- Мне очень больно, пожалуйста, хватит, я больше не буду врать, буду очень послушной и исполнительной, умоляю, хватит:

- Настя, ты еще не усвоила урок. Если я буду прекращать наказание каждый раз, когда тебе больно, ты не будешь отличать порку для удовольствия от воспитательной.

- В смысле? . . А это не последнее мое наказание?

- Солнышко, отныне у нас с тобой очень тесные отношения. Если ты еще не поняла, ты теперь не просто моя любовница - ты моя нижняя. Я буду воспитывать тебя, приучать к порядку и дисциплине, а в награду - доставлять такое наслаждение, о котором ты раньше и не мечтала. Ты можешь уйти в любой момент, но ты ведь этого хочешь, правда?

- Да:

- А теперь скажи, кто ты и чего ты хочешь.

Лежащая на столе, полуобнаженная, плачущая, Настя, наконец, приняла свои желания.

- Я хочу быть твоей нижней. Хочу, чтобы ты меня воспитывал, наказывал, распоряжался мной. Я жажду тебе подчиняться и делать все, что ты скажешь. Возьми меня на воспитание, пожалуйста.

- Хорошо. Для закрепления ты получишь пять очень болезненных ударов по уже поротым местам. Ты готова?

- Да, мой хозяин:

Сказав это, Настя дернулась и кончила. Внезапно даже для меня. Мне казалось, что за болью порки девушка не чувствует возбуждения, но я проверил ее киску - влажная.

- В какой момент ты возбудилась?

- Когда ты назвал меня нижней:

- Понятно. Громко и четко скажи, что именно тебя возбудило.

- Меня возбудило, что я твоя нижняя, что ты сечешь меня, голую, на столе в своем кабинете. Что я твоя подчиненная не только по работе, но и в сексе, что ты сильный мужчина, который волен ударить меня, кончить в меня, наказать, унизить или заставить ползать перед тобой на коленях. Я хочу целовать твои ноги, я так хочу целовать твои ноги:

На этих словах Настя снова задергалась в оргазме. Я решил отложить последние пять ударов, сел в кресло и сказал:

- Так целуй их. Покажи, как сильно любишь меня.

- Полуобнаженная Настя только этого и ждала. Она легла на пол прямо передо мной, распласталась по ковролину, а потом стала медленно целовать пальцы моих ног. Возбужденная ассистентка поднималась выше, лизала мои ступни, проводила языком по голеням, обнимала мои колени, целовала меня, не решаясь подняться к бедрам. Я взял ее за волосы и пальцами правой ноги стал ласкать ее киску. Она вскрикнула, стала насаживаться на мои пальцы и стонать. Текла она так сильно, что капли оставались на полу. Держа ее за волосы, я заставил девочку наклониться и слизывать с пола собственный сок. Затем взял ремень, и Настя покорно застыла с задранной кверху попой. Она помнила о последних пяти ударах и была готова принять свою участь.

Мне понравилось, что в голове Насти подчинение стало сливаться с возбуждением. Я размахнулся и нанес сильный удар с оттяжкой по багровому следу на ягодице девушке. Настя зарыдала. Я ударил снова ниже ягодицы, по еще одному красному месту, и Настя засучила ногами от боли. Следующий удар снова пришелся по ягодице, в ответ только вздрагивания и всхлипы. Четвертый удар по нижней части бедра вызвал истерический крик. Перед последним ударом я взглянул в заплаканные глаза моей ассистентки. Еще недавно такая гордая и недоступная, сейчас она смотрела на меня умоляюще. В ее глазах читалась мольба о пощаде, возбуждение, желание отдаваться, дикая жажда секса, стыд, унижение, любовь.

Я решил растянуть удовольствие. Нежно поцеловал Настю в губы, на что она ответила страстно, обняв меня. Погладил ее по голове. Провел рукой по ее бедрам, ягодицам. Поводил ремнем по ее телу, от чего она вздрогнула. Затем внезапно и резко ударил. Настя крикнула и осела на пол. Порка сильно возбудила меня, и я решил наградить Настю. Велел ей полностью раздеться и сам скинул одежду. Залюбовался моей рабыней: стройная, с небольшой упругой грудью, снизу вся исполосованная ремнем, гибкая, страстная, жаждущая. Я грубо повалил ее на диван, поставил на четвереньки и стал трахать ее раком, сопровождая секс жесткими шлепками по попе.

Насте было больно, ведь после ремня кожа была местами даже содрана. Но мой член разрывал ее изнутри, резкая боль от ударов резонировала с наслаждением, унижением, чувством принадлежности и ощущением моей грубости. Я схватил Настю за волосы и резко потянул на себя, ее голова запрокинулась. Она кончала раз за разом, я же на этот раз не торопился, давая себе прочувствовать ее узость, упругость, покорность. В девочку я решил не кончать, а вместо этого развернул ее и слегка придушил, прижав к дивану и кончил ей на лицо и волосы. Для Насти это было неожиданно, она потеряла ориентацию в пространстве и пару минут после действа так и сидела на диване, оттраханная, выпоротая, с залитыми спермой лицом и волосами. Я дал ей влажную салфетку, и Настя стала приводить себя в порядок. Она недовольно прошептала:

- Не делай так больше, пожалуйста. Мне противно. Я пью таблетки, и ты можешь кончать в меня сколько угодно, но на лицо:

- Настя, ты кажется не понимаешь свое положение. Быть нижней - это не только получать наслаждение и острые ощущения, это еще и способность удовлетворить своего хозяина полностью, иногда переступая через себя. Мне нравится видеть тебя измазанной в сперме, нравится кончать на тебя. И тебе нужно принять это. Боюсь, мне придется тебе преподать еще один урок. Ну-ка, вставай на колени, подними подбородок и открой ротик.

Настя не стала возражать, хотя чувствовалось, что внутренне она протестует. Она даже не полностью счистила сперму с волос, но уже стояла посреди кабинета на коленях, обнаженная, с запрокинутой головой и распахнутым ртом. Она догадывалась, что ее ждет, но видимо, внутренне смирилась и была готова. Но я не спешил. Подойдя к Насте, я дал ей легкую пощечину. Удар звонко прозвучал в вечерней тишине. Я продолжал ритмично бить Настю по лицу и говорить:

- Ты моя сука и моя собственность. Ты не всегда будешь чувствовать возбуждение и желание заниматься со мной сексом, брать в рот, получать наказания. Иногда я буду трахать тебя в туалете посреди города, иногда жестоко пороть, а иногда нежно заниматься с тобой любовью. Ты должна всегда быть готова и не возражать против моей воли, потому что ты моя рабыня. Если тебе что-то не нравится, ты можешь попросить меня это не делать, но решать мне и только мне. Тебе все ясно?

- Да хозяин:

- Умница.

Я уже давно сдерживался и наконец, начал писать прямо Насте в рот. Я вообще не любитель этих вещей, но мне хотелось преподать помощнице урок послушания. Настя стояла на коленях с запрокинутой головой, мой член почти касался ее губ. Она спешно пила, но кое-что все-таки вылилось на пол. Когда я закончил, Настя по моему требованию облизала член дочиста, после чего я велел ей одеться, сполоснуть рот и вытереть пол. Словно послушная служанка, Настя исполнила все мои приказы.

- Хозяин, мне было очень неприятно. Я очень прошу вас использовать золотой дождь только в качестве наказаний за сильные провинности.

- Хорошо, Настя, пусть так и будет.

- Спасибо:

Итак, правила были установлены, Настя почувствовала свое место. Для закрепления я велел Насте принести с кухни сахар, снять брючки, и поставил ее голыми коленками на сахар в угол. Стоя лицом к стене, моя девочка ощущала нестерпимую боль, ее плечики задрожали, и она начала плакать. Я почувствовал безумную нежность и страсть. Не поднимая, я развернул ее лицом к себе и заставил ее, стоящую на мучительных белых крошках, отсасывать мне. В этом было что-то пленяющее. Она плакала от боли, обнимала мои бедра, сосать хорошо у нее не получалось, но она очень старалась. Наконец, она не выдержала, упала с колен на пол и забилась в истерике. Я взял ремень и начал хлестать ее по бокам, спине, животу, ягодицам. Она пыталась уворачиваться, каталась по полу, кричала, но каждый удар был болезненнее предыдущего.

Я упивался ее беззащитностью, слезами и готовностью принимать любое наказание. Наконец, я все-таки силой поставил ее спиной к стене, раскрыл ей ротик и стал грубо трахать. Она уже ничего не понимала, просто стояла на коленях и позволяла иметь себя в рот. Кончил я обильно, моя девочка все выпила. После этого я прижал ее, исполосованную, плачущую, униженную, к своему паху. Она доверчиво обняла меня, устроилась у меня в ногах и застыла. Настя была счастлива. Я некоторое время гладил ее по голове, затем велел одеваться. Мы оба устали, а впереди был еще долгий процесс совместной работы, воспитания, отношений. Когда мы оделись, я обнял и нежно поцеловал Настю. Она отвечала страстно и покорно, крепко прижимаясь ко мне. Все только начиналось.