Я проглотил язык, не зная что и сказать, но в это время зазвонил её мобильный, лежащий на столе. Она потянулась за ним, приподнявшись с меня, но не слезла и в такой позе стала разговаривать по телефону. Как я понял, это был её родной брат Федя, мой вражина. И здесь он мешает, — со злостью подумал я. Тут что-то в моих мозгах заклинило, и я, стараясь, чтобы Настя не почувствовала мои движения, расстегнул молнию на своих брюках и осторожно выпростал свой стоящий колом член. Затем пальцами как бы случайно сдвинул её трусики, открыв вход в лоно и приставил к нему пылающую головку своего изнывающего члена.

То ли Настя, будучи уже пьяной, была слишком увлечена разговором с братом, то ли делала вид, что не замечает ничего такого подозрительного, но мои манипуляции остались незамеченными и безнаказанными, и я, потеряв голову от возбуждения и не желая упускать такой благоприятный момент, схватил руками её за талию и протолкнул в её нежное узкое лоно головку своего ноющего члена. Настя, не выпуская из руки мобильный, повернулась ко мне лицом, и смотря широко раскрытыми глазами прямо мне в глаза, медленно, но неумолимо заскользила на моём колу вниз, не делая попыток сопротивления, пока не оказалась насажена по самые яйца.

— А — а — а — а — а!!! — протяжно и надрывно простонала она, прямо в трубку, на том конце её брат спрашивал, всё ли у неё порядке, а она, прикрыв рот одной рукой, другой дала отбой брату, выронив телефон на пол.

Мне очень повезло при этом, так как лоно Насти было влажным, и мой член, несмотря на свою величину и узость ее вагины, проскользнул в нее до конца благодаря ее смазке и тому, что она была пьяна и занята разговором. Она тоже была сильно возбуждена, но не признавала этого, или это произошло с ней также подсознательно, как и со мной — ведь рядом был молодой мужчина, к которому она испытывала сильную симпатию и тоже долгое время воздерживалась от секса. В общем, всё сложилось как нельзя удачно и вовремя! Я, конечно, приложил усилия для этого и помогая руками, крепко обняв ее за талию, толкал вниз, насаживая на себя все глубже и глубже, пока ее попка не коснулись моих яиц.

— Что ты творишь, Сережа?! — задыхаясь от возмущения спросила она.

— Занимаюсь с тобой любовью, милая. Извини, но я не смог удержаться, ты просто притягиваешь как магнит.

С этими словами я разорвал ее трусики, а она, сверкая глазами, стащила с себя топик, явив мне свою прелестную тяжелую белоснежную грудь, на которой выделялись ее алые виноградинки сосков. Я то думал, что она вцепится в моё лицо и расцарапает меня как дикая кошка, но вздохнув от облегчения, вобрал их по очереди в рот, покусывая легонечко зубами и оттягивая губами, что исторгло из груди Насти громкие стоны. Она вцепилась ноготками мне в спину, и впившись в мои губы страстным поцелуем, стала сама двигаться на мне вверх-вниз. Осторожно насаживаясь на мой кол, она восторженным тоном пробормотала:

— Мммм! Ооооо! Какой же у тебя большой и толстый! Прям хобот какой-то! Ууууу! Ты не двигайся, я сама все сделаю, хорошо? Ахххххх! Мамоооочкаааа!

— А твоя киска такая тугая как у девочки, мне так приятно, когда она обтягивает меня как вторая кожа! Скачи, моя кобылка! — я пару раз смачно и звонко хлопнул по ее упругим ягодичкам, которые так приятно легли в мои руки и которые я сжимал и растягивал в стороны, вызывая у неё стоны страдания, и благо не разорвал её от дикой страсти — потом она с возмущением показала огромные синяки, оставленные моими руками на этих круглых полушариях.

Через некоторое время Настя привыкла к размерам моего члена, увеличив скорость скачки и вдруг затряслась и задергалась на мне как бешеная, крича и плача от бурного оргазма, а ее пышущая жаром вагина сжимала и разжимала мой член, что привело к тому, что я тоже не удержался и накачал ее лоно своей спермой. Она затихла на мне, замерев и не двигаясь, лишь ее неровное дыхание и вздымающаяся грудь говорили о том, что она живая. Мне было так уютно и тепло в ее горячей и полной наших соков киске, что я оставался в ней, так гостеприимно принявшей меня. Через несколько минут Настя открыла осоловелые глаза, и нежно гладя рукой меня по шее, сказала:

— Что мы натворили?! Я же считала тебя своим братиком! Вот что значит бабский недоеб! Муж был первым моим мужчиной, после него я держалась несколько месяцев, но организм требовал своего, и меня, дуру, утешил один из моих менеджеров, который через несколько дней, живя у меня, стал чувствовать себя генералом, и, пользуясь славой моего любовника, уже командовал моими сотрудниками. Я поставила его на место, но он стал отыгрываться в постели, обращаясь со мной как со шлюхой, и я просто уволила его.

После этого я боялась заводить отношения с мужчинами, а они боялись сделать первый шаг, считая меня богатой избалованной стервой. И тут, как гром среди ясного неба, появляешься ты, мой любимый братик. Но ты так возмужал, став таким красавцем, что мое сердце дрогнуло, ноги подогнулись, однако я огромным усилием воли взяла себя в руки и отогнала дурные мысли. Соскучившись по тебе, я привезла тебя сюда, но выпила столько, сколько не пила за всю жизнь, и поддалась соблазну и твоему бешеному напору. А тебя не мучиет совесть, что ты так подло поступил со мной?

— Я весь день слушал тебя, а ты всё говорила и говорила, не дав мне возможности рассказать о себе, поэтому я сейчас коротко расскажу, что после разрыва с женой я переспал с кучей девушек, но они были для меня как тренажер для снятия напряжения. Я очень устал от такого образа жизни, и тут я встречаю тебя, которую любил как сестру. Но ты тоже сильно изменилась, расцвела как шикарный цветок, и у меня в голове что-то щелкнуло, и потянуло к тебе как магнитом, но я все-таки сдержался от мощного соблазна взять тебя. А здесь, выпив, и общаясь с тобой, я увидел тебя в другом свете, я вдруг понял, что ты всегда была моим идеалом женской красоты, и сдерживало меня только то, что я всегда считал тебя своей сестрой, но ведь это не так, мы с тобой обманывали себя!

А когда ты стала елозить своей кисулей по моему бугру, то я не выдержал и взял тебя. Теперь ты моя любимая женщина! О боже, какой я был дурак, не поняв этого с самого начала, потеряв столько времени! Я упустил тебя на долгие 6 лет, и у тебя теперь есть даже дочка! Но ты не бойся, я буду любить ее как свою, любовь моя! Мне никогда ни с кем не было так хорошо как с тобой. Из ее глаз от моих слов полились слезы радости, а я целовал ее лицо, слизывая ее чуть горьковатые, но вкусные слезы.

Она так крепко прижалась ко мне, что острые соски ее упругих грудей, напоминающих мячики, стали коварно царапать мою грудь. В моей груди снова вспыхнул огонь желания, я снова захотел овладеть этой божественно красивой девушкой, ощущая биение её сердца. Я нашёл свою любимую, и чувствуя, как набухает внутри ее лона мой член, я захотел снова довести ее до яркого оргазма, чтобы она закричала от страсти и удовольствия и снова затряслась в моих руках от блаженства.

— О — о — о!!! — простонала Настя, когда я разочек качнул в ней своим обретшим силу членом. — Ну ты и кобель, Сережа, мой опыт, конечно, небольшой по части мужиков, но это что-то типа высшего пилотажа!!!

— У нас с тобой все впереди, любимая! — весело сказал я и понес ее в спальню, насаженную на свой кол, поддерживая левой рукой под попочку, а правой обняв за спину, как живую игрушку.

— И куда это меня несет мой Геракл?, — удивленно спросила она.

— Не хочу спешить, хочу насладиться тобой в постели, как настоящие любовники.

Толкнув ногой дверь, я вошел с ней в спальню, и не выходя из нее, уложил ее на спину и лег сверху. Обхватив ее полные груди ладонями, в которых они полностью не помещались, я впился в ее губы, всосав ее язык в свой рот, и не спеша задвигался в ее лоне. Она обняла своими ножками меня за поясницу, стоная подо мной от удовольствия, а я, не веря в свое счастье, схватил ее за лодыжки, и приподняв ее ноги вверх, развел широко в сторону, почти в шпагат, пока она не стала протестоватьот боли.

Любуясь на ее раскрытость и беззащитность, я стал двигаться в ней, ускоряя темп и увеличивая силу толчков. Я полностью выходил из нее, а затем пронзал на всю длину мощными ударами, сотрясая ее мокрое от пота тело, рыча от наслаждения и целуя ее стонущий рот. Все равно, мне не верилось, что эта девушка-мечта принадлежит мне, и я решил проверить это на деле, развернув ее на живот, как пушинку, и приподняв ее аппетитный задок, развел ее крепенькие ягодички в стороны, любуясь ее покрасневшими и опухшими лепестками лона, пуговкой клитора и нежным сморщенным колечком ануса.

Я чуть-чуть не поддался соблазну ворваться в него, но вовремя остановился, прикинув, во что он превратится после вторжения моего члена в ее неподготовленную попочку. — Потом, — подумал я, — еще успею ею наиграться, надо будет просто подготовить Настюшу, иначе не видать мне ее попочки, как когда-то не получилось с Лилей. В общем, я решил не рисковать, наконец-то урвав себе такую красотку, и медленно, смакуя проникновение каждого своего сантиметра в ее сладкую киску, засадил по самый корень, исторгнув из нее протяжный стон.

Я облапил обеими ладонями ее белые ягодички, и сжимая их в своих руках, стал сразу долбить ее что было сил, вонзаясь в нее с неприличным хлюпом и чавканьем, и доведя бедную Настю до того, что она визжала и орала подо мной, кончая как заведенная. Я же вошел в раж, и время от времени делая небольшую передышку, чтобы не кончить раньше времени, терзал ее киску, пока она не взмолилась о пощаде. Мною же овладел какой-то бес, и я стал таранить ее как угорелый, а Настя затряслась как сумасшедшая и обдала меня мощным обжигающим фонтаном — это она неосознанно сквиртанула!

Я был в восторге, замерев в ней и ощущая все новые струи горячей мочи, которая струилась по ее и моим ногам. Мне было приятно, я был горд, что довел Настю до такого состояния, и когда она затихла, я ощутил в себе бурлящий поток, и вонзившись глубоко в ее вагину, уперся в ее матку и расстрелял своей спермой. Настя плакала то ли от унижения, то ли от счастья, а я заливал ее лоно своим семенем, пока оно не иссякло. Она рухнула без сил на кровать, а я на нее, упиваясь ее прекрасным телом, мокрым от пота, спермы и мочи. Она была в отрубе, пока я не взял ее на руки и отнес в ванну, где включил душ и стал смывать с нее и с себя следы бурной страсти. Она повернулась ко мне лицом, и смотря своими огромными зелеными глазами, промолвила:

— Мне так стыдно, Сережа, прости меня, дуру! Я же просила тебя, чтобы ты прекратил, а ты не послушал. Я больше не смогу с тобой встречаться, это же просто позор, как я могла так описаться. Ты же не расскажешь никому?

— Да ты что, сдурела? То, что ты описалась, меня радует, ведь это значит, что я тебя сам сумел довести до этого состояния, а это не каждому дано, так что не говори глупости, я не уйду от тебя никогда, если ты меня не прогонишь. Так ты меня любишь или нет?

— Я тебя обожаю!!! Просто все случилось так внезапно, а ты оказался таким самцом! У меня за всю жизнь было двое мужчин: первый, муж занимался со мной сексом пару раз в неделю, член у него по сравнению с тобой был средненький, и половой акт длился минут 10, не больше. Второй, этот молодой менеджер думал только о себе, и хотя член у него был побольше, чем у мужа, я часто доводила себя до оргазма в ванной. Они тебе в подметки не годятся! Ты просто чудо. Ты правда не обижаешься на меня за то, что я тебя описала? — стыдливо опустив глаза вниз, спросила она.

— Да сколько раз тебе говорить, что ты просто восхитила меня этим! Это значит, что я достоин тебя, сумев добиться того, что ты описалась от удовольствия, родная.

Она обвила руками мою шею и нежно прижалась ко мне всем телом, прошептав на ухо:

— Я так благодарна богу, что он свел меня с тобой. Ты моя радость и счастье! Но почему я должна была принадлежать двум другим мужчинам целых 6 лет, пока не поняла, что ты и есть мой мужчина! Какая же я была дура!
Снова взяв её на руки, я отнёс её обратно в спальню и уложил на спину, нежно поцеловал в губы и сказал:

— Самое главное, что мы теперь вместе, а то, что мы не оказались сразу вместе, может быть, потому, что я был еще слишком молод для тебя, да и кроме того, может, это даже лучше, мы оба уже обожглись в жизни и поняли, что созданы друг для друга. Надеюсь, нас ничего и никто больше не разлучит, даже твой брат? — смотря ей в глаза, — спросил я. — А ведь он будет рвать и метать, узнав об этом, любовь моя.

— Милый, мне никто не помешает построить счастье с тобой, даже мой брат. Я всю жизнь его опекала не для того, чтобы он разрушил мою жизнь. Это не твои проблемы, жалко, ты не видел мою дочь, она такая красавица!

— Не сомневаюсь нисколько, разве могла у такой красотки родиться некрасивая доча?

— Да вот, посмотри, — она протянула мне свой телефон, где на фото я увидел милую девочку.

— Она вся в тебя, но надеюсь, что красивей тебя не станет, потому что это невозможно.

— Не льсти мне, любимый, в городе полно девушек, и моложе, и красивее меня, и ты сам это знаешь.

— Ты самая красивая девушка не только в городе, а во всем мире, не прибедняйся, и цени себя больше.

— А ты еще и подлизываться любишь?

— Ты меня сейчас обидела, а вот насчет другого — сейчас попробую, давно хотел узнать тебя на вкус, — и пока она переваривала сказанное мною, я широко развел ее ноги, согнув в коленях, и примостился между ее белых гладких ножек.

— Ты что делаешь?!

— Собираюсь облизывать тебя как эскимо, а ты, милая, лежи и получай удовольствие.

— Разве так можно?! Мне никто не лизал там до тебя!

— Все, лежи, любовь моя, я должен был сначала тебя съесть, а потом все остальное, но так получилось, ну не беда, у нас все с тобой впереди.

Прильнув к ее покрасневшей киске с припухшими краями, я стал вылизывать ее вместе с остатками своей спермы и ее соков. Коктейль был ядреный, и если бы не привкус моей спермы, то ее собственные выделения и соки были весьма приятные на вкус, и я с удовольствием вылизывал её, не забывая про её клитор. Настя же сначала зажимала свои точеные ножки, а потом расслабилась, охая во весь голос, а когда я полностью вобрал в рот ее опухший клитор, по ее телу прошел мощный разряд электричества, и она закричала от острого удовольствия во весь голос — хорошо, она жила одна в доме, тем более я стал перекатывать его во рту и слегка покусывать зубами, и она теперь кричала не переставая, содрогаясь от мощных спазмов бурного оргазма, так сдавив мою голову своими ногами, что я чуть не задохнулся от нехватки воздуха.

Я был прижат ртом к ее киске, из которой в мой рот обильно сочились ее ароматные, возбуждающие соки, и еле-еле сумел высвободить свой нос, жадно ловя им потоки воздуха, и глотая полный рот ее выделений. Перестав ее высасывать, чтобы она успокоилась, я нежно поглаживал ее упругие бедра и груди, пока она не расслабила свои нежные ножки, как стальные тиски зажавшие мою голову. Наконец с облегчением размяв шею, я, пользуясь ее полной расслабленностью и беззащитностью, одним махом ворвался в ее истекающее лоно, но не спешил, смакуя каждый свой толчок в ее невероятно узком и сочном влагалище. Через некоторое время она приоткрыла свои чудесные глаза, и смотря на меня устало, но нежно, проговорила:

— Ты такой ласковый мужчина и настоящий жеребец — меня по первости только мой молодой менеджер имел пару раз за сутки, а потом все свелось к одному, и то не каждый же день мы встречались, что уж говорить про мужа, который мог вполне обойтись одним и одним разом за неделю. Моей девочке очень понравился твой большой неугомонный мальчик, правда, он там меня хорошенько распер.

— Имея такую роскошную женщину и не драть ее — это преступление, так что, милая, привыкай к новому мужчине в своей жизни, мой мальчик просто дымится, когда видит тебя голую.

Настя сама вошла во вкус и неожиданно выскользнув из-под меня, встала

раком, пока я удивленно смотрел на ее телодвижения.

— Трахни меня в этой позе, я ее обожаю, милый, да не жалей меня, трахай сильно и грубо!

— Как скажешь, родная, было б сказано, — и вогнав раскаленный ствол в ее манящую глубину, я заработал бедрами, натягивая ее попку на себя с такой силой и скоростью, что мои яйца стали слегка побаливать от мощных шлепков по ее ягодичкам. И хотя это был мой третий заход, я скоро снова закачал ее лоно своей спермой, а она кончала и кричала как заведенная, замерев только тогда, когда я, спустив в нее последнюю струю, в изнеможении разлегся прямо на ее спине. Крепко обняв ее, я не выходил из ее лона — в нем было так тепло и уютно, и задремал с ней в таком положении, пока нас не разбудил чей-то насмешливый голос:

— Просыпайтесь, голубки, — сестра, ты вообще стыд потеряла?!

Настя, лежа под тяжестью моего тела и с моим членом в своем лоне, что наверняка заметил хозяин до боли знакомого голоса, еле проснулась от постороннего голоса, и поняв, кто это, спросонья буркнула:
— Ты как тут оказался?
— Я тут оказался, потому что ты по телефону что-то промычала мне в ответ и бросила трубку, вот я бросился спасать тебя, хотя был не в городе, а в области, за 200 км отсюда, да ещё и успел выпить поллитра водки.
— Спасибо, братик. — ещё не придя в себя, — ответила Настя, у меня всё нормально.
— Я вижу, систер, а ты время зря не теряешь, вон какой хер в тебя влез, я и не думал, что в твою пиздёнку такое чудище влезет!
Тут Настя наконец-то полностью очнулась от его обидных слов, от непривычного ощущения заполненности своего лона и тяжести на своей спине в виде меня. А поняв, что мы оба голые, встрепенулась и как ужаленная заорала:

— Ты что, вообще охамел, выйди из комнаты вон, и закрой дверь! Кто тебе позволил так входить, да ещё и глазеть на голую сестру с мужчиной. Федя мигом протрезвел от её ора, но стоял, не двигаясь, пока Настя не привела его в чувство: — Я тебе сказала выйди вон, — повернув голову назад, с горящими от злости глазами, ещё громче заорала она. Незваный гость в лице её брата, который тут был похуже татарина, был здорово напуган и метнулся в гостиную, закрыв за собой дверь. Я сам был оглушён её голосом и той ситуацией, в которой оказался с Настей, но надеялся, что не поворачиваясь к её брату лицом, он не поймёт, что это моё чудище оказалось у его сестры в пиздёнке, а она, злая, как мегера, накинулась на меня:

— А ты чего застрял во мне? Обосрался, что ли от страха?
Её слова, обжегшие меня как кнут, подбросили в воздух, мой член с чавканьем выскочил из её влагалища, а следом потекла моя загустевшая сперма, запачкав её ляжки и постель. Спрыгнув на пол, она хотела одеться, но видя, что поток спермы из её лона не иссякает, залив её ноги до лодыжек, стянула с постели простынь, и зло зыркая на меня глазами, стала оттираться, обиженно бросив мне:
— А ты сделал своё чёрное дело, воспользовавшись тем, что я была пьяная, да ещё и накачал меня своей спермой!!! А если я залечу от тебя?!

— Ну всё, хватит! Я тебе что, пацан какой, что орёшь как резаная, или я насиловал тебя, а ты была так против этого, что я аж три раза овладел тобой. Ещё скажи, что сама не кончала как сумасшедшая, а насчёт брата, я просто не хотел, чтобы он узнал, что это я был с тобой во избежание скандала! Но с меня хватит, милая!
Я быстро оделся, а Настя, поняв, что переборщила, виновато молчала и уже со страхом смотрела, как я направился в сторону комнаты, где находился её брат.
— Стой! — в отчаянии закричала она.
— Командуй своим братом, я тебе не твой подчинённый и не слуга, чтоб орать.

Она побежала за мной, но я в бешенстве толкнул дверь ногой, оказавшись лицом к лицу с Федей, который, увидев меня, застыл от изумления, а потом ринулся за мной и схватил меня за плечо. Я был зол как собака, и схватив его руку с моего плеча, правой ногой сделал ему подсечку, и резко толкнув, швырнул назад. Он, не ожидая такого приёма, отлетел на пару метров и со всего размаху спиной грохнулся на деревянный журнальный столик. Тот разлетелся на куски от тяжести его туши, а он сам был оглушён, сильно ударившись затылком об столешницу, которая окрасилась его кровью. Настя бросилась к брату, а я выскочил из дома, и выйдя из калитки на улицу, поймал первую попавшуюся машину и уехал домой. Зайдя в тот же вино-водочный магазин, я взял бутылку коньяка и пошёл домой.

Я быстро уговорил эту бутылку, но алкоголь не действовал на меня — так много в моей крови оказалось адреналина после ссоры с Настей и появлением Феди. Я пошел еще раз за бутылкой коньяка в магазин, и только когда опустошил ее на половину, стал пьянеть, мой разум немного успокоился и злые мысли стали исчезать, а меня стало вырубать, и я, с тяжелой головой и запутанными мыслями заснул.

А в это время Настя приводила в чувство своего брата, прикладывая к его голове холодный компресс. Когда он открыл глаза, она нежно поцеловала его в щеку, обозвав драчуном и сорвиголовой. Федя же сказал:

— Я ехал сюда как сумасшедший, не думая о том, что меня могут в пьяном виде поймать гаишники, ты дверь не открываешь, я открываю его своим ключом и что же вижу! Моя сестренка, которая для меня была святой, голая лежит под голым мужиком, хуище которого находится в твоей пиз... писе... Ты, конечно, извини меня, что я так выражаюсь, но мне было больно наблюдать это.

— Федька, ты опять нарываешься на грубость? Это моя личная жизнь, и я никому, в том числе и тебе, не пущу вмешиваться в нее. Ты для меня тоже как святой, и я не вмешиваюсь в твои личные отношения с девушками, почему же ты решил, что тебе это можно? Тебе, конечно, спасибо, что прилетел спасти меня, но я же не просила тебя об этом, а ты еще и смотрел, как меня голую в постели обнимает голый мужчина.

— Настя, неужели из всех мужчин нашего города ты должна была выбрать именно этого, которого, ты прекрасно знаешь, я ненавижу?! Как мне теперь жить, зная, что этот козел трахает мою любимую сестренку?!

— Федя, еще одно такое слово слово, и я не ручаюсь за себя! — перешла на крик Настя, — я еще раз говорю, что это не твое дело, так получилось, и я его люблю, а ты выкинь из головы свою ненависть, или хотя бы не показывай ее при мне. Кроме того, это ведь ты всегда был зачинщиком всех ваших ссор, он к тебе никогда не лез, может ты забыл, как унизил его сестру и его своим гнусным поступком?

— Настенька, я прошу тебя, порви с ним, я не выдержу его довольную рожу рядом с тобой!

— Ну все, Федя! Ты меня достал! Почему-то ты прощал моему любовнику то, как он почти издевательски относится ко мне, а теперь ты прям горишь от злости. Если ты хочешь, чтобы мы остались братом и сестрой, прекрати ссориться с Сергеем, а если тебе неприятно его видеть, общайся с ним поменьше. Прими это к сведению, брат, и не ломай мою жизнь. Я тебя обожаю и мне жаль, что так получилось, но он мой мужчина, и лучше, если вы станете друзьями, тогда я точно буду самой счастливой женщиной. Понял меня?!

— Да понял, понял, но пускай сам не нарывается, — нехотя, с перекошенным от злости лицом, пробормотал Федя. — Теперь у тебя есть защитник, так что я поеду домой, — с расстроенным видом он вышел из дома, сел в свою машину и уехал.

Очнулся я от непрерывного звонка в дверь, отдающегося колоколом в голове, и грохота в ту же дверь. Я, проклиная все на свете, встал с дивана и побрел к двери, гадая, кого черт принес в такую рань в воскресенье — было всего лишь 8 утра, а затем вспомнил про вчерашние события и подумал, что это Федя приперся на разборки. На всякий случай глянув в глазок, я с облегчением увидел не Федю, а Настю, которая поняв по потемневшему глазку, что я стою у двери, воскликнула:

— Сережа, извини меня, дуру, я была неправа и вела себя как идиотка. Открой дверь, милый!

Я был очень зол на нее, ее слова немного охладили мою голову, но я не хотел ее видеть, тем более представив себе, как сейчас выгляжу со стороны, и сказал ей, что прощаю ее, но не хочу иметь с ней больше ничего общего — она привыкла так командовать на работе, а я не терплю к себе такого отношения. Поэтому, чтобы не становиться врагами, так как рано или поздно она снова захочет взять верх надо мной, я предложил ей уезжать домой и забыть обо мне. Она стала истерично плакать, обещая, что больше никогда не поднимет на меня голос.

Я не выношу женские слезы, поэтому велел ей уходить, так как я сейчас не хочу ее даже видеть. Она же, почуяв в моем голосе нотки жалости и прощения, сказала, что весь день будет дома ждать меня, а если что, то я могу ей позвонить. В щель между полом и дверью пролез клочок бумаги, на котором был нацарапан ее мобильный. Я взял этот клочок бумаги и услышав звук удаляющихся каблучков, встал у окна и увидел, как она села за руль своего джипа и уехала. Я вздохнул от облегчения — моя голова трещала по всем швам от лошадиной дозы выпитого коньяка, и мне не улыбалось сейчас разбираться с Настей, хотя я был очень рад, что она приехала и извинилась.

Я столько в жизни не пил, но слышал, как лечатся от похмелья, и к своей радости, обнаружил на столе почти пустую бутылку коньяка, на дне которой оставалось грамм 100, и с отвращением почувствовав его запах, одним глотком вылил содержимое в себя. Внутри сразу потеплело, и к моему удивлению, головная боль и другие неприятные ощущения как рукой сняло, но я снова опьянел и лег на диван, провалившись в сон. Проспал я как убитый часов 6, но зато в голове больше не шумело, только во рту был привкус, как будто я нализался какого-то дерьма.

Размяв косточки, я хотел было выпить воды, но вовремя остановился, и найдя в холодильнике литровую банку соленых огурцов, достал ее и выпил весь рассол. Холодный, приятный на вкус рассол окончательно вернул меня к жизни, и я поставив чайник на плиту, стал ходить по кухне туда и обратно, пытаясь вспомнить вчерашний день. Все же шло хорошо, пока не появился этот козел Федя, одним своим появлением испортя все настроение и весь день, а в итоге мы с Настей посрались. Вспоминая сказанные ею, слова, я снова вскипел — нрав у меня был буйный и скорее кавказский, нежели славянский, но разум одолел его, тем более Настя не стала корчить из себя фифу и первой сделала шаг к примирению.

Продолжение следует.