайт маньякен, битте. Оператора ебут в реальном масштабе времени. С ноги дверь открывает девушка-полицай — младшая сестра Шваренэггера. Хэндехох! Происходит драка Водопроводчика и Брунгильды-полицейской. Он хуярит ее гаечным ключом между глаз. Видны искры любви. Дастишьфантастишь! — говорит девушка-полицай, целуя Водопроводчика. О, Май пупфен! — он ебет ее долго, она теряет сознание от оргазма. Но тут проницательный зритель понимает, что у видеокамеры начинает садиться аккумулятор, и Водопроводчик замечает камеру, мигающую индикатором зарядки. Огромный хуй Водопроводчика приближается к объективу. О! Май пупфен! — последнее, что слышит зритель. Экран меркнет. Звучит тревожная музыка.