...В тот раз мы оба едва не умерли от изнеможения. Настолько исхудали и осунулись, что все друзья и знакомые были уверены в нашей тяжёлой болезни:
«Что с вами произошло? Как-то резко оба отощали за выходные. Осунулись, тени под глазами, глаза запали. У Данилы только глаза и остались. А у Римки так вообще лицо как топор, и глазищи огнём горят! Смотреть страшно! Но красиво, правда».
…
Лучший друг Данилы, Силантий, старый друг ещё со школы, по кличке Слон, как никто другой понимающий его, несколько раз доверительно говорил обо мне:
«Дунадан, ты должен беречь Римку. Я знаю её с самого вашего начала. И прекрасно помню какая она была, ещё до свадьбы. Она очень изменилась с тех пор, за такое короткое время. Серый утёнок стал прекрасным белым лебедем. Ты не думай, что именно ты создал её такую, как Пигмалион Галатею, нет. Не ты огранил этот шероховатый алмаз, не ты превратил его в чудесный яркий бриллиант. Это ваша любовь сделала. Она любит тебя. И ты обязан всегда ценить и беречь эту чудесную животворящую атмосферу вашей любви. Помни это, Дунадан. Не удержишь эту призрачную бабочку, пропадёт всё».
Данила смущён: «Да я понимаю это, Сила, правда. Это сошло на нас свыше»…
Слон при встрече всегда целует мне руку, он такой один во всей моей жизни, и постоянно даёт мне понять как он восхищён мною и поражён переменами. И не упускает случая указать, что я благотворно воздействую на его Дунадана. При этом Сила никогда не переступает порог дружеских, близких, но очень строго структурированных отношений. И он давно стал для меня авторитетом круче даже Данилы. И даже в чём-то наставником. Смотрю ему в глаза всегда с некоторой опаской — всё кажется, что Сила видит меня насквозь. Да и для самого Дана его слово практически непререкаемо…
Говорю о Слоне потому, что он очень важен для нас, и это в дальнейшем станет понятно, я надеюсь...
...
Друзья Данилы часто бывают у нас, но ни один из них ни разу не видел никакого засвета. В этом я придерживаюсь строгих принципов. Всё должно быть на своём месте, всё отдельно: котлеты и мухи, друзья мужа и зрители эпизодов…
Мы с мужем часто обсуждаем это, и Дан даже предлагал мне поэкспериментировать с кем-то из его новых товарищей, тем более, что мы оба постоянно замечаем особое внимание ко мне с их стороны, но я упёрлась, и — ни в какую! С друзьями — никаких засветов!
Вот в кругу Данилы есть одна странная девушка, Людмила, с постоянными «Распахнутыми Вратами», промежностью нараспашку и выставленными на всеобщее обозрение трусами. Но Дану стиль Людмилы не нравится, грубый очень, прямолинейный, всегда предсказуемый и не всегда эффектный.
Ничего общего с нашим стилем моих засветов — как коротких деликатных вспышек. Людмила каждый раз садится, расставив ноги как можно шире, задирает подол как можно выше и выставляет свои трусы, нахраписто и безцеремонно прессуя мужскую психику. В её присутствии можно буквально часами пялиться на её просак, и ничего не изменится!Вот пусть она и светит перед нашими друзьями, а я не буду!
На работе я хотя и ношу летом мини и босоножки на каблуке, но неизменно и аккуратно придерживаюсь «строгого стиля» — никаких засветов. Это тот же принцип разделения функций — всё отдельно. Никто из сослуживцев ни разу ещё не смог заглянуть мне под юбку, во всяком случае с моего ведома, хотя посматривают многие, я постоянно ловлю плотоядные взгляды.
...
С одной сотрудницей, Алёной, я сблизилась, и мы подружились. Причём, определённо инициативу проявила она.
Алёна молодая, старше меня всего года на три, голубоглазая платиновая блондинка, ростом немного пониже меня, чуть-чуть пухленькая, но с тонкой талией и красивой выпуклой грудью. Она производит на мужчин сильное впечатление, все без исключения засматриваются на её красивые длинные ножки, а она их смело открывает.
Алёна интересуется всякой магией и оккультными тайнами, и не просто увлекается, но реально многое знает и многое понимает в этих делах...
Когда мы с ней рядом, то являем собой, наверное, интересное зрелище для противоположного пола — обе хороши, но совершенно по-разному, и разной масти. Конечно, Алёна гораздо красивее меня, и грудь её больше. У меня, пожалуй, только волосы лучше, но так как Алёна яркая блондинка, то цвет скрадывает этот её маленький минус. Во всём остальном моя подруга меня превосходит, и это очевидно. Однако Данила позднее сказал, что я кажусь ему гораздо красивее Алёны, она слишком кукольного типа, а во мне сразу виден характер, личность, порода просто бросается в глаза, а уж мои золотисто-русые медовые волосы, такие густые и шелковистые, — это вообще отпад!
Ну, мой муж не может быть объективен, и такая его оценка только лишний раз подтверждает это. Да и вообще, кажется, он просто смеётся надо мной. Ну и ладно! Я не парюсь по этому поводу. У меня замечательная, умная и очень красивая подруга, и это здорово! И сама Алёна откровенно сказала мне, что я тоже очень нравлюсь ей, и внутренне, и внешне, и она очень рада быть моей подругой.
Муж Алёны, Игнат, работает там же, вместе с нами. Мне он сразу понравился. Очень симпатичный молодой мужчина, стройный, пониже моего Данилы, спортивный, и всегда красиво одет, часто в модных шароварах, чёрных и блестящих. Игнат очень увлечён спортом, теориями правильного питания и вообще здорового образа жизни...
Как-то так случилось, что Алёна начала при встрече целовать меня в губы. Первый раз я даже растерялась. Конечно, я понимала, что целоваться с девушкой не то же самое, что с мужчиной, и многие не видят в этом ничего особенного, и многие девочки и девушки целуются с подругами. Но всё же, всё же…
Заметив мою растерянность, Алёна засмеялась: «Ладно тебе, не смущайся, что тут такого»! При этом она обняла меня и прямо на глазах Игната крепко поцеловала в губы. И мне понравилось!С того случая я сама часто и охотно целую Алёну. И должна признаться, что целовать такую красотку — это очень и очень приятно… Игнат старательно делает серьёзный и суровый вид и бормочет: «Будет вам лизаться, куколки»…
Алёна, целуя меня, временами отстраняется и внимательно рассматривает моё лицо. На мой вопрос она ответила: «Видишь ли, Римма, ты удивительная. Твои глаза просто завораживают. У меня, скажем, они голубого цвета, и это не слишком выразительно. Даже чересчур простенько. Хотя большинству мужчин нравится, но я-то знаю свой кукольный облик. А у тебя они чистого серого цвета. При этом радужка состоит как бы из множества кусочков, по краям имеющих ободок где-то более светлого а где-то более тёмного оттенка.
И все эти кусочки искрятся и переливаются как стёклышки, как льдинки в калейдоскопе. И это очаровывает. В твои глаза можно смотреть неотрывно и безконечно. Временами в них вспыхивает свет, иногда эти льдинки так и веют холодом, а иногда они тёплые и ласкают нежнейшим теплом. В твоих глазах лёд, ясное серебро и волшебство Луны. А временами эти громадные глазищи темнеют и становятся как глубокие омуты. Превращения эти просто неописуемы! Ты ворожея, даже если не знаешь этого....
Наверное, я влюбилась, Римка. Я чувствую потребность смотреть на тебя и любоваться тобой, и не могу оторваться. Твоё лицо поразительно. Боже, как ты хороша! Чем дольше всматриваешься в тебя, тем больше раскрывается твоя прелесть. Ты невероятно глубока, я будто заглядываю в пропасть. Я любуюсь тобой и от восторга хочу плакать! Твой нос, твой рот, ушки, щёки, твои руки, ноги, талия, волосы, твои движения — всё прекрасно. Твоя походка — тебя будто плавно несёт воздух у тебя за спиной, а ты Царица Льда»!
Я опешила и смутилась: «Ну что ты, Алёна, дорогая! Ты гораздо красивее меня. Да и внешность моя далека от идеала, и совсем не классическая! Всё, что ты перичислила, отнюдь не образцовых форм, не выдумывай. А уж характерец мой»!
«Нет, Римма, я, конечно, понимаю, абсолюта нет. И ты не идеал, само собой. Но все твои черты, и весь твой облик в целом, всё настолько характерно и обворожительно, что просто невозможно не влюбиться. И я втюрилась. Позволь же мне любить тебя, подружка моя милая». И наши губы вновь слились в долгом нежном поцелуе...
...
Домой с работы мы ездим на одном автобусе, только они выходят на три остановки раньше меня. Бывает, что Алёна приглашает меня зайти к ним выпить чаю, поболтать, пообщаться свободно, по-уральски, без оков рабочего процесса. Однажды она обратила моё внимание на Игната: «Смотри, как он смотрит на тебя. Ты ему очень нравишься. И он возбуждён от этого. Только погляди как топорщатся у него штаны спереди. Да у него встал, ух ты»!
Алёна как-то у них дома заставила меня целоваться с Игнатом «по-дружески». Я поупиралась, но была вынуждена уступить напору подруги. Игнат поцеловал меня в губы, а я ответила ему. После этого мы теперь при каждой встрече целуемся, и целуемся не просто, а взасос. Вот так Игнат сделался не только мужем моей подруги, но моим собственным другом. Мы с ним уже вовсю «сосались» и у них дома, и в их подъезде, и на работе, и в автобусе, и на улице за ларьком. Но Игнат руки не распускает, ни разу не позволил себе потискать титьки или залезть под юбку.
Естественно, я рассказала Дану об Алёне и Игнате, и о наших с ним поцелуях. Данила очень интересуется психологией и сталкингом. Последнее для меня вообще тёмный лес, я больше увлекаюсь понятной мне сексологией. С трепетом жду его вердикта. Муж подумал и своё отношение к этому выразил таким образом:
«Девочка моя, наши с тобой отношения это, конечно, главное в нашей жизни, в моей жизни. И я очень заинтересован и очень хочу чтобы наши отношения были прочными и всё время только укреплялись. Но сильными могут быть отношения только сильных личностей. А сильная личность должна иметь достаточное личное пространство для развития. В том числе и сексуальное личное пространство.
Как бы я не ощущал тебя и нашу с тобой связь идеальными, но я понимаю, что ты реальный человек, со своим характером, судьбой, особенностями. Я вижу твоё сильное желание сделать меня единственным центром твоей жизни, но это — подсознательная попытка вернуться в детство и получить что-то недополученное. Думаю, лучше не возвращаться назад, а идти вперёд, развиваться, расти. Я не хочу быть твоим единственным эмоциональным и сексуальным партнёром, не буду твоей тюрьмой.
Грани твоей личности должны отражать твоих партнёров. Пусть они будут многочисленны и разнообразны. Я хочу видеть, что другие мужчины тоже желают тебя. И как бы я ни ревновал, но эта ревность только усиливает мою любовь и моё восхищение тобой, мой интерес к тебе. Мы же реализуем это в твоих засветах, в эпизодах, и это украшает и разнообразит нашу жизнь.
Психоаналитики утверждают, что чрезмерное «замыкание» на единственном партнёре обусловлено невротической потребностью в слиянии и симбиотических отношениях, что является производным детских травм. Знаю, ты в детстве перенесла немало, и хотя твои родители очень любили (и любят) тебя и всегда заботились о тебе, но ты приобрела много психологических комплексов, наузов. И я очень хочу помочь тебе преодолеть все эти твои зажимы.
Поэтому я не только не против твоего личного пространства, но и приветствую его всеми силами. Чем больше твой личный ареал, чем он разнообразнее и многограннее, чем больше у тебя контактов, на основе примата нашей связи, тем более развита твоя личность, тем сильнее могут быть и наши отношения. Ведь я люблю не просто твоё тело и лицо, ты же не кукла для меня, я люблю твою личность, и ценю твою многогранность».
Хотя в принципе Дан не сказал мне ничего нового, всё это мы уже множество раз обсуждали на все лады, но я была потрясена. Сумасшедшая любовь ярким пламенем окутала мою счастливую душу, я бросилась к мужу, прильнула к нему и не отпускала весь вечер… и до утра... Аргументы Данилы сильно подействовали на меня, я успокоилась на этот счёт.
В самом деле, я имею полное право поступать так, как считаю нужным. Я вполне взрослый самостоятельный человек и могу отвечать за себя и свои поступки. И я ведь не совершаю ничего постыдного, и точно не делаю ничего в ущерб нашим с Даном отношениям. А сам Данила даже говорит, что наоборот, это может только укрепить отношения. И да, он прав, я убегаю от ответственности за собственное развитие. Прицепилась к мужу, благо нашла в нём мощную надёжную опору, обвила его, как омела дуб, и вишу на нём, поджав ножки. Как дитё малое...
Однажды вечером я сама предложила мужу выйти на улицу и побаловаться перед домом где-нибудь в темноте. Он с восторгом принял моё предложение. Надела короткую футболку на голое тело, ночь же, надеясь спрятаться за мужа — если кто-то попадётся в освещённом подъезде... И вот он ходит по узкой дорожке между высокими кустами, поддерживая меня под попу, а я сижу на его животе, обвив руками его шею, а ногами талию. Мой Данила — глубоко во мне, и я испытываю огромное упругое наслаждение. В пылу соития шепчу ему на ухо: «Милый, а если сейчас кто-нибудь пройдёт здесь, и увидит что мы трахаемся, и тоже захочет отыметь меня — ты разрешишь ему»? И мой Данила серьёзно и уверенно ответил: «Конечно, разрешу. Почему нет? Пускай поимеет. Тебе же и самой хочется».
Потом, когда мы вернулись домой (воспользоваться лифтом не рискнули, шли по лестнице, думала — сердце выскочит из груди, так колотилось от страха спалиться), сказала мужу: «Знаешь, ты прав. Мне действительно этого хочется. Но я не могу решиться на такое действие. Всё-таки, это слишком сильно расходится с моими правилами. Но я поняла, что тоже хочу, чтобы ты совокупился с другой женщиной. С моего ведома. И я хочу, чтобы ты имел Алёну. Именно её. И хоть она очень красива, я разрешу вам трахнуться. Это моя подруга, моя, а я хочу дать тебе всё, что у меня есть. Возьми же её. Так мы придадим новый импульс развитию нашей близости, понимаешь?
Вот что сделаем, Дан, я как-нибудь приглашу их к нам. Включим хорошую музыку, посидим, выпьем вина, поедим, потанцуем. А потом ты красиво, как умеешь, возьмёшь её». Данила прекрасно понял меня, согласился, но я видела что он не испытывает энтузиазма по этому поводу. Он вообще настроен в отношении моей Алёны спептически, если не сказать больше.
...
Симпатия Игната ко мне очевидна, а его смущение при встречах со мной день ото дня нарастает. Даже наши затяжные поцелуи не дают бедняге расслабиться. Мне нравится возбуждение Игната, нравится оказывать на этого красивого мужчину настолько сильное действие. Однажды при очередном поцелуе, я решила пошалить, похулиганить немножко, сделала язык напряжённым и резко всунула его в рот Игната, как бы жало воткнула. Он ахнул и весь мелко затрясся. Наши губы были слиты, мой язык двигался глубоко в его рту, Игнат обхватил его губами и принялся сосать. Внезапно я ощутила резко нарастающее напряжение мужчины, поспешно вытянула язык из его рта, но губы оставались слитыми. И вовремя — Игнат бурно оргазмировал, задыхаясь практически в моём рту…
Я оторвалась от него и заглянула в глаза. Он был потрясён, и краска стыда на его лице сменялась бледностью. Ведь он кончил прямо в штаны, не сдержав возбуждения от поцелуя с девушкой. Я гладила его по щекам и успокаивала: «Ну что ты! Всё нормально, всё хорошо. Это естественно, ничего стыдного в этом нет»...
Как-то Алёна уехала в командировку аж на две недели.Игнат зашёл на работе ко мне: «Римма Николаевна, можно Вас на минуточку?».
Я вышла с ним в коридор, и он, непривычно и дико смущаясь, переминаясь с ноги на ногу, краснея и заикаясь, попросил меня помочь ему. Тут произошло то, чего я никак не ожидала от него, и что сильно потом повлияло на всех нас.
Я внимательно посмотрела на него и спросила не секса ли он просит.
«Нет-нет, не секса, ты не подумай».
Я сказала: «Это хорошо что не секса, я люблю мужа, ты знаешь».
«Римма, я прошу защитить меня от настойчивых девушек в автобусе».
«Понимаешь, практически каждый раз, как я еду в автобусе один, без жены, какая-нибудь девушка прижимается ко мне и начинает трогать мой член. Девки буквально пристают всю дорогу. Знаешь, ладно бы просто щупали, но они излучают похоть, и ладно бы хотели только разок трахнуться, но они намерены взять меня, увести с собой. Наш брак с Алёной реально под угрозой, Римма. Помоги мне и своей подруге сохранить семью, защити нас от похотливых фемин!»
«Но как я могу защитить тебя, Игнат?», — смутилась я.
«Очень просто, и тебе это не будет ничего стоить, совсем легко, ты не бросай меня, сопровождай в автобусе как и раньше, пусть девушки видят, что я не один, что ты со мной, что я как бы под твоим покровительством. И лучше ты сама касайся моего члена, трогай его — пусть ни у кого не останется никаких сомнений. Когда твоя рука будет на нём, ни одна другая женщина не сможет им завладеть. Тебе это не трудно, а для меня это очень важно. Дело не в удовольствии, а в защите, в помощи. Ты ведь можешь спасти мужа своей подруги, сохранить меня для неё».
Я была просто в шоке! Муж моей сотрудницы, моей подруги, практически прямо просит дрочить его! Открыто! И не стыдно ему! Но с другой стороны, а ведь он прав. Что же делать? Могу ли я как-то помочь? В полном смятении я покинула Игната, не очень различая в тот момент реальность от грёз.
После работы на остановке автобуса Игнат насторожённо смотрел на меня, не отводя взгляда. Его сильно волновало, что же я решила. Дождавшись подхода нашего автобуса, я сжалилась: «Ладно, не волнуйся ты так! Так уж и быть, сдою тебя по-дружески»…
Всю поездку в автобусе я легонько подрачивала его молодца через штаны. И ведь меня страшно заводит, что вот я дрочу мужа моей подруги, и что всё это непотребство я проделываю в полном людей автобусе. Вроде, Игната это тоже возбудило ужасно, даже и не знаю, что его завело сильнее — то ли, что я, наконец, дрочу его, либо то, что это происходит в автобусе.
Ясное дело, мне было трудно отпустить его член просто так, и я решила проводить его до самого дома. А когда вышла вместе с Игнатом на его остановке, то, едва зайдя в подъезд, вынула желанный член и принялась ласкать его открыто со всей интенсивностью. Игнат, возбуждённый уже в поездке, кончил практически сразу же. Я тоже вся пылала, ведь с самой школы не дрочила никого постороннего ни разу. Только мужа…
Отпустив Игната (он убежал наверх), я прямо здесь же, в подъезде, глядя на потёки его спермы на стене, прикоснулась пальцами к сочащейся киске. Будто током ударило. Поласкалась совсем чуточку, а когда замаячил оргазм, резко прервалась и поспешила домой. Страшно хотелось донести всю себя, не расплескав, и отдать всё милому...
...
Так мы начали ездить домой вместе. Его «рукоятка» всё время в моей руке, временами я достаю её из штанов и подрачиваю в открытую. В сумочке у меня всегда припасён платочек для Игната, которым я обтираю эякулировавший член и свои пальцы, где бы Игнат ни кончил — в автобусе, в подъезде или на улице. Я сдаиваю мужа своей подруги совсем как когда-то тех двоих мальчиков под школьной лестницей…
Игнат всегда благодарит меня за заботу и сотрудничество. Определённо он в восхищении от того, что заимел симпатичную молодую доярку.Обычно я провожаю Игната до дома, но ни разу не поднялась в их квартиру — смутные, неосознанные, но непреодолимые принципы не позволяют.
...Такой опыт с Игнатом внёс некоторые изменения и в наши отношения с мужем. Я начала зачастую действовать с Данилой активнее, решительнее и даже как-то грубее. Пару раз даже внезапно и напористо сдоила его в совершенно неожиданных для него местах. И в неожиданный момент. Но мужу это явно понравилось...
...Мы стоим с Игнатом в переполненном автобусе, прижатые к окну на задней площадке. Игнат вполголоса рассказывает мне что-то своё про ЗОЖ. Временами его голос сбивается, и он надолго замолкает, ведь в это самое время я непринуждённо подрачиваю его стебель...
А однажды обратила внимание на девушку, которая во все глаза смотрела на наши занятия. Незнакомка буквально пожирала глазами член Игната, подвергаемый экзекуции в моей руке. Багровой волной захлестнул стыд, затуманило сознание, но от возбуждённого взгляда случайной зрительницы почти сразу стало горячо в паху, и я запылала тоже. Намеренно стала двигать рукой таким образом, чтобы случайной зрительнице было всё видно как можно лучше.
Возбуждение девушки усилилось, и она тяжело дышала, ракраснелась вся…Через несколько минут, поддавшись невольному порыву, я отпустила торчащий «корень» Игната, взяла руку девушки и положила её на член, своими пальцами сжала её пальцы вокруг ствола и начала двигать её рукой вдоль, от основания к головке и обратно…
Взглянув на Игната, я увидела его, шокированного и возбуждённого сверх всякой меры.
Вскоре я отпустила руку девушки, предоставив ей самой дрочить Игната, и она продолжила уже самостоятельно…
Поражённая незнакомка восхищённо смотрела на дёргающийся в оргазме член, зажатый в её руке, на изливающуюся сперму, стекающую вязкими каплями с её руки на пол автобуса…
Своим игнат-платочком :) я обтёрла всё ещё подёргивающийся член и руку смущённой и очень довольной попутчицы…
Это совершенно новые ощущения. Я как бы распределительница услуг, вроде как сдала Игната в распоряжение этой милой девушки, а услуги незнакомой доярки предоставила ему. И всем хорошо, все довольны. Упоительное чувство!
...
Вот остановка Игната. Я вывела его, совершенно утратившего способность самостоятельно двигаться, из автобуса и довела до его подъезда. И только там он впервые за последние четверть часа глянул на меня хоть как-то осмысленно:
«Что это было, Римма»?
«Что было? Я дала тебя этой незнакомой девушке. Я позволила ей подрочить тебя. Я сама предложила ей выдоить тебя. И она сделала это. Всё произошло с моего ведома, с моего разрешения. Так что всё в порядке, не переживай».
Я подтолкнула Игната к стенке, сунула руку ему в штаны и, отодвинув головку опавшего усталого члена, сжала его мошонку.
Мои пальцы перекатывали яички, уже не тугие и твёрдые, а изрядно опавшие и помягчевшие, и сдавливали их. Игнат ахнул и дёрнулся, ему было больно, всё-таки я сжимала слишком сильно, но он мужественно стоял, не сгибаясь, и молчал, закусив губы. Ещё никому я не давила яйца так сильно, но что-то непостижимое внутри требовало от меня именно такого действия.
Холодным тоном я произнесла, глядя прямо в его растерянные глаза: «Ты мой, Игнат. И твой член, и твои яйца, и весь ты, от макушки до пят. До возвращения Алёны только я решаю что ты будешь делать, и что будет с тобой. Я решаю кому тебя дать и как. Это факт, прими его. Ты понял меня?». Дрожащим голосом он пролепетал: «Да, я понял»... Я ещё пришлёпнула ладонью по его яичкам, от чего его ноги подкосились, и он присел с беззвучным воем. В его глазах стояли слёзы... Я помогла ему подняться в квартиру, в прихожей он совершенно без сил лёг на пол, и я разрешила ему целовать ремешки моих босоножек.
...Я заметила, что, пока он целовал ноги, ему удалось как бы случайно посмотреть на меня снизу вверх. Впервые Игнат смог заглянуть мне под юбку! Ну что же, пусть посмотрит, его это уже не спасёт, я вплотную займусь им, надо чуточку улучшить его воспитание для моей дорогой подруги Алёны…
«Игнат, мы встретимся завтра на работе», — я оставила его на полу в прихожей и пошла домой, размышляя о том, что, когда уходила, корешок Игната каким-то образом опять встал. Ничего, пусть стоит, завтра посмотрим…Это был первый раз, когда я вошла в их квартиру без Алёны, но побывав только в прихожей, сразу же ушла...
На следующий день мы целый рабочий день не виделись, а по пути домой я в автобусе выдоила Игната и по его просьбе опять проводила до дома.В подъезде он опустился вниз и припал поцелуем к моим ногам, целуя и босоножки, и сами ноги вплоть до коленей. Внезапно Игнат прижался к моему лобку, его лицо оказалось под юбкой, рот приник к моим уже мокрым трусикам, руками он придерживал мою попку, и я оказалась как бы насаженной промежностью на его лицо. Его рот, губы и язык интенсивно ласкали мою киску прямо через тонкую влажную ткань…
Это было необыкновенно и восхитительно…Всё произошло неожиданно, и я не успела ничего предпринять, никак воспротивиться, а теперь просто расслабилась и предалась новым, таким странным и волнующим ощущениям… Игнат наконец-то получил то, о чём, видно, мечтал давно. И это был полноценный оральный секс, ланет… Никто раньше, кроме Данилы, не делал мне этого… Мои руки непроизвольно прижали его голову, и я начала двигать этой головой у себя в межбедрии, регулируя свои ощущения…
«Госпожа, я должен как-то отблагодарить Вас. Вы же должны тоже получить что-то за всю Вашу заботу и помощь. И я очень хочу доставить Вам удовольствие».
...Возбуждение нарастало, однако страх довериться инициативе Игната оказался слишком силён, я преодолела дурман похоти и оттолкнула его так, что он сел на пол. Когда же он медленно встал, не сводя с меня влюблённого взгляда, я, как и вчера, схватила его яйца и крепко, до хруста, до треска, сжала их. Он застонал от боли, изменился в лице, но стоял почти прямо, весь дрожа: «О, госпожа Римма, повелительница моя»!
Я опять шлёпнула ладонью по его мошонке: «Твоя владычица — Алёна».И после паузы добавила: «Будешь всегда целовать меня ТАМ».«Да! Да! Буду, госпожа»!
…
При этих его ежедневных целованиях отметила у Игната сильный культ моих трусиков, настоящий фетишизм, не меньше чем у Дана, может и больше…
Теперь регулярно сжимаю рукой яйца Игната, шлёпаю по его мошонке ладонью. Хотя эти процедуры весьма болезненны, но ему всё это нравится, хотя в этом и проявляется какое-то мазохистское извращение, и член его в эти минуты встаёт звенящим прутом…
Ещё полюбила сильно оттягивать яички вниз и потом резко их отпускать, от чего они, как пружинка, задорно подпрыгивают в мошонке вверх и смешно качаются. Меня это зрелище завораживает, я как одурманенная делаю это снова и снова. А Игната эти болезненные упражнения с его яйцами восхищают, и он не хочет чтобы я прекратила их...И теперь у нас уже не бывает никаких поцелуев рот в рот.
Я быстро втянулась в новый для меня стиль отношений, привыкла действовать в жёсткой манере, иногда даже грубо. И это мне нравится! У меня раскрываются совершенно новые грани личности, характера. Игнат же определённо без ума от меня и от моих новых манер. Сказать, что ему это нравится, — не сказать ничего! По-моему, он просто считает меня каким-то высшим существом. И это весьма пикантно, да…
Мои новые замашки проявляют себя и в отношениях с мужем. Данила уверяет, что его это очень даже устраивает. Поэтому я стараюсь действовать с ним пожёстче, но как раз с ним у меня это не очень-то получается. Дан не Игнат. Я просто не могу быть с ним грубой. Ни физически, ни психически. Я ведь просто вся таю — стОит ему только заговорить. Или даже просто глянуть и улыбнуться. Эта его улыбка! Никто больше так не может. Боже, как я его люблю!
Игнат тоже мне очень нравится. Однако я могу, в общем, воспринимать его как объект моих действий, почти как вещь. А Дан… Дан — моя душа. И я всецело принадлежу ему. Я ощущаю саму себя как бы частью его тела, его личности, его сущности. Я его частичка. Не могу быть с ним грубой, проще умереть.
…
Со временем я даже позволила Игнату целовать мне попку. Он целует её в самую дырочку, лижет меня там, вылизывает тщательно и подолгу…
«Госпожа, разреши вылизать твою попку»?
«Римминг» — как в сексологической литературе называют лизание ануса — Игнат понимает именно и только как вылизывание ануса Риммы. Моей попы. И этот термин в его сознании является прямым производным моего имени. Римма — римминг :).
У нас с Игнатом сложились сексуальные отношения такого рода, что он легко мог бы, в принципе, трахнуть меня, и я бы ничего не могла противопоставить ему, никак помешать этому. Тем более, что он как мужчина мне очень симпатичен. Но Игнат видит во мне госпожу, властную и даже жестокую. Госпожу, позволяющую ему целовать ноги, трусики, киску и попку, жёстко манипулирующую его членом и яйцами. На этом уровне он чувствует себя со мной свободно и уверенно. Но он не может больше целовать меня в губы, в смысле — в рот, и даже помыслить не может трахнуть меня. На это он и не надеется, и даже не мечтает. Его место — у моих ног, между моих ягодиц.
Получилось так, что он проявил себя полноценным фетишистом и настоящим мазохистом. Он очень хочет быть моим рабом. Но фишка в том, что сама я, видно, не могу быть настоящей госпожой, садизма в себе я не нахожу вовсе; и стервы, как ни искала, так и не обнаружила. И я по-прежнему нахожусь в тенетах строгой системы правил в отношениях с Игнатом. Так, я не стану совокупляться с ним, и он, понятно, тоже не может трахнуть меня. Мы больше, как я уже говорила, не целуемся рот в рот.
И я не могу даже помыслить сосать его член. Хотя, если честно, иногда очень хочется, особенно, когда дрочу его. А он ведь тоже имеет кое-что со мной, о чём мечтал, в этом он сам мне признался. Я его дрочу. Кроме того, сжимаю его яички, а эта боль ему нравится. Я сильно оттягиваю ему мошонку, а потом резко отпускаю, так что она подскакивает как пружинка. И я иногда шлёпаю его по яйцам — он, бывает, даже плачет от боли, но преклоняется передо мной ещё больше.
Он смотрит под юбку и любуется моими трусиками. Он иногда получает от меня эти трусики в подарок — как предмет его фетишистского культа. Он наслаждается всеми видами моей голой писечки. Он целует сколько хочет и лижет её. Он орально доводит меня до оргазма и всегда жадно выпивает сласто. Он лижет мне попку… Не так уж мало он получает, если разобраться. К тому же он почти неограниченно располагает моим обществом.
Вот такие очень близкие, но несколько необычные и странные отношения сложились у нас с Игнатом...
…
Алёна вернулась. Я поехала с Игнатом встречать её. Он очень волновался. Ведь наступал новый этап его жизни. В пути немного подрочила его, но не позволила кончить — берегла для Алёны.
Моя подруга за время долгой командировки сильно осунулась, лицо исхудало, просто страшно смотреть на эти перемены. Тени под глазами. Как-то странно поднимает на меня взгляд, и тут же опускает. Как будто стесняется. Глаза наполнены слезами. Я принялась целовать её, и Алёна с плачем ответила на мои поцелуи: «Любимая моя, Льдинка моя пылкая, дорогая»! Тут же выяснилось, что она за время нашей разлуки испытала сильнейшую страсть, и её любовь ко мне разрослась до угрожающих масштабов, приобрела характер болезни. Бедненькая моя... Я поняла, что должна срочно предпринять что-то для спасения любимой подруги...
…
Прогулка в парке. Мы с Даном и Алёна с Игнатом.
На мне — коротенькое платье-туника вишнёвого цвета с бледно-золотистым узором на груди и по подолу. Снизу — чёрные стринги. Мимолётно засветила их перед Данилой. Судя по его реакции, он страшно возбуждён.Алёна в бело-красном платье.
Она идёт с Данилой, а я с Игнатом. Алёна явно стесняется моего мужа, держится скованно и периодически краснеет. Временами она смотрит на меня, глазами ища поддержки. А вот Данила мой, по-моему, как ни странно, проявляет доброжелательность и даже симпатию. Смотри-ка! И Алёнушка моя начинает потихонечку оттаивать, свободнее держится, смелее общается...
Игнат тем временем за кустами украдкой проинспектировал пространство у меня под подолом и пришёл в восторг. Он ощупал там всё, обцеловал, обсосал и попросил подарить ему стринги как предмет культа. Он так умолял, что пришлось отдать ему трусики. Дальше я шла совершенно голая в коротюсенькой тунике…
Между прочим, это я вообще впервые так гуляю в компании целый день и практически голая, без трусов. Дан внимательнейшим образом следит за мной и наблюдает все мои «эротизмы». А Игнат, конечно, пользуется всякой возможностью завлечь меня за кусты и деревья и впиться ртом в промежность… Раз он хорошо отлизал мне попку, а когда я вышла после него из-за кустов, то не сразу заметила, что туника приподнялась и полностью открыла лобок и писечку.
Провела руками по бёдрам — батюшки! — а я ведь абсолютно голая! А мимо по дорожке люди идут! На меня смотрят. Господи! Чуть не умерла на месте. И Дан мой всё заметил, разумеется. Видела ли Алёнка — я не разобрала, всё-таки она очень увлечена общением с Даном, сияющих глаз с него не сводит.Между ними определённо устанавливаются какие-то робкие первые связи…
Дан усадил Алёну на высокую скамейку, её короткое платье сильно задралось, естественно, и перед глазами Данилы открылся сладкий вид между её нежных ляжек, и в манящей тени завиднелись хорошенькие маленькие розовые трусики. Это был настоящий Магический треугольник совершенно в моём стиле. Интересно, Алёнка специально его применила, или всё произошло действительно случайно и непреднамеренно? Прелесть какая! Всё-таки Алёнка молодец! Всё так непосредственно. Так мило и непринуждённо. И главное, невозможно уличить её в намеренности засвета. Красиво у неё получилось!
Сбоку краем глаза фиксирую взгляд мужа, неотрывно устремлённый в промежность моей подруги. Работает! Кажется, мой любимый запал таки на мою подружку. Алёна, со своей стороны, будто почувствовала интерес Данилы, вся расправилась, груди торчат, ножки аж светятся, разрумянилась, глаза загорелись, вся она как-то засветилась и стала прелестной до полной неотразимости, до невозможности. Бедный мой Дан!
Оставив их наедине, я увела Игната в заросли, и там он ещё раз капитально вылизал всю меня снизу, каждую мою складочку, каждую дырочку. Извиваясь на его языке, вспоминаю розовые трусики подружки, жадный взгляд мужа… А-а-а-а! О-о-о-о! Да! Да-а-а-а! Как глубоко проникает его язык! Как хорошо...
… Да, между Даном и Алёной определённо всё в порядке, психологический и эмоциональный контакт установился, появилась симпатия. Они глаз друг с друга почти не сводят. Всё-таки я молодец, сумела провернуть такое дело; волны оргазма, вызванного умелым языком Игната, медленно затихали в моих недрах:
«Народ, завтра все к нам, мы устраиваем званый приём, но только для вас двоих»!
Заставила Алёнку и Дана поцеловаться на прощание. Проконтролировала качество и продолжительность поцелуя, ведь он должен быть настоящим дружеским поцелуем, как у нас с Игнатом было. Правда как раз у нас и нет больше поцелуев рот в рот. Давно уже нет, как только я «взяла языка», как обротала Игната, с самого начала его ланетов и риммингов. Ну вот, Дану явно было неловко, хотя он виду не показывал, но я-то его знаю как облупленного, и чувствую как саму себя. Зато Алёнка вся трепетала и горела. Я даже подумала, что она прямо сейчас и кончит от этого поцелуя. Но нет, прокатило пока…
Итак, до завтра…
Дома, едва мы закрыли входную дверь, как вперили друг в друга пылающий взор и начали, крадучись, сближаться, кружа медленно, как хищники вокруг добычи…
И вот, по закрепившейся нашей традиции, муж властно хватает меня и просто вонзает свой стальной стержень в изнемогающую от нетерпения ёмку… О!Ну да, ему вовсе не требуется снимать с меня трусики, ведь их на мне нет! Их уже сняли с меня! Всё что надо — просто войти. Но как же виртуозно мой Данечка делает это! Просто невероятно! Фантастика! Глубже, родненький мой! Ещё глубже!
Боже, как мы любили друг друга! Дан очень хотел Алёну, но ещё больше хотел меня. А то, что с его жены кто-то свободно снял трусики и забрал их, что в её писечке изрядно похозяйничал мужской язык, вообще его с ума сводит. А ещё сильнее его заводит, что в моей ёмочке вообще никогда не был ни один член. Ни разу! Только он, только мой муж, мой Данила! Почему-то именно это стало для него самым сильным половым раздражителем... Дан кричит от нестерпимого напряжения и в бешеных конвульсиях вбивает в меня свои струи, как гвозди вколачивает. Во мне будто рокочут большие барабаны. Гул колышет меня, поднимая и опуская как на волнах, закладывает уши... Всё вибрирует… И да! Да!.. Вот это!..
...Они идут! Идут! Мои легионы! Великий Рим! Мой Рим… наш Рим!.. Боже!.. Это даже не наслаждение, это… блаженство… нет, это подобно смерти… И опять не могу удержаться, душа переполнена, и я плачу. Милый, милый Дунадан мой… любимый...
И вот Алёна и Игнат у нас в гостях. Я прихорошилась, волосы собрала в «роковой» конский хвост, надела красивое длинное платье, закрытое, облегающее, а внизу расклешённое. Тяжёлый кожаный пояс подчёркивает тонкую талию, широкий подол свободно обвивает точёные икры. Затея удалась! Даже мой Данила вспыхнул, а Игнат вообще на какое-то время онемел с открытым ртом. Ну, рот ему очень даже понадобится, гарантирую :)…
Застолье в разгаре, все немного навеселе… Игнат говорит Дану: «Эти женщины, красивые болтушки с встрёпанными мыслями, не знают что у них на уме. Мечутся всё, суетятся, щебечут. Иногда думаешь, что лучше бы им помолчать в тряпочку».
Алёна: «Игнат, я не для того в детстве училась ходить и разговаривать, чтоб, выйдя замуж, сидеть и помалкивать»!
Я улыбаюсь: «Да, Игнат, без женщин плохо и с женщинами плохо…
Но с другой стороны — с женщинами хорошо и без них тоже хорошо!».Дан вставляет: «Ты, римлянка моя, как самый настоящий поручик Ржевский, который придёт и… всё опошлит».
Помолчав, говорю: «Вы, мальчики, склонны чрезмерно упрощать нас, девочек. Но всё совсем не настолько запущено».
И добавила: «Если меня мама учила быть милой и нежной, это не значит, что я не врежу ногой в ухо, как меня учил папа»...
...Игнат лизал мне, расстарался на всё, весь вечер и всю ночь делал и ланет, и римминг. Каждый пальчик на ногах был тщательнейшим образом вылизан, и неоднократно...
Кстати, это наша с Игнатом первая полная ночь, и впервые мы с ним лежим в постели…Сижу верхом на его лице, плавными фрикциями втираюсь в него, остро ощущаю его нос, его язык...А Дан всё-таки трахнул Алёну. Вот прямо сейчас и трахает.
...Поправляю голову Игната в промежности, плотнее прижимаю его лицо к раскалённой щёлочке, истекающей жарким соком, а сама ревниво прислушиваюсь к размеренному поскрипыванию кровати за стенкой и к негромкому шлёпанию тел, представляю — каково там моей Алёнке с моим Данилой, на его великолепном красавце. И грежу наяву о том, как нам с мужем будет хорошо, потом, вдвоём, после Алёны, после Игната...
...У меня с Игнатом к утру всё было превосходно, бОльшую часть ночи он провёл, зажатый в моей попе, и в моём активе за ночь накопилось несколько отличных оргазмов. Но вот у Алёны с Данилой — что-то неладно. Я очень перепугалась за Алёнку, она сама не своя. Дан пошёл умываться и чистить зубы, а она просто в ужасе, бьётся в истерике: «Римма, прости меня! Прости, пожалуйста! Боже, как это я! Трахнулась с твоим мужем, как шлюха! Напилась, сволочь! Лучше убей меня сразу! Римма моя, как же это? Что делать? Как это я настолько утратила контроль? Не удержалась! Но ведь он у тебя такой красивый, ласковый, неутомимый… Я просто не знаю что я говорю»!
...Взволнованный Данила мимоходом сказал мне на ухо, что всё было хорошо, и что Алёна дважды достигла пика...
«Алёнка, что ты? Ты чего? Не смей плакать! Я не сержусь. Подумаешь, трахнула моего мужа! Да это он, может, тебя трахнул! А ты вовсе ни при чём! Ну, потрахалась по-пьяни, чего не бывает. Ты не шлюха, и не переживай, ведь ты моя. Моя. И Данила мой. Вы оба мои. И значит, это не измена. Никто никому не изменил. Данила любит меня. А ты любишь своего Игната. Ну и меня. И я люблю тебя и Дана. Секс между моими любимыми — это не измена, это нормально. И это хорошо. Это правильно. Так и должно быть. Не бойся, Алёна. Я не сержусь на тебя. Ты не сделала ничего плохого. Я как и раньше люблю тебя».
...Внимательно посмотрев в растерянные глаза Алёны, я добавила: «Милая моя, я хочу чтобы сегодня же ты ещё раз трахнула моего Данилу. Оттрахай его как сидорову козу! А я с удовольствием посмотрю на это. Ну что ты! Я правду говорю. Я не сержусь. Не ревную. И мне это даже нравится, что ты, моя подруга любимая, трахаешь моего мужа. Тебе ведь и самой понравилось это. Правда же понравилось»?
Алёна стыдливо потупилась и робко пролепетала: «Правду сказать, я просто в восторге»...
«Давай же, трахни его! Данила, иди сюда! Давай, иди же скорее»…
Я уложила мужа на диван, немножко ласково вздрочив его красавца, а Алёну усадила на него верхом. Вправила... Контролирую всё их совокупление, мои пальцы прижимают клиторочек Алёнки, теребят капюшончик уздечки и малые губки, касаются раскалённого члена мужа, который увлекает их внутрь лона подруги. Дан энергично ярит Алёну и очевидно наслаждается ощущениями в её влагалище. Чувствую ритмичные сокращения сильных мышц ёмки. Она так плотно сжимает ствол моего мужа, что он на возвратном движении тянет с собой наружу и всю киску.
Это поразительно! Моя Алёнка умеет ёмничать! А ведь это, как у нас говорят, неотразимо повергает к ногам женщины любого мужчину! Я возбуждена до безумия, это не просто соитие Данилы с Алёной, это наш совместный половой акт. Пальчиками второй руки начинаю ласкать себя. Незаметно подползший снизу Игнат берёт мои мокрые пальцы в рот и сосёт. Его умелый упругий язык погружается в меня и извивается, охватывая всё пространство внутри и снаружи, каждую складочку моей сочащейся соками нежной плоти… Ты кстати, мой дружок...
Незаметно прошло несколько дней.
...Вскоре стало очевидно, что Алёна влюбилась в Данилу, но это никак не мешает ей любить меня. Одно вовсе не перебивает другое. И даже наоборот, кажется, что чем сильнее она влюбляется в моего мужа, тем больше разгорается её любовь ко мне. Вот странно! Но как это замечательно!
И Дан таки влюбился в неё. Да ещё как капитально втрескался! Он признался мне, что поражён её красотой: «Алёна необыкновенно хороша, она просто обворожительна, Римма! И я втюрился не на шутку»!
«Я рада, Дан, что ты, наконец, прозрел и увидел её красоту. А ведь не соглашался со мной, глупыш», — и я нежно целую его в губы…
«Родная моя, я благодарен тебе за Алёну, ты подарила мне такую радость! Я так тебя люблю! Это кажется невозможным, но я люблю тебя с каждым днём всё сильнее».
«Ну что ты, миленький, сам ведь говорил, что сильные отношения могут быть между сильными личностями, имеющими личный ареал».
«Прав Слон, когда говорит, что ты необыкновенная. И Игнат, почитающий тебя высшим существом. И Алёна, говоря что ты как Царица Льда. Мне повезло стать мужем истинной небожительницы! Силы небесные, как же ты колдовски прекрасна, чародейка моя»!
Через неделю я гостила у родителей, а Алёна пришла к Даниле. Он позвонил мне вечером, когда у них вовсю было соитие, и они вдвоём говорили со мной, рассказывали как им хорошо и как они твёрдо уверены в том, что именно я, их Льдинка, — безусловный лидер в наших отношениях, как они всё время думают обо мне, как любят меня, как страстно хотят меня, особенно сейчас. Я чуть с ума не сошла от возбуждения.
Рука сама собою вцепилась в истекающую соками ёмочку и я, задыхаясь и постанывая прямо в телефон, принялась мастурбировать... По-моему, мы все втроём кончили одновременно — они у нас дома, а я здесь, в своей детской спальне, дома у мамы с папой.
Ну вот. Да, и вот теперь у нас у каждого есть своё личное пространство, и какое богатое пространство! Счастлива, что мне удалось эти наши ареалы как-то объединить, превратить в пересекающиеся. По-моему, это здорово.
