Моя персональная ассистентка - девушка из далекой Вологды, стройная, худенькая, длинноногая брюнетка Настя. Я выбрал ее из пары десятков претенденток, потому что в ней была какая-то особая исполнительность и предупредительность. Настенька словно угадывала мои желания и неважно, был это правильно заваренный чай или непростой отчет. Со временем мы стали общаться все ближе, но с определенного момента, видимо, из-за высокой нагрузки, Настя стала делать ошибки. Вместе с этим в девушке стала появляться странная заносчивость и строптивость. Мы несколько раз устраивали разбор полетов, и с каждым разом Настя вела себя все более вызывающе. В один из таких разговоров, Настя гордо задрала носик и сказала:

- Если тебе не нравится, как я работаю, я уйду. Но вот воспитывать меня не нужно.

- Я и не думал тебя воспитывать, Насть. Если бы я захотел взяться за твое воспитание, все было бы совсем по-другому.

- И как же?

Я полушутливо сказал, что Настю не мешало бы иногда наказывать ремнем. Реакция девушки меня удивила:

- Сейчас уже нет таких мужчин, кто мог бы наказать девушку нормально. Прошло то время.

- В смысле?

- Раньше девушек серьезно воспитывали. Крестьянок били кнутами на сеновале, благородных девиц секли тонкими розгами на глазах у всего курса, даже принцесс могли на горох поставить в угол. А сейчас: все измельчали.

Глаза Насти блестели, в ее голосе был вызов.

- Какой у тебя, однако интерес к этой теме, Настюш.

- А толку-то?

- Давай так. Мы с тобой наметили уровень работы на ближайшую неделю. Если ты не справишься - я накажу тебя.

- Ты? . . При всем уважении: Ты не сможешь.

- Так давай проверим.

- Ну давай.

Настя меня явно провоцировала. Я был уверен, что она намеренно не сделает работу достойно, так и случилось. И вот, пятничным вечером, когда в офисе уже никого нет, гордая и независимая Настя стоит в моем кабинете.

- Насть, твое первое наказание будет легким, ведь ты к этому еще не привыкла.

- Я и не собираюсь привыкать.

- Но тем не менее, ты согласилась на это, и по моим ощущениям, у тебя впереди еще много провинностей.

- Давай с этим просто поскорее закончим.

Мне нравилось, как Настя сохраняла достоинство. Она знала, что ее будут наказывать, но внутренне не хотела это принимать. Я сел на кожаный диван и велел Насте лечь мне на колени лицом вниз. Моя помощница сделала пару нерешительных шагов навстречу, но остановилась.

- Давай не на коленях, пожалуйста. Я как ребенок буду, мне стыдно.

- Настя, хватит диктовать мне условия. Я специально делаю так, чтобы тебе было легче. Я могу раздеть тебя догола и высечь до крови, ты этого хочешь?

- Нет конечно:

Видно было, что Настя испугалась. Она поспешно легла мне на колени, уперлась руками в пол и опустила голову. Ее попа, скрытая аккуратными черными брюками, была прямо передо мной. Девушка ждала. Я специально не начинал порку, давая Насте возможность осознать и прочувствовать ее положение. Затем я почти нежно обнял ее за талию, прижал к себе и ударил ладонью наотмашь. Настенька вздрогнула. Я чувствовал нежность и возбуждение одновременно. Но у нас было именно наказание, поэтому я еще крепче прижал девушку к себе и продолжил бить ее.

Несмотря на то, что я бил не по голой попе, удары были чувствительные, хоть и неболезненные. Настя просто чувствовала мою сильную руку, ощущала, как я твердо фиксирую ее у себя на коленях, осознавала свою зависимость, беспомощность и стыд. Вначале она была напряжена, но с каждым новым ударом расслаблялась, доверялась мне. Где-то на восьмом шлепке ее ножки стали сгибаться, дыхание стало тяжелым. В один момент я сильно ударил Настю чуть ниже ягодиц, в ответ на это она чуть-чуть наклонилась и дернулась. Я догадался, что девушка кончила. Это было неожиданным приятным сюрпризом.

- Настя, ты кончила?

- Нет! Даже не думай:

- Насть, зачем ты мне врешь?

- Я не вру. И вообще, я уже достаточно наказана:

Настя тяжело дышала, ей было сложно выговаривать слова. Я нежно погладил ее по попе и ногам и велел встать. Девушка была в легком трансе, но послушно поднялась и встала лицом ко мне.

- Настенька, приспусти до колен брюки и трусики.

- Никогда: Я никогда не буду раздеваться перед чужим мужчиной.

- Я тебе чужой? После того, как ты кончила у меня на коленях?

- Я не кончала:

- Докажи. Если ты не кончала, и полностью сухая между ножек, я отпущу тебя и никогда даже пальцем к тебе не притронусь. Но если ты врала: Я исполосую тебя ремнем.

- Ты не имеешь права.

- Настя:

Я приблизился и посмотрел на нее сверху вниз. Взял ее за подбородок и слегка запрокинул ей голову. Под моим взглядом Настя наклонилась и очень медленно расстегнула, и спустила брюки до щиколоток. Трусики было уже необязательно снимать, было видно, что они влажные. Настя густо покраснела и уставилась в пол. Так она и стояла передо мной, со спущенными штанами, влажная, пристыженная, наказанная, пойманная на вранье. И она знала, что за провинность и ложь ее ждут новые испытания. Одновременно хотела и отрицала это.

- Ты солгала, Насть. Что мы будем с тобой делать?

- Пороть:

- Ты хочешь этого?

- Да не хочу я: Зачем ты спрашиваешь?

- Чтобы ты признала свои желания. Почему ты кончила? Расскажи о своих чувствах.

- Ну: Ты так твердо держал: Мне было так сладко, так тесно: Я терлась о твои ноги, ощущала удары: Я еще хочу: Накажи меня сильно пожалуйста.

- Знаешь, Насть, я очень возбудился.

- Я поняла:

Девушка встала на колени и потянулась к моему поясу. Путаясь в спущенных штанах, она стала расстегивать мою ширинку. Я помог ей, она резво стащила мою одежду и, стоящая на коленках, невольно залюбовалась моим членом. Ее взгляд затуманился, и она, забыв обо всем на свете, стала ласкать меня. Как она сосала: Ее язычок сновал по головке, губки образовывали кольцо, она трогала меня пальчиками, не прекращая ритмичных движений головой. Только что наказанная, она отдавалась вся без остатка, открывая для себя счастье принадлежности и подчинения. Я был сильно возбужден и кончил ей в ротик довольно быстро. Без всяких возражений и недовольных гримасок, она выпила все без остатка, после чего устремила на меня благодарный взгляд. Я почувствовал ее запах и догадался, что она сама на пределе. Не говоря ни слова, я развернул ее к себе спиной, заставил, наконец, сбросить ненужные уже брюки и снять трусики. Подвел ее к столу, сказал опереться о стол локотками, заставил опустить голову.

Ее длинные волосы касались стола, ножки были раздвинуты, отшлепанная попка была красноватой, виднелась набухшая киска. Я положил руку Насте на клитор и шлепнул по попе. Девушка задергалась в оргазме от первого же удара. Я продолжал наказывать ее по голой попе, держа палец на клиторе, Настенька кончала снова и снова под моими ударами. Ее экстаз сильно возбудил меня, но трахать ее я пока не хотел. Секс был некой гранью, которую моя помощница должна была заслужить. Она явно готова была насадиться на меня в любую секунду, но я решил сначала наказать ее как следует за ложь. Я пресек ее попытку снять блузку и велел оставаться у стола. Возбужденная Настя тяжело дышала, но насторожилась, услышав, как я вынимаю из брюк ремень.

- Ты хочешь высечь меня ремнем? . . Я думала, на сегодня все в плане боли:

- Ты забыла про наказание за ложь, радость моя.

- Но: ты же только что бил меня по попе.

- Это было для удовольствия, Настюш. Ты же кончала чуть ли не после каждого удара.

- Это правда:

- Сведи ножки.

- Хорошо:

Настя поняла, что наказание будет серьезным. Она свела свои стройные, безумно прекрасные ноги, тверже оперлась о стол и приготовилась. Ремень просвистел в воздухе, раздался сочный звук удара, и на попе Насти остался красный след. Девушка вскрикнула. Второй удар пришелся на нежное место под ягодицей, и Настя снова заскулила. Я бил сильно, наслаждаясь жестким соприкосновением ремня с девичей кожей. Настя вытянула руки, схватилась за противоположный край стола и плотно к нему прижалась. При каждом ударе она слегка сгибала правую ножку. Видно было, что возбуждение ушло, и Настя просто терпит. Ее пальчики сильно сжимали дерево стола, глазки смотрели прямо перед собой, спинка выгибалась. Но она терпела, хотя из глаз уже текли слезы. После каждого удара следовал легкий визг, но после пятнадцатого Настя стала уже кричать. Я велел ей замолчать, на что она взмолилась: